ГОВОРЯТ СВИДЕТЕЛИ
ГОВОРЯТ СВИДЕТЕЛИ
На допросах по делу ГКЧП Крючков прямо говорил о том, что в КГБ поступала информация по Яковлеву, о его «недопустимых, с точки зрения безопасности государства, контактах с представителями иностранной державы».
Однако показания экс-главы КГБ Генеральная прокуратура России оставила без внимания. Предаваясь тяжелым мыслям в тюремной камере, Крючков не исключал того, что назначенный на его место Бакатин, выполняя поставленную перед ним цель разгрома органов госбезопасности, уничтожил материалы, касавшиеся Яковлева. Возможно, они попадут к российским службам безопасности. Вселяла надежду мысль о том, что, в конце концов, остались живые свидетели, которые, надо надеяться, рано или поздно заговорят…
Между тем публикация в «Советской России» наделала много шума. В итоге группа депутатов обратилась в Генеральную прокуратуру с запросом по поводу фактов, изложенных в статье Крючкова «Посол беды». Началось расследование.
Были допрошены многие руководящие работники бывшего КГБ. Их мнения разделились.
Бывший начальник внешней разведки Л. Шебаршин и заместитель начальника этого ведомства Ю. Дроздов подтвердили: за период их работы в конце восьмидесятых годов в разведку действительно поступали сигналы о недозволенных контактах Яковлева с представителями западных стран.
— Об этом докладывалось Крючкову, однако от него не было указаний на проверку агентурных сигналов, в связи с чем проверочные действия не производились…
Допрошенный в качестве свидетеля Горбачев не отрицал того, что в ходе разговоров с Крючковым ему докладывалось о сигналах относительно настораживающих действий Яковлева и о необходимости их проверки. На вопрос следователя, почему Горбачев не давал указания о проверке, последовал ответ:
— Потому что мне был понятен замысел Крючкова — посеять недоверие к Яковлеву…
Горбачев также не отрицал того, что сигналы шли от определенного источника, причем весьма важного. Но поскольку Крючков не называл каких-либо конкретных фамиилий, это вызывало у генсека сомнения.
Немало свидетелей отказались подтвердить показания Крючкова. Бакатин и Калугин, в частности, заявили, что никаких материалов на Яковлева не видели и, разумеется, не могли их уничтожить, и что утверждения Крючкова являются клеветническими по своей сути.
— О настораживающих моментах в поведении Яковлева мне стало известно только из статьи Крючкова, — заявил вызванный в Генеральную прокуратуру его предшественник на посту председателя КГБ Виктор Михайлович Чебриков. — Прежде об этом мне ничего не было известно.
"Видимо, забыл кое-что Виктор Михайлович, — с горечью замечает в своей книге «Личное дело» Крючков, — и, в частности, наш разговор в начале октября 1988 года при передаче мне дел по Комитету госбезопасности. В таких случаях обычно дают преемнику советы, не был исключением и наш разговор в тот памятный вечер.
Поскольку настораживающие сигналы в отношении Яковлева поступали до этого и в разведку, руководителем которой я был, и в КГБ, Чебриков счел нужным посоветовать мне проявлять осторожность во всем, что связано с Яковлевым. «Учти, — говорил он мне, — Яковлев и Горбачев — одно и то же. Через Яковлева не перешагнуть, можно сломать шею».
Не внял я совету Чебрикова, и, повторись ситуация заново, я снова не прошел бы мимо, только поступил бы более открыто и решительно".