5.8. Борьба за Харьков (6–23 августа. Степной фронт)

5.8. Борьба за Харьков

(6–23 августа. Степной фронт)

Освободив 5 августа Белгород, Степной фронт продолжал развивать наступление в южном направлении. Следующей целью войск генерал-полковника И. С. Конева была бывшая столица Украинской ССР Харьков. За два года войны местность вокруг города не раз становилась ареной ожесточенных боев, а сам он уже трижды переходил из рук в руки. Впрочем, у советского командования не было сомнений в том, что финал этой затянувшейся военной саги не за горами. План наступления предусматривал, что уже через неделю советские войска подойдут к внешнему обводу обороны Харькова в районе Дергачи, Циркуны и Перемога, а еще через трое суток освободят город.

Напомним еще раз, что окружение харьковской группировки, состоявшей из 11-го и 42-го армейских корпусов группы генерала Кемпфа, должны были обеспечить 1-я и 5-я гвардейская танковые армии, а также 57-я армия генерал-лейтенанта H. A. Гагена. Их ударные группировки должны были соединиться юго-западнее Харькова в районе Мерефа, Люботин. Задачи войск Степного фронта, не обладавшего такими значительными силами, как его сосед справа, были очевидны — наступление параллельно шоссе Белгород — Харьков и реке Лопань с постепенным свертыванием немецкой обороны по правому берегу реки Северский Донец. Фактически войска И. С. Конева должны были наступать на город «в лоб», последовательно взламывая многочисленные оборонительные рубежи, возведенные противником.

К началу августа в Степной фронт входили 53-я, 69-я и 7-я гвардейская армии (командующие генерал-лейтенанты И. М. Манагаров, В. Д. Крюченкин и М. С. Шумилов), а также 1-й механизированный корпус, сосредоточенный в полосе армии И. М. Манагарова. Как видно, боевой состав объединения И. С. Конева значительно уступал соседнему Воронежскому фронту. Такое положение вещей не устраивало энергичного и властного командующего. Справедливо считая, что основные силы, задействованные в ликвидации харьковской группировки противника, должны быть сосредоточены в руках командования Степным фронтом, он уже 5 августа направил в адрес представителя Ставки свои соображения по поводу проведения будущей операции в районе Харькова.

Указав общее направление наступления своих армий на Микояновку, Казачью Лопань и Люботин, а также подчеркнув необходимость включения удара правого крыла Юго-Западного фронта в состав Степного фронта, И. С. Конев заострил внимание на необходимости усиления своих войск новыми частями и соединениями. Среди запрошенных соединений были два механизированных и два танковых корпуса, что, по всей видимости, можно воспринять как недвусмысленный намек о желательности передачи в состав Степного фронта 5-й гвардейской танковой армии. Кроме того, командующий фронтом затребовал дополнительные артиллерийские и инженерные части. Не остались без внимания и авиаторы — 5-й воздушной армии, по мнению И. С. Конева, требовался один штурмовой и один истребительный корпус. Помимо всех этих усилений, войска армий И. М. Манагарова и М. С. Шумилова, понесшие чувствительные потери в конце июля и начале августа, требовали пополнения в 25 000 человек, а в состав бронетанковых частей фронта необходимо было включить порядка 400 танков. При этом ветерана июльских боев — 69-ю армию генерала В. Д. Крюченкина, предлагалось вывести во фронтовой резерв, для доукомплектования[371].

Пока предложения И. С. Конева и его штаба рассматривались в Москве, продвижение войск Степного фронта продолжалось. 6 августа, в день, когда Белгород был окончательно очищен от противника, 53-я и 69-я армии неожиданно натолкнулись на серьезное сопротивление южнее города на рубеже Долбино, Новая Деревня, Шагаровка, Таврово. Части 1-го механизированного корпуса, добившиеся было первоначального успеха, подверглись неоднократным контратакам, а также налетам авиации, и были вынуждены отойти.

Одной из косвенных причин неудачи наземных войск 6 августа была слабая поддержка с воздуха, оказанная летчиками генерала С. К. Горюнова. Из ударных соединений 5-й воздушной армии 6 августа в полосе Степного фронта остался один 1-й шак. Напомним, что бомбардировочный корпус полковника И. С. Полбина 5–6 августа большей частью сил был задействован на Воронежском фронте, нанося удары в полосе перешедших в наступление 27-й и 40-й армий. Согласно документам, двумя штурмовыми дивизиями 1-го шак 6 августа было совершено всего 129 самолето-вылетов, что было недостаточно для поддержки армий И. М. Манагарова и В. Д. Крюченкина. Для сравнения напомним, что в первые два дня наступления экипажи 1-го шак совершили 375 и 278 самолето-вылетов соответственно. Всего же за 6 августа 5-я воздушная армия совершила 443 самолето-вылета.

Основной причиной снижения активности штурмовой авиации стали потери, понесенные ею за первые четыре дня боев. Согласно документам 1-го шак, соединение генерал-лейтенанта В. Г. Рязанова за этот период безвозвратно потеряло 19 самолетов, а еще 30 машин совершили вынужденные посадки на своей территории (15 и 22 из этого числа соответственно составляли Ил-2). Нельзя не отметить, что превосходная живучесть штурмовика Ильюшина во многом способствовала эвакуации большинства самолетов с мест вынужденных посадок. Оперсводки корпуса свидетельствуют, что к 6 августа на свои аэродромы прибыли авиаторы из состава экипажей 18 самолетов, числившиеся как не вернувшиеся с боевых заданий (совершивших вынужденные посадки) в период с 3 по 5 августа. В результате опроса летчиков штабу корпуса удалось установить, что 3 штурмовика совершили удачные посадки на колеса и были исправны, 12 подлежали восстановлению, 2 разбиты, а еще один, севший на линии фронта, был сожжен минометным огнем противника[372].

Основное противодействие экипажам 1-го шак 6 августа в районе южнее Белгорода оказывали группы II и III/JG52. При этом 2-я группа действовала не в полном составе, так как 4-й отряд временно был переброшен в Анапу. Успехи немецких истребителей были невелики — было одержано около 14 побед, 8 из которых были записаны пилотам отряда 6./JG52. Не отмечают немецкие источники и сколько-нибудь значительных утрат — за весь день отмечена лишь потеря разведывательного «мессершмитта» из состава NAGr2, а также легкое повреждение бомбардировщика He-111Н-16 из состава 9./KG27, который пилотировал пилот с вполне русской фамилией Сокол, но истинно «арийским» именем Хайнц (Sokol Heinz).

Документы 4-го иак зафиксировали 6 августа 11 воздушных боев, которые в основном представляли собой стычки с небольшими группами истребителей и бомбардировщиков противника, действовавших группами по 4–6 машин. Всплеск активности немецкой авиации отмечался лишь в первом часу дня, когда около 12:00 западнее Белгорода группа из 8 Як-1 и Як-7б 183-го иап, ведомая командиром полка майором А. А. Обозненко, атаковала 6 групп He-111, каждая из которых насчитывала от 6 до 12 машин, а также две девятки Ju-88. Немецкие самолеты были обнаружены в момент выхода из облачности, что позволило пилотам «яков» принять боевой порядок, начав последовательные атаки с пикирования. С первой же атаки А. А. Обозненко удалось поразить «хейнкель», а после атаки всей группы загорелся один из Ju-88. На счет летчиков группы записали также и 3 подбитых He-111. Кроме того, в ходе воздушного боя младший лейтенант Церковный из ее состава видел успешную атаку одиночного Ла-5 сверху по одному из «хейнкелей».

Эти данные хорошо согласуются с оперсводками 302-й иад, согласно которым группа из 6 Ла-5 297-го иап, ведомая младшим лейтенантом Ф. К. Борисенко, в районе Белгорода обнаружила и атаковала одиночные «хейнкели», а также группу из 4 Ju-88. По всей видимости, атаки группы А. А. Обозненко расстроили боевой порядок немецких бомбардировщиков, которые уходили на свою территорию небольшими группами или по одиночке, подвергнувшись атакам подоспевших Ла-5. В ходе боя ведущему группы Ф. К. Борисенко удалось повредить два немецких бомбардировщика. Вероятно, именно его атаку наблюдал младший лейтенант Церковный из группы 183-го иап.

Надо сказать, что 6 августа стало чрезвычайно удачным днем для младшего лейтенанта Ф. К. Борисенко. Кроме двух поврежденных He-111 пилот записал на свой счет Ju-88, сбитый с пикирования ранним утром около юго-западной окраины Белгорода, а также уничтоженный во второй половине дня «сто девятый». Несмотря на успехи, боевая карьера Ф. К. Борисенко оказалась, к сожалению, короткой. Уже через 4 дня, 10 августа, отважный пилот погиб в тяжелом воздушном бою с большой группой «мессершмиттов».

Неожиданная задержка наступления южнее Белгорода заставила командование Степного фронта более тщательно подойти к планированию наступления на следующий день, 7 августа. Командующий 5-й воздушной армией генерал С. К. Горюнов и его штаб получили распоряжение уделить особое внимание прикрытию 53-й армии, которая должна была овладеть Журавлевкой и Малыми Проходами — населенными пунктами, лежащими на границе Белгородской и Харьковской областей, а также перехватить шоссе Белгород — Харьков. Более сложная задача стояла перед командиром 1-го механизированного корпуса генерал-лейтенантом М. Д. Соломатиным. Его соединение должно было к исходу 8 августа захватить Дергачи — населенный пункт, находящийся всего в 8–10 километрах северо-западнее Харькова.

Наступление, начавшееся утром 7 августа, получило значительную поддержку авиаторов генерала С. К. Горюнова. За сутки 5-я воздушная армия выполнила 757 самолето-вылетов. Снова действовавший в интересах Степного фронта 1-й бак нанес в период с 7:56–8:00 и с 9:50–10:00 два удара силами трех девяток каждый. Экипажи Пе-2 подвергли бомбежке позиции артиллерии и скопления войск противника в районах Таврово, Нечаево, Муром, Липцы. При этом на цели выполнялось по два захода, с разных направлений. Наиболее подготовленные экипажи вели бомбардировку с пикирования, что в значительной степени сказалось на ее эффективности. Особенно выделялась эскадрилья старшего лейтенанта Скоробогатова из состава 82-го гв. бап, которая большинство боевых заданий, начиная с июля месяца, выполняла с пикирования. При этом сам командир эскадрильи 60 раз водил своих подчиненных на боевые задания.

Говоря об итогах налетов «пешек», сошлемся на доклад штаба 1-го бак от 7 августа, в котором, в частности, говорилось: «По наблюдениям экипажей и дешифрированием фотосхем целей — задание выполнено отлично. Отмечены прямые попадания бомб в окопы и по скоплению автомашин и артиллерии противника. Дешифрированием схем установлено: уничтожено и повреждено до 50 домов, до 55 автомашин, 10 танков, 30 повозок, 13 огневых точек, 1 склад боеприпасов, 1 склад ГСМ»[373].

Подтвердили успех действий бомбардировщиков и наземные войска. Командир 1-го бак получил телеграмму от командующего 5-й воздушной армией, в которой говорилось: «Шумилов передал, что Ваши бомбардировщики в первый вылет действовали исключительно хорошо, благодаря этому был взят пункт Таврово, а после бомбардирования Бродок, наземные части заняли его северную окраину и ведут бой за его овладение»[374]. Представление об эффективности массированных бомбежек дополняли и показания пленных. Так, захваченный в районе Бродок ефрейтор 107-го артполка 106-й пехотной дивизии рассказал, что его полк потерял свыше 75 % личного состава и матчасти в результате обработки его русскими бомбардировщиками.

На четверть увеличил число боевых вылетов 7 августа и 1-й шак. Из 398 самолето-вылетов 190 пришлось на штурмовики, а 208 — на истребители 203-й иад. На плечи летчиков-истребителей дивизии И. Ф. Баранчука, занятых в основном сопровождением штурмовиков 266-й и 292-й шад, легла поистине огромная нагрузка, сохранявшаяся на протяжении всей операции. Так, например, 7 августа 247-й иап совершил силами 18 Як-1 83 самолето-вылета, 270-й иап 19 самолетами — 71 самолето-вылет и 516-й иап 12 самолетами — 46 самолето-вылетов. Не сложно подсчитать, что средняя нагрузка на один самолет в полках дивизии составила от 3,7 до 4,6 вылета в день.

Связанные прикрытием «илов», летчики 203-й иад в основном вели воздушные бои с небольшими группами истребителей противника, старавшихся неожиданно атаковать штурмовиков. Несмотря на самоотверженность подчиненных генерала И. Ф. Баранчука, в их боевой работе еще частенько случались досадные промахи, что вызывало обоснованную критику прикрываемых ими экипажей Ил-2. Например, в трех воздушных боях, проведенных экипажами 292-й шад 7 августа, в двух случаях истребители сопровождения в бой не вступали. Так, около 11:22 12 Ил-2 800-го шап были атакованы парой FW-190. Отсутствие противодействия со стороны истребителей сопровождения позволило пилотам «фокке-вульфов» провести в общей сложности восемь атак, нанеся тяжелые повреждения 3 Ил-2. В 16:05 12 Ил-2 этой же дивизии снова подверглись атакам четырех немецких истребителей (на сей раз опознанных как «мессершмитты»). Отсутствие противодействия со стороны эскорта, который летел выше, снова позволило немцам провести шесть атак.

Впрочем, как показала практика, летчики генерала В. Г. Рязанова были вполне в состоянии постоять за себя, вступая в активный воздушный бой с самолетами противника. Так, около 17:25 в районе Микояновка 12 Ил-2 800-го шап атаковали группу из 18 Ju-88 и Ju-87, шедшую под прикрытием 8 Bf-109. В результате боя на счет пилотов и воздушных стрелков было записано 3 Ju-87. В 18:40 в районе Журавлевка состоялся еще один воздушный бой, в котором принимали участие 12 Ил-2 673-го шап 266-й шад и 12 Як-1 против 30 Ju-87 и 18 Bf-109. По докладам пилотов, удалось сбить еще три «лапотника». При этом два Ил-2 были тяжело повреждены, но смогли перетянуть на свою территорию. Возможно, жертвой «илов» в этих боях стали один или два Ju-87D-3 из трех, потерянных эскадрой StG77 из состава в этот день.

Документы 5-й воздушной армии зафиксировали за 7 августа 26 воздушных боев, в которых было сбито около 40 самолетов. Среди них 22 Bf-109, 6 Ju-88, 6 Ju-87, 4 He-111, 1 FW-190 и 1 Hs-126. Отметим, что эти данные фигурируют в оперсводках армии с пометкой «по докладам экипажей». Собственные же потери от воздействия противника составили 4 самолета, а 12 истребителей и штурмовиков считались не вернувшимися с боевых заданий. Кроме того, 7 Ил-2 1-го шак в результате полученных в боях повреждений совершили вынужденные посадки.

Противником экипажей 5-й воздушной армии 7 августа оставались истребители из состава 6./JG52 и III/JG52. Летчики последней одержали за день около 14 побед. В основном жертвами были истребители (10 побед), идентифицированные как ЛаГГ. Что имели в виду под этим обозначением немецкие эксперты — лобастые Ла-5 или неправильно опознанные остроносые «яки», остается загадкой. Отметим лишь, что потери наших истребителей за день составили 7 «яков» и 2 «лавочкина». По всей видимости, 2 Як-1 из состава 6-го иап в вечернем бою стали жертвами командира III/JG52 Гюнтера Ралля.

Для противодействия советскому наступлению севернее Харькова командование 4-го воздушного флота задействовало группы штурмовиков и бомбардировщиков из состава II/SchG1 и III/KG27, наносивших удары в основном по колоннам наших войск на шоссе Белгород — Харьков, а также по боевым порядкам 1-го механизированного корпуса в районе Веселая Лопань. Один из таких налетов удалось сорвать пилотам 6-го иап 294-й иад. Около 13:20 восьмерка Як-1, ведомая командиром полка майором Ф. А. Лукелием, на высоте 4500 метров обнаружила 3 группы общей численностью 23 He-111 под прикрытием 6 Bf-109. Разделившись на две четверки, наши истребители атаковали сверху немецкие бомбардировщики. При этом младшим лейтенантам С. А. Власову и Б. Ф. Козулину удалось сбить два вражеских самолета. «Хейнкели», не выдержав этой неожиданной атаки, стали сбрасывать бомбы в поле в районе Бессоновки и заворачиваться на обратный курс. Однако стрелкам замыкающей шестерки удалось поджечь «як» лейтенанта А. И. Васильева, который на горящей машине ушел в восточном направлении.

Немецкие списки потерь подтверждают, что III/KG27 действительно потеряла в этот день два самолета. При этом машина из состава 9-го отряда погибла вместе с экипажем, а вот раненный в бою командир III/KG27 гауптман Карл Майер (Mayer Karl), летевший в составе 8-го отряда, сумел посадить поврежденный на 30 % He-111Н-16 на аэродроме Харькова. Такой же процент повреждений имели и два FW-190F-3 из состава 6./SchG1, один из которых, вероятно, стал жертвой капитана Ш. Н. Кирия из 427-го иап. Только живучесть «фокке-вульфа» спасла пилотов на сей раз. Несмотря на полученные повреждения (30 и 35 % разрушения), оба штурмовика совершили посадку на харьковском аэродроме.

Говоря о боях в районе Харькова, нельзя не сказать, что действия двухмоторных бомбардировщиков достаточно критично оцениваются в советских архивных документах. Высота полета «юнкерсов» и «хейнкелей» в дневное время в течение июля — августа неизменно повышалась от 2500 до 4000 метров, что под конец стало сказываться на точности бомбометания. При этом основной опасностью для самолетов «кампфгешвадеров» оставались расчеты зенитной артиллерии Красной Армии. Однако все больше давала себя знать и возросшая агрессивность наших истребителей, которые в подавляющем большинстве случаев активно атаковали немецкие самолеты, часто нарушая боевой порядок групп бомбардировщиков, не давая делать заход на цель. Недаром, говоря о событиях 1943 года, генерал Швабедиссен вынужден был признать: «Характерная для русских истребителей оборонительная тактика в борьбе с немецкими бомбардировщиками ушла в историю»[375].

Обратимся к итогам наступления 7 августа. В результате его фронт противника южнее Белгорода оказался прорван, и части Степного фронта продолжали развивать наступление в южном направлении. К исходу 8 августа они продвинулись на 20–25 километров, выйдя на фронт Журавлевка — Коровино. Фактически оказалась достигнута граница Белгородской и Харьковской областей. Однако задача по выходу к Дергачам силами 1-го механизированного корпуса оказалась не выполнена. С большим трудом развивалось наступление 7-й гвардейской армии, которой в итоге все-таки удалось форсировать реку Северский Донец, захватив при этом находящееся на правом берегу Соломино. Продвижение вперед армии М. С. Шумилова, а также 53-й и 69-й армий проходило при неоднократных контратаках противника.

8 августа стало важным днем для командования Степного фронта. После рассмотрения плана наступательной операции в районе Харькова, предложенного три дня назад генералом И. С. Коневым, он нашел одобрение в Ставке.

Сосредоточение всех сил в руках командующего Степным фронтом должно было не только улучшить координацию действий наступающих на Харьков войск, но и ускорить освобождение города. Решением Ставки в состав Степного фронта передавались 5-я гвардейская танковая армия и 57-я армия Юго-Западного фронта. Отметим, что объединение генерала П. А. Ротмистрова к тому времени понесло тяжелые потери. В боях с 3 по 10 августа из ее состава было сожжено 111 танков, подбито артиллерией 100, подорвалось на минах 14. Еще 29 машин (24 Т-34 и 5 Т-70) были подбиты во время авиационных ударов противника[376].

Получив столь мощное усиление, И. С. Конев в боевом приказе на 9 августа поставил вновь переданным в состав фронта армиям весьма амбициозные задачи. Так, 5-я гвардейская танковая армия должна была уже к исходу 9 августа выйти в район Люботин, Пересечная, Ольшаны, тем самым перерезав дороги, ведущие из Харькова на запад. Конечной же целью наступления танкистов П. А. Ротмистрова был населенный пункт Мерефа, расположенный юго-западнее Харькова. Туда же, как мы помним, нацеливалась и 57-я армия генерала H. A. Гагена, которой предписывалось форсировать реку Северский Донец, захватить плацдармы и готовиться к наступлению в обход Харькова с юга.

9 августа войска Степного фронта смогли совершить очередной рывок вперед, продвинувшись за день на 14–20 километров. Наступление развивалось успешно на фронте всех трех армий. 1-й шак в эти два дня совершал ежедневно в среднем чуть более 200 самолето-вылетов, причем между штурмовиками и истребителями вылеты были распределены приблизительно поровну. Командование 5-й воздушной армии особенно выделило удар 35 Ил-2 по сильно укрепленному пункту Петровка. Сделав два захода, штурмовики обратили в бегство многочисленную пехоту противника, позволив нашим войскам занять этот сильно укрепленный пункт с минимальными потерями[377].

Бомбардировочная авиация Степного фронта подвергла бомбежке скопления войск и техники противника, которые отходили в направлении следующего оборонительного рубежа в районе Циркуны, Померки, Русское Лозовое, Черкасское Лозовое. При этом командование 5-й воздушной армии особенно заострило внимание экипажей Пе-2 на возможное скопление войск противника в лесных массивах севернее Харькова.

Боевые задания 1-го бак в период с 9 по 10 августа отличались разнообразием поражаемых целей. Среди них были опорные пункты, аэродромы и автоколонны противника. При ударах по автоколоннам использовались данные вылетов самолетов-разведчиков из состава корпуса, которые, обнаружив подходящую цель, передавали ее координаты на КП командира корпуса. Уже утром 9 августа по срочному распоряжению командира корпуса в воздух было поднято две девятки пикировщиков, одна из которых должна была нанести удар по колонне, состоящей приблизительно из 100 автомашин и двигающейся от Липцы на Харьков. Вторая группа работала по колонне с таким же количеством автомобилей, двигающейся из Русское Лозовое также в направлении Харькова.

Еще одной необычной задачей, выполненной пилотами И. С. Полбина 9 августа, была бомбардировка самого Харькова. Целью пикировщиков стала площадь Дзержинского, на которой было отмечено большое скопление немецкой бронетехники. Потери в ходе этого налета составили всего 1 Пе-2, который, по всей видимости, стал жертвой фельдфебеля Карла-Хайнца Мельцера (Meitzer Karl-Heinz) из 8./JG52.

Кроме того, ожесточенной бомбежке как бомбардировщиков, так и штурмовиков подверглись немецкие аэродромы Померки и Сокольники. Первыми эти аэродромы в ночь на 6 августа бомбили экипажи 6-го ак дд, продолжавшие наносить удары по этим целям в последующие две ночи. 9 августа налет на аэродром Померки, а также прилегающие к нему постройки совершили самолеты 1-го бак. В результате экипажи «пешек» наблюдали сильные взрывы складов с боеприпасами, а также отметили уничтожение 3 самолетов и 2 ангаров на летном поле. На следующий день удар по этому же аэродрому нанесли 12 Ил-2 266-й шад, уничтожившие, по докладам пилотов, еще около 10 машин противника. По аэродрому Сокольники 10 августа «работала» дюжина штурмовиков 800-го шап, которые сожгли 5 ангаров, уничтожив при этом до 22 самолетов противника, а также повредили 2 тягача. Хотя немецкие источники не отмечают потерь авиации на аэродромах в период с 9 по 10 августа, тем не менее нельзя не признать, что в условиях начавшейся с 8 августа эвакуации из Харькова эти удары сыграли значительную роль, заставив эвакуироваться на аэродромы Полтавы, Миргорода и Конотопа значительную часть самолетов 4-го воздушного флота. 11 августа радиоразведкой 2-й воздушной армии было установлено, что противник прекратил работу с аэродромов харьковского аэроузла.

Если немецких авиаторов заставляло перебазироваться все дальше на запад опасное приближение к их аэродромам линии фронта, то экипажи 5-й воздушной армии, наоборот, к 10 августа стали испытывать слишком большие затруднения в связи с большой удаленностью собственных посадочных площадок до целей. В особенности это касалось ударных самолетов, которые вынуждены были делать по целям всего один заход, зачастую лишенные возможности маневра. По этой причине в период с 11 по 12 августа все три корпуса произвели перебазирование на новые аэродромы. 1-й бак перелетел на аэроузел Боровки, 1-й шак — на аэроузел Великий Бурлук, 4-й иак — на аэроузел Терновая. После перебазирования удаление от аэродромов до линии фронта составило для бомбардировщиков — 140 км, для штурмовиков — 50–60 км, для истребителей — 30–45 км.

В ходе перебазирования сказались недостатки планирования операции со стороны служб тыла 5-й воздушной армии. В первую очередь это отразилось на подготовке передовых аэродромов к приему частей. Несмотря на то что имелась возможность выделения 2–3 БАО из имевшихся 19 для обеспечения работы авиачастей, планом выделения таких резервных БАО не предусматривалось, что создало нервозную обстановку не только у руководства тылом, но и у командиров соединений и частей.

Мы уже знаем, что в период с 9 августа 4-й воздушный флот получил значительное усиление из состава 6-го воздушного флота. Прибывшие подкрепления в лице I и IV/JG51, а также I/JG54 оказали эффективную поддержку эскадре JG52, которая, действуя в неполном составе, на протяжении недели в одиночку вела борьбу в воздухе с двумя советскими воздушными армиями, одновременно отвлекая часть истребителей в полосу действия 1-й танковой и 6-й армий. Советская разведка отметила появление перед фронтом новых соединений немецких истребителей. Так, разведсводки 294-й иад свидетельствуют, что с 13 августа отмечено появление истребителей FW-190 (из состава I/JG51 и I/JG54. — Прим, авт.). Пилоты «фокке-вульфов» предпочитали появляться в группах до 10–12 самолетов. При этом применялась своеобразная тактика — зачастую пара или звено «фокке-вульфов» ввязывалось в воздушный бой с нашими самолетами, одновременно вызывая подкрепление. В итоге немецкие истребители за короткое время удачно наращивали количество самолетов в воздухе, стремясь в первую очередь расколоть группы наших самолетов и бить их по одиночке.

Воздушные схватки 9 и 10 августа носили упорный характер. При этом на первый план, по заявленным успехам, по сравнению с предыдущими днями вышли экипажи 302-й иад. Так, 9 августа в 8 воздушных боях при сопровождении бомбардировщиков 1-го бак было сбито 13 самолетов противника (12 Bf-109 и 1 FW-190) ценой потери 2 Ла-5 193-го иап. Но все рекорды побило 10 августа. В этот день ценой 5 Ла-5 было уничтожено всего в 5 воздушных боях 30 вражеских машин[378]. Результат будет еще более внушительным, если мы присовокупим к этим успехам еще 9 побед, приходящихся на долю пилотов 203-й и 294-й иад.

На страницах этой книги мы уже не раз сталкивались с ситуацией, когда между заявками сторон о своих достижениях и фактическими результатами лежит целая пропасть. Данное утверждение можно применить и к событиям 9–10 августа. Так, например, из 30 уничтоженных 10 августа «Мессершмиттов» силами истребителей 5-й воздушной армии, в немецких источниках можно найти подтверждение о потере всего лишь одного (!) самолета данного типа от воздействия противника и еще одной поврежденной машине. Как и во многих других случаях, причина столь вопиющих несоответствий кроется как в отсутствии независимой, адекватной системы учета потерь противника в ВВС Красной Армии и влиянии идеологического фактора, так и в отсутствии до сих пор полных данных о потерях люфтваффе на Восточном фронте. Накладываясь друг на друга, эти причины порой только усиливают неразбериху.

Рассмотрим события 10 августа несколько подробнее, чтобы понять, из чего же сложились столь впечатляющие результаты. Приведем лишь наиболее результативные схватки. Первой из таковых явился бой 10 Ла-5 193-го иап под командованием майора Н. И. Ольховского с 14 Bf-109 в районе Липцы. Задание группы Н. И. Ольховского заключалось в фотографировании харьковского аэродрома (Центральный и НКВД). Неизвестно, что явилось причиной направления сильной группы для выполнения столь специфического задания, однако в районе линии фронта «лавочкины» были перехвачены «мессершмиттами». Про фотосъемку пришлось забыть. По результатам боя пилотам майора Н. И. Ольховского было записано 7 побед, т. е. в штабе дивизии посчитали, что удалось уничтожить ровно половину немецкой группы.

Еще более фантастический результат был записан на счет истребителей 297-го иап. В бою с 50 бомбардировщиками и 30 истребителями 10 Ла-5, ведомым старшим лейтенантом П. М. Кучеренко, удалось уничтожить ни много ни мало 17 вражеских самолетов (9 Bf-109, 7 Ju-88 и 1 He-111)! Однако и потери нашей группы были велики. На свой аэродром не вернулось 5 Ла-5. Погибли младшие лейтенанты Шныров, Жуков, уже упоминавшийся нами мл. лейтенант Ф. К. Борисенко, а младший лейтенант Сазонов на сильно поврежденной машине совершил вынужденную посадку. В воздушном бою смертью героя погиб младший лейтенант А. В. Добродецкий, который, заметив опасность, грозящую командиру, таранил вражеский истребитель и погиб. 4 февраля 1944 года A. B. Добродецкому было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.

Сверяя доступные данные противоположных сторон, можно лишь предположить, что одной из жертв советских пилотов стал сбитый младшим лейтенантом Н. С. Артамоновым (Герой Советского Союза с 19.8.44) He-111 из состава 1./KG100. Кроме того, по всей видимости, удалось повредить один Ju-88 из KG3. Вероятно, что столь высокие заявки на воздушные победы, явно выходящие за пределы здравого смысла, были призваны хоть как-то компенсировать горечь от тяжелых потерь, понесенных в этих боях. Отметим, что и 9, и 10 августа основную массу сбитых самолетов противника, судя по оперсводкам 5-й воздушной армии, составляли именно истребители противника. Так, 9 августа было зафиксировано 25 побед (сбито 22 Bf-109 и 3 FW-190), а 10 августа в 22 воздушных боях отмечается уничтожение уже 49 немецких самолетов (из них 39 Bf-109 и 1 FW-190). Несложно посчитать, что только за два дня боев, по заявкам пилотов, было уничтожено 65 истребителей противника, или две истребительные группы полного состава.

В то же время при столь больших и официально признаваемых победах в воздушных боях в документах частей зачастую указывается на недостатки и упущения в организации боевой работы истребителей. Эти недостатки были, в общем-то, типичные для советских ВВС летом 1943 года. Например, командование 294-й иад отмечало по итогам августа все еще низкую слетанность групп. Это особенно становилось заметно при завязке боя, когда наши истребители в большинстве случаев старались атаковать все сразу. В результате группа распадалась в лучшем случае на пары, создавая в воздухе ненужную скученность. Все это не только увеличивало сумятицу, но и не позволяло командиру группы руководить боем. Отмечались и отдельные случаи покидания боя без разрешения командира.

Объективные трудности накладывались на субъективные. Так, командование 294-й иад отмечало, что имевшая в ряде случаев нестабильность прикрытия наземных войск есть «неизбежное зло» в условиях наступления и преследования противника. Кроме того, штаб дивизии неоднократно отмечал, что существующая система ВНОС не обеспечивает надежного наведения на воздушные цели. По мнению командования, «ключом» к решению проблемы должны были стать радиолокационные установки «Русс» и «Редут», однако, к сожалению, в тот момент они на фронте отсутствовали. Весьма неудобными оказались и большинство аэродромов базирования дивизии, которые представляли собой длинные узкие полосы, что значительно затрудняло взлет со стоянок и не позволяло держать наготове дежурную пару.

Вернемся от анализа действий истребителей к общему ходу событий на Степном фронте. С 10 по 13 августа тяжелые для обеих сторон бои на внешнем оборонительном обводе Харькова продолжались. Удачное наступление 9–10 августа позволило нашим войскам выйти к опорным пунктам немецкой обороны Дергачи, Черкасское-Лозовое, Циркуны. Командование группы Кемпфа оказалось в непростой ситуации. Несмотря на возникшую на отдельных участках фронта 9 августа панику, командованию 11-го и 42-го армейских корпусов удалось в итоге взять ситуацию под контроль, укрепив дисциплину, а также путем переброски резервов приостановить продвижение войск Степного фронта. Стойкая оборона крупных арьергардов, а также частые контратаки показывали советскому командованию, что борьба за Харьков предстоит тяжелая и кровавая.

О намерении противника оборонять северные подступы к Харькову говорила отмечаемая авиаразведкой переброска войск к линии фронта. Так, например, 10 августа в 18:30 было обнаружено выдвижение мотомеханизированной колонны в количестве 1500 единиц от Алексеевского на север к Харькову. Колонна была обнаружена в тот момент, когда ее голова уже входила в город.

Некоторая заминка в действиях ударной авиации 5-й воздушной армии, связанная с перебазированием на новые аэродромы 11–12 августа, заставила экипажи штурмовиков и бомбардировщиков действовать с меньшим напряжением. Однако уже 13 августа экипажи В. Г. Рязанова и И. С. Полбина участвовали в боях в полном составе. 5-й воздушной армией в этот день было совершено 452 самолето-вылета.

В своем распоряжении на 13 августа командиру 1-го бак генерал С. К. Горюнов приказал: «Наносить последовательные бомбардировочные удары по войскам и технике противника на дорогах Люботин — Харьков, Мерефа — Харьков. Вылеты производить не менее одновременно двух групп, обеспечив надежным прикрытием»[379]. При этом первый вылет бомбардировщики должны были выполнять по готовности немедленно, последующие — по данным своей разведки. Северную окраину Харькова командующий приказал не трогать. Целями пикирующих бомбардировщиков должны были стать войска на западной и южной окраинах Харькова. В итоге 13 августа бомбардировщиками 1-го бак, действовавшими группами по 7–9 самолетов, было совершено по указанным целям 107 боевых вылетов. Потери составили всего 2 Пе-2, один из которых был сбит зенитной артиллерией, а второй пропал без вести.

Большая нагрузка 13 августа выпала и на долю экипажей 1-го шак. На рассвете 10 Ил-2 735-го шап 266-й шад совершили налет на аэродром Основа. По докладам пилотов, было уничтожено 10 самолетов противника, создано 6 очагов пожара, а также отмечено 5 сильных взрывов. В дальнейшем группы 1-го шак численностью от 20 до 24 Ил-2 нанесли за день три удара в полосе действий 7-й гв., 53-й и 57-й армий. При этом если на фронте армий И. М. Манагарова и М. С. Шумилова основной целью «илов» были автомобильный и железнодорожный транспорт, а также скопления войск, то объектом вечернего удара в полосе армии H. A. Гагена стали немецкие танки из состава 6-й танковой дивизии в районе Мерефа, переброшенные сюда немецким командованием для удержания дороги Харьков — Красноград. Потери корпуса В. Г. Рязанова составили всего 2 Ил-2 и 2 Як-1.

Генерал И. С. Конев, по всей видимости, рассчитывал, что 13 августа станет днем перелома в ходе сражения за Харьков. Это видно по распоряжениям, отдаваемым им командующим 53-й и 57-й армиями, в которых содержится призыв стремительнее развивать наступление навстречу друг другу, выбрасывая вперед подвижные соединения. В то же время резкое неудовольствие командующего фронтом вызвали действия 13 августа 5-й гвардейской танковой армии. В своем грозном распоряжении комфронта отмечал, что в то время, как войска фронта ведут успешный бой за Харьков, танковая армия преступно топчется на месте[380].

Впрочем, причина такого «топтания» выяснилась очень быстро. Как мы помним, 11 августа немцы нанесли мощный контрудар в районе Богодухова с целью срезать ударный клин 1-й танковой армии. К 13 августа обстановка в полосе Воронежского фронта и, в частности, на его левом фланге, где располагалась 5-я гвардейская армия генерала A. C. Жадова, резко обострилась. Немецким танкам еще 12 августа удалось прорваться через боевые порядки 32-го и 33-го гвардейских стрелковых корпусов, что потребовало от командования 5-й гвардейской танковой армии принять на себя удар противника, ведя бой юго-восточнее Богодухова. По всей видимости, И. С. Конев до последнего надеялся, что кризис, возникший у соседа, будет разрешен силами Воронежского фронта, но, убедившись в серьезности положения, в ночь на 14 августа отдал приказ Ротмистрову о переходе к обороне[381].

Несмотря на сложившуюся ситуацию, командующий Степным фронтом не потерял надежды на окружение противника. Основное внимание теперь было сосредоточено на 57-й армии, которая должна была форсировать реку Уды в районе Безлюдовки, направив в дальнейшем удар на Мерефу. Этой операции командование фронта придавало большое значение. Кроме тяжелой артиллерии, для ее проведения были привлечены части 1-го бак, совершившие в течение 14 августа 110 боевых вылетов, бомбардируя скопления немецких войск в районе Безлюдовка и на юго-восточной окраине Харькова. Документы корпуса отмечают: «В результате боевых действий на юго-западной окраине Харькова возникло до 40 очагов пожара, сопровождавшихся взрывами большой силы, подавлен огонь 4 батарей ЗА, уничтожено до 20 автомобилей с войсками и грузами, взорван склад боеприпасов и склад ГСМ»[382].

Потери от истребителей противника 14 августа составили всего 1 Пе-2. 18 Пе-2 854-го бап, нанося удар по электростанции на восточной окраине Харькова, после бомбометания легли в разворот и в это время были атакованы из-за облаков 15 немецкими истребителями. Успех сопутствовал Фридриху Облезеру (Obleser Friedrich), сбившему один пикировщик. Большинство же немцев, не добившись успеха, предпочли выйти из боя переворотом. Только один из Bf-109 проскочил впереди с набором высоты, зависнув прямо перед строем «пешек». Младший лейтенант Барабан двумя длинными очередями своего БС поджег немецкий истребитель. Падая, «мессершмитт» задел поразившую его «пешку». Оба столкнувшихся самолета рухнули на землю[383].

С большой долей вероятности можно утверждать, что это был уже упомянутый нами выше фельдфебель Карл-Хайнц Мельтцер (Meitzer Karl-Heinz) из состава 8./JG52, который с начала советского наступления под Харьковом успел одержать 14 побед, доведя свой боевой счет до отметки в 74 сбитых самолета. Однако вылет 14 августа стал последним в карьере аса, который так и не успел получить Рыцарский крест.

15 августа сосредоточенные удары в районе Безлюдовка продолжились. 5-я воздушная армия повысила активность своих соединений, выполнив за день 659 самолето-вылетов, на 100 вылетов больше, чем в предыдущий день. В первую очередь это касалось ударной авиации. Так, экипажи 1-го бак совершили в два раза больше вылетов, чем в предыдущий день — всего 206 самолето-вылетов. В этот день к бомбардировщикам И. С. Полбина присоединились и штурмовики 1-го шак. Число их вылетов 15 августа, в основном на фронте 57-й армии, составило соответственно 162 самолето-вылета. Штурмовики нанесли два массированных удара, 4 группами по 9–12 самолетов вдоль всего берега реки Уды от Безлюдовки до Красной Поляны. Потери в этих налетах были минимальны, составив по 3 Пе-2 и Ил-2. При этом все штурмовики смогли дотянуть до своей территории, совершив вынужденную посадку.

Немецкие истребители из состава III/JG52, в связи с начавшимся наступлением войск Юго-Западного фронта, теперь вынуждены были действовать не только под Харьковом, но также и против 17-й воздушной армии. Тем не менее двум знаменитым асам эскадры Эриху Хартманну и Вальтеру Крупински удалось 15 августа увеличить свой счет, сбив два Пе-2 из состава 1-го бак. Кроме того, в районе Харькова появились и «фокке-вульфы» из I/JG51. На два сбитых Пе-2 претендовал пилот 2-го отряда этой группы Хорст Хазе (Horst Haase). Впрочем, потеря 2–3 самолетов на 206 самолето-вылетов бомбардировочного корпуса погоды не делала.

Немецкое командование, понимая важность борьбы в районе Безлюдовки, бросило сюда во второй половине 16 августа свои бомбардировщики Ju-87 и He-111. Прикрытие этого района осуществляли истребители 240-го иап 302-й иад, проведшие за четыре неполных часа два напряженных воздушных боя. В 16:20 10 Ла-5, ведомые капитаном Ф. Г. Семеновым (Герой Советского Союза с 4.2.44) атаковали 14 He-111 ив результате 15-минутного боя расстроили боевой порядок бомбардировщиков, не сбив при этом ни одного «хейнкеля». В 18:55 в районе Рогань группа того же Ф. Г. Семенова провела схватку с 10 Ju-87 и подошедшей вскоре еще одной группой пикировщиков, прикрытых большим числом истребителей. В результате боя младшие лейтенанты И. Н. Кожедуб и В. Ф. Мухин (Герой Советского Союза с 23.2.45) записали на свой счет Ju-87 и He-111. В бою был подбит младший лейтенант Б. В. Жигуленков (Герой Советского Союза с 26.10.44).

В результате мощных налетов авиации 14–15 августа сопротивление противника южнее и юго-восточнее Харькова удалось сломить. К 17 августа войска 57-й армии смогли очистить северный берег Уды, захватив Васищево и Терновую. Однако форсировать Уды и захватить Безлюдовку им, несмотря на все усилия, так и не удалось.

С 18 августа начались завершающие бои в районе Харькова. Основная роль в них снова отводилась 53-й и 57-й армиям, для поддержки наступления которых экипажи 5-й воздушной армии совершили 797 самолето-вылетов. С началом советского наступления воздушная обстановка в районе Харькова резко обострилась. Документы 1-го шак отмечают, что истребители противника, действуя группами 10–12 машин, оказывали активное противодействие в воздухе. Патрулирование над полем боя и над дорогами, по которым эвакуировались войска, велось непрерывно.

Штурмовики 1-го шак совершили за 18 августа 221 самолето-вылет, потеряв от атак вражеских истребителей 6 Ил-2, один из которых совершил вынужденную посадку. Кроме того, был потерян один Як-1 203-й иад. Все потерянные штурмовики входили в состав группы из 18 Ил-2 667-го шап 292-й шад майора Рымшина. Нанося удар по южным окраинам Харькова в районе Бабай и Ржавец, в полосе наступления 57-й армии, они на первом же заходе подверглись атаке 6–8 FW-190. Не обращая внимания на немецкие истребители, майор Рымшин развернул свои штурмовики в повторную атаку. По наблюдениям экипажей, количество атакующих истребителей в это время достигло 25–30 штук. Большинство «фокке-вульфов» заходило в атаку снизу сбоку, но наиболее агрессивные немецкие пилоты производили атаку в лоб. В результате этого боя на свой аэродром не вернулось 6 штурмовиков, а еще 10 получили повреждения различной степени тяжести. Сбитым оказался и ведущий группы майор Рымшин, который смог совершить вынужденную посадку, вернувшись в полк на связном У-2. Отметим, что противниками советских пилотов в этом бою были истребители из I/JG54.

18 августа силу ударов немецких истребителей могли ощутить на себе не только штурмовики, но и экипажи пикировщиков 1-го бак. События дня еще раз напомнили экипажам «пешек», что нарушение строя и потеря огневого взаимодействия чреваты чувствительными потерями. Так, оторвавшееся от девятки 804-го бап, после нанесения бомбардировочного удара по станции Мерефа, одно из ведомых звеньев тут же подверглось атаке четверки немецких истребителей, атаковавших сверху сзади и снизу сзади и сбивших два краснозвездных бомбардировщика. Авторами побед стали гауптман Хайнц Ланге (Lange Heinz) и лейтенант Курт Леффрер (L?ffrer Kurt).

Несмотря на усилия авиаторов 5-й воздушной армии, решающего успеха 18 августа добиться не удалось. Войска 53-й армии с большим трудом продвигались вперед. Атаки 57-й армии в направлении Безлюдовка не дали и вовсе никакого результата. По результатам тяжелого дня 18 августа генерал И. С. Конев принял решение уплотнить боевые порядки армий И. М. Манагарова и H. A. Гагена за счет соседних 69-й и 7-й гвардейской армий. Высвободившиеся силы (48-й стрелковый корпус 69-й армии и две стрелковые дивизии 57-й армии) должны были быть задействованы на главных направлениях ударов на Коротич и Мерефу.

20 августа войска 53-й армии овладели Пересечной, предварительно очистив в ходе тяжелых двухдневных боев от противника лесной массив северо-западнее Харькова. Вскоре части И. М. Манагарова завязали бои за Коротич. Это позволило перейти в наступление правому флангу 69-й армии. Кроме того, 20 августа на захваченных 53-й армией рубежах начала сосредотачиваться 5-я гвардейская танковая армия, последний резерв командования Степного фронта. Армия П. А. Ротмистрова получила приказ нанести короткий мощный удар на Коротич, прорвать оборону противника, стремительно выйдя в район Мерефа, соединившись с войсками 57-й армии.

Отметим, что, несмотря на ряд концентрических ударов, нанесенных в течение 20–22 августа корпусами И. С. Полбина и В. Г. Рязанова перед фронтом 57-й армии, добиться решающего успеха здесь также не удалось. Армия Н. А. Гагена заняла Безлюдовку лишь 23 августа, когда противник уже эвакуировался из Харькова. Тем не менее частям 57-й армии удалось форсировать Уды южнее Безлюдовки. Войска генерала H. A. Гагена вышли на подступы к населенному пункту Константиновка, находящемуся всего в 14 километрах восточнее Мерефы, однако их успех остался невостребованным.

Как видно, в заключительных боях в районе Харькова приняли участие еще недавно дравшиеся на Орловской дуге I/JG51 и I/JG54. Отметим, что чехарда с перебазированиями немецких истребительных групп продолжалась. В связи с тяжелой обстановкой IV/JG51 была переброшена в полосу Юго-Западного фронта, I/JG52 действовала в районе Миуса против войск Южного фронта. В результате на заключительном этапе боев за Харьков приняли участие I/JG51, I/JG54 и III/JG52. Однако последняя уже 19 августа в связи с кризисом, возникшим на фронте 6-й армии, срочно перебазировалась на аэродром Кутейниково.