1. РЕАКЦИОННАЯ ПОЛИТИКА ЦАРСКОГО САМОДЕРЖАВИЯ

1. РЕАКЦИОННАЯ ПОЛИТИКА ЦАРСКОГО САМОДЕРЖАВИЯ

Установление режима политической реакции. В соответствии с избирательным законом от 3 июня 1907 г. помещикам, составлявшим ничтожную часть населения страны, предоставлялось право избирать почти половину выборщиков, а миллионным массам крестьянства — только четверть. Еще сильнее этот «бесстыжий», как его называли сами царские министры, закон ударил по избирательным правам рабочих. Лишь в Петербургской, Московской, Владимирской, Костромской, Харьковской и Екатеринославской губерниях рабочие получили право направлять в Думу по одному депутату, избиравшемуся из числа рабочих — выборщиков. От украинских губерний по новому закону избиралось 25 рабочих-выборщиков вместо 40, предусмотренных прежним избирательным законом. Права избирать, как и прежде, были лишены рабочие, не имеющие шестимесячного беспрерывного стажа работы на одном предприятии, а также рабочие мелких предприятий. Так, в Екатеринославской губернии действовало свыше 11 тыс. предприятий, на которых было занято 250 тыс. рабочих, однако избирать уполномоченных выборщиков получили право лишь 85 тыс. рабочих 280 предприятий, на каждом из которых работало не меньше 50 человек.

Как и раньше, избирательный закон не давал права избирать гражданам, не достигшим 25 лет, студенческой и учащейся молодежи, военнослужащим. В. И. Ленин характеризовал этот закон как «…совершенно извращающий волю не только всего народа, но даже и пользующегося избирательными правами меньшинства в угоду горсти помещиков и капиталистов»[171]. Царизм, вынужденный приспосабливаться к условиям буржуазного развития страны, стремился закрепить свою власть путем создания антинародной коалиции помещиков с крупной буржуазией. «Избирательный закон 3 июня 1907 года, — указывал В. И. Ленин, — «строил» государственную систему управления — да и не одного только управления — на блоке крепостников — помещиков с верхушками буржуазии, причем первый социальный элемент сохранял в этом блоке гигантский перевес, а над обоими элементами стояла фактически неурезанная старая власть»[172].

Большинство депутатских мест в III Думе, начавшей свою работу 1 ноября 1907 г., заняли помещики, купцы, фабриканты, священники. Из 442 депутатов 252 были помещиками. По партийной принадлежности депутаты распределялись так: октябристов — 143, правых (черносотенцев) — 114, кадетов и членов близких к ним групп — 104, трудовиков— 14, социал — демократов — 19.

Украинские губернии представляли 111 депутатов, среди которых было 64 помещика, 13 священников и только 20 крестьян. Их партийная принадлежность была представлена таким образом: октябристов — 41, правых — 26, националистов — 29, кадетов — 5, прогрессистов — 3, социал — демократов — 2, беспартийных — 5.

Важной чертой третьеиюньской избирательной системы было то, что она не дала ни одной из буржуазно-помещичьих партий абсолютного большинства в Думе и в то же время открыла возможность для существования там двух партийных группировок: октябристов и правых, октябристов и либералов. Оба возможных думских большинства были контрреволюционными.

Существование этих группировок помогало царизму балансировать между помещиками и представителями капитала, используя их ссоры для укрепления своего положения. Эту политику В. И. Ленин назвал политикой бонапартизма, который «есть лавирование монархии, потерявшей свою старую, патриархальную или феодальную, простую и сплошную, опору, — монархии, которая принуждена эквилибрировать, чтобы не упасть, — заигрывать, чтобы управлять, — подкупать, чтобы нравиться, — брататься с подонками общества, с прямыми ворами и жуликами, чтобы держаться не только на штыке»[173].

Эта эволюция не изменила антинародной природы самодержавия. Оно оставалось главным врагом пролетариата, трудящегося крестьянства, всех демократических слоев населения.

С еще большим остервенением царизм стал прибегать к жестоким репрессиям против народных масс, стремясь лишить их всех завоеваний, добытых в годы революции и предотвратить новый революционный взрыв.

Эту политику претворял в жизнь председатель совета министров П. А. Столыпин — яростный защитник интересов помещиков. В день государственного переворота он направил губернаторам телеграмму с требованием мобилизовать все силы для «обеспечения порядка». Киевский губернатор, исполняя эту директиву, предупреждал своих подчиненных о том, что «применение в необходимых случаях силы и оружия ни в коей мере не может быть поставлено в служебную вину чинам полиции», а посему призывал полицейских стрелять не вверх, а прямо в «непослушных» рабочих и крестьян.

В Екатеринославской, Киевской, Полтавской, Таврической, Харьковской, Черниговской и Херсонской губерниях, находившихся на положении усиленной охраны, запрещались любые собрания, совещания, не разрешалось собираться по нескольку человек даже в квартире.

Села, местечки и города Украины наводнили казачьи сотни и воинские команды.

По всей стране свирепую расправу чинили царские суды. За период с 1907 по 1909 г. по обвинению в «политических преступлениях» они осудили более 26 тыс. человек, в том числе свыше 5 тыс. вынесли смертный приговор. Тысячи революционеров были приговорены к каторге и ссылке. «Страшный кошмар повис над страной, — писал об этих тяжелых годах Юзовско-Петровский комитет РСДРП в начале 1909 г. — За 11 месяцев 1908 г. приговорены к смертной казни 1641 человек. Это приговорены, а сколько еще уничтожены по прихоти самодура — начальника…»[174].

К началу 1909 г. в тюрьмах страны находилось около 180 тыс. политических заключенных. В Киевской губернской тюрьме, рассчитанной на 700 человек, в апреле 1909 г. содержалось более 1800 арестованных. В несколько раз даже царские нормы содержания заключенных были значительно превышены в бердичевской, черкасской, сквирской, радомышльской, васильковской, каневской, таращанской, чигиринской, звенигородской, липовецкой уездных тюрьмах. Тюремная администрация изощренно издевалась над узниками, унижала их человеческое достоинство. Некоторые, не выдержав жестоких мучений и пыток, кончали жизнь самоубийством. Десятки тысяч заключенных погибли в тюрьмах от болезней.

Настоящие революционеры держались мужественно и стойко. Это ярко продемонстрировал состоявшийся в 1908 г. в Екатеринославе судебный процесс над участниками Горловского восстания 1905 г. Одному из подсудимых — большевику Г. Ф. Ткаченко — Петренко удалось отправить из тюрьмы корреспонденцию, которую опубликовал центральный орган большевистской партии — газета «Социал — демократ». Она содержала проникновенные слова до конца преданных своему делу людей. Там сказано, что лучше быть замученными, быть застреленными, чем стать предателями и изменниками. Еще более волнующие мужественные строки написал тот же автор в письме к родным: «Я иду на эшафот гордой поступью, бодро и смело смотрю прямо в глаза смерти, и смерть меня страшить не может… умел я вести борьбу и, как видите, умею и помирать за наше общее дело так, как подобает честному человеку… Я по убеждению социал — демократ и ничуть не отступил от своего убеждения ни на один шаг до самой кончины своей жизни»[175].

Группа одесских политкаторжан в ссылке. 1907 г.

Вместе с Г. Ф. Ткаченко — Петренко к смертной казни через повешение были приговорены П. Л. Бабич, А. И. Ващаев, В. П. Григоращенко, А. М. Зубарев — Кузнецов, И. Д. Митусов, А. П. Щербаков, В. В. Шмуйлович. Об их мужественном поведении на суде и во время казни еще одна центральная большевистская газета «Пролетарий» 3 октября 1909 г. писала: «Бесстрашно шли они — восемь рабочих — героев — на смерть. Их повесили 3 сентября за оградой Екатеринославской тюрьмы. Но они живы… Живы в памяти пролетариев, в неостанавливающейся пролетарской борьбе…».

Преследования большевиков. Царизм охотился на большевиков, видя в них своих самых непримиримых врагов. Охранка стремилась во что бы то ни стало найти и арестовать В. И. Ленина, который со второй половины 1907 г. тайно жил в Финляндии. В декабре 1907 г., с риском для жизни, В. И. Ленину удалось эмигрировать за границу. Царские власти арестовали Ф. Э. Дзержинского, М. И. Калинина, С. М. Кирова, В. В. Куйбышева, Г. К. Орджоникидзе, Я. М. Свердлова и других соратников

В. И. Ленина. Часть из них была заключена в тюрьмы, другие отправлены в ссылку. Арестам подверглись руководители большевистских организаций на Украине: Луганской — К. Е. Ворошилов, Харьковской — Д. Н. Бассалыго и М. К. Муранов, Киевской — Е. Ф. Розмирович и А. А. Трояновский, Екатеринославской — М. К. Владимиров и В. Н. Зеленский.

Только 4 июня 1907 г. полиция арестовала в Киеве почти 100, а в Одессе свыше 70 большевиков и революционно настроенных рабочих. В августе того же года жандармерия ликвидировала социал — демократическую группу в Нежине, в начале ноября нанесла ощутимый удар Конотопской организации РСДРП. В конце 1907 г. был арестован весь состав, южнороссийской конференции РСДРП, проходившей в Киеве. Полиции удалось здесь разгромить и местную социал — демократическую организацию. На протяжении того же года 18 раз подвергалась полицейским репрессиям Екатеринославская социал — демократическая организация, в тюрьмах оказались свыше 170 ее активных работников, была также разгромлена подпольная типография.

В результате арестов резко уменьшился численный состав Харьковской партийной организации. Если в 1907 г. в ней работало около 800 человек, то через год осталось лишь 60 членов. И здесь полиции удалось разгромить типографию социал — демократической организации. До 1908 г. из — за постоянных преследований и массовых арестов социал — демократические организации фактически прекратили свое существование во многих местах Черниговской и Полтавской губерний. Но и там, где они оставались, работа в массах почти прекратилась.

О положении социал — демократических организаций в Донбассе газета «Пролетарий» 5 ноября 1907 г. сообщала, что их работа стала невозможной вследствие ввода на все рудники и железнодорожные станции войск и массовых арестов. В Луганске после ареста половины членов городского комитета, разгрома партийной типографии организация в течение двух месяцев практически не существовала. Прекратил деятельность Константиновско — Горловский комитет РСДРП. Лишь Юзовско — Петровский комитет продолжал действовать. В целом только за период с 1907 до начала 1908 г. численность организаций РСДРП уменьшилась более чем в 10 раз.

Наступление царизма на рабочий класс и крестьянство. Спадом революции эксплуататорские классы поспешили воспользоваться прежде всего для наступления на гегемона революции — героический рабочий класс России. «Царское правительство, помещики и капиталисты, — отмечал В. И. Ленин, — бешено мстили революционным классам, и пролетариату в первую голову, за революцию, — точно торопясь воспользоваться перерывом массовой борьбы для уничтожения своих врагов»[176]. Для широкой организации репрессий против политически сознательных рабочих царизм взял на вооружение шпионаж и провокацию. Предприниматели прибегали к услугам «Союза русского народа», «Союза Михаила Архангела» и других реакционнейших организаций. Черносотенцы на заводах и фабриках выступали в роли штрейкбрехеров, погромщиков и наемных убийц. Они идеологически отравляли рабочих — раздавали им контрреволюционные листовки, принуждали каждое утро идти на молитву и т. п. Если рабочий попадал в составленный черносотенцами список, его немедленно увольняли. На многих предприятиях рабочих обязывали давать подписку о том, что участие в забастовке предполагает их безоговорочное увольнение. Многие легальные организации пролетариата насильственно закрывались властями. В Киеве были закрыты профессиональные союзы портных, деревообделочников, металлистов; почти прекратилась работа профсоюзов ювелиров, булочников и печатников. Некоторые профсоюзы вынуждены были действовать нелегально. Аресты профсоюзных деятелей проводились в Екатеринославе, вследствие чего из 80 профсоюзов здесь осталось к концу периода реакции лишь четыре.

В тяжелом положении оказались профессиональные союзы рабочих Донбасса и Харькова. Их взяли под строгий надзор царские власти. Нередко на профсоюзных собраниях, в соответствии с принятым еще в 1906 г. законом, вполне официально присутствовали полицейские. За любое «крамольное» слово собрания разгоняли, руководителей арестовывали, закрывали и профсоюзы. «Полицейская опека, — подчеркивала газета «Пролетарий» 8 января 1909 г. в корреспонденции из Харькова, — снижает всякое значение профсоюзов в деле экономической борьбы». «Сколько — нибудь боевые союзы, которые желают хоть чем — нибудь помочь рабочей борьбе, закрывают немилосердно», — сообщала та же газета 21 февраля 1909 г. о положении в Одессе. А в Николаеве губернские власти публично заявили, что деятельность профсоюзов вредна и потому недопустима.

Еще в годы революции, чрезвычайно обострившей рабочий вопрос, царизм вынужден был наряду с террором изыскивать и гибкие методы борьбы с рабочим движением. В министерских канцеляриях спешно тогда разрабатывались проекты законов о продолжительности рабочего дня, найме рабочей силы, страховании рабочих. С их помощью правительство планировало расколоть ряды пролетариата, подкупить отсталую его часть, заставить рабочих отказаться от политической борьбы. Когда же революция потерпела поражение, царизм в угоду буржуазии похоронил большинство этих проектов, выхолостил их содержание. Особенно показательна в этом отношении судьба страхового законодательства.

Законопроекты о страховании рабочих от несчастных случаев и по болезни, а также о страховых присутствиях и страховых советах, которые внесло в Думу летом 1908 г. министерство торговли и промышленности, три года блуждали по разным комиссиям. На специальном межведомственном совещании под председательством товарища министра торговли и промышленности по требованию министерства внутренних дел в эти законопроекты был внесен ряд новых статей, которые усиливали полицейский надзор за больничными кассами. Непосредственно подчиненное губернатору страховое присутствие получало право закрывать эти кассы в случае подозрения, что их деятельность противоречит законам. Вопросы о продолжительности рабочего дня и условиях найма вообще были сняты с повестки дня.

Предприниматели вынуждали рабочих брать отпуск за свой счет на неопределенный срок. Этому способствовало и царское правительство, издавшее указ о принудительной высылке уволенных рабочих в места их рождения. Широко стали распространяться локауты, использование «черных списков» с фамилиями «неблагонадежных» рабочих, что лишало их возможности найти работу. Прибегая к таким действиям, предприниматели главный удар направляли прежде всего на политически сознательных рабочих.

Жестоко расправлялся царизм также с крестьянами — участниками революции. Царские власти устраивали жестокие экзекуции, стражники истязали крестьян, пороли их розгами и плетьми. Осенью 1908 г. в с. Гниды на Черниговщине несколько раз приезжал урядник со стражниками и без суда до полусмерти избил четырех человек. Старшина с. Пивни Васильковского уезда Киевской губернии посадил крестьянина К. К. Маслова в камеру, затем вместе с сельским старостой зверски избил его. В своей жалобе крестьянин писал, что они «прямо как лютые звери терзали меня, били палками и долго топтали сапогами, один держал за ноги, а другой дубиной молотил меня, брызги крови покрыли всю комнату…»[177].

Многих участников революционного движения изгоняли из родных мест. Как правило, полиция силой собирала крестьянские сходы и заставляла собравшихся одобрять постановления о выселении революционно настроенных крестьян… Так были высланы на три года под гласный надзор полиции в Олонецкую губернию 16 крестьян с. Исайки и 21 крестьянин с. Сотниково на Киевщине.

М. М. Коцюбинский в своем произведении «Intermezzo» дал следующую обобщающую характеристику расправы царских властей над крестьянами — участниками революции 1905–1907 гг.: «Люди хотели голыми руками землю взять, и вот добились: кто давится в могиле сырой землей, а кто копает ее в Сибири…». И далее здесь же о положении крестьянина, оставшегося в своем селе, М. М. Коцюбинский писал: «Ему еще ничего: год бил вшей в тюрьме, а теперь раз в неделю становой бьет ему по морде…»[178].

Реакция в области образования, культуры, национального вопроса. Под особый контроль поставил царизм всю систему образования: от начальной до высшей школы, яростно обрушился на стремление демократических и даже либеральных кругов общественности развивать национальную культуру на родном языке украинского народа.

Во главе учебных заведений были поставлены явные черносотенцы. 11 июня 1907 г. царь утвердил постановление совета министров о студенческих организациях и правила созыва собраний в стенах учебных заведений. Согласно этим правилам, студентам запрещалось принимать участие в каких бы то ни было сходках, ликвидировалась автономия высших учебных заведений.

Передовая часть студенчества, не желая мириться с таким положением, начала борьбу. Так, в частности, было в Киевском университете. На «бунтующих» студентов обрушились репрессии. В конце 1907 г. университет временно закрыли. 720 студентов исключили из университета, и многих из участников сходки оштрафовали. Когда 17 января 1908 г. занятия возобновились, студенты могли входить в здание университета только под контролем полиции.

Иногда учащаяся молодежь вступала в открытые столкновения с полицией. Одно из них в начале 1908 г. произошло в Житомирской семинарии, учащиеся которой враждебно встретили намерение «блюстителей порядка» произвести обыск. Открыв пожарный кран, они обрушили на полицейских струю воды. Только после прибытия в семинарию отряда драгун там удалось провести обыск, в ходе которого была изъята революционная литература. Нескольких семинаристов арестовали.

В 1910 г. столкновение между полицией и студентами произошло в Одесском университете. Студенты, придя на собрание, узнали, что полиция запретила его. Однако они не расходились, протестуя против запрета. Полицейские применили против «бунтовщиков» оружие — несколько студентов получили ранения. Попытались дать отпор и студенты, ранив нескольких полицейских. Но силы были явно неравными. Полиция быстро подавила выступление. Более 230 студентов были арестованы. События в Одессе получили большой резонанс в учебных заведениях всей страны.

Политику царизма по отношению к учащейся молодежи активно поддерживали господствующие классы, в том числе украинские помещики и буржуазия. Так, председатель киевского отделения Российского дворянского собрания Б. М. Юзефович в конце 1907 г. предложил организовать при высших учебных заведениях специальную полицию, подчиненную попечителям учебных округов.

Иначе отнеслись к этой политике передовые, прогрессивные ученые и преподаватели. Ряд видных ученых в знак протеста против полицейского режима демонстративно оставили работу в высшей школе. Так в сентябре 1907 г. поступили в Киевском политехническом институте профессора В. Г. Бажаев, А. А. Радциг, В. Г. Шапошников и др. Известный физик М. Д. Пильчиков, не выдержав тяжелой политической атмосферы, созданной царскими властями в университетах, покончил с собой.

В годы реакции царизм еще более усилил национальный гнет. Правительство запретило преподавание на украинском языке в тех школах, где в период революции ОН был введен явочным порядком. Оно отменило циркуляр министра просвещения 1906 г., разрешавший учителям на уроках «использовать малороссийский язык для разъяснения того, что ученики не понимают». В мае 1908 г. правительство отклонило внесенный в Думу законопроект о разрешении преподавать на родном языке «в начальных школах местностей с малороссийским населением».

Учителям запрещалось разговаривать с учениками на украинском языке даже вне школы. Ученикам снижались оценки за ответы на украинском языке. В школах не разрешалось петь украинские песни, декламировать стихотворения и даже исполнять национальные мелодии. Комитет по делам печати запретил употреблять в публикациях названия «Украина», «украинский народ», лживо квалифицируя их как «совершенно чуждые» народным массам. Ко всем украинским пьесам цензура применяла одну стереотипную резолюцию «К постановке не разрешено». Как правило, запрещалось проведение публичных вечеров, посвященных памяти Т. Г. Шевченко. Царские власти запретили и сбор средств среди населения Украины на сооружение памятника на его могиле в Каневе.

Правительство усилило борьбу против национальных культурно — просветительных организаций, возникших во время революции. Насильственно закрывались украинские клубы, научные общества и т. п. Такая судьба, в частности, постигла киевскую, одесскую, черниговскую, полтавскую, нежинскую и другие «Просвиты». Министр внутренних дел своим циркуляром от 20 января 1910 г. приказал губернаторам вообще не давать разрешения на создание обществ из «инородцев» (к последним были причислены и украинцы).

Власти не оставили без «внимания» и украинскую прессу. В 1907 г. из 18 периодических украинских изданий осталось всего девять. В течение следующих лет их количество еще уменьшилось. Активными противниками распространения периодической печати на украинском языке выступали черносотенцы. Опираясь на их организации, царизм сознательно проводил политику разжигания национальной вражды. На противопоставлении интересов различных наций, на отравлении сознания темных и забитых масс были построены все расчеты черносотенцев. «Возьмите любую черносотенную газетку, — писал В. И. Ленин, — и вы увидите, что преследование «инородцев», разжигание взаимного недоверия между русским крестьянином, русским мещанином, русским ремесленником и крестьянином, мещанином, ремесленником еврейским, финским, польским, грузинским, украинским — вот хлеб, которым питается вся черносотенная банда»[179].

Черносотенную политику царизма в национальном вопросе поддерживали помещичье — буржуазные партии от октябристов до кадетов. В частности, они дружно выступали против признания за украинцами национальных прав. Национализм проник и в мировоззрение деятелей оппортунистической части российской социал — демократии. На это обратил внимание В. И. Ленин[180].

Только большевистская партия вела неотступную борьбу против националистического дурмана. Решительно разоблачая враждебную трудящимся сущность буржуазно — националистических идей, В. И. Ленин призывал большевиков «сплачивать и концентрировать» революционное движение пролетариата всей страны[181].

Идейный разброд и политические шатания в мелкобуржуазной среде. Воспользовавшись поражением революции, буржуазия повела ожесточенное наступление на идеологическом фронте. Оно выразилось в нападках на философские основы революционного учения — марксизма, безудержной проповеди идеализма, поповщины, мистицизма. Появились писатели (Мережковский, Арцыбашев, Гиппиус и др.), отрицавшие революцию, воспевавшие под видом «культа человека» ренегатство, половую распущенность и т. п.

Своеобразным рупором ренегатов, предавших интересы народа, оплевавших революцию, революционную борьбу трудящихся, стал кадетский сборник «Вехи», изданный в Москве весной 1909 г. Авторами этого грязного сборника наряду с П. Струве, С. Булгаковым и другими кадетскими публицистами были их киевские коллеги Н. Бердяев и Б. Кистяковский. Демонстрируя свои «ливрейные» чувства к Николаю Кровавому и октябристской контрреволюции, веховцы поспешили отречься от освободительного движения. «Историческую нетерпеливость» и «безрелигиозный максимализм» революционеров они призывали сменить на «дисциплину послушания» и «христианское смирение». Не удивительно, что этот, по определению В. И. Ленина, сплошной поток реакционных помоев, вылитых на демократию[182], с восторгом встретили черносотенные, мракобесы. Один из них — епископ Волынский Антоний публично заявил, что «Вехи» ему представляются «праздником» и «подвигом».

Не остались в стороне от шельмования революции, революционных рабочих и крестьян и украинские националисты. Один из лидеров УСДРП В. Винниченко в годы реакции опубликовал свое пасквильное произведение «Заветы отцов», по поводу которого В. И. Ленин писал: «Муть, ерунда, досадно, что тратил время на чтение»[183].

В годы разгула реакции усилилась пропаганда идеалистических теорий, прежде всего махизма, в высших учебных заведениях. Активно проповедовал философию эмпириокритицизма в своих книгах «Очерки современного эмпиризма», «Абсолютизм и релятивизм», изданных в 1907–1908 г., один из основателей киевского религиозного философского общества П. Кудрявцев. В это же время в Киеве вышли в свет воинственно-идеалистические труды Г. Блонского «Беркли и новейший позитивизм» и А. Гилярова «Введение в философию». Их авторы, пытаясь доказать «устарелость» марксизма, всячески рекламировали «новейшую» идеалистическую философию махизма.

Торжество контрреволюции, кровавый разгул черносотенной реакции вызвали панику в среде временных попутчиков революции из буржуазной и мелкобуржуазной интеллигенции. Они стали покидать ряды борцов против самодержавия, приспосабливаться к столыпинскому режиму. С особой поспешностью нестойкие интеллигентские элементы покидали, в частности, ряды РСДРП, переносившей жестокие удары реакции.

Газета «Пролетарий» сообщала, что представители интеллигенции отсутствуют в Харьковской, Екатеринославской и других социал — демократических организациях. В. И. Ленин по этому поводу заметил: «Уход из партии есть чистка ее, освобождение от наименее устойчивых, от ненадежных друзей, от «попутчиков»… которые всегда примыкали на время к пролетариату, рекрутируясь из мелкой буржуазии или из числа «деклассированных», т. е. людей, выбитых из колеи того или иного определенного класса»[184].

Разброд и шатания, упадничество и ренегатство охватили все мелкобуржуазные партии. Особенно активно процесс разложения и загнивания шел в меньшевистских организациях. «У нас полный разлад и полнейшая деморализация… — признавал один из лидеров меньшевизма Потресов. — Я не думаю, что этот распад, эта деморализация где — нибудь еще так ярко проявили себя, как среди нас, меньшевиков»[185].

Меньшевики считали, что русское самодержавие уже превратилось в конституционно — буржуазную монархию и потому вопрос о новой буржуазно — демократической революции снимается. Не веря в возможность возникновения нового революционного подъема, в панике отступая, многие меньшевики отрекались от партийной программы и предлагали ликвидировать нелегальную партию. Их стали называть ликвидаторами. Свою деятельность они переносили в легальные рабочие организации и культурно — просветительные учреждения. В Харькове ликвидаторы группировались вокруг легальных профсоюзных обществ конторщиков, бухгалтеров, союза печатников и либерального журнала «Горожанин». В Киеве они принимали участие в издании либерально — буржуазной газеты «Киевская мысль», а центром своей деятельности на некоторое время сделали «Рабочий клуб трудящихся лиц». Таким же было положение и в Одессе.

В 1908 г. в рядах РСДРП появилось и другое, хотя и неоформившееся, течение — отзовизм. Ряд мелкобуржуазных попутчиков внутри партии, отошедших от марксизма, потребовал отозвать из III Государственной думы социал — демократическую фракцию и вообще прекратить работу в легальных организациях. Не понимая новых условий, сложившихся в годы третьеиюньской монархии, прикрываясь левой революционной фразой, они выступили против ленинской линии укрепления связей партии с массами. Политика отзовистов препятствовала партии большевиков собирать силы для нового развертывания революционной борьбы. Вот почему В. И. Ленин указал, что «…отзовизм есть меньшевизм наизнанку, что он неизбежно ведет тоже к ликвидаторству»[186]. Характерно, что для борьбы с большевиками отзовисты вступали в соглашения с ликвидаторами — меньшевиками.

Дезорганизаторскую подрывную работу внутри партии пытались развернуть отзовисты в Одессе. Некоторые члены Екатеринославского комитета РСДРП также склонялись к отзовизму.

Резко вправо эволюционизировала Украинская социал — демократическая «Спилка», примыкавшая к меньшевистской части РСДРП. «Спилка» осудила решительные революционные выступления рабочих, а в отношении крестьянского движения приняла решение добиваться, чтобы забастовки в селе «проходили совершенно спокойно, мирно, без какого-либо насилия, угроз, уничтожения чужого имущества»[187]. В агитационной работе среди крестьянства «спилчане» прибегали и к разжиганию межнациональной вражды. В ряде случаев это способствовало вовлечению политически отсталых крестьян в ряды черносотенцев. Таким образом, украинский мелкобуржуазный национализм смыкался с великодержавным шовинизмом.

В начале 1908 г. часть руководителей «Спилки», в том числе ее основатель М. Меленевский (Басок), укрепили контакты с предателем рабочего класса Иудушкой — Троцким, как его называл В. И. Ленин. Печатный орган «Спилки» услужливо предоставил свои страницы для публикаций статей откровенных ликвидаторов-меньшевиков Мартова, Дана, Мартынова и др. В 1909 г. «Спилка» распалась. Попытки восстановить ее в последующие годы успеха не имели.

Распад и разложение охватили также мелкобуржуазную УСДРП, состоявшую преимущественно из интеллигенции и студенчества. В условиях спада революции, усиления царских репрессий ее ряды редели с молниеносной быстротой. Ряд членов УСДРП предложил свои услуги другим буржуазным и мелкобуржуазным партиям. Один из лидеров УСДРП С. Петлюра, по рекомендации М. Грушевского, начал активно сотрудничать в буржуазно — националистической газете «Рада». В 1908 г. незначительные остатки членов организации УСДРП на Роменщине вступили в дружественные контакты с местной группой эсеров. Часть членов УСДРП, следуя их примеру, стала на путь террора. Эта партия почти не имела действующих низовых организаций, за исключением нескольких студенческих. Члены УСДРП, действовавшие за границей, также никаких связей с массами не установили. В целом даже ее руководители характеризовали деятельность УСДРП в годы реакции как «период едва заметного существования нашей партийной жизни»[188].

Идейный разброд и шатания с большой силой проявились среди народническо — эсеровской интеллигенции. От эсеров отделились и присоединились к трудовикам крестьянские элементы, часть интеллигенции вошла в полукадетскую организацию «народных социалистов», а кое — кто совсем прекратил политическую деятельность. Например, в Полтаве, как сообщала в то время большевистская газета «Пролетарий», эсеры свою деятельность свели к «революционизированию гимназисток».

В годы реакции на Украине возник межпартийный буржуазно — националистический блок ТУП — «Товарищество украинских поступовцев» (прогрессистов). Основу его составили бывшие члены УДРП, прекратившей существование самоликвидацией в 1908 г. Лидеры ТУП М. Грушевский, С. Ефремов и Е. Чикаленко призвали все классы и слои украинского народа объединиться в борьбе за «национальное возрождение Украины», что в действительности означало борьбу за классовые интересы украинской буржуазии. Туповцы пытались идейно разоружить рабочий класс Украины, отвлечь его от общей с российским пролетариатом борьбы против царизма и капиталистического угнетения. Политическим кредо ТУП стала программа русских кадетов.