Октроированная Югославия

Октроированная Югославия

Переломным событием в политической жизни Королевства СХС стало отречение партии С. Радича от своей республиканской программы и признание Видовданской конституции. Возвращение Хорватской крестьянской партии к парламентской деятельности (1925), а также вхождение ее в правительственную коалицию с радикалами (1925–1927) нормализовали ситуацию в государстве. Была устранена опасность «сепарации», которой грозили из Хорватии, и «ампутации», о которой предупреждал Белград. Однако к ухудшению обстановки привело то обстоятельство, что правительство и Народная скупщина стали ареной еще более жестоких столкновений, вплоть до применения огнестрельного оружия. Двадцатого июня 1928 г. депутат-радикал из Черногории открыл с трибуны стрельбу по Радичу и его соратникам. Двое были убиты на месте, двое ранены, включая самого Степана Радича. Вскоре он умер от осложнений, вызванных ранением. Совершенное в парламенте преступление обострило государственный кризис до предела.

Напряженность отчасти была снята, когда правительство возглавил Антон Корошец — единственный премьер-министр межвоенного времени, не являвшийся сербом. Через несколько месяцев король Александр I прибегнул к решительным мерам: б января 1929 г. была упразднена конституция и распущен парламент, которому монарх поставил в вину безуспешность политики всех прошедших лет. Под запрет попали действующие политические партии, в результате чего были «устранены посредники между королем и народом». Командующий королевской гвардией генерал Петр Живкович возглавил правительство, в которое вошли политики, руководствовавшиеся больше своими верноподданническими чувствами, чем партийной дисциплиной. Среди министров наиболее значимой личностью был лидер словенцев А. Корошец. Муниципальные органы были распущены.

Ведущие политики подверглись слежке, репрессиям или, как Светозар Прибичевич и Анте Павелич, впоследствии организовавший покушение на короля, эмигрировали. С другой стороны, действия короля пользовались поддержкой не только армии, чиновничества и югославских националистов, но и масонов, а также отдельных представителей Словении и Хорватии, чьи карьерные и деловые интересы требовали стабильности и безопасности. Идеологию интегрального югославизма разделяли интеллектуалы-идеалисты, которых пример итальянского и германского объединения убедил в реалистичности формирования югославской нации.

Принятие в октябре 1929 г. Закона о названии государства и его территориальном делении продолжило реализацию радикального унитаристского курса. Государство получило название Королевство Югославия, из которого исчезли имена народов. Вместо 33 областей страна была поделена на 9 бановин. Во главе каждой стоял бан, назначаемый королем. Позднее появились и банские вече с совещательными правами. Хотя бановины присутствовали в истории почти всех областей страны (Боснии, Северной Сербии), они считались элементом хорватской традиции. В Хорватии до 1918 г. исполнительная власть принадлежала бану. Бановины получили название по рекам, за исключением Приморской, в которую вошла Далмация. Бановины должны были прийти на смену историческим племенным областям, стерев их из памяти. Однако произошло обратное: бановины, по крайней мере некоторые из них, создали условия для национальной интеграции.

Дравская бановина охватила словенские территории. Савская состояла их Хорватии и Славонии. В Приморскую вошла югославская часть Далмации. В Зетскую попали помимо Черногории еще и часть Метохии, Герцеговины, а также Дубровник. Вардарская состояла из югославской Македонии, фрагмента Южной Сербии и Косово. Центральная часть страны, считавшаяся сербской, была разделена на четыре бановины: Врбасскую, Дринскую, Моравскую и Дунайскую, в которых были сосредоточены мусульмане и национальные меньшинства.

Разделенной на бановины Югославии, по замыслу стоявших у власти интегралистов, следовало стать плавильным котлом, в котором прежние племена слились бы в новую югославскую нацию. Принятие политических мер, воплощавших теорию национального унитаризма, сопровождалось интенсивной пропагандой интегрального югославизма. В общем сербские традиции страдали от унитаристской политики ничуть не меньше, чем хорватские или словенские. Организации и партии, название которых указывало на то, что они сербские, притеснялись и закрывались точно так же, как и прочие.

В то же время сербский элемент доминировал в том, что стало идейным стержнем интегрального югославизма. И дело не только в том, что в XIX–XX вв. Сербия сыграла роль югославянского Пьемонта, не в ее жертвах и победах. Сербы были носителями главных ценностей— государственничества, приверженности свободе и, в отличие от тех, кто подчинялся Риму, сохранения славянского духа. В своем неудержимом стремлении к объединению они сохранили эти идеалы, предпочтя свободолюбие клерикализму и т.д.

Общей чертой романтического и научно-критического подходов к изучению прошлого является поиск корней каждой нации в отдельности. По этой причине после гуманистов и просветителей никто не рассматривал развитие южных славян в его целостности. Идеологам интегрального югославизма более чем необходима была картина общей истории, логичным продолжением которой становилось объединение. Заполнению лакуны послужило появление большого количества исследований. Среди них наиболее значительным трудом была взвешенная, основанная на обширной документальной базе «История Югославии» (1933) белградского историка Владимира Чоровича (1885–1941).

То, что интегральный югославизм не выполнил своего предназначения, стало ясно уже его современникам. Более поздние события лишь подтвердили этот факт. Официальная идеология не устраивала ни сербов, ни тем более остальные югославянские народы. Тем не менее довольно широко пропагандируемая на всех уровнях, начиная со школы, она стала неотъемлемой частью литературы и, в целом культуры 30-х годов XIX в. Национальный унитаризм продолжал оказывать влияние на общество даже тогда, когда все отвергали его. Опосредованно он стал фактором воссоздания Югославии после ее разрушения в 1941 г.

Система личной власти короля Александра была использована и как инструмент более эффективного управления страной. Составленный из ведущих правоведов Верховный законодательный совет осуществил унификацию гражданского и уголовного права, а также издал акты, регламентировавшие деятельность административных органов и СПС. Принятие нескольких законов о просвещении было направлено на то, чтобы и школы также участвовали в насаждении идеологии интегрального югославизма. Столкнувшись с последствиями мирового экономического кризиса, от которого пострадали и земледельцы, государство стало активно вмешиваться в экономическую жизнь. В результате завершения аграрной реформы крестьяне стали собственниками обрабатываемой земли. Правительство ввело мораторий на выплату долгов крестьянства, но одновременно прекратило выполнять свои собственные долговые обязательства.

Третьего сентября 1931 г. король даровал конституцию и положил тем самым конец собственному диктаторскому правлению, сохранив при этом >сновные его завоевания. Было создано двухпалатное Народное представительство, состоявшее из Скупщины и Сената. Половину членов последнего назначал король. Право участия в выборах получили только те партии, деятельность которых охватывала всю страну. В 1931 г. только одна партия — Югославянская радикально-крестьянская демократия (с 1933 г. Югославянская национальная партия) участвовала в выборах, голосование на которых было устным и открытым. Октроированная конституция, как и большая часть законов, принятых во время диктатуры, действовала до краха Югославии в 1941 г. И все-таки дать оценку эффективности режима личной королевской власти не представляется возможным по причине его кратковременности. Девятого октября 1934 г. в Марселе Александр Карагеоргиевич был убит в результате покушения, организованного хорватскими усташами и македонскими сепаратистами. Тот факт, что гибель короля переживала вся страна, говорит о том, что его авторитарное правление не было столь непопулярным.

По причине малолетства Петра II (1923–1970, король в 1934–1945 гг.) управление страной осуществляло Регентство, главенствующее положение в котором занимал князь Павел Карагеоргиевич (1893–1976) — двоюродный брат покойного монарха (сын дяди по отцу). Двор, не отрекаясь от курса короля Александра, тем не менее осуществлял его без прежней энергии. Постепенно, по мере реставрации партийной жизни, стали напоминать о себе старые проблемы. В первую очередь хорватский вопрос. Теперь на стороне Хорватской крестьянской партии выступала и сербская оппозиция. К этому ее подталкивали действовавшие правовые нормы, согласно которым участие в выборах было обусловлено наличием партийной сети, покрывавшей все районы Королевства. В новых условиях и сербские партии, особенно из Воеводины, стали выдвигать требования автономии и административно-территориального переустройства.

Очередные парламентские выборы 1935 г. были ознаменованы соперничеством партии власти — Югославянской национальной партии (ЮНП) — и Объединенной оппозиции, возглавляемой председателем ХКП Владимиром Мачеком. Коалиция, лишенная какой-либо общей программы, объединяла ранее созданную КДК и сербских оппозиционеров — Демократическую партию и Союз земледельцев. Несмотря на давление, оказываемое властями на избирателей, и на открытый характер голосования, список В. Мачека набрал 1,1 миллиона голосов — на 600 тысяч меньше, чем ЮНП.

В этих условиях князь Павел поручил формирование правительства Милану Стоядиновичу (1888–1961)— крупному финансисту и члену Радикальной партии. Новый кабинет от всех предшествующих отличался устойчивостью (продержавшись у власти с 1935 по 1939 г.) и тем, что вместе с двором оказывал значительное влияние на формирование государственного курса. М. Стоядинович продолжил начатое королем Александром сближение с Германией, а также добился улучшения отношений с Италией (1937). Наладив экспорт сельскохозяйственной продукции в Третий рейх, премьер-министр сумел смягчить последствия Великой депрессии. Стоядиновичу удалось привлечь на свою сторону крупнейшие словенскую и мусульманскую партии — Словенская народная партия (СНП) и Югославская мусульманская организация (ЮМО), которые объединились под его руководством в новую партию власти — Югославянское радикальное сообщество. Неудачей и конфликтом с СПЦ закончилась инициатива главы правительства по ратификации конкордата с Ватиканом (1937). Поражением Стоядиновича можно считать тот факт, что на выборах 1938 г. единая хорватосербская оппозиция улучшила свои результаты по сравнению с предыдущей избирательной кампанией.

Это дало повод князю Павлу доверить формирование кабинета Драгише Цветковичу (1893–1969), который был готов решить приоритетную задачу нормализации отношений с Хорватской крестьянской партией (ХКП). Длившиеся несколько месяцев переговоры закончились подписанием Соглашения Цветковича — Мачека (26 августа 1939 г.), согласно которому Савская и Приморская бановины, а также несколько районов соседних бановин были объединены в Хорватскую бановину. Соглашение предусматривало, что исполнительная власть в новом образовании будет принадлежать бану, законодательная — Сабору. Бановина получала самостоятельность в вопросах администрации, просвещения, экономической и социальной политики. Вопрос окончательного определения границ бановины и раздела полномочий между Загребом и Белградом был оставлен открытым до планировавшегося коренного переустройства югославского государства[42]. После этого В. Мачек и члены его партии вошли в правительство.

Сербская оппозиция и общественность приняли Соглашение с негодованием. Ввиду того что Дравская бановина и раньше охватывала все словенские территории, а теперь была очерчена и автономная хорватская территория, стала актуальной проблема создания сербской административно-территориальной единицы. Сербы проводили аналогии и задавались вопросом, возможно ли включение всех оставшихся бановин в сербскую область.

Двадцать лет жизни в едином государстве отчасти нивелировали различия между отдельными частями сербского народа, сформировавшиеся под воздействием неодинаковых условий развития. Общественная структура стала более сбалансированной. Больше не было ни дворян, ни кметов. Нация состояла из граждан, равных перед законом. Сохранилось, однако, разделение на богатых и бедных. Не уменьшился разрыв и между относительно развитым севером и отсталым бедным югом. Четыре пятых сербского населения составляли крестьяне, в большинстве своем владевшие мелкими наделами, которых едва хватало, для того чтобы прокормить семью. Югославия создала условия для взаимного познания сербов, живущих в разных ее частях, хотя переезды и путешествия оставались привилегией образованных и обеспеченных людей. Едва ли различий в менталитете и традиционной культуре стало меньше. Сохранилось деление сербского языка на екавский и иекавский диалекты.

Жизнь в Югославии давала нации возможность переосмыслить основные представления о самой себе. Могут ли только православные считаться сербами, как учила церковь, или же существуют сербы «всех трех законов», как вслед за Вуком Караджичем повторяли в либеральных кругах?.. Несомненно, что и в межвоенный период были мусульмане, занимавшие в том числе высокое социальное положение, считавшие себя сербами. Вероятно, их было даже чуть больше, чем до 1918 г. Но основная масса и в то время не идентифицировала себя с сербами, как, впрочем, и с хорватами. Существовали сербы-католики, может быть, более многочисленные, чем ранее. Однако они не могли служить примером того, что в современном обществе преодолены средневековые конфессиональные барьеры.

Югославянский унитаризм поставил сербов перед дилеммой: либо продолжать, подобно хорватам и словенцам, беречь свои традиции и самобытность, либо под давлением официальной идеологии поддаться «югославскому синтезу» в надежде, что сербские черты в итоге в нем возобладают.

Инициатором дискуссий о положении сербов и ожидавших их перспективах были не правительство и политические партии, а независимые интеллектуалы, образовавшие в 1937 г. Сербский культурный клуб во главе с правоведом и историком Слободаном Йовановичем (1869–1958). В сербской политике Клуб занимал центристскую позицию, в то время как в ней все большее распространение получали крайне левые и крайне правые течения.

После 1918 г. до сербов стали доходить новые европейские культурные веяния. В первую очередь модернизм с его критикой академизма и традиционализма. В сербской литературе заметную роль стал играть сюрреализм, тесно связанный с родиной стиля — Парижем. Как и остальные национальные культуры, сербская культура переживала подъем. Происходило ее обогащение новыми жанрами, стилями, направлениями, идеями, в основном универсального характера. В то же время национальный компонент культуры, от которого зависела глубина интеграционных процессов, по объему и темпам развития не мог соответствовать наметившимся изменениям. Виной тому — официальная идеология интегрального югославизма, направленная против племенных символов и мотивов.

Набирали силу бывшие маргиналы — представители экстремистских направлений: крайне правые, вдохновлявшиеся фашизмом и национал-социализмом, и крайне левые, внимавшие теперь Сталину и Троцкому, как ранее — Марксу и Бакунину. «Виновником» роста влияния леворадикальных взглядов была нелегальная коммунистическая партия.

Традиционное для сербов отторжение Германии и пропагандируемого немцами своего превосходства препятствовало появлению нацистских организаций. (Исключением служили немцы Воеводины.) Однако основные идейные компоненты — антидемократизм, антисемитизм и расизм — сумели прижиться на местной почве. С начала XX в. идея расы все чаще ассоциировалась с национальной идеей. Постулировалась расовая основа трехъименного народа сербов, хорватов и словенцев. Со времен влияния на сербов русских славянофилов у них сохранился антиевропейский настрой, неприятие прогресса и светской культуры, особенно распространенное в клерикальных кругах. Популяризатором реанимированной идеологии стал искусный оратор епископ Николай Велимирович (1880–1956).

Главным политическим представителем крайне правого направления было движение «Збор» во главе с Димитрием Лётичем, который пытался увязать нацистские идеалы с сербскими национальными и православными традициями. «Збор», не пользовавшийся поддержкой масс, не был представлен в парламенте, однако имел последователей среди интеллектуалов, молодежи и даже в церковных кругах.

Коммунистам, находившимся с 1921 г. под запретом, приходилось действовать через так называемые легальные организации и прибегать к услугам видных представителей интеллигенции. Благодатную почву для распространения левого радикализма создавало общественное отторжение официальной идеологии, а также социальный протест прозябавших в бедности масс. Главной ареной противостояния крайне правых и крайне левых был Белградский университет.

Здесь, в единственном в восточной части страны университете (имевшем по одному факультету в Суботице и Скопле), сформировалось многочисленное и пестрое студенческое сообщество. Несмотря на то что страна была бедной, семьи, терпя лишения, все же посылали своих детей учиться. В то время высшее образование делало возможным продвижение по карьерной лестнице. Значительную часть учащихся составляли неимущие студенты из провинции, которые жили крайне тяжело, были вынуждены подрабатывать и, чувствуя себя униженными, испытывали глубокое недовольство режимом. Политическая активность студентов проявлялась не столько в составе крупных партий, сколько в их собственных идеологически окрашенных организациях, часто враждовавших между собой. Университет являлся очагом недовольства, центром демонстраций, местом столкновений с полицией, которые часто заканчивались кровопролитием, что еще сильнее сплачивало единомышленников. События следующего десятилетия (с 1941 г.) показали, что Белградский университет был куда более серьезным рассадником революционных настроений, чем фабрики и профсоюзы.

Еще не улеглось напряжение в обществе, вызванное подписанием Соглашения Цветковича — Мачека, как внимание политиков и общественности привлекли события на международной арене. Фронты начавшейся в сентябре 1939 г. мировой войны были далеко, однако совсем рядом находились участвовавшие в ней государства. После «Аншлюса» (1938) Австрии соседом Югославии стал Третий рейх. Боевые действия приблизились к границам Королевства после оккупации Албании Италией и начала ее агрессии против Греции в 1940 г. Югославия оказалась в окружении государств — членов Тройственного пакта, после того как к нему в конце 1940 г. присоединились Венгрия и Румыния, а в марте 1941 г. — Болгария. Руководство страны столкнулось с непростой дилеммой. С одной стороны, присоединение к гитлеровской системе союзов было крайне непопулярным, особенно среди сербов, заинтересованных в сохранении государства ради защиты многочисленных соплеменников вне собственно Сербии. С другой — нельзя было надеяться на то, что страна сможет оказать успешное сопротивление военной машине Гитлера. В марте 1941 г. в Европе не было ни одного солдата союзников, а СССР связал себя условиями договора Молотова — Риббентропа (1939).

Регентство и правительство Цветковича — Мачека отступили перед силой. Двадцать пятого марта 1941 г. в Вене Югославия присоединилась к пакту на льготных условиях. Германия обязывалась не использовать ее территорию для передвижения войск. Была оговорена возможность передачи Королевству Салоник. Всплеск массового недовольства произошел в Белграде, а затем и в других сербских городах, правда, не сразу, а спустя 48 часов, когда было объявлено, что правительство смещено, Регентство упразднено, а молодой король провозглашен совершеннолетним (за пять месяцев до реального совершеннолетия). Переворот был организован группой офицеров, а в демонстрациях участвовали в основном студенты и учащиеся школ, что позднее дало повод коммунистам сделать это своей заслугой.

Разрушенная столица разрушенной страны. Белград после немецкой бомбардировки 6 апреля 1941 г. Немецкая фотография с воздуха 

Новое правительство, в состав которого вошли представители крупнейших партий, возглавил генерал авиации Душан Симович (1882–1962). Кабинет признал состоявшееся 25 марта присоединение Югославии к Пакту. Эта деталь обычно забывалась теми, кто после 1945 г. создавал миф о событиях 27 марта. Гитлер, однако, уже решил отомстить за нанесенное оскорбление. Шестого апреля 1941 г. без объявления войны жестокой бомбардировке подвергся Белград, а на территорию страны с нескольких сторон вторглись немецкие войска. Сопротивление было очаговым, армия оказалась дезорганизованной. На территории Хорватии действовали военизированные партийные формирования, а 10 апреля в Загребе было провозглашено создание Независимого государства Хорватия (НГХ). Наследующий день Мачек — заместитель председателя югославского правительства — призвал хорватов покориться новой власти. Подписанная 17 апреля капитуляция положила конец войне, которая продлилась неполных две недели.