Полтавская баталия

Полтавская баталия

Войска Петра оставляли Белоруссию и Польшу. 26 января 1708 г. Карл вошел в Гродно через два часа после того, как город покинули русские разъезды.

Еще в конце 1706 г. на военном совете, состоявшемся в городе Жолкве, русскими полководцами было решено не давать Карлу «генеральной баталии» на чужой земле, а заманивать его к русской границе.

России одной предстояло противостоять неприятелю. «Сия война над одними нами осталась», — писал Петр. Но таков уж был Петр: один он действовал успешнее, чем обремененный союзниками.

Военнный гений русского полководца вывел армию из затруднительного положения. Петр поставил своей задачей выиграть время и отступать до тех пор, пока русская армия не подготовится к решающему сражению. Он решил тревожить шведов с тыла, укрепить русские города на случай вторжения и, если оно произойдет, измотать шведские войска активной обороной, накопить силы и разбить их.

Предстояло грозное испытание. На Русь шли «непобедимые» ветераны Карла XII, окуренные пороховым дымом, овеянные славой многочисленных побед. Их быстрые и неожиданные марши-маневры резко и часто меняли обстановку. Наступал беспощадный враг, поставивший своей целью сокрушить Петра и обессилить Русь.

Петр решил отходить в глубь страны, уничтожая по пути все запасы продовольствия и фуража, беспокоя врага «малой войной» — задерживая его на «пассах» — речных переправах. Специальные конные отряды портили дороги, уничтожали мосты и гати, устраивали многоверстные «засеки», заваливая дороги сваленным лесом, спускали плотины, всячески затрудняя продвижение врага. Жителям предлагалось уходить в глубь страны, прятать хлеб и сено, сжигать все, чтобы ничего не досталось врагу.

План кампании Петр разработал прекрасно.

Поход Карла на Россию был авантюрой. «Шведский палладии» думал легко, играючи, одним молниеносным ударом поставить Россию на колени.

Упоенный легкими победами над датским и польским королями, Карл переоценивал свои силы и недооценивал силы «московских мужиков». Никакого продуманного плана кампании у Карла не было. Король вначале собирался разбить русских у границы, затем двинулся в Прибалтику и только потом свернул на Оршу и Смоленск.

Карл предпринял поход на Москву, надеясь встретить поддержку со стороны казаков (в это время Запорожская Сечь глухо волновалась, а по Дону «гулял» восставший атаман Булавин) и заключить мир «по-саксонски», т. е. свергнуть Петра с престола. Он мечтал обессилить Россию, расчленив ее на ряд мелких областей, а Швецию думал превратить в великую державу Восточной Европы, захватив снова все русские земли по берегам Невы и Финского залива.

Собираясь идти на Москву, Карл выбрал путь через Смоленск — «ворота Москвы». «Теперь мы идем по дороге в Москву и если только будем продолжать, то, конечно, дойдем», — говорил Карл XII своему генерал-квартирмейстеру Гилленкроку. Осторожный Гилленкрок держался того мнения, что, чем дальше в глубь России, тем все больше противодействия будут встречать на своем пути шведы. Но Карл и слушать не хотел его советов.

Русские войска отступали. Ожидая движения шведов на Москву, Петр отдал приказ укрепить Псков, Серпухов, Можайск, Тверь, Смоленск и Киев. Строились укрепления, валился лес, рубились засеки, разрушались мосты и дороги. В Москве было введено осадное положение. Укрепляли Кремль. За иностранцами строго следили.

Россия готовилась к обороне. Повсюду стояли заставы, у путников спрашивали пароль. Заунывно перекликались сторожевые на старинных крепостных стенах. Ждали непрошенных гостей.

Карл догнал отступавшие русские войска и 3 июля 1708 г. под Головчиным разбил войска Репнина. Петр отдал нерасторопного Репнина под суд, разжаловавший его в солдаты. Вскоре пал Могилев.

В это время в войске Карла стал ощущаться недостаток пушек, боеприпасов, обмундирования, амуниции, провианта. На помощь Карлу из Лифляндии двинулся 16-тысячный отряд шведского генерала Левенгаупта, за которым тянулся огромный обоз с множеством вооружения, снаряжения и провианта. Если бы оба отряда соединились, шведы превратились бы в еще более грозную силу. Но подвижный и нетерпеливый Карл не стал ожидать соединения с медленно продвигавшимся из-за обоза Левенгауптом и двинулся вперед.

29 августа он дал бой русским войскам у местечка Доброе. Исход боя был совершенно неожиданным для Карла и его генералов: шведский авангард был разбит. Русские солдаты сражались с беспримерной храбростью. Об этом сражении Петр писал: «Я, как почал служить, такого огня и порядочного действия от наших солдат не слыхал и не видал».

Но Петр не переоценивал своего успеха и приказал отходить дальше к Смоленску. 10 сентября у деревни Стариши шведы перешли русскую границу. Русские отступали. Горели села и деревни, по дорогам шли беженцы, пылили гурты скота. Черной тучей висел над Смоленщиной дым. Русские не щадили ничего, лишь бы не досталось «добро ворогу».

Вот что писал о «марше» шведской армии в России французский посол: «Голод в армии растет с каждым днем; о хлебе больше уже не имеют понятия, войска кормятся только кашей, вина нет ни в погребах, ни за столом короля; король, офицер и солдат — все в равной степени пьют лишь воду… Царь приказал при нашем приближении сжигать все, начиная от границы до черты в двух лье от Смоленска — столицы этой местности… Как же мы будем существовать в этой ужасной пустыне? Ах, как тяжела эта война!».

Видя перед собой «пустыню», Карл начал колебаться и выбрал другой путь: сначала на Украину, где ждал его изменник Мазепа, а оттуда через Брянск и Калугу к конечной цели похода — Москве.

Положение Карла ухудшилось. Теперь, после сражения у Доброго, соединение Карла с Левенгауптом стало особенно необходимым, а между тем оно становилось делом очень нелегким, так как реки Днепр и Сож разделяли обе части шведского войска. Карл двинулся на юг. Туда же поспешил на соединение с ним Левенгаупт. Петр сформировал 12-тысячный «корволант» — летучий отряд, который двинулся навстречу Левенгаупту.

Отряд Левенгаупта готовился тайно переправиться через Днепр, надеясь захватить русских врасплох. Но местный житель-белорус сообщил Петру о передвижении войск врага, и 28 сентября в час пополудни русские обрушились на шведов. Бой был дан недалеко от города Пропойска, у деревни Лесной, на реке Сож. Весь день шло кровопролитное сражение. К вечеру битва закончилась полным разгромом шведов.

В этом сражении русский отряд потерял 1 тысячу 111 человек убитыми и 2 тысячи 856 ранеными, а 16-тысячный шведский отряд потерял 8 тысяч убитыми и много ранеными. В руки русских попали 876 человек пленных и весь огромный обоз. Левенгаупт с остатками своего войска бежал к Карлу.

В этом сражении Петр еще раз блеснул своими дарованиями полководца. В то время, как войска всех западноевропейских держав (вплоть до Французской революции 1789 г.) слепо придерживались линейной тактики, выработанной еще Густавом Адольфом, Петр I внес серьезные улучшения в боевое построение своих войск. В битве при Лесной русские полки были построены следующим образом: один батальон — в первой линии, второй — в затылок ему во второй линии. Этим боевому порядку придавались глубина, способность к маневру.

Русская армия, набираемая из рекрутов, отличалась высоким боевым духом. Ее солдаты не дезертировали и не скрывались в укромных местах во время боя, как это делали навербованные солдаты западноевропейских армий.

При столкновении на закрытой местности русская армия получила крупное преимущество. Петр, убедившись в этом на опыте боя при Лесной, в дальнейшем советовал своим подчиненным стремиться давать бой не «на чистом поле, но при лесах, в чем превеликая есть польза, как я сам испытал на сей баталии». Применением этой новой тактики Петр намного опередил современных ему полководцев.

Важнейшим следствием битвы при Лесной было то, что Левенгаупт с остатками своего отряда явился к королю без пушек, без обоза, без военных материалов и припасов, которых с таким нетерпением ожидали главные силы шведского войска.

Шведы потеряли свою прежнюю самоуверенность, русские же, наоборот, воспрянули духом. Петр справедливо называл битву при Лесной «матерью Полтавской баталии» и говорил о ней, как о «начальном дне нашего добра».

Между тем Карл, вместо того чтобы двигаться на Москву, чего ожидал Петр, шел на юг мимо Стародуба к Новгороду-Северскому. Стало ясно, что шведский король направляется на Украину.

В это время украинским гетманом был Иван Степанович Мазепа. Хитрый и властолюбивый шляхтич Мазепа часто менял хозяев. Еще молодым ротмистром он служил у гетмана Дорошенко и, вкравшись в доверие московских бояр, действовал во вред своему начальнику. Потом, перейдя на службу к гетману Самойловичу, путем удачных происков расположив к себе Василия Васильевича Голицына, низвергнул Самойловича и был избран гетманом. В продолжение своей жизни Мазепа служил и польскому королю, и русскому царю, и турецкому султану.

Еще во время похода 1705–1706 гг. в Польшу Мазепа вступил в тайные переговоры со Станиславом Лещинским. Мазепа знал, что постройка Киевской крепости, рекрутчина, поборы, налоги и прочие «тяготы» вызывали глухое недовольство и ропот на Украине. Он думал, что ему удастся использовать это недовольство для того, чтобы отделить Украину от России и стать самостоятельным монархом. Мечтая о «Великом княжестве Украинском», Мазепа в сентябре 1708 г. окончательно решил перейти на сторону Карла XII и его ставленника — польского короля Станислава Лещинского.

Генеральный судья Украины Кочубей и полковник Искра узнали об изменнических переговорах Мазепы и сообщили о них Петру. Но Петр еще верил старому лицемеру Мазепе. Оба украинских патриота были казнены гетманом.

После казни Кочубея и Искры Мазепа со своими ближайшими помощниками — племянником Войнаровским и писарем Орликом стал деятельно готовиться к переходу на сторону шведов. Петр и Меншиков, узнав, что Карл повернул на Украину, требовали от Мазепы решительных действий. Гетман, прикидываясь больным, чуть ли не умирающим, медлил. Петр приказал Меншикову двинуться на Украину. Дальше скрывать свои истинные намерения гетман не мог.

24 октября 1708 г. Мазепа переправился через Десну, спустя несколько дней соединился со шведами и присягнул в верности Карлу. Мазепа думал, что его переход на сторону шведов послужит знаком к восстанию всей Украины против Петра. Но старый геман жестоко ошибся.

Мазепу и прежде не любили в народе. Ему не могли простить ни введенной его «универсалом» двухдневной барщины и раздачи крестьянских земель казацкой «старшйне», ни обращения бедных казаков в «подпоможников», ни его расправ с вождями народных движений — Палеем и др.

Теперь весть об изменническом союзе гетмана с поляками и шведами вызвала негодование всего народа Украины, который заклеймил Мазепу вечным позором. Один только гетман мечтал о создании «Великого княжества Украинского» под предводительством Швеции и Польши. Народ же понимал, какие бедствия несет ему польско-шведское ярмо. Все казацкие полки, за исключением Батуринского, составлявшего охрану ставки Мазепы, остались верны России.

Второго ноября Меншиков взял штурмом Батурин, оплот сторонников старого гетмана. Дело Мазепы было проиграно. В Глухове был избран новый гетман — Скоропадский, который обратился к украинцам с «универсалом», призывавшим их к совместной с русскими борьбе против вторгшихся в «ридный край» шведов.

Шведы уже вступили на украинскую землю.

Попытки Карла выйти на дорогу в Москву не увенчались успехом: напрасно Карл осенью пытался прорваться к Калуге, а зимой — через Красный Кут к Белгороду, чтобы выйти здесь на «Муравский шлях», который вел в Тулу.

Шедшее параллельно шведскому русское войско, не давая генеральной битвы, постоянными мелкими боями отбрасывало шведов в сторону от желательного для них пути. В холодную суровую зиму 1708/709 г. Карл со своими войсками бродил по Украине в районе Полтавы, Ромен, Гадяча и Веприка, терпя поражения от русских войск и умело действовавших украинских партизан из казаков, крестьян и мещан.

«Мы неожиданно вынуждены были все время воевать с жителями того края, куда мы вошли», — признавал шведский генерал Адлерфельд. «Вреднее всего шведам, — писал этот историк Карла XII, — враждебность жителей, которые прятались за деревьями и кустами и подстреливали солдат».

Под Пирятином, Мглином, Недригайловым, Рашевкой шведы потерпели большой урон в сражениях с местными жителями-партизанами. Особенно дорого обошлось шведам взятие Веприка: под его стенами Карл «уложил» цвет шведского офицерства.

Казаки вставали под знамена Петра и нещадно карали изменников. Весной 1709 г. отряд Яковлева и Галагана разгромил перешедших на сторону Мазепы запорожцев. Остатки запорожцев-мазепинцев ушли в Турцию.

Современник так рассказывает о народной войне украинцев со шведами: «Малороссияне везде на квартирах и по дороге тайно и явно шведов били, а иных живых к государю привозили, разными способами бьючи и ловлячи блудящих… А хотя от войска какие шведы удалялись, то тут же и следу не зискал, блудили, и так их люди ловили, или, подкравшись, ласкосердием будто, убивали, то и чинили шведам и за фуражем издячим, и от того много войска шведского уменьшилося».

Жители ничего не продавали шведам, все прятали от них и, собираясь по лесам в партизанские отряды, нападали на шведских солдат.

Чтобы запугать украинский народ, шведы жгли села и деревни, истребляли население, не щадя детей, стариков и женщин. Но жестокость врага вызывала в народе не страх, а ненависть. Народная «малая война» разгоралась, весной 1709 г. она достигла апогея.

Между тем Петр предпринял успешные действия для того, чтобы лишить Карла помощи и со стороны его польского союзника, и со стороны султана, которого шведский король пытался поднять на Россию. А между тем Карл очень рассчитывал на то, что ему удастся натравить на Россию Крым и Турцию.

В Польше Петр поддерживал коронного гетмана Сенявского, оставшегося верным старому союзу с Россией. Русский корпус Гольца, переброшенный Петром в Польшу, сковал войска Станислава Лещинского, который уже ничем не мог помочь Карлу.

Весной 1709 г. поход предводительствуемого Петром многочисленного флота из Азова в Троицкое заставил обеспокоенных турок прислать послов. Переговоры привели к тому, что от султана было получено заверение в его мирных намерениях относительно России. Тогда же, весной 1709 г., Петр попытался миром закончить затянувшуюся войну. Пленный швед из Троицкого, где в те времена находился Петр, был отправлен к Карлу с предложением мира. Петр соглашался отдать шведам все завоеванное в Прибалтике, за исключением Шлиссельбурга и Петербурга. Но заносчивый Карл отказался обсуждать условия мирного договора, заявив, что он будет подписывать мир только как победитель и только в Москве.

Не дождавшись поддержки от султана, нуждаясь в продовольствии и боеприпасах и потерпев неудачу во всех попытках открыть себе путь на Москву по Муравскому шляху, шведы решили осадить Полтаву: в Полтаве имелись и боеприпасы, и продовольствие, и отсюда шли незащищенные дороги, по которым можно было попытаться двинуться или снова на Москву, или на юг, чтобы побудить турок начать действия против России.

Третьего апреля 1709 г. шведы уже стояли под стенами Полтавы. Город был слабо укреплен земляным валом и ветхим, деревянным частоколом, в котором были проделаны бойницы.

Карлу казалось, что эта ветхая крепость должна будет сдаться после первого же выстрела. Но он ошибся в расчетах. Небольшой 4-тысячный гарнизон Полтавы, усиленный 2,5 тысячами вооруженных горожан, выдержал 3-месячную осаду. Командир гарнизона полковник Алексей Степанович Келин показал себя даровитым военачальником. Шведы рыли подкопы и закладывали в них мины, но русские делали контрподкопы и вынимали заложенный шведами порох. Осажденные не раз отчаянными вылазками отбрасывали от городских стен шведов, нанося им большой урон.

Вскоре к Полтаве подошли русские войска под начальствованием Меншикова. 7 мая на утренней заре русская пехота перешла мост через реку Ворсклу, а конница переправилась через реку вплавь. Напав на шведов, русские выбили их из полевых укреплений и взяли в плен 300 шведских солдат и 6 офицеров. Русскому отряду, состоявшему из 1 тысячи человек, с боеприпасами и продовольствием удалось прорваться в город на помощь гарнизону.

Шведские войска бросились на штурм Полтавской крепости. Штурмы следовали один за другим 15, 24 и 29 мая, но все были отбиты с большим уроном для шведов. В ответ на предложение сдаться полтавцы предприняли еще две успешные вылазки.

Между тем Петр из Азова мчался через степи к Полтаве. Чутье полководца подсказывало ему, что именно теперь наступило время для перехода в наступление. «Объявляем вам, — писал он Долгорукому, — что мы здесь намерены неприятеля всеми силами атаковать». Из Харькова царь писал Меньшикову, что будет «как возможно поспешать», и требовал от Александра Даниловича решительных действий. Готовилась «генеральная баталия», в которой предстояло столкнуться двум армиям, двум полководцам, двум принципам тактики и стратегии.

Карл был на десять лет моложе Петра. Самолюбивый и самоуверенный, он не слушал ничьих советов, полагая, что «бог внушает ему непосредственно, что надо делать». Война была его стихией. Карл любил щеголять своей храбростью и был уверен в том, что его присутствие на поле сражения — залог победы. Он был мастером «марш-маневра», молниеносного удара, прекрасным военачальником в походе и в бою. Но он был только командиром, и не больше. «Король-солдат», как называли Карла, действительно был только хорошим солдатом.

Совершенно иным человеком и деятелем был Петр. Он был храбр, но никогда не рисовался своей храбростью. Он всегда был готов послушаться дельного совета, учился и научался. Петр часто брал на себя самые незначительные роли (бомбардира, капитана), но на деле в его руках сходились все нити руководства боем, кампанией, войсками, страной. Петр не гнушался черной работы, — больше того, он брал ее на себя с охотой, раз она была необходима и обеспечивала ему успех. Лавры могли достаться любому из его военачальников, но подготовка победы лежала на Петре.

Победа не кружила Петру голову, а при поражении он не терялся. Наоборот, поражения и неудачи делали его еще более настойчивым и деятельным. Когда окружающие падали духом, Петр умел поддержать их. «Не извольте о бывшем несчастии печальным быть, понеже всегдашняя удача многих людей ввела в пагубу, но извольте забывать и паче людей ободрять», — писал Петр Шереметеву, когда первый русский фельдмаршал приуныл после поражения у Гемауертгофа в Лифляндии в 1705 г.

Карл был по сравнению с Петром заурядным полководцем, хотя и не лишенным достоинств. Петр был выдающимся тактиком и стратегом. Карл был военачальником, Петр — государственным деятелем. Карл выигрывал сражения, Петр — войны. Петр не сразу завоевывал успех, но завоевывал его прочно.

Это глубокое различие в личных особенностях и дарованиях шведского и русского полководцев ярко проявилось под Полтавой.

4 июня Петр прибыл в армию, действовавшую под Полтавой. Русское войско в 1709 г. совсем не походило на то, которое беспорядочно отступало от Нарвы осенью 1700 г. На этот раз лицом к лицу с врагом стояли солдаты, закаленные в боях, хорошо вооруженные и обмундированные, и начальствовали над ними не наемники-иноземцы, готовые при случае изменить России, а преданные родине русские офицеры.

Шведское войско за эти десять лет также значительно изменилось, но к худшему. Истощенные, голодные и оборванные, заброшенные волей честолюбивого короля в чужую землю, солдаты не хотели сражаться и нередко отказывались выполнять приказы своих офицеров. Вооружения и боеприпасов шведам также не хватало. У Карла было всего четыре обеспеченные зарядами пушки.

Однако и осажденные полтавцы ко времени прибытия Петра защищались уже из последних сил. Записка, вложенная в пустое ядро, которым из Полтавы выстрелили в лагерь Петра, расположенный на другом берегу Ворсклы, извещала царя о том, что в крепости порох на исходе. 16 июня на военном совете Петр решил дать шведам бой. 20 июня русские войска начали сближение со шведами и переправились через Ворсклу у деревни Черняхово.

Карл сделал еще одну попытку овладеть Полтавой, для того чтобы, взяв ее, отбиться от Петра. 21–22 июня шведы непрерывно штурмовали крепость. Но полтавцы еще раз отбили неприятеля, и он отступил, оставив на поле боя тысячу семьсот человек.

Оставив у города заслон, Карл двинулся навстречу Петру. 25 июня войска противников были на расстоянии 4 миль друг от друга. Русские поспешно укреплялись на поле будущего боя. В одну ночь солдаты Петра возвели хорошие полевые укрепления.

Карл вел себя предательски. Битва, по договоренности обеих сторон, была назначена на 29 июня, но Карл решил напасть на русских 27-го, нарушив соглашение. До 29-го обе стороны должны были воздержаться от военных столкновений, но Карл в ночь на 26 июня напал на казацкий дозор. Во время этого разбойничьего набега Карл получил пулевое ранение в левую ногу.

Всю ночь на 26 июня Петр не сомкнул глаз. В пятом часу утра он узнал от Шереметева о том, что унтер-офицер Семеновского полка Немчин исчез из лагеря. Боясь, что тот перебежал к шведам и может рассказать врагу о русском лагере, Петр созвал военный совет и пересмотрел составленный ранее план боя.

В частности, в битве должен был принять участие полк новобранцев, одетых в мундиры серого сукна. Узнав об этом, шведы могли главный удар направить именно на полк новобранцев и прорвать в этом месте линию русских войск. По приказу Петра испытанные в боях солдаты Новгородского полка отдали свои мундиры новобранцам, а сами надели их серые мундиры. Эта предосторожность, как мы увидим дальше, оказалась не лишней.

В то же утро собрал свой военный совет и Карл. Продуманного плана битвы у шведов не было.

26 июня Петр лично проверил, как подготовлено к бою поле сражения. Русские войска состояли из 50 батальонов пехоты, 11 драгунских полков, казаков и имели 72 орудия. Общая численность русских не превышала 42 тысяч человек, шведов было более 30 тысяч. Центр русского войска занимала пехота фельдмаршала Шереметева. Шереметеву принадлежало и начальствование над всем войском. Русская конница стояла на передовой позиции. На поле боя были сооружены редуты с артиллерией. Редуты впервые были применены русскими здесь, под Полтавой. Они вынуждали противника тратить много сил на их захват или на прорыв между ними. Правым крылом русских войск командовал генерал Ренне, левым — Меншиков, артиллерией — Брюс.

Шведское войско приблизительно в том же порядке выстроилось против русских. Вместо раненного в ногу Карла командовал шведским войском Рейншильд, пехотой — Левенгаупт, конницей — Крейц.

В полдень на сторону русских перешел один поляк, сообщивший о намерении шведов выступить 27 июня вопреки соглашению. Петр немедленно начал готовиться к битве. Выступила конница, построилась пехота, захлопотали у своих орудий артиллеристы. Протяжно трубили трубы и рожки, грохотали барабаны, слышались звуки команды, в воздухе реяли знамена. Через час Петр начал объезд войск и прежде всего гвардейских полков.

Петр призывал солдат и офицеров к «доброму отпору неприятеля», заявлял, что трусы «почтутся за нечестных и из числа людей исчисляемы не будут и таковых в компании не принимать». Он призывал своих воинов к «доброму подвигу», «дабы неприятель не исполнил воли своей и не отторгнул бы толь великознатного малороссийского народа от державы нашей, что может быть началом всех наших неблагополучий». Солдаты и офицеры отвечали громовым восторженным «ура!».

27 июня 1709 г. на утренней заре началась Полтавская «баталия».

Перед боем выступил с речью Петр. Он говорил: «Воины! Вот пришел час, который решит судьбу отечества. Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество…»

Шведы первыми напали на русских. Они шли четырьмя колоннами пехоты, за которыми двигались шесть колонн конницы. Шведы бросились на русскую конницу Меншикова и овладели двумя редутами, которые русские не успели достроить. Завязалось кавалерийское сражение. Эскадроны русской конницы проявили исключительную храбрость и отбили у шведов 14 знамен. Первым русским трофеем было шведское кирасирское знамя, взятое в бою каптенармусом Нижегородского драгунского полка Аврамом Антоновым.

Но одна конница не могла выдержать напора всего шведского войска. По приказу Петра конница стала отходить вправо от редутов, чтобы дать возможность и время вступить в сражение русской пехоте. Своим отступательным маневром конница втягивала шведов в глубь русских позиций, и когда шведская пехота Левенгаупта подошла к редутам, семьдесят две русских пушки с дистанции в девяносто шагов открыли по шведам убийственный огонь картечью.

Понеся большие потери, шведы начали отступать. При этом шведские отряды Шлиппенбаха и Росса, состоявшие из нескольких десятков эскадронов и 6 батальонов пехоты, были отрезаны от главных сил Карла. Меншиков с 5 батальонами пехоты и 5 полками конницы атаковал отрезанный шведский отряд и разбил его наголову. Генералы Шлиппенбах и Росс были взяты в плен.

После разгрома Шлиппенбаха в шесть часов утра русская пехота была выведена из укреплений и построена в центре войск в две линии под начальством Шереметева. На флангах расположилась конница Меншикова и Боура, сменившего раненого генерала Ренне. Петр объезжал полки, давал приказания и советы, беседовал с солдатами и офицерами, шутил с одними, подбадривал других.

Солдаты и офицеры полков, оставленных в лагере, умоляли Петра позволить им участвовать в битве. Петр отвечал им, что если вывести всю пехоту, неприятель не примет боя и отступит. Царь обещал наградить войска, оставленные в лагере, наравне с участниками боя.

В девятом часу противники стали сближаться. Навстречу русским солдатам двигались исхудавшие, оборванные, но все еще грозные ветераны Карла, солдаты шведской армии, считавшейся лучшей в мире.

Петр снял свою треуголку и, обратившись к войскам, крикнул: «За Отечество принять смерть весьма похвально. Опасение смерти в бою — вещь всякой хулы достойна!».

Вскоре колонны молчаливо приближавшихся шведов были обстреляны из русских орудий, затем завязалась ружейная перестрелка. Началось «главное дело».

И грянул бой, Полтавский бой!

(Пушкин)

Как и рассчитывал Петр, шведы, стремясь прорвать линию русских войск, обрушились на полк, одетый в серые мундиры новобранцев. Если бы на месте переодетых по приказу Петра новгородцев действительно были новобранцы, шведы могли бы достигнуть своей цели. Но, благодаря мужественному сопротивлению закаленных в боях новгородцев, сдвоенный шведский полк потеснил только первый батальон Новгородского полка, «сбив оной на штыках, сквозь прошел и старался отрезать левое крыло от главной линии».

Тогда сам Петр ринулся в бой во главе второго батальона Новгородского полка. Завязалась рукопашная, которая длилась два часа. В этой схватке шведская пуля пробила шляпу Петра, другая попала в седло под ним, третья расплющилась о нательный крест.

А между тем на левом крыле конница Меншикова успела потеснить шведскую конницу и взять в обхват ее правое крыло. Шведская конница отошла, открыв правое крыло своей пехоты. Под натиском русских шведская пехота дрогнула и начала отступать.

Вскоре отступление шведов превратилось в беспорядочное бегство. Войско Карла XII было разгромлено. Потеряв более 9 тысяч убитыми и около 3 тысяч пленными, Карл бежал с Мазепой и отстатками войск. Отступавших преследовал Меншиков.

Кончилась Полтавская «баталия». К Петру стали подходить почерневшие от порохового дыма, забрызганные кровью солдаты и офицеры. Перед каждым из них Петр опускал свою шпагу, каждого поздравлял с победой. Затем войска были построены в боевом порядке. Перед войсками появился Петр: Шереметев скомандовал: «На караул!». Войска замерли. Раздался голос Петра: «Здравствуйте, сыны Отечества, чада мои возлюбленные! Потом трудов моих создал я вас, вы же не щадили живота своего и на тысячи смертей устремились безбоязненно. Храбрые дела ваши никогда не забудет потомство».

В тот же день в палатке Петра был устроен пир. Царь усадил за свой стол пленных шведов — фельдмаршала Рейншильда и министра Пипера. Подняв бокал, Петр провозгласил тост за своих учителей.

— Кто эти учителя? — спросил Рейншильд.

— Вы, господа шведы, — ответил Петр.

— Хорошо же ученики отблагодарили своих учителей, — заметил Рейншильд.

30 июня Меншиков настиг отступавших от Полтавы шведов у городка Переволочны на Днепре. Карл с Мазепой успели переправиться через реку. Остатки же шведского войска — около 14 тыс. человек, измученных и отчаявшихся, вместе с генералами Левенгауптом и Крейцем сдались в плен 10-тысячному отряду Меншикова.

Потери шведов под Полтавой и Переволочной составили 9 тысяч 334 человека убитыми и около 22 тысяч пленными. Русские потеряли только 1 тысячу 345 убитыми и 3 тысячи 290 ранеными. По словам Петра, победа досталась «легким трудом и малой кровью».

В Полтавской битве русские дрались со шведами один на один. Оправдались сказанные за десять лет до Полтавы слова Петра о том, что настанет время, когда русские будут побеждать шведов равными силами.

Так закончилась одна из самых блестящих страниц в истории борьбы русского народа против иноземных захватчиков. «Карл XII сделал попытку вторгнуться в Россию; этим он погубил Швецию и воочию показал неприступность России»[11].

Среди украинских мазанок, тополей и вишневых садов Петр помнил, что ведет борьбу за далекий, туманный север. В письме своем по поводу «превеликой виктории» он писал: «Ныне уже совершенно камень в основании Санкт-Питербурха положен».

Война со шведами продолжалась еще двенадцать лет, но исход ее был предрешен Полтавской битвой.

Если в Европе после первой Нарвы недоброжелатели грубо насмехались над Россией, то Полтава заставила их умолкнуть, друзья же России открыто восхищались ее победой. Полтавская победа вызвала горячий отклик в Саксонии, Польше, в странах южных славян. Ее воспел поляк Петр Болеста и серб Игнатий Градич.

И прав был Петр, когда обещал своим воинам, что потомство не забудет храбрых дел, совершенных ими под Полтавой. Сколько песен и сказаний сложили русский и украинский народы о Полтавской битве! В старинной солдатской песне поется:

Было дело под Полтавой,

Дело славное, друзья!

Мы дрались тогда со шведом

Под знаменами Петра.

Сложилась и поговорка: «Погиб, как швед под Полтавой».

Если Нарва была поражением, то Полтава — разгромом.

Полтавская битва сыграла огромную роль в истории Европы. Вольтер называл Полтавскую битву единственной во всемирной истории, которая не разрушала, но созидала, приобщая к культуре столь многочисленный народ. «Успех народного преобразования был следствием Полтавской битвы, и европейское просвещение причалило к берегам завоеванной Невы», — писал Пушкин.

Могущество же и слава Швеции закатились навсегда.