НАЛОГОВАЯ ВОЙНА

НАЛОГОВАЯ ВОЙНА

Да здравствует король без налогов!

Девиз мятежников (1635)

Разве у нас нет права на защиту?

Мы полностью погрязли в нищете;

Армия и кардинал —

Вот и все наше имущество и богатство.

Капитан Жан Босоногий (1639)

В мае 1635 года, как мы уже знаем, Людовик XIII, перейдя от тайной войны к войне открытой, объявил войну королю Испании. И совсем не случайно на этой же неделе начинается длинная череда народных бунтов (1635–1643), «связанных с налоговой политикой», вызванной подготовкой к войне, а затем и войной. Повышение налогов было неизбежно, и ни король, ни кардинал никогда бы не принудили французский народ к подобным жертвам, если бы их самих не вынуждала к этому внешняя политика. В самом деле, «в течение пяти лет, с 1628 по 1633 год, подготовка к войне с Габсбургом потребовала утроить налог» (И.-М. Берсе). А переход к открытой войне никоим образом не способствовал его уменьшению — совсем напротив.

Цифры, восстановленные мадам Франсуазой Баяр, подавляют. На уровне королевства налоговые поступления более чем утраиваются: 10 500 000 ливров в 1635 году, 20 300 000 в 1638-м, 36 000 000 в 1641 году. В некоторых финансовых округах налогоплательщики полностью разорены: в финансовом округе Парижа налог достигает в 1635 году 440 000 ливров, а в 1641-м — 4 400 000 ливров! Он удесятерился! Юго-восток, где наблюдаются первые народные волнения, также не пощажен войной, поскольку налоговые поступления повышаются в округе Бордо от 400 000 франков в 1635 году до 2 700 000 в 1641-м, что составляет 700 %.

Раньше историография не принимала в расчет эту составляющую войны против Габсбургов, этот пассив министерства Ришелье. Сегодня ученые-историки впадают в другую крайность, забывая, что ни одна победа, ни одно усилие не бывает бесплатным, забывая также, что протесты современников Людовика XIII были во Франции не первыми. Начиная с Франциска I, «государство расхлебывало последствия своей политики» (И.-М. Берсе). Увеличение налога на соль вызвало в Гиени сильное народное возмущение, довольно жестоко подавленное коннетаблем Монморанси. В период между 1593 и 1596 годами на юго-западе вспыхивает еще один антиналоговый бунт, восстание «запоздавших» (так они себя называли), или «кроканов» (мужиков — так называли их). «Эти кроканы завершили период насилия, который был связан религиозными войнами, бушевавшими с 1562 года». Их движение охватывало Лимузен и Перигор. Другие кроканы поднимут восстание, на этот раз в Керси, весной 1624 года. Они протестуют против размещения у них налоговых бюро. Следующие бунты начнутся только в 1635-м и последующих годах: отныне война давит на налог, а налог — на наиболее бедную часть населения.

На юго-западе — явно самом острореагирующем районе — первое восстание охватывает все города Гиени и тянется с мая по июль. Любопытно, что возмущение провоцирует не увеличение, — хотя и значительное, — подати, а мелкий налог на содержание кабаков (которые, в свою очередь, повышают цены, и стакан красного вина тут же становится безумно дорогим). Второй бунт, бунт «кроканов Шаранты», вспыхивает весной 1636 года — с апреля по июнь — и распространяется на Ангумуа и Сентонж. Третьим станет восстание кроканов Перигора. Начавшись, как и предыдущие, весной (с мая по июль 1637 г.), оно станет «самым крупным крестьянским восстанием того времени» (Берсе). На подавление восстания будет отправлено войско; 1 июня при Ля-Совета-дю-Дро разворачивается настоящее сражение, в котором гибнет более тысячи крестьян. Но эти кровавые события не прекращают восстание — оно перекидывается на соседние провинции. Между 1638 годом и концом царствования Людовика XIII большая часть Гаскони протестует против увеличения подати. Историк М. Берсе, изучающий движение кроканов, подводит резюме: «Министерство Ришелье и царствование Людовика XIII закончились вереницей крестьянских бунтов. Их правление было отмечено самым крупным повышением налогов в истории Франции».

Гиень, Гасконь, Тулузен столь агрессивно реагируют на повышение податей, потому что до сего момента они платили довольно небольшой налог. Удаленность от Парижа, слабое административное руководство, привилегии пиренейских долин, давние освобождения от налогов, — относящиеся к Столетней войне, — таково фактическое положение дел. Ничего подобного нет на севере. Иль-де-Франс, Нормандия — богатые районы, расположенные близко от Парижа, исправно платят налоги и управляются губернаторами. Но и здесь начинается крупное нормандское восстание босоногих, или «Армии страдания» (1639). Оно захватывает обширный район, вынесший гораздо большие трудности, чем повышение налогов, но сохранивший воспоминания о средневековых льготах и старинных свободах. Подобно кроканам юга, босоногие нормандцы мобилизуют силы из-за одного ограниченного налогового проекта — власти рассчитывают аннулировать привилегию на бесплатный сбор морской соли в бухте Мон-Сен-Мишель. Откуп налога на соль распространяется на Котантен, а также на часть Бокажа до Домфронта.

Движение начинается в Авранше 16 июля 1639 года, чтобы завершиться кровопролитием под стенами того же города 30 ноября. Армии страдания сплачивают многие тысячи людей; солевары объединяются с крестьянами; те и другие с ремесленниками; прихожан часто благословляют их священники; в их ряды добровольно вступает городская буржуазия и даже магистраты; и тем хуже для несчастных налоговых агентов!

Города объединяются с деревнями. Это происходит в Руане (21–23 августа), в Байё (25 августа), в Кане (с 26 по 29 августа). Это буржазно-крестьянская, так называемая «вертикальная солидарность», вынуждает министра-кардинала без промедлений вмешаться. 30 ноября Армия страдания, разгромленная королевскими войсками, оставляет на поле битвы более трехсот убитых. Кроме того, по требованию Ришелье в 1640 году канцлер Сегье в сопровождении государственных советников приезжает в Руан, чтобы лично осудить более трехсот заключенных. Крупные руанские ведомства (верховный суд, городская администрация), отстраненные от дел, вновь обретут свою законность и начнут работу только с наступлением мира.

Это событие поднимает престиж канцлера; в который раз подтверждается королевская власть (руанский парламент будет восстановлен только в 1641 году), а авторитет Ришелье вырастает, насколько это еще возможно.