4.5. Попытка замкнуть кольцо (15 июля — 10 августа. Центральный фронт)

4.5. Попытка замкнуть кольцо

(15 июля — 10 августа. Центральный фронт)

Чтобы рассмотреть участие Центрального фронта в операции «Кутузов», мы должны вернуться назад, в середину июля, когда начавшееся 12 июля наступление Брянского фронта и левого фланга Западного фронта поставило крест на плане «Цитадель». После недели ожесточенных и кровопролитных боев войска генерала К. К. Рокоссовского наконец-то смогли перевести дух, начав подготовку к предстоящему 15 июля наступлению. Задачи Центрального фронта были не столь масштабные, как те, которые стояли перед Брянским и Западным фронтами. Предполагалось силами трех общевойсковых армий (70-й, 13-й, 48-й) сначала восстановить положение, которое советские войска занимали на утро 5 июля, а в последующем при поддержке танковых соединений из состава 2-й танковой армии, а также сил 9-го танкового корпуса нанести мощный удар в район Кромы, оказывая содействие 63-й армии Брянского фронта: Форсировав одноименную реку, войска Центрального фронта должны были выйти навстречу 11-й гвардейской армии в районе дороги Орел — Брянск, завершив тем самым окружение вражеской группировки.

Как мы уже знаем, с началом проведения операции «Кутузов» 9-я немецкая армия стала своеобразным донором для соседней 2-й танковой армии, куда за короткий срок было передано большинство танковых и моторизованных дивизий. Все вылеты авиации 6-го воздушного флота, кроме разведывательных, начиная с 12 июля были сконцентрированы против 1-й и 15-й воздушных армий. Нельзя не отметить, что, несмотря на значительное ослабление, 9-я армия представляла собой все еще «крепкий орешек», сохранив в своем составе значительное число личного состава, артиллерии и боевой техники.

При планировании авиационной подготовки, предшествовавшей наступлению наземных войск, командование 16-й воздушной армии решило использовать положительный опыт нанесения массированных ударов бомбардировочной и штурмовой авиации, полученный им в боях 6–10 июля. Для поддержки наступления в первый же день операции выделялось 419 самолетов объединения, из которых 284 составляли бомбардировщики и штурмовики. Действия штурмовой авиации были особенно эффективны. Массированные удары силами 56 и 92 штурмовиков 2-й гв. и 299-й шад во многом способствовали прорыву немецкой обороны и освобождению частями 13-й армии населенных пунктов Бузулук, Снова, Подсоборовка, Соборовка.

Заметим, что число самолето-вылетов, затраченных на первый удар по немецкой обороне, составляло почти половину из 1002 самолето-вылетов, совершенных авиаторами 16-й воздушной армии 15 июля. Авиация могла действовать и более интенсивно, если бы не сложные погодные условия. Несмотря на некоторые успехи, части 13-й армии генерала H. A. Пухова имели в первый день наступления весьма скромное продвижение, составившее всего 2–3 километра. Противником на протяжении всего дня оказывалось упорное сопротивление. В отражении советских атак приняли участие не только многочисленная артиллерия и расчеты САУ, но и экипажи подбитых танков, превращенных в неподвижные огневые точки. Оперативные сводки Генерального штаба свидетельствуют, что уже в конце дня, собрав значительные силы пехоты и около 50 танков, немецкие части смогли даже несколько потеснить части 18-го гвардейского стрелкового корпуса, действовавшие при поддержке 9-го танкового корпуса.

На следующий день погода в районе боев несколько улучшилась, что позволило авиаторам 16-й воздушной армии совершить 1713 самолето-вылетов. Действия ударной авиации в этот день стали хрестоматийными, упоминаясь во многих работах, посвященных участию авиации в Великой Отечественной войне. Согласно архивным данным, 16 июля подчиненные генерала С. И. Руденко трижды в течение девяти часов атаковали позиции противника силами около 400 самолетов. В первом ударе приняла участие группа из 410 самолетов (155 бомбардировщиков, 101 штурмовик и 154 истребителя), во втором — из 444 (140 бомбардировщиков, 123 штурмовика и 181 истребитель). Наконец, третья группа была самой многочисленной — в ее состав было включено 460 самолетов (146 бомбардировщиков, 126 штурмовиков и 188 истребителей)[262]. В промежутках между этими налетами удары по обороне противника продолжали наносить небольшие группы штурмовиков, подавлявшие отдельные огневые точки, а также средства ПВО.

Действия трех авиационных эшелонов каждый раз предваряли очередную атаку наземных войск, которые начали наступление около 12:00. Задачи авиационных соединений корректировались в зависимости от складывавшейся наземной обстановки. Однако, несмотря на все усилия авиаторов, наступление 13-й армии 16 июля имело ограниченный успех. За весь день частям армии, усиленным 3-м и 9-м танковыми корпусами, удалось продвинуться на участке, обороняемом 10-й моторизованной дивизией, всего на 2–4 километра. Характеризуя развернувшиеся бои, разведывательные сводки штаба группы армий «Центр» за 16 июля отмечали: «Перед 9-й армией противник нерешительно следовал за нашими отступающими частями. Во второй половине дня он перешел в наступление при сильной поддержке авиационных штурмовых соединений»[263].

17 июля наступление продолжилось при массированной поддержке авиации, но количество самолетов в группах при нанесении массированных ударов уменьшилось до 330–350 единиц. Основным противником советских авиаторов в этих боях стали расчеты зенитной артиллерии, умело маневрирующие и сосредотачивающие свои силы на путях пролета советских самолетов. Так, основной маршрут бомбардировщиков 16-й воздушной армии 15 и 16 июля лежал через населенные пункты Поныри, Александровка, Широкое Болото, Верхнее Тагино. Уже на следующий день, 17 июля, эти участки фронта были значительно усилены зенитной артиллерией, что привело к росту потерь Пе-2.

Значительно активизировались 17 июля и действия немецкой истребительной авиации, впервые с 11 июля в значительных количествах появившейся в полосе действия 16-й воздушной армии. Характерно, что если за 14 и 15 июля было зарегистрировано всего четыре воздушных боя, то 17 июля число воздушных схваток составило 20, в которых советские экипажи потеряли 35 самолетов. Противниками советских летчиков стали группы III и IV/JG51.

Атакам немецких истребителей подвергались не только группы штурмовиков, но и соединения бомбардировщиков. Особой напряженностью выделялся бой восьми «фокке-вульфов» из состава IV/JG51 с девяткой Пе-2 241-й бад. Немецкие истребители сконцентрировали свои атаки на самолете летчика В. Р. Бучавого (Герой Советского Союза с 15.5.46), который после нескольких атак взорвался прямо в воздухе. Удивительно, но, выкинутый взрывной волной из кабины, В. Р. Бучавый остался жив. Уже в воздухе пилот пришел в себя и смог раскрыть парашют. Под непрекращающимися атаками «сто девяностых» из строя вывалилась еще одна «пешка», в последующем, по всей видимости, добитая немецкими истребителями. Несмотря на критическое положение, оставшиеся экипажи сохраняли строй и, подбадриваемые криками своего ведущего капитана Лабина «Не робей, бог не выдаст, свинья не съест!», на сильно избитых машинах смогли все же вернуться на свой аэродром[264]. По результатам боя на счета пилотов 11-го отряда JG51 Гельмута Хольтца (Holtz Helmut) и Йохана Маркля (Markl Johann) было записано по два сбитых советских бомбардировщика.

Эффективность действий советской бомбардировочной авиации в ходе наступления 15–17 июля оценивалась по-разному. С одной стороны, несмотря на массированные действия и неоднократные удары, нанести решительное поражение войскам 9-й армии не удалось. В то же время штабы авиационных соединений отмечали успешные действия своих подчиненных. Так, штаб 3-го бак, совершившего за три дня боев 722 самолето-вылета, отрапортовал, что, по данным фотоконтроля, удалось уничтожить до 60 танков, 300 автомашин, 5 орудий пушечной и 15 зенитной артиллерии и около 20 противотанковых орудий, 3 склада боеприпасов и 2 самолета.

Как бы то ни было, но под непрерывными ударами с воздуха немецкое командование вынуждено было 17 июля отвести свои части на вторую линию обороны, в ходе боев за которую советским частям также удалось осуществить вклинения. К исходу 18 июля 13-й армии удалось восстановить то положение, которое она занимала до начала немецкого наступления. Для этого ей понадобилось четыре дня — ровно столько, сколько занял этот же путь у немецких войск. Однако силы Центрального фронта оказались перенапряжены. Генерал К. К. Рокоссовский вынужден был приостановить наступление, занявшись подготовкой нового удара левее дороги Курск — Орел, с целью выхода в район Кромы.

Командование 9-й армии в это время провело некоторую реорганизацию своих войск, образовав из частей 47, 46 й 41-го танковых корпусов оперативную группу «Орел-юг». Несмотря на сильные атаки советских войск, из состава 9-й армии продолжалась переброска соединений в состав 2-й танковой армии. Так, 17 июля убыла 9-я танковая дивизия, а в ночь с 18 на 19 июля — 10-я моторизованная дивизия, сыгравшая важнейшую роль в сдерживании советского наступления.

Обстановка в воздухе после ряда боев 17 июля снова разрядилась, предоставив истребителям 16-й воздушной армии возможность вести охоту на немецких разведчиков, время от времени появляющихся над советским расположением. Особенно обильным на стычки с разведывательными самолетами противника стало 24 июля, когда лейтенант Н. Ф. Казначеев из 157-го иап и лейтенант А. П. Липатов из 165-го иап сбили два Bf-110G-3 из состава NAGr4. При этом сбитый Казначеевым немецкий экипаж попал в плен.

В этот же день таранным ударом уничтожил FW-189А-3 из состава NAGr15 командир эскадрильи 53-го гв. иап старший лейтенант П. П. Ратников. От столкновения с «рамой» Як-1 взорвался, похоронив в своих пылающих обломках советского пилота и немецкий экипаж. Старший лейтенант П. П. Ратников особенно отличился в ходе июльских боев на Курской дуге, уничтожив 7 самолетов противника. К сожалению, столкновение с «рамой» поставило точку в карьере советского пилота. 24 августа 1943 года П. П. Ратникову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Действия ударной авиации в двадцатых числах не носили широкого размаха. 21 июля группой пикирующих бомбардировщиков 3-го бак была предпринята попытка разрушить мосты через реку Крома. Однако результаты налета «пешек» оказались нулевыми — бомбы легли в 30–60 метрах от моста. Более успешно действовали экипажи легкомоторных бомбардировщиков 271-й нбад, не раз отмечавшиеся командованием в этот период. Так, в ночь на 19 июля экипаж У-2 младшего лейтенанта B. C. Куцева из 970-го нбап накрыл своими бомбами склад с боеприпасами, которые продолжали рваться всю ночь. За этот вылет пилот был представлен к ордену. Еще одним из отличившихся авиаторов дивизии был старший лейтенант Казанцев, который также смог уничтожить склад боеприпасов. В ночь на 23 июля экипажу старшего лейтенанта Морозова из 45-го гв. нбап удалось поджечь в прифронтовой полосе немецкий железнодорожный состав с боеприпасами, который взлетел на воздух, когда У-2 уже пересекал линию фронта.

Достаточно большая нагрузка в эти дни пришлась и на экипажи-разведчики из 98-го гв. одрап. Полк имел на своем вооружении как истребители «Аэрокобра», состоявшие на вооружении 1-й эскадрильи, так и самолеты Пе-2 и Пе-3. Американские истребители фирмы «Бэлл» были оснащены фотоаппаратами АФА-1 и часто применялись для разведки аэродромной сети Орловского аэроузла. На задание обычно вылетала пара Р-39, пилотируемая опытными пилотами. Воздушным разведчикам требовалась особая подготовка, ведь им частенько приходилось не только вести разведку в сложных метеоусловиях, но и уклоняться от атак вражеских истребителей. Впрочем, практика боевой работы показала, что свои самолеты могли быть не менее опасны. Так, например, 17 июля только бреющий полет спас капитана Поволокина от атаки группы Як-1, сопровождавших Ил-2.

23 июля пара «воздушных змеев», пилотируемая старшим лейтенантом Д. Ф. Лисицыным и тем же капитаном Поволокиным, вылетела на разведку дорог в районе Нижнее Муханово, Кромы, Гнездилово. В сильной облачности пилоты потеряли друг друга из виду. Лисицын продолжил выполнение боевого задания, а вот капитану Поволокину снова пришлось иметь дело с истребителями, на сей раз немецкими. «Аэрокобра» подверглась нападению четверки Bf-109G, принадлежавших, по всей видимости, также разведывательному подразделению — NAGr.4. Несмотря на неожиданность атаки, советский летчик успел скрыться в облаке. Немецкие пилоты, решившие, видимо, не выпускать «Аэрокобру», встали вокруг облака в вираж. Тем временем капитан Поволокин, с левым креном выйдя из облака, неожиданно прямо перед собой обнаружил пару «сто девятых». Практически в упор пилот «Аэрокобры» расстрелял один «сто девятый», который, сильно дымя, пошел вниз. Вероятнее всего, его жертвой стал один из двух Bf-109G-4, потерянных отрядом I/NAGr.4 23 июля южнее Орла. При этом один «мессершмитт» оказался сбит, а другой разрушен при вынужденной посадке.

Отметим, что не все вылеты проходили так успешно. Так, 30 июля был поврежден истребитель старшего лейтенант Д. Ф. Лисицина, который, будучи тяжело раненным, с обожженными ногами все-таки смог перетянуть на свою территорию, совершив посадку в расположении советских войск. Важные разведданные были вовремя получены командованием. За этот подвиг 28 сентября 1943 года пилот был удостоен звания Героя Советского Союза.

Наравне с «кобрами» активно действовали и «пешки» 98-го гв. одрап. Основной целью их экипажей был сбор информации об интенсивности движения железнодорожных эшелонов, а также о сооружении противником тыловых полос обороны. Действия разведчиков в многочасовых полетах во многом облегчались радиополукомпасами, позволявшими выполнять задания в условиях плохой видимости. Зачастую выход на свой аэродром обеспечивался только по показаниям этих приборов. Боевые документы разведывательного полка хранят не только сухие цифры отчетов, но, как ни странно, и «неуставные» лирические отступления. С большим удивлением автор нашел в дневнике боевых действий эскадрильи следующий литературный пассаж штурмана экипажа старшего лейтенанта Павлова, относящийся к боевому вылету экипажа Пе-3 в район Орла: «Раннее утро. Солнце только чуть показалось над горизонтом. Самолет идет к цели в безоблачной полосе, а слева и справа возвышаются сказочные купола кучевых облаков»[265].

Начиная с 19 июля командование Центрального фронта предприняло несколько попыток развернуть наступление. При этом центр ударов постепенно смещался от правофланговой 48-й армии генерал-лейтенанта П. Л. Романенко до полосы действовавшей западнее 70-й армии генерал-лейтенанта И. В. Галанина. Наибольший успех сопутствовал войскам 48-й армии, которым удалось выйти в район Змиевка, и к 25 июля приблизиться к Яковлево, расположенному приблизительно в 30 километрах юго-восточнее Орла. По всей видимости, именно этот успех послужил причиной передачи Центральному фронту 3-й гвардейской танковой армии, которая должна была быть введена в бой на фронте объединения П. Л. Романенко. Напомним, что до этого 3-я гвардейская танковая армия без особого успеха вела наступательные бои севернее, в районе Становой Колодезь. Теперь танкистам предстояло нанести удар на тот же Становой Колодезь, но уже в составе Центрального фронта.

Инициатором передачи армии П. С. Рыбалко являлся сам Сталин. Верховный был уверен в том, что войскам под руководством К. К. Рокоссовского удастся добиться успеха. Однако наступление 48-й армии при поддержке 3-й гвардейской танковой армии, предпринятое 28 июля, через три дня было практически повсеместно приостановлено. Наступавшая западнее 70-я армия, усиленная танками генерала А. Г. Родина, также особых успехов не достигла. Командование группы армий «Центр», обнаружив скопление техники в районе Чернь, подвергло его налетам штурмовой и бомбардировочной авиации. Характеризуя бои 26 июля, штаб группы армий «Центр» отмечал, что массированные удары бомбардировочной авиации принесли заметное облегчение войскам 47-го танкового корпуса. Сосредоточенная в это время в полосе 48-й армии 3-я гвардейская танковая армия в ходе тяжелых наступательных боев 28 и 29 июля успеха не имела, наткнувшись в районе Малая Рыбница на мощный противотанковый кулак из 15 батарей, дивизиона ПТО. Точный огонь вражеской артиллерии, а также слабая поддержка собственной привели к тому, что бои в районе Малая Рыбница — Философово безуспешно велись до 31 июля.

Тем не менее положение немецких войск, обороняющихся южнее Орла, становилось все более тревожным день ото дня. Командование Центрального фронта сколотило мощную ударную группировку в полосе наступления 70-й армии. Здесь были сосредоточены 2-я танковая армия и 9-й танковый корпус, которые во второй половине августа нанесли мощный удар по начавшим еще ночью отход к реке Крома немецким войскам. Основной задачей танковых соединений был прорыв к реке Крома и ее форсирование с хода. 48-я армия, наступая в северо-западном направлении, также начала успешное продвижение в район рек Крома и Ока. Штаб 16-й воздушной армии получил приказ командующего фронтом на развертывание активных боевых действий на путях отхода противника.

Понимая, что выход и успешное форсирование советскими частями реки Крома может привести к расчленению войск 9-й армии, немецкое командование сосредоточило действия авиации 6-го воздушного флота по передовым частям советских танковых соединений, имея главной задачей обеспечить отход за реку частей 9-й армии. Начиная с 1 августа налеты немецких самолетов на боевые порядки 9-го танкового корпуса стали приобретать все больший размах. Так, 2 августа из 344 вылетов двухмоторных бомбардировщиков 193 пришлись на район южнее Кром. Показатели активности соединений Ju-87 оказались еще выше, из 587 вылетов этих самолетов почти 500 были совершены в районах южнее и юго-западнее Орла. При этом, по докладам экипажей, было уничтожено 55 и повреждено 12 советских танков, а также 91 автомашина[266].

Документы 9-го танкового корпуса свидетельствуют, что с 6:00 2 августа группа из 50–60 немецких бомбардировщиков атаковала боевые порядки корпуса. При этом КП 9-го танкового корпуса, находившийся в районе Жерновец, трижды подвергался ожесточенной бомбежке. Был ранен заместитель командира корпуса генерал-майор Б. С. Бахаров, контужены командир 8-й мотострелковой бригады полковник Бояринов и 95-й танковой бригады полковник Галушко. 70 человек было убито, а еще 65 ранено. За весь день над частями корпуса было отмечено около 840 самолето-пролетов авиации противника.

Документы 9-го танкового корпуса отмечают то тяжелое положение, в которое попали части соединения 2 августа. Фактически корпус оказался лишен истребительного прикрытия, о чем свидетельствуют строки из боевого донесения его командира генерал-лейтенанта С. И. Богданова: «В результате многократных налетов авиации (до 600) противника половина радиосредств вышла из строя. Держать связь со штабом фронта впредь не могу, рация РАФ сгорела при бомбежке. Прошу срочно дать радиостанцию РАФ взамен сгоревшей. Прошу дать надежное прикрытие с воздуха района действий частей корпуса»[267]. Отметим, что общие потери корпуса за 2 августа составили 23 Т-34 и 16 Т-60. При этом зенитным огнем с земли было сбито 7 бомбардировщиков противника.

3 августа положение танкистов С. И. Богданова стало еще более сложным, так как к налетам вражеской авиации добавились удары собственных авиаторов. За весь день было отмечено 5 налетов (!) краснозвездных самолетов на боевые порядки корпуса. Однако этот, из ряда вон выходящий случай никак не повлиял на действия авиаторов генерала С. И. Руденко. В последующие дни было отмечено еще несколько ударов по своим танкам и пехоте. В боевом донесении командира 9-го танкового корпуса за 4 августа в очередной раз отмечалось: «Прямой связи с 16 ВА не имею. Наша авиация снова бомбит свои войска»[268].

Причины такой несогласованности действий танкистов и авиаторов можно частично найти в документах 6-го сак. Его экипажи особенно подчеркивали трудности в отыскании переднего края противника, который не обозначался нашими наземными войсками, при том, что основные объекты ударов зачастую лежали от него всего в 1,5–2 километрах. Неудивительно, что при таком чрезвычайно низком уровне взаимодействия наземных сил и авиации не удалось на плечах отступающего противника форсировать реку Крома и развить наступление в сторону шоссе Орел — Карачев. Немецким войскам, в основном пехотным дивизиям, прикрываемым активными действиями своей авиации, удалось оторваться от преследующих их советских танков.

Оценка происходящего со стороны командиров истребительных частей и соединений была намного более благодушной, чем у танкистов. Так, например, штаб 6-го иак, признавая, что бомбардировка производилась противником на глубину 6–12 километров, в то же время отмечал: «Главным объектом на этом (кромском. — Прим. авт.) направлении, как видимо, были танки 2-й и 3-й танковых армий. Так как последние свое дислоцирование меняли часто, то и бомбардировочные удары немцев по буграм и лощинам на участке в районе Ржава, Бельдяшки были почти всегда впустую»[269].

Выход войск Центрального фронта в район Кромы сопровождался резким усилением борьбы за господство в воздухе с обеих сторон. Командованию 9-й армии необходимо было выиграть время для отхода своих частей на север, обеспечив надежную оборону по реке Крома, а также, по возможности, сорвать попытки ее форсирования советскими частями. Как и во многих других подобных случаях, одним из наиболее эффективных инструментов в руках генерала Моделя являлась ударная авиация 6-го воздушного флота.

Согласно документам, количество вылетов 16-й воздушной армии, начиная с 1 августа, по сравнению с предыдущим днем выросло с 294 до 808 самолето-вылетов. 2 августа летчики генерала С. И. Руденко уже 1312 раз поднимались в воздух. В каждый из дней с 3 по 5 августа напряжение действий 16-й воздушной армии составило около 1000 вылетов. Соответствовал интенсивности использования авиации и накал воздушных боев. Так, например, 1 августа истребителями 16-й воздушной армии было проведено 13 воздушных боев и сбито 18 самолетов противника при потере 12 своих. На следующий день, 2 августа, количество воздушных боев увеличилось вдвое — в 37 воздушных боях было зафиксировано 72 сбитых немецких самолетов при потере 40 своих машин. 15 истребителей из этого числа недосчитались полки 6-го иак, впервые понесшего такие серьезные потери с завершения оборонительной операции. Несколько меньшие показатели соответствуют периоду с 3 по 5 августа, когда в ходе 92 воздушных боев был уничтожен 121 самолет противника. При этом собственные потери за пять дней составили 121 самолет.

Оперсводки истребительных полков, принимавших участие в боях, пестрят цифрами побед. Особенно отличились пилоты 67-го гв. иап 1-й гв. иад. Напомним, что практически весь июль этот полк, вооруженный «Аэрокобрами», находился в резерве командующего 16-й воздушной армии. Только с резким обострением обстановки в конце июля — начале августа гвардейцы были брошены в бой, записав за период с 1 по 4 августа 52 сбитых немецких самолета. Среди несомненных успехов экипажей 67-го гв. иап стала гибель в воздушном бою командира I/JG54 Герхарда Хомута (Homuth Gerhard), имевшего на личном счету 63 победы. Установить имя советского летчика, сбившего командира 1-й группы 54-й эскадры, уже не представляется возможным. За 2 августа летчиками 67-го гв. иап было заявлено об уничтожении 13 «фокке-вульфов», в то время как реальные потери немецкой стороны, кроме самолета Хомута, составили 2 FW-190 из состава I/JG51 и FW-190F-3 из 3./SchG1. Еще 3 самолета этого типа получили повреждения.

Накануне в одном из воздушных боев был сбит еще один ас — Германн Люке из 9./JG51, еще 15 июля достигший 50-й из своих 78 побед. Согласно немецкой версии, Люке сбил советский истребитель, который тем не менее смог протаранить его «фокке-вульф». В итоге немецкому асу пришлось спасаться на парашюте.

Особое внимание командования истребительных частей и соединений 16-й воздушной армии было приковано к прикрытию наземных войск. Несмотря на богатый опыт, полученный командирами и пилотами-истребителями в кровавых боях начала июля, перехват соединений немецких бомбардировщиков продолжал оставаться непростой задачей. Так, например, пилоты 157-го иап 6-го иак трижды за 1 августа обнаруживали большие группы немецких бомбардировщиков Ju-87 и Ju-88 численностью от 20 до 80 самолетов, но атаковать их не смогли, так как во всех трех случаях были связаны боем истребителями сопровождения.

Наиболее интересный и полезный опыт в деле борьбы с вражескими бомбардировщиками получили авиаторы 6-го иак, которые начали осуществлять противодействие вражеским налетам, начиная с 3 августа. Для организации боевой работы командованием корпуса был организован подвижный командный пункт, который вместе с информационными станциями 16-й воздушной армии должен был проводить работу по управлению воздушным боем, а также освещать воздушную обстановку. Наведение истребителей, как и в период оборонительной операции начала июля, во многом осложнялось отсутствием в составе соединения радиолокационной установки «Редут», что не позволило строить боевую работу на вызовах дежуривших на земле истребителей. Так как аэродромы корпуса располагались приблизительно в 60 километрах от линии фронта, нехитрые подсчеты позволяли установить, что для появления в зоне истребления авиаторам требовалось как минимум 15–20 минут.

Анализ работы немецких бомбардировщиков показал, что над линией фронта они появлялись в основном после трехчасового интервала. Исходя из этого был составлен график ожидаемого прилета вражеской авиации, представлявший собой следующий набор временных отсечек: 6:00–7:00, 9:00–10:00, 12:00–13:00, 15:00–16:00, 19:00–20:00. Основной идеей командования 6-го иак было значительное сокращение времени патрулирования истребителей корпуса путем ограничения выделяемых для этого сил четверками и шестерками, которые уже в ходе боя должны были усиливаться дежурившим на земле резервом. Ведущие групп перед вылетом на боевые задания получили необходимые разъяснения и инструкции.

Как показал первый же день работы соединения в районе Кромы, новая тактика во многом оправдала ожидания командования. Особо были отмечены грамотные действия четверки Ла-5 279-й иад И. Я. Шестака, патрулировавших утром в районе Красниково. Избегая истребителей противника, четверка «лавочкиных» дождалась появления пикировщиков и только тогда вступила в воздушный бой. И. Я. Шестак с двух атак сбил 2 Ju-87, чем вызвал искреннее восхищение наблюдавших за боем бойцов и командиров 81-й стрелковой дивизии. Несмотря на недостаток горючего, Ла-5 атаковали также и появившуюся над линией фронта группу Ju-88 и только после появления смены в лице Як-9 273-й иад ушли на свой аэродром.

События следующего дня, 4 августа, показали, что ориентация на составленный накануне график предположительных вылетов вражеской авиации в основном позволяет осуществлять перехват групп бомбардировщиков, хотя и приводила в ряде случаев к досадным промахам. Так, например, уже с утра было решено сместить время первого вылета на полчаса назад. По злой иронии судьбы, группа «штук» появилась над линией фронта ровно в 5:30, и подоспевшая через 5 минут шестерка Ла-5 перехватить немецкие самолеты не смогла.

Более удачно сложились действия шести Ла-5 старшего лейтенанта А. И. Фадеева, удачно наведенных на группу Ju-88. Следуя за своим ведущим, пилоты решительно и энергично вступили в схватку, расстроив боевой порядок «восемьдесят восьмых». В результате атак Ла-5 один из немецких самолетов горящим упал на линии фронта, а второй с сильными повреждениями скрылся на своей территории.

Четыре тяжелых воздушных боя с превосходящими силами противника провели 4 августа экипажи 273-й иад. Около полудня 4 Як-1 и 2 Як-9 163-го иап, ведомые новым командиром полка майором П. А. Пологовым (Герой Советского Союза с 2.9.43), были наведены с земли на 33 Ju-87 и 26 Ju-88. Зайдя со стороны солнца, советские истребители неожиданно атаковали противника, записав на свой счет 2 Ju-88, 1 Ju-87 и 1 FW-190. В этот же день четверка «яков», во главе которой снова находился майор П. А. Пологов, провела еще один напряженный воздушный бой с 40 Ju-87. На сей раз советские летчики посчитали уничтоженными три вражеских бомбардировщика. Отметим, что в двух воздушных боях потери 163-го иап составили всего 2 Як-1.

Наиболее крупный бой имел место уже под вечер, когда около 19:00 7 Як-1 и 4 Як-9 157-го иап, прикрывая район Кромского моста, атаковали многочисленные восьмерки и четверки Ju-87 общим количеством до 50 самолетов. Согласно документам корпуса, многие немецкие бомбардировщики сбрасывали свой груз, не доходя до цели, или уходили на свою территорию с подвешенными бомбами. Во время воздушного боя группа во главе с командиром полка В. Ф. Волковым сбила 10 Ju-87 и 2 FW-190.

Героем боев начала августа стал командир 2-й эскадрильи 347-го иап старший лейтенант Л. К. Рыжий, уничтоживший за два дня боев пять самолетов противника и еще два подбивший. 37-мм пушка его Як-9Т, которую летчик именовал не иначе как «гаубица», и хладнокровие стали слагаемыми успеха. В воздушном бою 4 августа самолет Л. К. Рыжего, сбившего 2 Ju-87 и подбившего еще один пикировщик, получил повреждения, после чего ас совершил вынужденную посадку. Отметим, что звание Героя Советского Союза летчик получил уже по окончании войны, в 1946 году.

Немецкие данные традиционно расходятся с советскими в определении количества потерянной в боях техники. Согласно им, 4 августа из состава 6-го воздушного флота от воздействия противника было потеряно 8 истребителей Bf-109 и FW-190, 2 Ju-87 и 2 He-111. Еще несколько «фокке-вульфов» потерпели различного рода аварии. Среди погибших летчиков немецкие документы упоминают командира отряда 2./JG54 Ганса Гетца (G?tz Hans), погибшего северо-западнее Орла. Этот эпизод мы еще рассмотрим ниже.

В последующие два дня количество налетов немецкой авиации в полосе действия 6-го иак неуклонно снижалось — 5 августа таковых было зафиксировано четыре, а 6 августа всего два. Мнение наземных частей о действиях истребительной авиации по сравнению с периодом оборонительной операции все больше сдвигалось в положительную сторону. Так, например, согласно отзывам 28-го стрелкового корпуса, с 5 по 7 августа истребители 486-го иап при появлении вражеских самолетов всегда вступали с ними в воздушный бой. 5 августа при налете на Шарыкино большая группа Ju-88 была разогнана, а часть самолетов сбита. 7 августа 42 Ju-88 были разогнаны 15 истребителями и ни один из «юнкерсов» свой бомбовый груз сбросить не смог. Отметим, что этот налет был единственным зарегистрированным за день.

Начиная с 8 августа активность немецких ударных самолетов вовсе сошла на нет. 10 августа вся система управления воздушным боем 6-го иак была, согласно приказу командующего 16-й воздушной армией, демонтирована и вместе с корпусом переброшена на севское направление для содействия частям 65-й армии в боях за Дмитриев-Орловский. Отметим, что долгожданную станцию «Редут» 6-й иак все-таки получил. Произошло это 22 августа, что позволило практически сразу отказаться от графика непрерывного патрулирования воздушного пространства.

Вернемся к освещению наземных событий начала августа. Несмотря на массированные удары самолетов 6-го воздушного флота, советские войска к исходу 4 августа вышли на южный берег реки Крома. Отметим, что к этому моменту советская группировка в районе Кром была значительно усилена 3-й гвардейской танковой армией. После боев в составе Брянского фронта и в полосе 48-й армии Центрального фронта объединение Рыбалко получило 3 и 4 августа пополнение из 200 танков, имея к началу наступления на кромском направлении 417 танков и САУ[270]. Существенным недостатком армии являлась нехватка офицерского состава, а также слабо подготовленное вновь прибывшее пополнение.

В 14:00 4 августа 3-я гвардейская танковая армия перешла в наступление. Уже на подходе к реке Крома ее боевые порядки подверглись сильным налетам немецкой авиации. В ночь на 5 августа началось наведение мостов, а уже на следующий день было осуществлено непростое форсирование под огнем противника. Однако последовавшие вскоре события показали, что над объединением генерала П. С. Рыбалко буквально висел злой рок. Обнаружив советские танки на берегах Кромы, командование 6-го воздушного флота снова бросило в бой свою бомбардировочную авиацию, которая начала мощные атаки на рассвете 5 августа. За день было совершено 1266 самолето-вылетов, при этом на долю Ju-87 и двухмоторных бомбардировщиков пришлось соответственно 330 и 477 вылетов.

6-й гвардейский танковый корпус с утра подвергся налетам группы до 40 самолетов. За 20 минут наземные наблюдатели зафиксировали в общей сложности свыше 200 самолето-пролетов авиации противника. Этот массированный удар оказал на танкистов деморализующие воздействие. 106-я танковая бригада потеряла в ходе налета 4 танка и вскоре отошла на южный берег реки. В 9-м танковом корпусе в полном составе вышел из строя штаб артиллерии, ранение получил командующий артиллерией корпуса полковник Беш[271].

Впрочем, несмотря на эти успехи, командование 6-го воздушного флота не могло быть полностью довольно действиями своих подчиненных. Сводки штаба группы армий «Центр» свидетельствуют о событиях 5 августа: «Вражеская авиация волна за волной совершала налеты на главную полосу обороны обоих танковых корпусов, на колонны на дорогах в глубоком тылу. Действия нашей авиации заметно облегчили положение пехоте, однако истребители противника вынуждали наши пикирующие бомбардировщики преждевременно сбрасывать бомбы»[272].

Отметим, что, согласно советским данным, в боях 5 и особенно 6 августа отличились авиаторы 1-й гвардейской истребительной дивизии — группы лейтенанта В. А. Латышева (Герой Советского Союза с 4.2.44) и капитана Н. С. Шимбалова из 67-го и 53-го гв. иап, которые проявили храбрость и напористость, не давая противнику бомбить наши войска.

Из показаний пленных следовало, что оборона на кромском рубеже должна была держаться до 10 августа. Однако ее прорыв был осуществлен войсками за два дня. За этот успех пришлось заплатить дорогую цену. Только одна 3-я гвардейская танковая армия лишилась 104 танков, около 90 % которых стали жертвами артиллерийского огня[273].

В ходе боев в районе реки Крома впервые с начала наступления тяжелые потери понес 3-й бак. Отметим, что за весь август экипажам «пешек» семь раз приходилось вступать в воздушные бои, и в большинстве случаев нападавшие «мессершмитты» и «фокке-вульфы» отгонялись истребителями сопровождения и оборонительным огнем стрелков. Единственным «черным» днем, когда немецким пилотам удалось взять реванш, как раз и стало 5 августа. Группа 1-й и 3-й эскадрилий 128-го бап 241-й бад (ведущий — Герой Советского Союза Н. С. Мусинский), прикрываемая четверкой Як-1 53-го гв. иап, получила задачу уничтожить немецкий штаб в населенном пункте Шаблыкино. Всего на задание вылетело 13 Пе-2, полностью оправдав значение роковой «чертовой дюжины». Цель из-за сильной дымки и солнца была видна плохо, поэтому в районе цели Н. С. Мусинский повел группу на второй заход. При этом 5 самолетов 3-й эскадрильи были обстреляны сильным зенитным огнем и атакованы 20 истребителями противника. Восемь «фокке-вульфов» вступили в бой с «яками» сопровождения, тогда как остальные накинулись на бомбардировщики. В последовавшем воздушном бою было сбито 5 Пе-2. Согласно немецким данным, группа Пе-2 была атакована истребителями из состава I/JG51, пилоты которой доложили об уничтожении в ходе 13-минутного боя 7 советских бомбардировщиков. Также не вернулись на свой аэродром и 4 Пе-2 96-го гв. бап 301-й бад, которые на рассвете стали жертвами четверки FW-190 из 10./JG51.

Суровые испытания выпали 4 августа на долю экипажа бомбардировщика «Бостон» 57-го бап 221-й бад. Прямым попаданием зенитного снаряда был тяжело ранен летчик, младший лейтенант А. М. Погудин. Оценив ситуацию как критическую, командир экипажа подал команду оставить машину и сам выбросился с парашютом. Оставшийся в кабине штурман младший лейтенант П. В. Паршутин приказал воздушному стрелку старшему сержанту Карасю вставить ручку управления самолетом в кабине стрелка и начать управлять бомбардировщиком по его командам. Выполняя команды штурмана, воздушный стрелок не только смог вывести самолет в горизонтальный полет, но и привел его на свой аэродром. В этот момент выяснилось, что гидросистема «Бостона» не действует, однако отважные авиаторы смогли посадить самолет на фюзеляж, который загорелся на посадке и был потушен подоспевшими техниками. За этот подвиг командующий наградил младшего лейтенанта Паршутина и старшего сержанта Карася орденами Красного Знамени. Подобный случай был отмечен в этот же день и в соседнем 745-м бап[274].

Командование 6-го воздушного флота попыталось несколько снизить активность советской авиации, выделив группу двухмоторных бомбардировщиков для нанесения ударов по аэродромам 16-й воздушной армии в предзакатных сумерках. Однако достичь успеха экипажам немецких бомбардировщиков не удалось. Так, 1 августа девятка Ju-88 сбросила в общей сложности около 80 бомб на аэродром Белица, где базировались «яки» 176-го иап. Все бомбы легли мимо цели. В ночь на 6 августа в 21:15 до 40 He-111 и Ju-88 атаковали аэродром Дмитриев-Льговский, где базировались штурмовики 59-го гв. шап. Сбросив 366 бомб, немецким пилотам удалось уничтожить один Ил-2, а также повредить один УИл-2.

Завершающие аккорды боев, в которых приняли участие войска Центрального фронта, пришлись на 6–10 августа. Понимая, что в создавшейся обстановке время работает на противника, генерал К. К. Рокоссовский постарался активизировать действия своих войск. В приказе от 6 августа он писал: «3 гв. ТА и 2 ТА, вопреки благоприятно сложившейся для нас обстановке и вопреки моему приказу, в течение трех суток топтались на месте и своих задач не выполнили. Это явилось следствием того, что командиры танковых частей и соединений проявляют нерешительность, не умеют заставить своих подчиненных выполнить задачи и исключительно плохо управляют боем своих частей, соединений и армий»[275].

Развернувшееся 6 августа наступление было сопряжено с большими трудностями. За шесть дней наступления 3-й гвардейской танковой армии удалось, пройдя около 20 километров, к исходу 9 августа приблизиться к Сосково, которое впервые упоминалось в приказе еще 27 июля. К этому времени понесшая тяжелые потери в боях 2-я танковая армия уже 9 августа начала выводиться во второй эшелон фронта. 10 августа такая же участь постигла и 3-ю гвардейскую танковую армию, также понесшую тяжелые потери на хорошо укрепленном рубеже Сосково — высоты 271,5 и 264,6. Генерал П. С. Рыбалко сосредоточил здесь оба соединения своей армии — 6-й и 7-й гвардейские танковые корпуса, которые при проливном дожде вели бой за овладение высотами весь день. При этом танковая армия потеряла до 100 танков. Только части 6-го гвардейского танкового корпуса лишились 43 машин, из которых 13 погибли на минных полях, а остальные стали жертвами немецких артиллеристов. Еще около 60 танков потеряли части 7-го гвардейского танкового корпуса и 91-й отдельной танковой бригады. Документы армии особенно отмечают: «Исключительно большие потери в танках за этот день объясняются тем, что район высоты 271,5 и северная окраина Сосково были насыщены большим количеством артиллерии противника, самоходными установками и танками Т-6, которые, заняв удобное положение, прямой наводкой расстреливали наши танки»[276]. Согласно немецким данным, в этом бою танкистам П. С. Рыбалко противостояла 12-я танковая дивизия, которой без существенных потерь со своей стороны удалось уничтожить и подбить 57 советских танков из 61, приходившегося на долю 9-й армии в этот день.

Тяжелые потери вызвали гнев Верховного Главнокомандующего, который через Генштаб направил директиву командованию фронта с требованием разобраться в столь вопиющем случае и представить доклад с объяснениями случившегося. Остается неизвестным, какие выводы были сделаны по факту понесенных танковой армией потерь, но к вечеру 10 августа ее обескровленные корпуса были выведены в резерв и более в Курской битве не участвовали. К этому времени на ходу только в 7-м гвардейском танковом корпусе имелось всего 4 Т-34 и 7 Т-70.

3-я гвардейская танковая армия несколько раз вводилась в бой сначала на Брянском, а затем и на Центральном фронтах, но нигде достичь решительного успеха не смогла. Во многом это явилось следствием ошибок как командования фронтов, так и командиров самой армии. Несмотря на многочисленные массированные налеты авиации, армия не понесла от ее действия таких уж значительных потерь, как это может показаться на первый взгляд. В связи с этим интересно привести статистику по 6-му гвардейскому танковому корпусу. За все время боевых действий в районе Орла корпус безвозвратно потерял 122 танка, из них 76 на Брянском и 46 на Центральном фронте. Из этого количества 108 (89 %) было уничтожено артиллерией, 12 (9,3 %) — авиацией и еще 2 машины (1,7 %) погибли на минах. Кроме того, за тот же период было подбито 52 танка.

Авиация 6-го воздушного флота, сконцентрировавшая с начала августа свои действия в полосе 9-й армии, сыграла одну из решающих ролей в срыве советских планов по окружению орловской группировки. Именно массированные удары с воздуха помогли войскам генерала Моделя оторваться от преследования советских танковых соединений и организовывать оборону на новых рубежах. Дальнейшее развитие операции «Кутузов» было связано с наступлением советских войск на Хотынец и Карачев.