Превращение монархии Габсбургов в «великую державу»

Превращение монархии Габсбургов в «великую державу»

/115/ На исходе позднего средневековья под властью семейства Габсбургов оказались многие области нынешней Австрии. В их число, правда, еще не входили Зальцбург и Бургенланд, зато Габсбургам принадлежали сегодняшняя Словения и Южный Тироль. Альбрехт V на некоторые время установил свою власть в Чехии и Венгрии, а также был избран немецким королем, однако его смерть после недолгого правления быстро разрушила сложившуюся было выгодную конфигурацию. Впрочем, начиная с этого времени и вплоть до упразднения в 1806 г. Священной Римской империи Габсбурги или представители Лотарингской династии[62] постоянно – с одним-единственным исключением – избирались ее правителями.

Сын и наследник Фридриха III Максимилиан I был столь же удачливым правителем, как и его отец. Он сумел включить в состав государства множество новых территорий. В 1500 г. Максимилиан получил наследство графов Горицких, став обладателем «Промежуточного графства» (Восточного Тироля), во время войны за наследство между Баварией и Пфальцем он захватил Куфштайн, после чего унаследовал Раттенберг, Китцбюель и некоторые земли в Верхней Австрии. В ходе длительных столкновений с Венецианской республикой, вовлеченной в конфликт с Францией в Верхней Италии, ему удалось прибрать к рукам пограничные Роверето, Ри- /116/ ву и Алу. Эти же столкновения с Венецией, впрочем, помешали ему в 1508 г. прибыть в Рим на императорскую коронацию. Поэтому он принял в Триденте титул «избранного римского императора», что в будущем дало его наследникам возможность сразу же после избрания провозглашать себя императорами – без венчания папой – и добиваться от курфюрстов избрания своего преемника римским королем. Эта система весьма способствовала преемственности власти Габсбургов в империи.

Максимилиан, которого из-за его любви к турнирам часто называли «последним рыцарем», пытался проводить реформы в самых разнообразных сферах. Его интерес к артиллерии и организации наемной армии ландскнехтов способствовал модернизации военного дела, тогда как его реформы учреждений отдельных земель и империи удались лишь отчасти. Он чрезвычайно заботился о прославлении собственных деяний и миссии своей династии, оставил автобиографические произведения (Wei?kunig и Theuerdank[63]) и сумел прославить свой род в «Триумфальном походе» и написанных по его заказу генеалогических сочинениях, в которых было выстроено уходящее в глубь веков родословие.

Однако подлинному превращению в одну из ведущих династий Европы семейство было обязано брачной политике. На заре нового времени была заключена целая серия политически мотивированных брачных союзов, которые – наряду с такими факторами, как «выгодные» смерти в отдельных семьях, с которыми уже имелись брачные отношения, – привели к существенному расширению подвластной Габсбургам области. Благодаря установленным тогда брачным связям представителями последующих поколений династии были унаследованы Бургундия, Испания, Чехия и – по крайней мере, теоретически – Венгрия. Девизом эрцгерцогского дома действительно стало часто цитируемое изречение «Bella gerant alii, tu felix Austria nube, пат que Mars aliis, dat tibi regna Venus» («Пусть другие ведут войны, ты же, счастливая Австрия, заключай браки, ведь если другим дает Марс, то тебе дает царства Венера»). /117/

Первый из этих браков – женитьба Максимилиа- на I на самой богатой в Европе наследнице Марии Бургундской в 1477 г. – не только дал Габсбургам богатейшую страну с цветущей культурой,[64] но и обеспечил сильные позиции в Западной Европе, как раз в ту пору, когда благодаря великим географическим открытиям экономический и политический [65] центр тяжести стал решительно перемещаться в эту часть континента. Бургундские сословия признали своим правителем эрцгерцога Филиппа Красивого, сына умершей вскоре после свадьбы Марии, однако признания прав Габсбургов со стороны Франции, также выступившей с притязаниями на эту область, пришлось добиваться вооруженной силой. Это имело следствием габсбургско-французский конфликт, во многом определивший политическую и военную историю нового времени.

Бургундское наследство не только сделало Габсбургов правителями экономически и культурно богатой территории, но и дало им новый символ, без которого невозможно представить их репрезентацию в качестве государей и который с тех пор был навсегда связан с этой династией, – орден Золотого руна. В 1430 г. этот орден был учрежден герцогом Бургундии Филиппом Добрым в рамках подготовки планируемого им крестового похода.

Каждый член ордена был обязан назвать шестнадцать благородных предков (то есть все его прапрадеды и прапрабабки должны были принадлежать к знати), а после того как в Европе произошел конфессиональный раскол – исповедовать католическую религию. Рыцари ордена пользовались значительными привилегиями, прежде всего, освобождением от всех налогов, сборов и таможенных пошлин, а также преимущественными правами перед другими представителями знати. То обстоятельство, что этот полностью погруженный в прошлое аристократический орден и по сей день сохраняется в качестве домашнего ордена уже давно не правящей династии, представляет собой довольно любопытный курьез.

Второй из заключенных на заре нового времени и удачных в политическом отношении габсбургских браков поначалу казался весьма сомнительным делом. Если после своей женитьбы Максимилиан мог рассчитывать на наследование Бургундии – в бургундской династии не осталось других ветвей (после гибели Карла Сме- /118/ лого ее мужская линия угасла), – то при заключении брака между эрцгерцогом Филиппом Красивым и Хуаной Кастильской и Арагонской ситуация выглядела совсем иной. Одновременно с браком эрцгерцога был заключен брак между его сестрой Маргаритой и братом его жены Хуаном. Ранняя смерть Хуана, очевидно подорвавшего здоровье чрезмерными любовными утехами, привела, в конечном счете, к наследованию Габсбургами Испании и ее бога- /119/ тых владений в Италии и за океаном. Сыновья Филиппа Красивого, Карл V и Фердинанд I, стали основателями испанской и австрийской линии Габсбургов, которые долгое время своими совместными действиями оказывали решающее влияние на европейскую политику. Карл V получил воспитание в Бургундии, его младший брат Фердинанд I – в Испании.

Третьей свадьбе было суждено надолго определить пути развития дунайского региона. В 1515 г. Максимилиан I встретился в Вене с королем Чехии и Венгрии Владиславом Ягеллоном, усыновил его еще находившегося в детском возрасте сына – Людовика II и устроил двойную свадьбу. Этим он как бы присоединился к попыткам средневековых Габсбургов приобрести Чехию (унаследовав ее после Пршемысловичей и Люксембургов). Сын Владислава Людовик женился на внучке Максимилиана Марии, а его сестра Анна, согласно договору, должна была выйти за одного из внуков Максимилиана – Карла V или Фердинанда I. В 1521 г. Фердинанд выполнил это брачное соглашение, взяв Анну в жены.

Смерть юного Людовика в 1526 г. в битве при Мохаче имела важные последствия для всей Центральной Европы. Теперь Габсбургам окончательно удалось (с третьей попытки) приобрести Чехию, а также, хотя и теоретически, Венгрию. В Венгрии состоялось двойное избрание: помимо Фердинанда королем был избран Янош Запольяи. Воспользовавшись охватившей страну смутой, в Венгрию вторглись османы, на полтора столетия обосновавшиеся в этой стране. При разделе Венгрии на три части Габсбургам удалось завладеть лишь узкой полосой на ее западе. Следствием сложившейся ситуации стал затяжной конфликт с османами, на протяжении двух столетий накладывавший отпечаток на историю Центральной Европы. Несмотря на все эти трудности, двойной брак с Ягеллонами – после утверждения Габсбургов в Западной Европе (Бургундии и Испании) – обусловил их долгое господство в Дунайском бассейне, пусть даже окончательное присоединение Венгрии произошло почти два столетия спустя. Свадьбы Максимилиана, Филиппа Красивого и Фердинанда I заложили основу мифа о Габсбургах, которые не завоевывают новых земель, а получают их в приданое.

Карл V не только унаследовал Испанию и ее огромные владения, но также был – в качестве наследника своего деда Максимилиана I и с помощью денег Фуггеров[66] – избран правителем Свя- /120/ щенной Римской империи. Его младшему брату Фердинанду I сначала не досталось ничего. Лишь после долгих и утомительных переговоров он сумел добиться соглашения с Карлом, которое было оформлено Вормсским договором 1521 года. Согласно последнему, младшему брату передавались пять «нижнеавстрийских герцогств» – под ними подразумевались Австрия по обе стороны Эннса, Штирия, Каринтия и Крайна, – однако с оговоркой, что этот договор должен держаться в тайне. Впрочем, годом позже Фердинанд по Брюссельскому договору (1522) заметно улучшил свои позиции: к нему отошли все австрийские земли, которыми владел Максимилиан, иными словами – также Тироль и Передняя Австрия.

После заключения Вормсского и Брюссельского договоров оформились две линии Габсбургов, которые совершенно независимо друг от друга правили на различных территориях. Что же касается императорского достоинства, то сначала вопрос пытались уладить посредством соглашения между двумя линиями. Чтобы обеспечить чередование и преемственность между ветвями семейства, Карл в 1531 г. добился избрания римским королем своего бра- /121/ та, выступавшего своего рода имперским наместником во время долгих отлучек императора. За ним должен был следовать испанец – Филипп II, затем снова представитель младшей линии и т. д. Но хотя эта идея постоянно всплывала на протяжении всего XVI в., она так никогда и не стала реальностью: начиная с Фердинанда I императорское достоинство всегда оставалось в руках австрийской линии династии, пусть даже и не в качестве наследной власти. После правления Карла V курфюрсты, а трое из них были протестантами, не имели никакого желания избирать на трон испанца, который бы принялся жестоко проводить контрреформацию, что было хорошо видно на примере соседних Нидерландов. Разумеется, австрийские Габсбурги тоже были ревностными католиками и также сочувствовали контрреформации, однако в силу близости их земель к владениям имперских князей их легче было контролировать. К тому же они не располагали несметными серебряными запасами Нового Света, которые могли позволить им вербовать войска для борьбы против «еретиков». Так постепенно определилось своеобразное политическое равновесие между двумя линиями Габсбургского дома – могущество испанской ветви поблекло в той мере, в какой австрийским Габсбургам удалось укрепить свои позиции. /122/- /123/