4.6. Исход (5 августа — 16 августа. Брянский фронт)

4.6. Исход

(5 августа — 16 августа. Брянский фронт)

С освобождением Орла и Болхова следующей целью войск Брянского фронта стало освобождение Хотынца и Карачева, а также выход к Брянску. Начертание линии фронта, на северном фасе того, что еще недавно было Орловской дугой, проходило теперь вдоль дороги, соединявшей Карачев и Брянск. Обладанию этой важнейшей коммуникацией немецкое командование придавало первостепенное значение — дорога была жизненно необходима для успешного отхода войск 2-й танковой армии. В то же время советское командование не оставляло надежды отрезать и окружить оставшиеся силы противника западнее Орла. Именно здесь и развернулись основные события первой половины августа.

Воздушная обстановка, несмотря на очевидный для обеих противоборствующих сторон исход борьбы, продолжала оставаться сложной. Резкое сокращение линии фронта привело к концентрации на одном направлении значительных сил авиации, правда, уже мало напоминавшей противостояние двух армад месячной давности.

Как уже отмечалось выше, 15-я воздушная армия в конце июля пополнилась тремя соединениями из состава 1-й воздушной армии — в ее состав вошли 2-й иак, 11-й сак и 224-я шад. Полноценную боевую единицу из этих трех соединений представлял только 11-й сак, насчитывавший в своем составе 108 истребителей Як-9 (из них 78 модификации Як-9Т) и 60 Ил-2. Корпус, сформированный по приказу Наркома обороны № 00113 от 24.07.43 на базе 287-й иад, имел весьма необычную для советских ВВС структуру. В виде эксперимента в 11-м сак отсутствовали управления дивизий, а три истребительных и два штурмовых полка подчинялись непосредственно командиру корпуса — генерал-майору С. П. Данилову.

Летный состав 11-го сак имел богатый боевой опыт, приобретенный в воздушных боях над Сталинградом и Кубанью. 55,7 % летчиков-истребителей корпуса имели сбитые самолеты противника, что являлось весьма высоким показателем. Особенно выделялся своей подготовкой 4-й иап, в котором воевали многие советские асы. В штурмовых полках уровень был пониже, но на фоне других соединений также весьма высок — около 22,2 % пилотов успели «понюхать пороху». Вначале командование предполагало иметь в составе 11-го сак 565-й и 996-й шап из состава 224-й шад. Однако в итоге все было «переиграно» и корпус же Данилова пополнили 724-й и 568-й шап.

Основная задача летчиков 11-го сак в предстоящих боях заключалась в содействии частям 4-й танковой армии. Первоначально предполагалось даже оперативно подчинить корпус штабу танковой армии. Однако это выполнено не было. Приказы авиаторы 11-го сак продолжали получать из штаба 15-й воздушной армии. Отметим, что сразу приступить к боевой работе летчикам 11-го сак помешала плохая погода, растянув процедуру облета линии фронта на три дня — с 28 по 5 августа.

2-й иак и 224-я шад, понесшие значительные потери в ходе июльских боев, выглядели на фоне 11-го сак весьма бледно. Достаточно сказать, что 7-я гв. иад и 322-я иад 2-го иак насчитывали на 1 августа всего 52 самолета. Фактически корпус не дотягивал даже до уровня полнокровной дивизии. Недаром начальник штаба 2-го иак в своем обзоре за начало августа с сожалением отмечал: «Корпус, понеся потери в предыдущих боях, не мог самостоятельно выполнять задачи по завоеванию господства в воздухе»[277]. Не лучше обстояли дела и в 224-й шад, где в четырех штурмовых полках имелось всего 65 Ил-2. Фактически эскадрилью неполного состава представлял собой 513-й иап, призванный прикрыть штурмовики соединения. На 1 августа полк насчитывал в своем составе всего 9 истребителей (3 Як-16 и 6 Як-7б).

6-й воздушный флот в свою очередь не получил подкреплений в виде новых групп и эскадр, кроме стандартного пополнения потерь отдельными экипажами. Однако концентрация немецких истребителей в районе Карачева была чрезвычайно высока. Достаточно сказать, что за короткий срок в данном районе «отметились» три группы JG51, I/JG54 и III/JG52, а также штурмовики FW-190 из состава I/SchG1.

Сложная обстановка, сложившаяся на Восточном фронте к началу августа, не позволяла немецкому командованию позволить себе держать в одном месте столь много истребительных групп. Уже 2 августа, в преддверии ожидавшегося советского наступления на Харьков, III/JG52 была снова переброшена в район Белгорода. 9–10 августа на Украину отправились и пилоты I и IV/JG51, I/JG54. Тем не менее за первую неделю августа боев немецким асам удалось нанести тяжелые потери штурмовикам 15-й воздушной армии. Особенно пострадали соединения, переданные из состава 1-й воздушной армии.

1 августа штаб 224-й шад отметил, что из семи групп, вылетавших на задание, две подверглись атакам истребителей, по всей видимости, принадлежавших I/JG51. При этом из шестерки 566-го шап, ведомой капитаном Манчевым, оказалось сбито четыре машины. Экипажи штурмовиков полностью возложили ответственность за эти потери на сопровождавшие «илы» истребители Як-9 11-го сак. По свидетельству экипажей, немецкие истребители, практически без противодействия истребителей сопровождения, атаковали Ил-2 снизу, потом, резко набирая высоту, делали в верхней точке резкий переворот через крыло и повторяли атаку уже с верхней полусферы. Один из проскочивших вперед FW-190 оказался сбит капитаном Манчевым пулеметно-пушечным огнем и залпом РС. Только после этого пара Як-9 атаковала немецкие истребители.

На следующий день, 2 августа, пилоты I/JG51 опять встретились в воздушном бою с экипажами 224-й шад, нанеся им тяжелые потери. Около 18:30 две восьмерки Ил-2 571-го шап, шедшие под сопровождением 16 Як-9, в районе станции Большое Юрьево были внезапно атакованы несколькими группами «фокке-вульфов». Первая группа Ил-2 старшего лейтенанта Маринкина с одного захода атаковала эшелоны на железнодорожной станции, после чего оторвалась от противника и благополучно вернулась на свой аэродром, потеряв над целью один самолет. Истребители сопровождения второй группы снова допустили ошибку, позволив связать себя боем «фокке-вульфам». В результате восьмерка FW-190 без всякого противодействия смогла зайти снизу сзади группе лейтенанта И. С. Старченкова (Герой Советского Союза с 23.2.45), и, применяя уже знакомый штурмовикам «почерк», сбить 7 Ил-2! В этом бою немецкие зенитчики продемонстрировали впечатляющее взаимодействие со своими истребителями, ведя огонь в моменты разворота «фокке-вульфов» для атаки, отсекая пилотам Ил-2 пути для отхода.

3 августа печальная картина предыдущих дней повторилась. Пилоты группы старшего лейтенанта М. С. Быкова (Герой Советского Союза с 15.5.46), находясь в районе Карачева, наблюдали взлет восьми истребителей с аэродрома. Немецкие истребители тут же с набором высоты атаковали пятерку Ил-2, сбив в трех атаках два советских самолета. Ла-5 322-й иад прикрытия, шедшие на высоте 2–3 километров, противника не заметили и в бой не вступили.

В боях начала августа советской стороной неоднократно отмечалось особое упорство в боях немецких истребителей. Весьма характерно замечание бывшего заместителя командира 308-й шад С. С. Александрова, который, говоря о событиях начала августа, отмечал, что в этот период «противник значительно превосходил нас в истребительной авиации. Причем действовала она с полевых аэродромов, оборудованных под Орлом. Вражеские истребители, летая по сокращенным маршрутам, имели возможность совершать за день значительно больше вылетов, чем мы. Подготовка у них была хорошая. Они старались использовать самые эффективные тактические приемы»[278].

Повышенная активность немецких истребителей в районе Карачева заставила командование 15-й воздушной армии усилить борьбу с немецкой авиацией, организуя удары по аэродромам. Одной из главных целей являлся аэродром Карачев, где, по разным оценкам, базировалось от 200 до 300 вражеских самолетов и откуда и взлетали столь досаждавшие штурмовикам «фокке-вульфы» и «мессершмитты». Удар по аэродрому был нанесен 4 августа в период с 16:10 до 19:40 силами нескольких групп штурмовиков 724-го шап и истребителей 4-го иап.

«Илы» действовали восьмерками, сделав по стоянкам самолетов два захода, под сильным огнем зенитной артиллерии, потеряв при этом 4 машины, одну из которых пилотировал командир 724-го шап подполковник С. М. Ярославцев. Отметим, что 724-й шап прошел подготовку как полк «охотников» для действия парами-четверками в тылу противника, но, несмотря на «специализацию», в этой роли так ни разу и не использовался. Пилоты истребителей и штурмовиков не поскупились на победные реляции, заявив об уничтожении ни много ни мало 35 самолетов противника (26 одномоторных и 9 двухмоторных). Однако найти подтверждения или опровержения этому факту в немецких источниках автору не удалось.

Тем не менее одна победа экипажей 724-го шап весьма примечательна. Во время атаки на соединение штурмовиков северо-восточнее Карачева оказался сбит известный ас Ганс Гетц, FW-190А-5 «черная двойка» которого после атаки на группу Ил-2 упал в лес северо-восточнее Карачева. На момент своей гибели немецкий ас, командовавший 2-м отрядом JG54, имел 82 подтвержденные победы. Напомним, что буквально накануне из воздушного боя над Кромами не вернулся командир I/JG54 Герхард Хомут (Homuth Gerhard). Сменивший его на посту Гетц погиб, не успев даже как следует войти в курс дела. Отметим, что среди командиров группы I/JG54 это была третья жертва тяжелого лета 1943 года. О подробностях гибели Гетца можно только догадываться, так как экипажи 724-го шап заявили за день об уничтожении 10 FW-190, а список потерь I/JG54 содержит упоминание об еще одном сбитом и одном поврежденном в воздушных боях самолетах. Тем не менее приведем наиболее правдоподобные доклады летчиков-штурмовиков.

Первый сбитый «фокке-вульф» отмечается в документах 11-го сак уже в 7:10 утра, когда при атаке аэродрома Карачев один из напавших на штурмовики FW-190 оказался сбит огнем воздушных стрелков. Около 12:40 при повторном ударе по аэродрому младший лейтенант Сидоров сблизился с парой разгонявшихся «фоккеров» и одного из них расстрелял в упор. В этом же бою воздушный стрелок младший лейтенант Заяц, отбивая атаку семерки FW-190, сбил одного из нападавших. Целых пять побед заявили пилоты в ходе вечернего налета на немецкий аэродром, когда погиб командир полка С. М. Ярославцев. Спасая обреченный самолет командира, младший лейтенант Комыгин уничтожил один немецкий истребитель. В этом бою отличился также и старший лейтенант Какурин, бесстрашно атаковавший в лоб целую дюжину FW-190, один из которых и стал его жертвой.

Наиболее же правдоподобно выглядит донесение ст. сержанта Макарова, попавшего в составе своей группы около 12:10 под атаку четверки FW-190. Ведущий истребитель, после неудачной атаки по самолету Макарова, попытался пристроиться в хвост штурмовику сержанта Малышева, следовавшего впереди. Макаров довернул свой самолет в сторону зависшего в 50 метрах «фокке-вульфа» и залпом РС-82 и пушечным огнем сбил вражеский самолет. Оставшиеся истребители продолжали атаки Ил-2, произведя до 5 заходов. Вскоре от всей вражеской группы остался лишь один «сто девяностый», который продолжал атаки, но был сбит огнем воздушных стрелков.

Отметим, что потеря опытного аса была очень чувствительной, но далеко не последней потерей эскадры «Зеленых сердец» летом 1943 года. Уже после окончания Курской битвы в районе Витебска истребителями Як-9 был сбит один из ведущих асов эскадры Макс Штотц (Stotz Мах), имевший на момент гибели 189 побед.

Впрочем, не только немецкие летчики попадали в прицелы советских авиаторов, но, как оказалось, и куда более заметные фигуры. 2 августа «сталинские соколы» чуть было не покончили с самим командующим группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалом фон Клюге. Около 17:30 самолет командующего был атакован советскими истребителями юго-восточнее Карачева и на вынужденной посадке перевернулся. Клюге при этом получил разрыв связок левого плеча, но командование войсками не оставил[279]. К сожалению, документы советских истребительных частей не содержат упоминания об этом редком и интересном эпизоде Курской битвы.

Между тем 6 августа войска Брянского фронта во второй половине дня перешли в решительное наступление с целью овладения Хотынец и развития дальнейшего наступления на Карачев. Уже к 15:30 оборона 253-й пехотной дивизии оказалась прорвана по всей полосе наступления. В дело были введены оба танковых корпуса 4-й танковой армии и 25-й танковый корпус, который должен был охватить Хотынец с юга.

Поддержку с воздуха осуществляли экипажи 15-й воздушной армии, которые неожиданно понесли в первый день наступления большие потери не от действий противника, а от… грозы. Серьезно пострадала 113-я бад, лишившаяся по этим, в общем-то не боевым, причинам 10 Ил-4. Обстоятельства этого трагического случая таковы: 6 августа 73 бомбардировщика дивизии в районе Волхов попали в мощную кучевую десятибалльную облачность высотой от 500 до 200 метров, которая простиралась от Болхова до Брянска. По оценкам пилотов, толщина облачности составляла около 5000 метров. Экипажи пытались обойти область непогоды, но, к сожалению, это оказалось невозможным. При развороте некоторые самолеты вошли в облака, потеряв связь с группой и землей. В итоге от грозовых разрядов сгорело и разрушилось 7 бомбардировщиков, а еще 3 пропали без вести. На свой аэродром все же вернулись 3 летчика, 3 штурмана и 6 воздушных стрелков, которые и поведали о печальной участи других экипажей. Для восполнения потерь с Иркутского авиазавода 14–15 августа прибыло 15 Ил-4. Этот случай вызвал разбирательство на высшем уровне с назначением комиссии ВВС КА во главе с членом Военного совета генерал-лейтенантом Н. С. Шимановым.

7 августа наступление на Хотынец продолжало развиваться при усиливавшемся сопротивлении противника. Действия немецкой авиации заметно активизировались. В среднем в начале августа части 6-го воздушного флота совершали от 1300 до 1600 самолето-вылетов в сутки. 6 августа это число заметно уменьшилось до 756 вылетов, но уже 7 августа снова составило 1400 самолето-вылета, причем из них почти 950 совершили бомбардировщики и штурмовики. Действия немецкой авиации не остались незамеченными командованием Брянского фронта, отмечавшим массированные налеты по боевым порядкам 11-й гвардейской и 4-й танковой армий, а также огневым позициям артиллерии.

Несмотря на то что сражение постепенно подходило к своему логическому завершению, накал боев ни на земле, ни в воздухе не ослабевал. 7 августа невосполнимую потерю понес 63-й гв. иап, лишившийся в воздушном бою своего командира подполковника Н. П. Иванова. В районе Шишкино его Ла-5 был внезапно атакован со стороны солнца одиночным «фокке-вульфом», после очередей которого у истребителя Н. П. Иванова разрушилось хвостовое оперение. Неуправляемый самолет вошел в штопор, а затем и врезался в землю. Посмертно 2 сентября 1943 года Н. П. Иванову, сбившему в воздушных боях 15 немецких самолетов, было присвоено звание Героя Советского Союза. Отметим, что немецкая сторона также понесла в этот день тяжелую утрату — в районе Карачева был сбит огнем зенитной артиллерии и погиб самый результативный на тот момент ас эскадры JG51 Эрих Хофемайер (H?femeier Erich), одержавший за свою летную карьеру 96 побед.

7 августа экипажи 15-й воздушной армии провели 39 воздушных боев, в которых ценой потери 26 самолетов было заявлено об уничтожении 50 вражеских машин. В то же время штаб 6-го воздушного флота отметил потерю 10 своих самолетов при 68 одержанных пилотами объединения победах. Необходимо отметить, что часть из них пришлась на полосу наступления Западного и Калининского фронтов, начавших Смоленскую наступательную операцию.

Высокими продолжали оставаться потери штурмовых частей и соединений. Так, потери 224-й шад, имевшей после пополнения на 1 августа 89 Ил-2, составили до конца месяца 30 Ил-2, а еще 18 самолетов получили повреждения. Выход из сложившейся ситуации командование 15-й воздушной армии нашло в выведении в тыл на отдых большинства полков дивизии. В то же время оставшаяся в полках материальная часть была передана в 566-й шап. Кроме того, 513-й иап к 11 августа получил из 234-й иад 4 Як-1 и 12 Як-7б. Образованная таким образом боевая группа из двух полков была перебазирована на аэродром Красная Гора, откуда оба полка продолжали вести боевую работу.

Большие потери сопровождали боевую работу и штурмовых частей 11-го сак. 568-й шап и 724-й шап недосчитались только за первую половину августа 19 и 8 самолетов соответственно. Кроме того, общие потери 11-го сак за август составили, по разным оценкам, от 30 до 33 Ил-2 и 39 Як-9, т. е. 49 % штурмовиков и 42 % истребителей первоначального состава. Еще более тяжелая ситуация сложилась во 2-м иак, который к 9 августа был отведен в тыл вместе с большей частью 224-й шад. Например, в 7-й гв. иад к этому моменту насчитывалось 14 исправных и 12 требующих ремонта «яков». Подводя итог деятельности 2-го иак в составе 1-й и 15-й воздушных армий, укажем, что потери за период с 12 июля по 9 августа составили 114 самолетов и 74 летчика[280].

Между тем немецкое командование, обеспокоенное развитием событий в полосе группы армий «Юг» в районе Богодухова и Ахтырки, начало переброску авиационных частей в состав 4-го воздушного флота. Как мы уже видели, отвод в тыл потрепанных в боях авиационных соединений происходил и в 15-й воздушной армии. Все это, начиная с 8 августа, самым непосредственным образом сказалось на содержании воздушных боев. Так, если 8 и 9 августа штабом армии было зафиксировано 14 воздушных схваток, то уже с 10-го числа практически до конца операции воздушных боев не отмечалось вовсе.

Для стабилизации ситуации, вызванной советским наступлением, командованием группы армий «Центр» в район Хотынца были переброшены части 25-й моторизованной дивизии. Однако в результате неослабеваемого давления войск Брянского фронта к 9 августа наземные бои шли уже на окраинах города, который был охвачен с нескольких сторон. Ввод в сражение 25-й моторизованной дивизии помог выиграть время и отвести войска на запад, но уже 10 августа Хотынец был окончательно очищен от нацистов.

После этого успеха, практически без перерыва, войска Брянского фронта развернули наступление на Карачев. В этих боях особенно отличились экипажи 113-й бад, 3-го шак и 225-й шад, которые буквально стерли с лица земли немецкие укрепления в районе Одрино. В этих налетах участвовало около 78 Ил-4 и до 200 Ил-2. Экипажи Ил-4 сбросили на немецкие позиции в районах Одрино и Песочная 82 тонны бомб, что привело к серии из семи мощных взрывов на окраинах Карачева, идентифицированных советской стороной как взрыв боеприпасов. 14 августа в результате концентрических ударов Карачев был освобожден. За два дня до этого части Центрального фронта освободили Дмитровск-Льговский. Сражение на Орловской дуге подходило к своему финалу.

Ослабление напряжения в воздухе, а также выведение большого числа соединений в тыл позволили авиационным командирам и их штабам критически рассмотреть и оценить опыт прошедших боев, направив в вышестоящие инстанции свои, зачастую нелицеприятные наблюдения и выводы. Так, командование 2-го иак отмечало, что за весь период боев корпус совершил 4100 самолето-вылетов и сбил 339 самолетов противника. В то же время, по подсчетам офицеров штаба, 989 самолетов корпуса встретили в воздушных боях 2474 немецких самолета (из них 1109 истребители), т. е. в бой над полем боя вступала в лучшем случае четвертая часть соединения. Вывод, сделанный генерал-лейтенантом А. С. Благовещенским, был весьма радикален: необходимо отказаться от метода патрулирования, который «в таких размерах, как это проводилось в операции 15 ВА, кроме вреда и изматывания истребителей, ничего полезного дать не может»[281]. Вместо этого наиболее разумными, по мнению командира корпуса, были действия из засад, которые должны быть расположены в 8 километрах от линии фронта. Патрулирование групп истребителей A. C. Благовещенский предлагал оставить для борьбы с разведчиками и корректировщиками противника.

Много критических замечаний было высказано и командованием 11-го сак. Вооруженный новейшими истребителями Як-9Т, корпус предназначался в первую очередь для борьбы с немецкими бомбардировщиками, однако использовался в основном для прикрытия Ил-2 и патрулирования. Массированного применения самолетов Як-9Т против крупных соединений бомбардировщиков не было зафиксировано. Этому способствовала неудовлетворительная система наведения, во многом снижавшая эффективность работы истребителей. Несмотря на то что в ее составе было множество радиостанций, их работа оказалась малоэффективной. Документы соединения особо отмечают: «Все летчики-истребители жалуются, что работы рации наведения они при выполнении боевых задач, как правило, не слышат»[282].

В документах 11-го сак также отмечалось, что корпус вполне мог бы решать самостоятельные задачи, например, срывать железнодорожные перевозки противника в полосе до 80–100 километров и на глубину до 60–80 километров. «Использование корпусом Як-9Т только для одной борьбы с железнодорожными перевозками может принести врагу колоссальный ущерб и сильно помешает ему в периоды сосредоточений и отходов», — докладывал штаб корпуса по итогам операции[283]. Впрочем, ни командование воздушной армии, ни командование фронта подобных задач пилотам генерал-майора С. П. Данилова не ставили.

Положительно было оценено командованием 11-го сак отсутствие в его составе управлений дивизий, которые, по мнению командования, оказались ненужной инстанцией, неоправданно усложнявшей управление. Однако столь радикальный вывод не нашел отзыва в Штабе ВВС Красной Армии. 11-й сак остался единственным корпусом ВВС Красной Армии, лишенным дивизионных управлений.

Подводя итоги участия 15-й воздушной армии в ходе битвы на Орловской дуге, штаб объединения констатировал, что за период с 12 июля по 15 августа частями армии было проведено 549 воздушных боев, в которых был потерян 451 самолет (18 Ил-4, 6 Пе-2, 177 Ил-2, 227 истребителей и 23 У-2). Общие же потери армии составили 559 самолетов.

Мы уже неоднократно отмечали, что причины этих тяжелых потерь лежали в основном в плоскости недостаточно эффективной системы организации боевых действий, слабой подготовки летного состава и других, объективных и субъективных причин. Тем не менее стоит заострить внимание на аспекте, который ранее не получал освещения на страницах этой книги. Наиболее полно его характеризует цитата из доклада заместителя командира 4-го иап по политчасти подполковника Ершова, который отмечал: «Большим злом являются зазнайство и авиационное чванство как рядового, так и руководящего летного состава. Летчики ничего не хотят знать, кроме как слетать на боевое задание. В свободное от боевых заданий время над собой не работают. Молодой летный состав, сделав 2–3 боевых вылета, считает себя уже „бывалым“ летчиком и учиться ему уже нечему, он все познал. Виноваты в этом командиры эскадрилий и звеньев, которые не борются с этим зазнайством, а даже поощряют»[284].

После тяжелых боев, продолжавшихся в течение месяца, фронт постепенно приближался к Брянску. Сражение в районе Орловской дуги подходило к своему логическому завершению. К этому времени основная масса немецкой авиации была сосредоточена на южном участке советско-германского фронта. Однако оставшимися силами противник продолжал наносить чувствительные удары частям 15-й воздушной армии. Уже 24 августа, на следующий день после освобождения Харькова, при налете на цели северо-восточнее Брянска из 68 Ил-4 113-й бад было потеряно 16 самолетов. Истребителями из состава III/JG51 практически полностью были уничтожены ведущие девятки из 815-го и 836-го бап, потерявшие по восемь самолетов. Погибли ведущие групп — командир 836-го бап подполковник Побогин и командир эскадрильи 815-го бап майор Лях.

Столь опустошительные потери довели общую цифру потерянных самолетов за август до ошеломляющей цифры — 37 Ил-4 было сбито и не вернулось на свои аэродромы. Штаб дивизии отмечал: «Боевые действия бомбардировщиков типа Ил-4 днем по переднему краю, наряду с эффективными результатами бомбометания, сопровождались значительными боевыми потерями материальной части и людей, главным образом от истребителей противника и частично от зенитной артиллерии»[285].

Победа, одержанная Красной Армией в битве за Орловский плацдарм, не вызывает сомнений. Однако говорить о сокрушении немецкого фронта, как это имело место через год при проведении операции «Багратион», еще не приходилось. Несмотря на понесенные тяжелые потери, вермахт и люфтваффе к концу августа 1943 года представляли очень опасных противников, способных на нанесение локальных, но очень болезненных ударов. Последовавшие вскоре события битвы за Днепр и наступления в районе Смоленска продемонстрировали это со всей очевидностью.

Опыт боев в районе Орла показал, что, несмотря на значительно возросшую мощь, ВВС Красной Армии еще остро нуждались в существенном улучшении организации боевой работы, профессиональной подготовки и развития инициативы как у командного, так и летного составов, более целеустремленном использовании авиации на важнейших участках фронта. Несмотря на достигнутый успех, реализовать планы по окружению орловской группировки противника не удалось. Причины этого были различны, и свести их только к одному блоку проблем было бы неверно. Тем не менее, говоря об авиационной составляющей, отметим, что завоевания полного господства в воздухе летом 1943 года достичь так и не удалось. Это относилось как к действиям фронтовой авиации, которая не смогла в важнейшие моменты сражения обеспечить прикрытие наземных, в первую очередь танковых группировок, так и к действиям АДД, не в полной мере заблокировавших вражеские перевозки в районе Орловской дуги. Недостаточной оказалась и ударная мощь советских ВВС, представленная в основном соединениями штурмовой авиации.

Командование 6-го воздушного флота в полной мере использовало преимущества центрального расположения аэродромов орловского аэроузла, последовательно концентрируя основные усилия своих экипажей против Брянского (12–13.7.43, 18–26.7.43), Западного (14–18.7.43) и Центрального (1–8.8.43) фронтов. Безусловно, что приведенные временные отрезки носят весьма условный характер. Тем не менее они неплохо «накладываются» на основные фазы сражения и практически всегда связаны с вводом в сражение крупных танковых соединений Красной Армии. Мы уже не раз были свидетелями, как массированные удары люфтваффе по частям 1-го гвардейского, 20-го, 1-го, 25-го и 9-го танковых корпусов, а также трех танковых армий срывали планы советского командования по развитию успеха из тактического в оперативный практически на всех участках Орловской дуги. Это способствовало достаточно долгому удержанию противником такого важного узла обороны, как Волхов, значительному замедлению наступления Брянского и Центрального фронтов на всех фазах операции. Однако даже на этом фоне наибольшим успехом немецких экипажей выглядит устранение угрозы перехвата коммуникации противника войсками 11-й гвардейской армии в районе Хотынец, что во многом определило исход всего сражения. Не проявило достаточной настойчивости в ударах по коммуникациям противника командование АДД. В первую очередь это относится к такому крупному железнодорожному узлу, как Брянск. Основной целью ударов дальних бомбардировщиков стали в основном Орел и Волхов, непрерывные вылеты по которым осуществлялись в период с 14 по 22 июля. К сожалению, оценить реальный эффект этих операций не представляется возможным.

Потери советской фронтовой авиации в ходе битвы за Орел с 12 июля по 18 августа составили около 996 самолетов. Потери АДД за июль — август на всех участках советско-германского фронта равнялись 140 самолетам. За тот же период безвозвратные потери (самолеты, имеющие повреждения свыше 40 %) 6-го воздушного флота в районе Орловской дуги, согласно далеко неполным отчетам генерал-квартирмейстера, могут быть оценены в 300–310 самолетов. Соотношение потерь как 1:3,5–1:3,8, по мнению автора, достаточно точно отражает качественное и количественное соотношение сил ВВС Красной Армии и люфтваффе, имевшее место летом 1943 года.

К середине августа острие ударов советских войск все больше смещалось на юг и юго-запад, в направлении Украины, где и развернулись основные бои конца 1943 — начала 1944 года. Но стартом для них послужило советское наступление на Харьков. О боевых действиях авиации в этой операции будет рассказано в следующей части книги.