Приближающаяся туча войны

Приближающаяся туча войны

Даже генуэзским и венецианским купцам, которых орден часто осуждал за то, что они ставили торговлю превыше всего, пришлось в конце концов осознать, что теперь, когда между исламом и христианством назрел явный конфликт, им придется оказать поддержку единоверцам. Они были католиками, то есть западными европейцами. Однако от других христиан, таких как греки или армяне, относившихся к православной церкви, нельзя было ожидать подобной перемены настроения. Протестанты также оставались равнодушными к происходившему. Немецким и голландским купцам еще предстояло освоить Средиземноморье. Поэтому если кто и мог сообщить новости ордену, так это купцы-католики из Западной Европы.

Они всегда вели торговлю независимо от религиозных убеждений партнеров. Останавливать корабли при каждой туче войны, нависшей над Восточным Средиземноморьем, означало бы разориться. Если только их собственная страна не вела войну, их корабли заходили в турецкие порты. Таким образом, у ордена рыцарей-иоаннитов не было недостатка в тех, кто доставлял сведения, когда схватка с турками стала неизбежной. В этом заключалось одно из преимуществ религиозного ордена. Им не надо было засылать собственную разведку, они могли использовать западноевропейских купцов для получения чрезвычайно подробной информации о размерах и передвижениях турецких войск.

Турецкий флот, намереваясь захватить Родос, собрался в водах недалеко от Константинополя (Стамбула), столицы Османской империи, первого июня 1522 года. В одном из источников упоминалось семьсот кораблей, но европейские купцы сообщили рыцарям, что кораблей чуть более трехсот. Если учесть обычный размер турецких флотилий, цифра триста кажется более вероятной.

Флотом командовал пират Курдуглу. Турки не имели серьезного опыта в морской войне, и их флот был не слишком организован, поэтому, когда наступало время ведения серьезных военных действий, адмиралом обычно назначали корсара. Курдуглу погрузил на триста кораблей десять тысяч солдат и отправился к Дарданеллам через Мраморное море. На борту каждого корабля было относительно немного людей, так как главная цель флотилии заключалась в транспортировке пушек и другого оружия для осады.

Примерно в то же самое время на азиатской стороне пролива Босфор завершила свои сборы армия. Ее численность равнялась 100 тысячам; особенно важным был отряд минеров, собранных из православного греческого населения Балкан, захваченных турками. Султан в сопровождении всех своих визирей присоединился к колонне солдат, покидающих европейский континент.

Однако этим численность врагов не ограничивалась. Из Сирии и Египта, покоренных турками пять лет назад, должны были отправиться двести кораблей со ста тысячами солдат. Эта армия была в два раза больше той, которая принимала участие в нападении на Родос сорок лет назад. Такие силы против острова, который был размером с горошину по сравнению с огромной Османской империей, — насколько же решительно был настроен двадцативосьмилетний султан Сулейман! Он собирался уничтожить «логово христианских випер» раз и навсегда.

Флот покинул Константинополь первого июня и, пройдя через Дарданеллы, сделал короткую остановку на острове Лесбос, чтобы пополнить запасы. Дальше на пути до Родоса турки могли рассчитывать только на остановку в порту Смирны. Рядом со Смирной находился остров Хиос; хотя он был объявлен нейтральным, фактически принадлежал Генуе. От Малой Азии Хиос отделяло всего десять километров. Триста турецких кораблей, одновременно пересекающих пролив, практически закупорили его. Хиос замер, пока мимо проплывала мусульманская армия.

Дальше начинались территориальные воды ордена Святого Иоанна. Однако турки были прекрасно осведомлены о малочисленности рыцарей на отдаленных островах ордена. Хотя в морском сражении один на один турки оказывались в невыгодном положении, но флотилия из трехсот кораблей представляла собой серьезную силу. Возможно, для того чтобы размяться, Курдуглу решил попытаться захватить остров Кос, что не входило в планы султана. Однако рыцари гарнизона крепости оказали неистовое сопротивление. Поняв, что победа достанется нелегко, Курдуглу быстро прекратил осаду, и его флотилия снова взяла курс на юг. Двадцать шестого июня первые турецкие корабли показались недалеко от Родоса.

Меньше чем через месяц в порт Мармариса прибыла основная часть солдат, отправившихся в путь примерно в то же время, что и флот, и двигавшихся через Малую Азию. Они шли вдоль западного побережья по собственным землям, поэтому им не надо было беспокоиться о возможных столкновениях с местными жителями. Они не стали заходить в Бодрум, находившийся на самом краю полуострова, в стороне от их маршрута. Атаковать там рыцарей было бы потерей времени и людей. Если падет Родос, то за ним последуют Кос и Бодрум. Присутствие султана означало, что его планы будут выполнены до конца, и стотысячная армия успешно собралась, почти без потерь, в порту Мармариса. Флот должен был доставить пушки, оружие и порох на Родос и вернуться в Мармарис за армией.

Рыцари-иоанниты тоже не собирались зря терять людей. Турецкий флот подошел к Родосу с северо-запада, миновал вход в гавань и, обогнув остров, остановился у песчаного пляжа примерно в пяти километрах к югу. Рыцари не делали никаких попыток помешать туркам, пока они выгружали свои многочисленные пушки и осадные орудия. Численность врага, включая моряков, составляла десять тысяч. Количество защитников крепости Родоса — шестьсот рыцарей, примерно полторы тысячи наемников и три тысячи годных к военной службе местных жителей.

Рыцари не оказали никакого сопротивления даже после того, как турецкий флот, успешно выгрузив оружие и провизию, стал курсировать между Мармарисом и Родосом, перевозя армию. Триста кораблей представляли собой огромную силу. Чтобы избежать блокады на море, рыцарям нужно было сделать все возможное, чтобы их суда уцелели. Весь июль, пока усиливались северо-западные ветра, жители Родоса укрепляли защитные сооружения, которым предстояло выдержать неизбежную осаду. Все это время они наблюдали за передвижением турецких кораблей, перевозивших солдат; вражеские суда проходили прямо мимо плавучих заграждений из железных цепей толщиной в человеческую руку, которые перекрывали вход в военную и торговую гавани.

Для Антонио это был первый опыт защиты крепости и первое сражение с турками. Он удивился, что население острова, казалось, увеличилось в два раза. Так казалось потому, что на улицах и площадях стало намного больше людей. В город пришли те, кто раньше жил за крепостными стенами и чьи дома и поля были сожжены. Эти люди привели с собой домашний скот, овец, кур и даже собак. В результате гул, доносившийся из южной части города, был такой громкий, словно на рынке проходили народные гулянья.

Наблюдая за босоногими детьми, гонявшимися за собаками и курами, Антонио не мог поверить, что осада неотвратима. Эта суета еще не достигла северной части города, где были сосредоточены здания ордена, но днем ворота в тонкой стене, отделявшей половину, где проживали рыцари, от половины, которую населял простой народ, были открыты. Время от времени попадалась заблудившаяся овца, за которой гнался ребенок, одетый в лохмотья. Антонио не мог сдержать улыбки, видя изумление на лицах детей, наблюдавших за рыцарями. На этих людей скоро должна была напасть огромная армия неверных, но они продолжали вести прежнюю жизнь. И когда Антонио думал о том, что его собственная жизнь может закончиться в двадцать лет, воспоминание об этих сценках спасало его. В свободное время он часто ходил в церковь, находившуюся в той части города, где жил простой народ, но не для того, чтобы молиться. Обе церкви, и католическая, и православная греческая, стали временным приютом для беженцев.

Однако ночью атмосфера становилась напряженной. Все ворота были закрыты. Перед домами рыцарей, госпиталем, оружейным складом, дворцом Великого магистра ярко горели факелы, чтобы можно было легко заметить любого подозрительного человека. В другой половине города, где проживал простой народ, освещать черные как смоль улицы было нечем, кроме факелов, которые горели всю ночь и озаряли священные статуи в нишах зданий. По улицам ходили дозоры, состоящие примерно из двадцати солдат. На протяжении почти месяца действовал приказ, согласно которому все заведения должны были закрываться на закате, включая таверны, чьи факелы обычно горели до глубокой ночи.

Великий магистр все еще ждал хороших вестей от гонцов, которых он послал полгода назад с просьбой о помощи; теперь он решил снова отправить гонцов во все уголки Западной Европы. Испанские рыцари поехали к папе и императору Карлу, а французские — к королю Франции. Еще двое должны были собрать рыцарей ордена, раскиданных по всей Европе. Им предстояло распространять новости об угрозе, нависшей над главным оплотом ордена, а также приказ об общей мобилизации. В их задачу также входило достать как можно больше пороха и провианта и отправить на Родос. Назначенные рыцари пустились в путь на быстрых легких галерах. Они незаметно покинули гавань ночью, и турки никого не остановили.

Однако летом 1522 года Западную Европу волновали другие проблемы. Будущий папа плыл на корабле, направляясь к месту своей коронации в базилике Святого Петра в Риме. Адриан VI был выбран на этот пост 9 января, но покинул Испанию только 8 июля. Его корабль прибыл в гавань Генуи 17 июля, а 28 августа — в портовый город Остья. Церемония коронации проходила 31 августа. Папе удалось добраться до Рима, не приняв ни одного из «любезных предложений», сделанных ему императором Карлом, французским королем Франсуа I и английским королем Генрихом VIII, и при этом не оскорбив их.

Из-за этой задержки до самого сентября папа не мог произнести перед кардиналами свою вступительную речь, касающуюся курса церкви. Ожидалось, что Адриан VI затронет только два вопроса: объединение христиан в борьбе против турок и протестантское движение в Германии. Новый папа, несомненно, намеревался заручиться поддержкой европейских королей, чтобы решить эти две главные проблемы, стоящие перед христианским миром. Однако сами короли интересовались только междоусобными войнами.

Будучи императором Священной Римской империи, Карл правил Германией и Нидерландами. Как королю Испании, ему принадлежали эта страна и Новый Свет. В качестве яблока раздора для него и французского короля Франсуа I выступала Италия. Однако сражение, произошедшее около Милана в апреле того же года, выявило превосходство Карла. Французский король покинул Милан, и власть над Генуей перешла от Франции к Испании. Так как до этого Испания получила в Южной Италии Неаполь и Сицилию, борьба между Францией и Испанией за Италию, по крайней мере временно, завершилась в пользу Испании.

В июне английский король Генрих VIII вступил в союз с Карлом. В июле английская армия под командованием герцога Суффолка высадилась в Нормандии. Было немыслимо, чтобы Франция, управляемая мудрым королем и владеющая самыми плодородными землями в Европе, легко сдалась Габсбургам, и она оборонялась.

Прибыв в Европу с известием о высадке турецкой армии на Родосе и обратившись за помощью, гонцы из ордена Святого Иоанна привели королей в смятение. Все европейские монархи признавали орден в качестве «последнего оплота христианства в Восточном Средиземноморье», но в любые времена связь между словом и делом в лучшем случае непрочная.

После прибытия на Родос султана Сулеймана I турецкая армия была готова начать военные действия.