ФРАНЦИЯ И ЕВРОПА

ФРАНЦИЯ И ЕВРОПА

Монсеньор, мы получили огромное удовольствие, узнав, что король призвал Вас вести его великие и важные дела.

Мэр и эшевены Ла-Рошели

Дела Европы сделали его более чем когда-либо необходимым его господину и государству.

Вольтер

Возвращение Ришелье в Совет датируется 29 мая 1624 года. Одиннадцать дней спустя, 10 июня, Франция, согласно двенадцатилетнему перемирию, заключенному в 1621 году, берет на себя обязательства помочь Фландрии, которой угрожает Испания. Пять месяцев спустя Кёвр, будущий маршал д’Эстре, начинает оккупацию Вальтеллины, стратегической долины, связывающей испанский Милан с Франш-Конте и Бельгией. Эти два события показательны. Благодаря им становится понятно, что кардинал-министр очень быстро включился в ведение и внешней и внутренней политики. Они также показывают, что Людовик XIII, несмотря на свою набожность и противостояние с королевой-матерью и Берюлем, наконец избавился от парализующего волю почтения к Австрийскому дому. А Ришелье, долгое время вынужденный лавировать между королем (доверие которого ему необходимо было завоевать) и Марией Медичи (с которой следовало вести себя осторожно), обладал необходимыми гибкостью и трезвостью, чтобы повести странный «триумвират» по путям, намеченным еще Генрихом IV. В основе такого выбора лежала расстановка сил — демографических, религиозных и политических.

Франция с населением приблизительно в 20 000 000 человек[52] являлась в то время самым большим государством Европы. За ней шла Испания (7 000 000 человек на полуострове, 2 000 000 в Нидерландах, не считая Франш-Конте и итальянских владений) и Священная Римская империя (около 15 000 000). Польша (около 9 700 000 жителей) и Россия (8 500 000) не имели политического веса на континенте. Англия с ее значительным военным флотом насчитывала едва ли 5 000 000 жителей. Голландия, сражавшаяся с Испанией, имела всего лишь 1 700 000 жителей, а Дания и Швеция — по 1 100 000 душ каждая.

Политические или стратегические альянсы не всегда заключались согласно религиозным убеждениям. И первая мировая держава, которой являлась Испания, и ее главная соперница Франция поддерживали Контрреформацию. Тем не менее католическая Франция (19 000 000 католиков против 1 000 000 протестантов) заключила союз с кальвинистской Голландией, а затем и с немецкими протестантами и лютеранской Швецией. Империю — обескровленную с 1618 года Тридцатилетней войной[53] — рвали на части католики и протестанты, а также лютеране и кальвинисты. Иногда доходило до абсурда. Из ненависти к кальвинистскому Пфальцу, курфюрсты-лютеране (Саксонский и Бранденбургский) примкнули к католическому лагерю императора. В другой раз архиепископ Трирский, протеже Ришелье, оказался связанным с франко-протестантским лагерем.

Кардинал Ришелье, по природе своей политик, способный оставить о своем правлении хвалебные воспоминания, особо настаивал на двух этапах своей войны против Австрийского дома: тайном — с 1629 по 1635 год и открытом — с 1635 по 1642 год. Конечно, невозможно отбросить 1635 год и объявление Францией войны в рыцарском стиле, с герольдом, предназначенное произвести впечатление на общественное мнение Европы. Зато в 1629 году позиция Франции была, если можно так сказать, весьма галантной. Она позволяла не слишком изменять Монзонскому договору по поводу Вальтеллины (5 марта 1626 г.), не отбрасывать франко-испанское соглашение против Англии (20 апреля 1627 г.), не иронизировать по поводу смехотворной испанской военно-морской «помощи» (январь-февраль 1628 г.), вставшей на якорь перед осажденной Ла-Рошелью. Словом, раз испанцы это позволили, Франция решила начать тайную войну (ее называют также скрытой) начиная с осени 1624 года, едва Ля Вьевил впал в немилость, а Ришелье «получил шансы на выигрыш», как тогда говорили. Деликатный вопрос о Вальтеллине не на шутку занимал канцелярии, требовал разработки стратегий, завладевал умами лучших творцов папской дипломатии.

Вальтеллина, верхняя долина Адды, населенная католиками, входила в состав протестантского «серого края» или республики гризонов[54], которая была союзницей Франции. Она обеспечивала миланских испанцев двойным сообщением: через Тироль на восток к Нидерландам и на запад к Вене. В 1620 году Испания заняла Вальтеллину под предлогом защиты жителей этой маленькой территории от гнета протестантских сеньоров. «Первого франко-испанского конфликта по поводу Вальтеллины удалось избегнуть в 1622 году: Оливарес предложил эвакуировать из долины войска и разместить там вместо испанских войск папские» (Ж. Беренжер). Однако подобное компромиссное решение было эфемерным. В 1624 году Кёвр отправляется занимать верховья Адды, пока герцог Савойский Карл Эммануил I, «сателлит французской дипломатии», атакует Геную, союзницу Мадрида. Заключенный в конце концов Монзонский договор станет очередным компромиссом. Гризоны вскоре вновь возьмут Вальтеллину под свой контроль; испанские и имперские войска больше не смогут пользоваться этим проходом. Однако Ришелье, используя честолюбие королевы-матери, сумеет заинтересовать Людовика XIII итальянскими делами, что подтвердят в 1629 году битвы на Сузском перевале и при Пиньероле.

Для империи тем временем начался долгий, кровавый конфликт, названный Тридцатилетней войной (1618–1648). До 1629 года эта была «немецкая война» за наследование императору Матиасу Габсбургу, умершему в 1619 году, между его кузеном ультракатоликом Фердинандом Штирийским и Фридрихом V — курфюрстом Пфальцским, кальвинистом, поддерживаемым «евангелической унией». Война также была религиозной, хотя лютеранские князья предпочитали католика Фердинанда II реформатору Фридриху V. Курфюрст Пфальцский потерял в этой войне свой сан курфюрста, переданный герцогу Баварскому. Фердинанда II поддерживал Филипп III Испанский; но, будучи поборником Контрреформации, он пользовался также симпатией Людовика XIII, вероятно, умело подготовленной Ришелье. С точки зрения военной Фердинанд II одержал верх благодаря тактическому таланту Тилли, брабантского генерала, нанятого Католической лигой (победа у Белой горы 8 ноября 1620 г.). Однако антипротестантское усердие Фердинанда отдалило от его дела многих его сторонников-лютеран, например, ландграфа Гессен-Кассельского, курфюрста Саксонского, и настроило против него Голландию, союзницу Франции. «Интернационализация конфликта шла полным ходом» (Богдан). Ришелье, будучи настороже и постоянно получая информацию от отца Жозефа и его капуцинов, не преминул этим воспользоваться.

Однако то, что обычно называют «датским периодом» нескончаемого конфликта, было всего лишь эпизодом немецкой войны, поскольку Кристиан IV, появившийся на сцене весной 1625 года, был лютеранином, герцогом Гольштейнским и членом германского округа Нижней Саксонии. Перемещение боевых действий к Балтике обеспокоило императора, ответившего призывом на военную службу графа Альбрехта Валленштейна (1579–1634), герцога Фридланда. Протестант из старинной чешской знати, перешедший в католичество и очень богатый, Валленштейн проявил себя несравненным организатором, отважным кондотьером и превосходным полководцем. Он присоединился к Фердинанду во главе более чем двадцатитысячной армии, которой он не только командовал, но и лично платил. Он согласился сотрудничать с Тилли, своим католическим коллегой, главой баварцев. Он прошел почти всю Нижнюю Саксонию, захватил Померанию, заставил назначить себя герцогом Мекленбургским, одержал верх над наемным войском Дании. Фердинанд II никогда не достигал такого могущества, как в 1629 году.

Император сделал Валленштейна генералиссимусом и адмиралом, но его мания величия беспокоила князей империи, Испании, Польши и Швеции — не начнет ли он строительство боевого флота? Людовик XIII и Ришелье, тем не менее его не опасались. Вынужденные по-прежнему наблюдать за Испанией и сдерживать императора, они не усматривали ничего тревожного в усилении престижа и власти венского Габсбурга. 1629 и 1630 годы, чрезвычайно важные для Франции, для империи стали решающими. 28 марта 1629 года Фердинанд публикует свой знаменитый «реституционный эдикт», предусматривающий возвращение католической церкви собственности, конфискованной или секуляризованной начиная с середины XVI века. Это объединило против Вены все протестантские силы империи. 7 июня император навязывает Кристиану IV Любекский мир. Но немецкие князья, даже католики, были обеспокоены поведением Валленштейна и его нанимателя. Кондотьер готов подчинить себе империю и внушить императору желание абсолютной власти. В 1630 году в Регенсбурге, где собрался сейм для избрания римского короля, курфюрсты империи, поддерживаемые Тилли и его баварцами, в конце концов добиваются от Фердинанда отставки Валленштейна и роспуска его армии наемников. «Деятельность отца Жозефа, агента Ришелье, принесла богатые плоды[55]» (Жан Беренжер). А 15 июня 1630 года Франция подтвердила союз с Нидерландами.

Начиная с 1629 года французская дипломатия достигает грандиозных успехов. Назначенный кардиналом барон де Шарнасе, доблестный солдат и искусный дипломат, добивается примирения короля Польши Сигизмунда III и короля Швеции Густава Адольфа (1594–1632), ведших с 1617 года почти не прекращавшуюся войну. Также он способствует заключению Барвальдского договора (23 января 1631 г.), положившего начало франко-шведскому сотрудничеству. Франция берет на себя обязанность поддержать шведскую армию, уже высадившуюся на землях империи. Единственная оговорка: скандинавские союзники Франции обязаны уважать католическую веру. Три человека — Ришелье, Шарнасе и отец Жозеф — искусно кладут конец честолюбивым устремлениям Фердинанда II, мешают Оливаресу (поддерживавшему в Вене испанскую партию, подобную той, которую во Франции называли «партией святош»), позволяют Людовику XIII и Ришелье вновь оживить тайную войну против Габсбургов. Тридцатилетняя война, столь ужасная для населения империи, но отвечающая «великому замыслу» Ришелье, входит в «шведский период».

Густав Адольф во главе армии, костяк которой составляют шведы, отобранные с помощью рекрутского набора, беспрестанно совершенствует тактику, подтверждая свое прозвище Северный Лев. Его вмешательство, если верить Декларации от 31 июня 1630 года, продиктовано заботой о «защите германских свобод». На самом деле шведский король стремился ликвидировать угрозу балтийскому побережью со стороны Валленштейна; он считает, что императора нужно остановить и что под угрозой дело Реформации. Более того, командуя сильной и дисциплинированной армией, он хотел осуществить на практике давно задуманные или усовершенствованные им планы битв и кампаний. С императорской стороны Тилли, стремящегося остановить шведов, преследуют ошибки и неудачи. При его попустительстве происходит жестокое разграбление Магдебурга (май 1631 г.), следствием которого является сближение Густава Адольфа с курфюрстами Саксонии и Бранденбурга. Наконец, Тилли был разгромлен шведами под Брейтенфельдом (17 февраля). После столь блистательного успеха Северный Лев победно шествует по Южной Германии, чтобы разместить свое войско на зимние квартиры в Майнце на Рейне, обеспокоив этим своего нанимателя и союзника кардинала Ришелье. Решительно, эта война не была похожа ни на одну другую.

Почему Густав Адольф на следующий день после победы при Брейтенфельде не пошел на Вену? Историки дискутируют об этом до наших дней. Была ли это боязнь чрезмерно растянуть свои линии коммуникаций? «Стремление попасть в рейнские епископства, которые он желал вернуть евангелической церкви, забыв свои обязательства по отношению к Франции? Или стремление застраховаться от французских амбиций, получив гарантии со стороны Востока?» (Жорж Ливе). Или совсем просто — как некогда у Ганнибала, а впоследствии у Карла XII и Наполеона — это было опьянение успехом, часто возникающее при слишком быстрой победе?

Весной 1632 года боевые действия возобновляются: Густав Адольф возвращается к своему наступательному плану. 14 апреля он одерживает верх над Тилли, смертельно раненному у Рейна на реке Лех, затем движется на Мюнхен, куда триумфально входит, имея на своей стороне бывшего курфюрста Пфальцского. Фердинанд II, вынужденный отправить в абсурдную отставку своего лучшего кондотьера, вновь передает ему командование войсками, но Валленштейн, «человек болезненно гордый, воспринял свое отстранение как глубочайшее унижение» (Ж.-Л. Вуазен). ОН сперва растерян, но через некоторое время ему удается собрать армию в 100 000 человек, прогнать из Чехии саксонцев и снять осаду Нюрнберга (октябрь). Шведы отступают, чтобы расквартироваться на зиму в Саксонии. Валленштейн останавливает их в пути, и происходит ужасное сражение при Лютцене, «запутанное и кровавое», приводящее к поражению Валленштейна, а также к гибели короля шведов (17 ноября 1632 г.).

Смерть героя приводит в отчаяние весь протестантский лагерь империи: победитель императоров, Северный Лев, мог бы стать «императором единой протестантской Германии» (Ж. Бержен). Разве практически не разрушил он за три года военной кампании гегемонистские происки Вены? Но сама Швеция не поддается панике. Стокгольмский сенат, твердо ведомый канцлером Оксеншерна, решает продолжать войну, отныне возглавляемую лучшими командирами покойного (Торстенсоном, Горном, Банером), в то время как сам канцлер управляет страной за десятилетнюю королеву Кристину Ваза. Эти факты доказывают, пишет Жан Беренжер, «что политика Густава Адольфа была политикой не одного человека, а целой нации».

А пока шведы оставались победителями, Ришелье извлекал выгоду из своей тонкой и эффективной тайной войны.