ДВОРЕЦ КАРДИНАЛА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ДВОРЕЦ КАРДИНАЛА

И в целой вселенной нет ничего, что бы сравнилось

С великолепным дворцом кардинала.

Весь город рядом с этим строительством

Кажется ветхой руиной, чудесным образом преображенной.

И нам кажется, глядя на это великолепие,

Что все его жители — боги или короли.

Корнель. Ментор (1644)

Париж, как и следовало ожидать, праздновал рождение дофина, и особняк кардинала также был украшен декором и иллюминацией. Воспользуемся этим поводом, чтобы познакомиться со знаменитым зданием, задуманным в 1624 году и находящимся в строительных лесах с 1627 года вплоть до смерти своего хозяина; тогда его называли «Особняк Ришелье», теперь гордо именуют «Пале-Кардиналь» — дворец кардинала. Он высится к северу от Лувра, и его роскошный сад простирается до самых крепостных стен. У Ришелье были там скромные апартаменты из трех комнат, окруженные сотней чудес, поскольку «великолепному обрамлению» дворца не уступали «великолепные интерьеры» (зал стражи, две галереи, зал для спектаклей[133], часовня с изысканным декором, настоящее скопление произведений искусства).

Современный Пале-Рояль, в котором хватает и других прелестей, едва ли позволяет увидеть Пале-Кардиналь, составляющий его основу. Но достаточно представить современное здание в виде буквы «Н», основанием которой будет площадь Пале-Рояль, а левая вертикальная планка выходит на улицу Ришелье. Это огромное «Н» требовало кропотливого исполнения, чтобы покупать, сносить, реконструировать, чтобы украсить и расширить здания и парк. В период между 1640 годом и смертью Ришелье (декабрь 1642 г.) на северо-западе будет пристроен зал для спектаклей[134], а на востоке — большая библиотека.

Главным архитектором всего творения в целом называют Жака Ле Мерсье, «лучшего и самого известного архитектора своего времени» (Г. Соваль), также занимавшегося новой Сорбонной и ее церковью, завершением Квадратного двора в Лувре и такого же в Валь-де-Грасе. Но этот архитектор, опять-таки по свидетельству Соваля, отказался от авторства Пале-Кардиналь, заявив, что «единственным архитектором» дворца был сам Ришелье.

Две галереи, расположенные в западном крыле (левая стойка буквы «Н»), более всего способствуют славе кардинальского дворца. Первая имеет своей целью тактичное прославление Его Высокопреосвященства. Мы видим здесь не портреты прелата или министра, а символические полотна. Филипп Шампен, например, написал «Гения», «Проницательность», «Аполлона» (символ меценатства), «Всенародное счастье». Тем хуже для тех, кто не понимает точного смысла этих льстивых произведений. Другая галерея — на северо-востоке — поражает и очаровывает: ее называют галереей знаменитых людей. Эти персонажи, написанные Симоном Вуэ и Филиппом Шампеном, сопровождаются каждый «двумя бюстами белого мрамора… и множеством маленьких картин» (Пиганьоль де Ляфорс), прославляющих их деяния.

Знаменитых людей двадцать пять: три женщины (Орлеанская Дева, королева-мать и Анна Австрийская) и двадцать два мужчины. Королевский дом занимает пять позиций (Генрих IV и его супруга, Людовик XIII, Месье и Анна Австрийская). Здесь же находятся шестнадцать знаменитых воинов, например, Дюгесклен, Гастон де Фуа, Баярд, Монлюк, Ледигьер, и только четыре политика — Сюже, кардинал д’Амбуаз, кардинал Лотарингский и… Его Высокопреосвященство собственной персоной, скромно (?) помещенный среди этого знатного собрания. У Вуэ лучшим признан портрет Гоше де Шатильона, а у Филиппа Шампена — Гастона де Фуа.

Пале-Кардиналь в целом очень выразителен. Он демонстрирует заботу о том, как устроить здесь короля. Об этом же свидетельствует присутствие королевской семьи среди прочих «знаменитостей». Не секрет, что кардинал передал свой ансамбль Его Величеству в июне 1636 года. Однако дворец также является свидетельством кардинальской гордыни и тщеславия, о чем говорит надпись над входом «ДВОРЕЦ КАРДИНАЛА» и подтверждает галерея символов.

То тут, то там видишь проявления обретенного богатства. Редкие предметы, нагроможденные в часовне, не имеют никакой связи с евангелической набожностью. Берюль осуждал «роскошь мебели и предметов культа, изготовленных из золота и инкрустированных рубинами и алмазами» (Откер). В самом ли деле Ришелье нуждался в пятидесяти четырех дюжинах серебряных и позолоченных блюд?

Тем не менее это произведение барокко одного из основателей классицизма дает несколько дополнительных черт к портрету великого персонажа. Он настойчив: строит и украшает не только дворец, но и обновляет целый квартал. Он ведет себя как меценат, отчасти для того, чтобы скрыть нелюбовь короля к изящным искусствам. Его парк питает Париж воздухом и украшает его. Его театр — в нем только 600 мест — открыт тому, кто принимается при дворе и в городе.

И, наконец, дворец кардинала демонстрирует личный вкус его создателя, вкус, который напоминает нам о его отношении к искусству.