5.7. Кризис в районе Ахтырки (18–23 августа. Воронежский фронт)

5.7. Кризис в районе Ахтырки

(18–23 августа. Воронежский фронт)

Для того чтобы понять логику развития событий в районе Ахтырки, нам необходимо еще раз вспомнить, что наступление правофланговых 27-й и 40-й армий Воронежского фронта было призвано выстроить линию фронта с севера на юг, обеспечивая тем самым прикрытие правого фланга 1-й танковой армии. Ударные группировки 27-й и 40-й армий были нацелены на Ахтырку и Боромля — населенные пункты, расположенные северо-западнее Богодухова.

Начав свое наступление 5 августа, 40-я армия уже через пять дней овладела крупным узлом дорог Боромля. В то же время двигающаяся на юго-запад, вдоль реки Ворскла, 27-я армия генерала С. Г. Трофименко, усиленная 4-м гвардейским танковым корпусом, 11 августа завязала ожесточенные бои на улицах Ахтырки. Южнее 5-й гвардейский танковый корпус генерала А. Г. Кравченко овладел небольшим городком Котельва. К этому времени фронт 27-й армии представлял собой выступ, проходящий по течению реки Ворскла с севера на юг и делающий резкий поворот на восток в районе населенных пунктов Котельва и Колонтаев.

Однако после недели успешного наступления продвижение советских армий в западном направлении приостановилось. Переброска в состав 4-й танковой армии соединений из состава группы армий «Центр» позволила немецкому командованию стабилизировать линию фронта на этом участке. Так, в частности, из резерва группы армий «Юг» была передана 7-я танковая дивизия. Из 2-й танковой армии прибыли части моторизованной дивизии «Великая Германия», а также 10-й моторизованной дивизии, которая 5 августа в спешном порядке произвела погрузку на железнодорожном узле Брянска. Через три дня выгрузившаяся в Ромнах дивизия своим ходом двинулась в район Ахтырки[347].

Тем временем части 27-й армии с 12 по 17 августа вели тяжелые бои в самой Ахтырке и вниз по течению реки Ворскла, пытаясь захватить плацдармы на ее правом берегу, одновременно расширяя прорыв силами 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов в южном направлении. Однако значительных успехов здесь достичь не удалось. Аналогично складывалась ситуация и на фронте 40-й армии, продвижение которой было приостановлено контратаками противника на рубеже Боромля — Тростянец. Все это время южнее Богодухова войска правого крыла Воронежского фронта вели ожесточенные оборонительные бои, в которых инициатива зачастую принадлежала немецкой стороне. Планы по окружению харьковской группировки противника становились все более неопределенными.

Решением Ставки 9 августа 5-я гвардейская танковая армия была передана в подчинение командования Степного фронта, что, по идее, должно было улучшить координацию действий войск в районе Харькова. Однако, как мы помним, удар эсэсовских дивизий 12 августа заставил армию генерала П. А. Ротмистрова вместо наступления в обход Харькова с запада вести тяжелые оборонительные бои юго-восточнее Богодухова. В то же время была предпринята попытка перенести направление наступления 1-й танковой армии на Полтаву, т. е. значительно западнее ранее планировавшегося, но она также была сорвана немецким ударом во фланг наступавшей 6-й гвардейской армии 15 августа.

Впрочем, несмотря на все эти неудачи, у командования Воронежского фронта имелись еще сильные аргументы для продолжения наступательных действий в лице 4-й гвардейской и 47-й армий, сосредоточившихся на правом фланге объединения Н. Ф. Ватутина. Первой в бой на участке между 38-й и 40-й армиями 17 августа была введена 47-я армия генерал-лейтенанта П. П. Корзуна. Она перешла в наступление из района Боромля, продвинувшись в первый же день на 10–12 километров. Успешное наступление армии П. П. Корзуна позволило не только осуществить опасное вклинение на левом крыле 4-й танковой армии, создавая непосредственную угрозу удара во фланг и тыл ахтырской группировке противника, но и способствовало выходу на рубеж реки Псел частей 38-й и 40-й армий.

Отметим, что одновременно с утра 17 августа планировалось развернуть решительное наступление частями 27-й армии в юго-западном направлении, а также взаимодействуя с 47-й армией, окружить крупные силы противника в районе Ахтырка, Тростянец, Олешня, Зеньков[348]. Для развития наступления на Зеньков предназначалась и 4-я гвардейскаяармия генерал-лейтенанта Г. И. Кулика. Однако удар, нанесенный утром 18 августа в районе Ахтырки, перевернул планы командования Воронежского фронта, как говорится, с ног на голову.

Не добившись решительного успеха в наступлении южнее Богодухова, командование группы армий «Юг» тем не менее не отказалось от тактики проведения относительно небольших, хорошо подготовленных операций, приносящих максимально возможный урон противнику. Сражение в районе южнее Богодухова создало условия для проведения такого рода операции по окружению частей 27-й армии силами 4-й танковой армии и группы «Кемпф», которая 16 августа была переименована в 8-ю армию. Замысел операции заключался в нанесении мощного удара силами 24-го танкового корпуса 4-й танковой армии из района южнее Ахтырки в юго-западном направлении на Краснокутск, где должны были соединиться с войсками дивизии СС «Мертвая голова» 8-й армии, наступавшей из района Любовка западнее Краснокутска.

Группировка 24-го танкового корпуса, основную ударную мощь которого составляла моторизованная дивизия: «Великая Германия», а также батальон «тигров», перешла в наступление утром 18 августа с рубежа Мошенка — Хухря.

После сильной артиллерийской и авиационной подготовки, смяв боевые порядки 166-й стрелковой дивизии 27-й армии, немецкие танки смогли прорваться на глубину свыше 20 километров в направлении Велико-Озерский и совхоза «Ударник». Несмотря на перевес противника, советская пехота мужественно обороняла свои позиции. Однако массированные удары авиации и отсутствие поддержки своих истребителей в первой половине дня сводили все усилия на нет. Характеризуя результаты налетов немецких бомбардировщиков по боевым порядкам 166-й стрелковой дивизии, документы 27-й армии свидетельствуют: «Большинство противотанковых средств (45-мм орудия, ПА, ДА и 408 ТИПТАП) с личным составом были разбиты и уничтожены авиацией, тягачи сожжены»[349]. Кроме того, КП дивизии, находящийся районе совхоза «Ударник», в течение почти двух часов подвергался непрерывной бомбежке с воздуха, в результате чего был сожжен автобус с оперативными документами соединения. К 14:00 противник достиг совхоза Ильичевка, а около 27 танков в 15:00 ворвались в Каплуновку. Разведсводки группы армий «Юг» так сообщали об этом успехе: «В районе действий 4 ТА сегодня наши войска перешли в наступление в юго-восточном направлении, быстро продвигаясь вперед. По последним данным, передовой отряд наших войск был у нп Каплуновка (20 км юго-вост. Ахтырка)»[350].

Наступление получило относительно сильную поддержку 8-го авиакорпуса. В боях первого дня приняли участие экипажи из состава I/JG51, II/KG27, III/KG4, а также I и III/StG77. Напомним, что к этому времени Юго-Западный и Южный фронты развернули наступление в Донбассе, а войска Степного фронта начали решительные бои непосредственно на подступах к Харькову. Все это требовало от командования 4-ого воздушного флота обеспечения надлежащей воздушной поддержки на этих участках фронта. Согласно дневнику боевых действий 8-го авиакорпуса, его основные усилия 18 августа были сосредоточены на поддержке наступления дивизий «Великая Германия» и «Мертвая голова», При этом экипажами соединения было выполнено 785 самолето-вылетов, из которых 359 и 151 приходилось на долю двухмоторных бомбардировщиков и «штук».

Очевидно, что удар противника застал врасплох как командование 27-й армии, так и командование Воронежского фронта. Согласно советским документам, воздушная обстановка в районе Ахтырки до обеда не отличалась особой напряженностью. Так, например, 291-я шад, продолжая начатое накануне дело, была в основном занята срывом немецких перевозок в районе станций Ковяги и Водяная. Вылетевшие в этот район две пары штурмовиков-«охотников» около 12:10 обнаружили на станции Водяная два немецких эшелона с танками, а также скопление пехоты. Снизившись до 300 метров, одна пара «илов» атаковала составы, а другая открыла огонь с бреющего по вражеским пехотинцам. Во время атаки в одном из эшелонов неожиданно произошел сильнейший взрыв, после чего начался не менее внушительный пожар. Не встретив противодействия, все 4 Ил-2 вернулись на свой аэродром. 5-й шак был также занят срывом перевозок, но намного севернее, в полосе наступления 38-й и 47-й армий в районе Лебедин.

Однако, начиная уже с полудня, по мере поступления сведений о продвижении противника действия истребителей и ударных самолетов 2-й воздушной армии существенно активизировались. Так, экипажами 202-й бад в ходе 56 самолето-вылетов было нанесено несколько бомбардировочных ударов по скоплению войск противника на западных окраинах Ахтырки, а также около переправ через реку Ворскла. При этом одна из девяток дивизии боевого задания не выполнила из-за отсутствия истребителей сопровождения 5-го иак.

Намного активнее действовала штурмовая авиация 2-й воздушной армии, уничтожившая и повредившая за день, по докладам экипажей, 14 танков и 83 автомобиля. Наибольшая нагрузка выпала на долю авиаторов 291-й шад, истребители и штурмовики которой выполнили 131 самолето-вылет, что практически в 2 раза больше показателей 5-го шак, совершившего 70 вылетов. Оперсводки 291-й шад особенно отмечают — на один исправный Ил-2 пришлось 5 вылетов со средней нагрузкой в 310 килограммов. Потери штурмовиков 18 августа были невелики — дивизия А. Н. Витрука недосчиталась 1 Ил-2, а также 3 Як-1 из состава 737-го иап, в то время как 5-й шак потерял 5 Ил-2, два из которых столкнулись над целью.

Надо сказать, что эти данные хорошо соответствуют немецким, согласно которым пилотами I/JG51 в воздушных боях было сбито 4 Ил-2, 1 Як-1 и 5 Пе-2. Лишь количество побед над бомбардировщиками оказалось завышено в 2,5 раза. На самом деле потери 202-й бад составили всего 2 Пе-2. Согласно советским документам, около дюжины FW-190 атаковали группу бомбардировщиков 202-й бад, шедшую под прикрытием Ла-5 8-й гв. иад. Воздушный бой велся в основном между истребителями, однако несколько «фокке-вульфов», неожиданно зайдя снизу сзади, смогли сбить пару «пешек». Напомним, что за период с 1 по 11 августа экипажи 202-й бад провели всего три воздушных боя, в которых был подбит 1 Пе-2. Начиная с 11 августа и до конца месяца воздушная обстановка заметно накалилась. Группы бомбардировщиков все чаще подвергались атакам вражеских истребителей. Так, до конца августа было зафиксировано уже 20 воздушных боев, в которых 202-я бад потеряла 10 самолетов[351].

Несколько воздушных боев 18 августа провели и летчики штурмовой авиации, причем в некоторых из них пилоты Ил-2 выступали не обороняющейся, а атакующей стороной. Так, шестерка Ил-2 90-го гв. шап 4-й гв. шад, ведомая капитаном Ребезовым, дважды встречалась с группой из 10 Ju-87, сбив, по докладам пилотов, два немецких самолета. В этот же день 7 Ил-2 809-го шап из состава соседней 264-й шад под командованием старшего лейтенанта В. Ф. Зудилова (Герой Советского Союза с 2.8.44) в районе Великий Истороп, Ревки атаковали группу истребителей противника. Атака была проведена по всем «истребительным» канонам, сзади сверху, со стороны солнца. Кроме того, после первой атаки сверху пилоты Ил-2 «подныривали» под самолеты противника, атакуя их снизу. В итоге боя потери сторон, по данным 5-го шак, составили 1 Ил-2 и 2 FW-190.

Действия советских истребителей 18 августа также были отмечены рядом удачных схваток, хотя они, как экипажи штурмовиков и бомбардировщиков, начали активные действия только после полудня. Командование 2-й воздушной армии решило разделить силы истребителей по роду выполняемых боевых задач — 5-й иак использовался для сопровождения ударных самолетов, в то время как 10-й иак должен был вести борьбу за господство в воздухе.

Отметим, что к 18 августа боевой состав 10-го иак, после понесенных в середине августа тяжелых потерь, несколько укрепился за счет отремонтированных самолетов. Так, например, в 201-й иад на вечер 17 августа числился 31 исправный самолет и еще 8 машин требовало ремонта. А вот 235-я иад никак не могла прийти в себя после недавнего «нокаута». Накануне боев в районе Ахтырки в ее составе насчитывалось всего 11 исправных и 9 требующих ремонта Ла-5. Недостаток материальной части заставлял летчиков корпуса действовать в основном в составе четверок. Но, как показали последовавшие вскоре события, численность не всегда является необходимым условием победы.

В основном боевая нагрузка в первый день боев под Ахтыркой выпала на пилотов двух полков: 236-го и 437-го иап 201-й иад, которые провели 14 из 19 воздушных боев 10-го иак, одержав 8 и 10 побед соответственно. Первые схватки в воздухе развивались практически по одному и тому же сценарию: внезапная атака наших истребителей, 1–2 поврежденных немецких бомбардировщика и далее затяжной бой с подоспевшими немецкими истребителями. Однако во второй половине дня, с выходом вражеских танков к населенному пункту Каплуновка (от которой расстояние до Краснокутска составляло около 8 километров), пилотам 236-го и 437-го иап удалось провести весьма эффективный бой, который был особо отмечен в документах армии.

Около 14:25 две группы самолетов Ju-87 предприняли налет на позиции советских войск в районе Каплуновка и несколько севернее в районе Высшевеселое. В это время над линией фронта патрулировали две группы 10-го иак — 4 Як-1 236-го иап и 3 Ла-5 437-го иап. Группа 437-го иап, ведомая штурманом полка капитаном В. Н. Орловым, атаковала восьмерку Ju-87, сбив три вражеские машины. При этом две победы, одержанные капитаном В. Н. Орловым в районе Высшевеселое — Запорожец, были подтверждены командованием 201-й иад, наблюдавшим этот бой с земли. Так же успешно дралась четверка Як-1 236-го иап, которая уничтожила в районе Каплуновка 2 Ju-87. Отметим, что окончание боя было весьма впечатляющим — младшие лейтенанты В. М. Воронюк и Н. И. Ветров из 236-го иап при помощи подоспевшего капитана В. Н. Орлова смогли подбить 2 Ju-87, заставив совершить их вынужденную посадку в 5 километрах северо-западнее Каплуновки, по всей видимости, на территории, уже контролируемой противником. Потерь в бою наши истребители не понесли, но их победу омрачила гибель в катастрофе младшего лейтенанта К. П. Фомичева из 437-го иап, у истребителя которого уже на обратном пути к аэродрому оторвался двигатель. В политдонесении 2-й воздушной армии этот бой отмечен особо, так как его свидетелями были не только наземные войска, но и местное население. В ознаменование успеха своих подчиненных командир 10-го иак издал специальный приказ, в котором объявил всем участникам боя благодарность.

18 августа также отличились и пилоты 235-й иад из состава группы старшего лейтенанта А. А. Мурашева 3-го гв. иап. В бою с группой Ju-87, по данным политотдела армии, уничтожила 4 немецких бомбардировщика, при этом сам А. А. Мурашев сбил 2 Ju-87. Политдонесения 2-й воздушной армии хранят отзыв свидетелей — офицеров 62-й гвардейской отдельной мотострелковой бригады, непосредственно следивших за этим боем с земли: «Мы наблюдали воздушный бой 4 Ла-5 с группой самолетов противника Ю-87 в количестве 25–30 самолетов. Особенно активно дрался один самолет Ла-5, как впоследствии стало известно, это был гвардии старший лейтенант Мурашев, он два раза врезался в группу бомбардировщиков и атаковывал их. При этом он проявил геройство и свое умение. Мы видели, как им было сбито 2 самолета Ю-87. В течение 2-х лет войны мы впервые видели проявление такого мастерства и мужества. В результате активного противодействия четырех Ла-5 бомбардировщикам противника, спасены сотни людей и машин»[352].

Данные политотдела несколько отличаются от данных, приведенных в оперсводках дивизии. Согласно им, старший лейтенант A. A. Мурашев сбил 1 Ju-87, в то время как его товарищи по полку уничтожили еще один Ju-87, а также FW-190. Как бы то ни было, подводя итог боевой деятельности 10-го иак за 18 августа, отметим, что его пилоты заявили об уничтожении 17 Ju-87, 1 He-111, 3 истребителей и двух разведчиков при потере 4 своих машин.

Хотя потери бомбардировщиков из StG77 были в три раза меньше заявленных советской стороной, нельзя не признать, что в ходе боев 18 августа группа III/StG77 действительно понесла чувствительные потери — 5 бомбардировщиков из состава 7-го отряда не вернулись на свои аэродромы, а один самолет из состава 8./StG77 получил повреждения. Дневник боевых действий 8-го авиакорпуса отмечает, что в ходе всего одного вылета 3 Ju-87 не вернулись на свои аэродромы — два «юнкерса» были потеряны безвозвратно, тогда как третий совершил вынужденную посадку с 40 % повреждений. По всей видимости, это был бомбардировщик, посаженный пилотами во главе с капитаном В. Н. Орловым.

Оба отважных летчика, отличившихся в боях 18 августа, — штурман 113-го гв. иап капитан В. Н. Орлов и командир эскадрильи 3-го гв. иап старший лейтенант A. A. Мурашев, одержавшие к августу 14 и 17 личных побед — 28 сентября 1943 года были удостоены звания Героя Советского Союза. К сожалению, жизнь капитана В. Н. Орлова оказалась недолгой: летчик погиб в воздушном бою 9 декабря 1943 года.

Не будет преувеличением сказать, что контрудар противника в районе Ахтырки был расценен в Ставке как своего рода пощечина. Действительно, владея инициативой и имея значительные резервы, генерал Н. Ф. Ватутин и его штаб «проморгали» сосредоточение под носом крупной танковой группировки противника. 24-й танковый корпус в первые часы наступления практически беспрепятственно смог продвинуться на расстояние до 25 километров, ворвавшись в тылы армии генерала С. Г. Трофименко. В ходе упорных боев немецким частям удалось к исходу дня овладеть Каплуновкой. При этом создалась реальная угроза выхода противника в район Колонтаев, что означало окружение двух советских танковых корпусов (4-го и 5-го гвардейских), действовавших в районе Котельва.

Попытка нанести поражение прорвавшимся немецким танкам была предпринята еще в первый день боев. Командующий 27-й армией отдал приказ о вводе в бой 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов с задачей нанесения удара с юга во фланг прорвавшемуся противнику. В 16:50 18 августа командующий Воронежским фронтом генерал Н. Ф. Ватутин издал приказ, требуя в свойственной для себя манере: «Силами 27 А, 6 гв. А, 1 ТА окружить и уничтожить прорвавшуюся группу противника…»[353].

На следующий день командование Воронежского фронта сосредоточило свои усилия на атаках по периметру образовавшегося на фронте 27-й армии вклинения противника. Для ликвидации кризиса были задействованы все имеющиеся поблизости силы, принадлежащие самым разным объединениям. С северо-востока сосредоточились части 1-й танковой, 4-й гвардейской и 27-й армий. Оборону на острие немецкого удара в районе Новой Одессы держала 6-я гвардейская армия, усиленная танкистами М. Е. Катукова. В предполагаемом немецким командованием «котле» 4-й и 5-й гвардейские танковые корпуса выдвинулись северо-западнее Котельвы для отражения немецкого удара в направлении Краснокутска и Колонтаева.

Несмотря на ожесточенные атаки левого фланга 24-го танкового корпуса, длившиеся на протяжении всего следующего дня, командование 4-й танковой армии продемонстрировало, что оно не намерено отступать от реализации собственных замыслов. Усилия 24-го танкового корпуса были сосредоточены южнее Каплуновки на рубеже Козьевка, Пархомовка, Сидорячье, Михайлово. Основная цель немецкого наступления оставалась прежней — сомкнуть клещи дивизий «Великая Германия» и «Мертвая голова» за спиной советских войск восточнее Котельва. Оборонявшимся в этом районе частям 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов и 241-й стрелковой дивизии пришлось отбивать яростные атаки противника. Штаб 5-го гв. тк отмечал: «Противник с утра 19.8.43 на участке корпуса ввел в бой до 120 танков с артиллерией и мотопехотой, действуя в общем направлении на Ахтырка на восток и юго-восток при поддержке большого количества бомбардировочной и истребительной авиации»[354]. К исходу дня соединение генерала А. Г. Кравченко, насчитывавшее 34 Т-34 и 10 Т-70, продолжало удерживать Пархомовку и Сидоречье, потеряв за день в боях 63 танка.

На второй день боев 19 августа практически вся ударная авиация Воронежского фронта, включая ночные бомбардировщики, была брошена на отражение немецкого наступления. Однако активность авиаторов 2-й воздушной армии не намного превысила показатели предыдущего дня. Так, если 18 августа было зафиксировано 476 дневных самолето-вылетов, то 19 августа экипажи армии С. А. Красовского 510 раз за день поднимали свои машины в воздух. Отметим, что число вылетов штурмовой авиации практически не изменилось, а основной прирост был получен за счет 202-й бад, а также истребительной авиации.

Среди отличившихся соединений 2-й воздушной армии снова были экипажи 291-й шад, выполнившие за день 133 самолето-вылета. При этом подчиненные полковника А. Н. Витрука нанесли три массированных удара по скоплениям танков восточнее и юго-восточнее Ахтырки, а также в районе совхозов Ударник, Вербовый, Велико-Озерский. Эти удары потребовали от пилотов Ил-2 немало смекалки. Противник искусно маскировал свои танки и самоходные установки под копны сена, а также располагал бронетехнику на скатах высот. Тем не менее экипажи 291-й шад проявили отменную настойчивость, сбрасывая бомбы с 2–3 заходов, с последующим пуском РС и обработкой целей из авиапушек. В результате по докладам авиаторов 291-й шад за день удалось уничтожить 17 танков, 7 броневиков, 148 автомобилей. Действия 5-го шак, совершившего 19 августа 58 самолето-вылетов, были не столь активны.

Потери 2-й воздушной армии 19 августа составили 16 самолетов (2 Пе-2, 4 Ил-2, 10 истребителей), оставшись практически на уровне предыдущего дня, когда на свои аэродромы не вернулось 17 машин. Отметим, что оба Пе-2 из состава 202-й бад были потеряны в авариях уже при посадке после выполнения боевого задания, воспламенившись на пробеге, причем в одном из случаев причиной стал обрыв шатуна двигателя.

Сравнивая данные советских потерь с немецкими заявками на победы, нельзя не отметить, что наиболее активно действовавшие 19 августа в районе Ахтырки истребители из состава I/JG54 как минимум в 1,5 раза завысили свои результаты. Так, в числе 20 заявленных пилотами группы побед фигурируют 4 Пе-2, а также целая «стая» из семи «Аэрокобр». Как видно, с идентификацией типов сбитых самолетов у подчиненных Новотного на второй день боев были явные проблемы. В действительности американских истребителей в составе объединения С. А. Красовского не было.

Тем не менее нельзя не отметить успех, достигнутый парой истребителей из состава I/JG54 утром 19 августа. Речь идет о дерзкой атаке двумя «охотниками» группы советских самолетов из 291-й шад и 256-й иад, совершавших посадку после выполнения боевой задачи на аэродром Большая Писаревка. В ходе возвращения после выполнения боевого задания группы Ил-2 61-го шап и 10 Як-7б 728-го иап пара FW-190 пристроилась к ним, будучи незамеченной вплоть до аэродрома. Когда около 7:00 наши самолеты начали производить посадку, немецкие истребители атаковали пару Як-7б капитана A. B. Ворожейкина и лейтенанта Д. И. Чернышева.

A. B. Ворожейкину повезло, так как его истребитель загорелся от вражеских очередей уже на пробеге, что позволило раненому пилоту спастись. А вот «як» Д. И. Чернышева был безнаказанно расстрелян атакующим FW-190, и пилот погиб. По всей видимости, автором этой двойной победы стал Ульрих Вёхнерт (W?hnert Ulrich) из 2./JG54, имевший на своем счету 86 побед. Вёхнерт, согласно немецким источникам, ранним утром 19 августа сбил два самолета ЛаГГ, один на высоте 200, а второй всего 5 метров.

Этот случай вызвал бурную реакцию командующего 2-й воздушной армии. По результатам трагического инцидента командиру 728-го иап майору B. C. Василяка был объявлен выговор. Приказ по 2-й воздушной армии гласил: «Командиру 728 иап отличной боевой работой всего летного состава смыть с полка это позорное пятно: научить и заставить летный состав полка вести наблюдение за противником не только над полем боя, но и во время пребывания в воздухе»[355]. Отметим, что немецкие «охотники» еще не раз караулили свои жертвы над аэродромами 291-й шад. Так, например, 21 августа в течение дня пары FW-190 несколько раз показывались над аэродромом Большая Писаревка и Грайворон. В 14:05 одна из пар «фокке-вульфов» даже решилась на атаку производящих посадку Ил-2. Однако на сей раз наши истребители были начеку, отогнав непрошеных гостей.

Второй день боев в районе Ахтырки не был отмечен успехами истребителей 10-го иак. Авиация противника силами до 60 бомбардировщиков продолжала бомбардировать районы Любовка, Краснокутск, Новая Одесса, Козьевка, Качаловка. В 12 воздушных боях, из 29 зафиксированных в оперсводках 2-й воздушной армии, им удалось уничтожить He-111, 2 Ju-87 и 5 истребителей. Однако эти данные не подтверждаются списками потерь 4-го воздушного флота. Словно поддерживая ослабевшие части истребителей, эстафету воздушных боев все чаще стали брать на себя штурмовики. Так, 12 Ил-2 241-го и 617-го шап, следовавших под прикрытием 3 Як-1 737-го иап, провели воздушный бой с группой из 30 Ju-87. При сближении с «юнкерсами» пилоты «илов» открыли огонь из носовых пушек и пулеметов. 3 Ju-87, по наблюдениям экипажей, задымили, начав уходить со снижением. Эти самолеты наши пилоты посчитали сбитыми. Однако потери понесли и штурмовики, три из которых совершили вынужденную посадку. Немецкие документы отмечают в этот день потерю всего одного Ju-87 из I/StG77, который разрушился при вынужденной посадке от полученных повреждений.

Необычная победа была записана 19 августа воздушному стрелку из состава 4-й гв. шад Шадрину. Самолет Шадрина подвергся атаке пары FW-190, которые вели огонь по штурмовику длинными очередями, постепенно сокращая дистанцию с 600 до 300 метров. Внезапно у пулемета стрелка возникла неисправность, устраняя которую он вынужден был нагнуться, что создало у немецких пилотов иллюзию его гибели. Один из «фокке-вульфов» сблизился с Ил-2 на дистанцию до 50 метров, но тут неисправность была устранена, и Шадрин с близкой дистанции, в упор поразил вражеский истребитель[356].

Отметим, что 19 августа JG51 и JG54 действительно понесли потери среди опытных пилотов. В JG54 был ранен в воздушном бою Герман Шлайнхаге (Scleinhage Hermann) из штаба эскадры, сбивший 97 самолетов. При попытке посадить поврежденный FW-190А-6 ас окончательно разбил свою машину. Отметим также и ранение от огня зенитной артиллерии обладателя 18 побед из состава I/JG51 Клауса Дитриха (Dietrich Klaus).

День 19 августа клонился уже к закату, когда в штабе Воронежского фронта было получено неожиданное сообщение о том, что противник начал отход из района Ахтырки. Не теряя времени даром, генерал Н. Ф. Ватутин отдал приказ 2-й воздушной армии о нанесении массированного удара по двигающимся на запад немецким частям. Выбор генерала С. А. Красовского пал на 5-й шак, так как 291-я шад уже произвела в течение дня 110 самолето-вылетов, что составило в среднем 4 вылета на исправный самолет. Однако переданный около 18:37 в штаб 5-го шак приказ встретил негодование генерала Н. П. Каманина, который категорически отказался выполнять задачу, ссылаясь на недостаток времени для подготовки вылета. В итоге штаб 2-й воздушной армии был вынужден передать выполнение этого задания 291-й шад, которая в 19:20 и 19:30 выпустила в воздух две группы самолетов. Выполнив задачу, штурмовики произвели посадку около 20:20, всего за 15 минут до наступления темноты.

По итогам этого случая, командующий 2-й воздушной армией не преминул издать приказ, в котором объявил благодарность А. Н. Витруку «за четкость и смелость решений». А вот генералу Н. П. Каманину было указано «улучшить работу корпуса, изжив в практике своей работы критиканство»[357]. Отметим, что действия командования и личного состава 291-й шад не в первый раз вызывали похвалу штаба 2-й воздушной армии, который так характеризовал соединение полковника А. Н. Витрука: «Имея в составе авиадивизии один истребительный полк, дивизия с исключительной мобильностью выполняла все задачи наземного командования и наносила войскам противника наибольшие потери и в наиболее уязвимых местах»[358].

События, последовавшие 20 августа, показали, что за отвод войск противника из района Ахтырки была принята перегруппировка части сил 24-го танкового корпуса на левый фланг 4-й танковой армии. События, имевшие здесь место 19 августа, начали приобретать угрожающий для армии Гота характер. В этот день части 40-й армии овладели важным узлом сопротивления врага Лебедин, а части 47-й армии, продолжая успешное развитие наступления в юго-западном направлении на Зеньков, перерезали дорогу Ахтырка — Лебедин. Таким образом, фронт на этом участке все больше разворачивался в южном направлении, грозя обходом ахтырской группировки с запада.

Тем не менее отвод части немецких войск вечером 19 августа не означал отказ командования 4-й танковой и 8-й армий от попытки окружения двух советских танковых корпусов и стрелковых частей в районе Котельва. Ситуация к этому времени складывалась поистине драматическая. На стыке 4-й танковой и 8-й армий немецкое командование прилагало максимум усилий для окружения и уничтожения частей 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов, тогда как на северном фланге 4-й танковой армии три правофланговые армии Воронежского фронта продвигались в район Зенькова, грозя тылам ахтырской группировки. Невзирая на это, утром 20 августа немецкие части нанесли два сильных удара: дивизией «Великая Германия» с северо-запада на Краснокутск и с юго-востока, силами дивизии СС «Мертвая голова», на Любовку. Одновременно 10-я моторизованная дивизия нанесла удар на Котельву, уже оставленную накануне нашими войсками по приказу генерала Н. Ф. Ватутина.

Действия авиации 2-й воздушной армии 20 августа носили широкий размах. Она содействовала 40-й армии, ведущей бои за Лебедин, 47-й армии в районе Чупаховка (здесь три удара нанесли бомбардировщики 202-й бад), 27-й армии в районе Котельва, атаковала боевые порядки 24-го танкового корпуса перед фронтом 1-й танковой и 6-й гвардейской армий. Однако, несмотря на столь обширную «географию», количество дневных самолето-вылетов объединения генерала С. А. Красовского продолжало падать. 20 августа экипажи 2-й воздушной армии совершили всего 379 боевых вылетов.

Основным объектом атак штурмовиков и бомбардировщиков 20 августа стали переправы в районе Ахтырки через реку Ворскла, по которым противник продолжал осуществлять перегруппировку своих частей на левый фланг 4-й танковой армии, стремясь задержать продвижение 40-й и 47-й армий. Воздушные разведчики отметили большое скопление авто- и бронетехники в районе переправ между Ахтыркой и Чернетчиной. Колонны противника двигались здесь в четыре ряда. Это не могло не привлечь внимания командования 2-й воздушной армии, которое силами 291-й шад и 5-го шак организовало за день несколько массированных налетов по скоплению войск и техники противника. Налеты штурмовиков привели к образованию больших пробок на дорогах.

Как и в предыдущие дни, вновь отличились экипажи 291-й шад, нанесшие мощный пятнадцатиминутный удар группой из 20 Ил-2. При этом авиаторами было отмечено множество взрывов и пожаров машин с ГСМ. Характеризуя работу своей штурмовой авиации, штаб 2-й воздушной армии отмечал: «Экипажи с исключительным упорством штурмовали колонны противника, производя до 4 заходов, не считаясь даже с противодействием ЗА противника»[359]. В этих налетах оказался подбит самолет командира 617-го шап капитана Сиполса, который совершил вынужденную посадку на фюзеляж в районе аэродрома Большая Пискаревка.

Если экипажи 291-й шад потеряли в ходе налетов на переправы через Ворсклу всего один Ил-2, то потери 5-го шак, также принявшего участие в этих ударах, были очень велики — на свой аэродром не вернулось 10 Ил-2. Еще несколько машин совершили вынужденные посадки. Над целью группы штурмовиков 5-го шак, прикрываемые «яками» 32-го иап 256-й иад, подверглись атаке большой группы «фокке-вульфов», которые, сбив несколько истребителей сопровождения, прорвались к штурмовикам, нанеся им тяжелые потери.

С немецкой стороны в этом бою принимали участие пилоты из состава I/JG51 и, вероятно, I/JG54. Они доложили об уничтожении в течение сорокаминутного боя 13 Ил-2 и 4 истребителей ЛаГГ. Если не принимать во внимание перепутанные типы сбитых истребителей, то надо признать, что советские и немецкие данные весьма точно соответствуют друг другу. Среди особо отличившихся был уже упоминавшийся нами Оскар Ромм, сбивший в одном бою 6 Ил-2, а также Герхард Шнайдер (Schneider Gerhard), уничтоживший 4 штурмовика. Отметим, что боевой счет Шнайдера на момент гибели в январе 1944 года составлял 41 сбитый самолет.

Столь тяжелые потери в ходе всего лишь одного вылета стали предметом разбирательства штаба 2-й воздушной армии. Докладывая на следующий день о причинах потерь, командир 5-го шак всю ответственность за них «традиционно» возложил на истребители прикрытия, действия которых, по его мнению, отличались преступной халатностью. Главным свидетелем тому стал капитан Гармаш, ведущий одной из групп штурмовиков, в полном составе не вернувшейся на свой аэродром. Пилот смог посадить горящий штурмовик на территории, занятой врагом, был захвачен в плен, но в итоге его отбила у немцев наша разведка[360]. В свою часть раненый офицер был доставлен уже во второй половине дня, где доложил, что, по его оценкам, на группу Ил-2 напало около 18 истребителей противника, с которыми прикрывавшая четверка «яков» старшего лейтенанта М. Р. Могилевского из 32-го иап в бою участия не принимала, бросив штурмовики на растерзание «фокке-вульфам». Все это входило в явное противоречие с показаниями самого М. Р. Могилевского, согласно которым сопровождаемая им группа Ил-2 была доведена от цели до аэродрома базирования.

Тщательное расследование, проведенное командованием армии, показало, что истребители сопровождения перепутали прикрываемые группы Ил-2. Штурмовики прибыли на аэродром 32-го иап Почаево рано утром, незадолго до вылета, не успев как следует согласовать вопросы взаимодействия с сопровождавшими их истребителями. В районе цели большая группа «фокке-вульфов», состоявшая из 18 или 20 машин, смогла нейтрализовать истребители прикрытия лейтенанта С. В. Ионова и капитана Коптева, сбив несколько «яков», после чего практически беспрепятственно атаковала штурмовиков[361].

Несмотря на то что расследованием было установлено настоящее положение вещей, оптимизма летчикам-штурмовикам оно, по понятным причинам, не добавило. К сопровождающим истребителям у экипажей Ил-2 и Пе-2 уже давно накопилось множество претензий. Так, в частности, пилоты 5-го шак отмечали, что они по 15–30 минут вынуждены были ждать взлета истребителей, что зачастую приводило к срыву боевого задания. Но самое неприятное заключалось в том, что: «Часто истребители бросали штурмовиков около линии фронта и не прикрывали их во время атаки над целью, встречали над своей территорией по возвращении штурмовиков от цели, или во время атаки забирались на большую высоту и тем самым теряли штурмовиков и тем более не замечали истребителей противника, которые подходили снизу и атаковали самолеты Ил-2. Но были случаи и позорных явлений, когда истребители прикрытия при появлении истребителей противника бросали штурмовиков, не отбивая атаки»[362]. Например, 20 августа 6 Ил-2 90-го гв. шап в районе Ахтырки были атакованы 8 Bf-109 и 3 FW-190. Отсутствие истребителей прикрытия привело к потере 4 штурмовиков. Летчики 5-го шак отмечали, что «особую активность истребители противника проявляют при атаках оторвавшихся от строя Ил-2 и в момент сбора группы по выходе ее из атаки»[363]. Нарекания были и у экипажей 202-й бад, которые отмечали похожие недостатки в действиях истребителей сопровождения из 32-го иап.

Отметим, что общие потери 2-й воздушной армии 20 августа составили 22 самолета (1 Пе-2, 11 Ил-2, 10 истребителей). В то же время 8-й авиакорпус лишился в этот день Hs-129 лейтенанта Вентцеля (Wenzel), 3 Ju-88А-4 из состава 4-го и 7-го отрядов KG51, а также He-111 из III/KG4. Все эти машины посчитали жертвами зенитной артиллерии. А вот He-111 из 6./KG27, вероятнее всего, был сбит пилотом 236-го иап лейтенантом И. М. Карачинским. Летчик получил подтверждение от командира 201-й иад, ставшего свидетелем падения «хейнкеля». Еще одно подтверждение своей победы над Ju-88 (возможно, один из вышеуказанных из состава KG51) получил от зенитчиков батареи 1554-го полка ПВО лейтенант И. Ф. Каракаценко из 437-го иап.

Между тем наземная ситуация к 21 августа в районе Ахтырки выглядела весьма запутанной. С одной стороны, успешное продвижение 47-й армии на Зеньков грозило не только перехватом дороги Ахтырка — Зеньков, но и окружением всей ахтырской группировки. С другой стороны, немецкие документы свидетельствуют, что в ходе тяжелых боев 20 августа немецким частям удалось окружить части 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов, а также некоторые стрелковые части северо-восточнее Котельва. Отметим, что приказ о срочном отводе 4-го гвардейского танкового корпуса и стрелковых частей от Котельвы на восток в расположение 6-й гвардейской армии был отдан еще во второй половине 20 августа. Документы свидетельствуют, что в результате тяжелых боев 19–20 августа бригады 4-го гвардейского танкового корпуса понесли тяжелые потери. Судьба остатков корпуса была трагична. Выходя из окружения, колонна 13-й гвардейской танковой бригады, состоявшая из 9 танков и 7 Су-122, втянулась на улицы Колонтаева, который уже был занят противником. С рассветом на помощь танкистам подоспел 120-й гвардейский зенитный полк, который огнем ДШК и МЗА помог танкам и САУ пробить проход в танковом заслоне противника. Но сами зенитчики понесли при этом тяжелые потери. Пытаясь вывести из окружения остатки колонны корпуса, командир 14-й гвардейской танковой бригады с 6 танками вернулся к месту боя, однако в этом бою все советские машины были потеряны.

Согласно разведсводкам группы армий «Юг», к 21 августа на левом фланге 8-й армии царила «большая неразбериха. 4 гв. тк, а также части 5 гв. тк, отрезанные в результате атаки кав. дивизии СС „Мертвая голова“ дивизии „Великая Германия“, попытались прорваться в восточном направлении, но были отброшены на юг»[364]. Согласно документам 5-го гвардейского танкового корпуса, в результате ожесточенных боев к 18:00 21 августа был оставлен Колонтаев, и противник в районе совхоза «Пионер» соединился со своей северной группировкой[365]. Тем не менее части соединения в составе 50 танков прорвались в расположение армии И. М. Чистякова, заняв оборону фронтом на запад. Уже на следующий день, 22 августа, немецкое командование вынуждено было признать, что части войск в районе Котельва удалось прорваться на восток, тем самым выйдя в полосу действия 6-й гвардейской армии[366].

К 21 августа количество исправной авиатехники во 2-й воздушной армии продолжало снижаться, не позволяя в период с 21 по 23 августа превышать отметку в 220–280 самолето-вылетов. Неудивительно, что и потери соединений армии в таких условиях были на весьма низком уровне. Так, в 5-м шак за три дня был потерян всего 1 Ил-2. А из 5 не вернувшихся на свой аэродром самолетов 291-й шад четыре были подбиты в воздушных боях с истребителями противника, совершив вынужденные посадки на своей территории.

Если в лице 291-й шад и 202-й бад командование 2-й воздушной армии имело вполне боеспособные авиационные соединения, то ситуация с истребителями к концу августа стала вызывать беспокойство. Ежедневные, хотя и небольшие, потери в воздушных боях привели 235-ю иад корпуса к окончательному коллапсу. Напомним, что к концу 19 августа в составе обеих дивизий имелось в наличии 12 и 13 исправных самолетов, а еще 9 истребителей находилось в ремонте. Какое-то время количество боеспособных самолетов в обеих дивизиях поддерживалось на уровне эскадрильи благодаря самоотверженному труду авиамехаников. Так, 19 августа в 235-й иад исправными в течение дня считались 15 Ла-5, на которых летчики дивизии совершили 51 самолето-вылет.

Однако за последовавшие четыре дня новые потери полков привели к тому, что 235-я иад на вечер 22 августа имела в составе 3-го гв. и 181-го иап по одному исправному самолету, тогда как в 239-м иап, потерявшем за 20 и 21 августа 5 машин, исправных истребителей не имелось вовсе. Кроме того, по данным оперсводок дивизии, 11 самолетов числились находящимися в ремонте. Таким образом, 235-я иад фактически потеряла значение как боевое соединение. Приказом командования от 22 августа 235-я иад начала подготовку к передаче оставшейся матчасти в соседнюю 201-ю иад и перебазировании в тыл[367]. Заканчивая рассказ, отметим, что после тяжелейших потерь августа вновь 235-я иад смогла вернуться на фронт лишь в начале октября 1943 года.

Передача матчасти из 235-й в 201-ю иад позволила лишь немного поддержать последнюю «на плаву». Действительно, количество исправных самолетов в дивизии с 19 по 23 августа никогда не превышало отметки в 12–14 самолетов. В этих условиях командование 2-й воздушной армии вынуждено было снова привлечь к прикрытию наземных войск 5-й иак. В основном эта задача возлагалась на 8-ю гв. иад, тогда как 256-я иад использовалась для сопровождения бомбардировщиков и штурмовиков.

Надо сказать, что пилоты 8-й гв. иад провели в период с 21 по 23 августа несколько результативных боев. Так, 21 августа отличилась восьмерка Ла-5 88-го гв. иап под командованием старшего лейтенанта А. М. Михайлевского. Уже вечером ее пилоты удачно атаковали две группы Ju-87, прикрытых восьмеркой FW-190. В результате боя было заявлено об уничтожении сразу шести бомбардировщиков противника при потере одного Ла-5. Вероятно, противниками пилотов 8-й гв. иад стали бомбардировщики из состава 3./StG77, потерявшие в полосе 4-й танковой армии 3 Ju-87. Кроме того, 22 августа в воздушном бою пропал без вести Рихард Бранд (Brand Richard) из 1./JG51, имевший на личном счету 32 победы.

Последняя вспышка воздушных боев относится к 23 августа, когда 8-я гв. иад и 256-я иад заявили об уничтожении 3 Ju-88, 3 Ju-87, 4 FW-190, 1 Bf-109. Немецкие источники содержат лишь упоминание о потере FW-190 из II/SchG1, а также повреждении 3 FW-190 и 2 Ju-88 из KG51.

Нельзя не остановиться на интересном эпизоде, который находит подтверждение в документах обеих сторон. 22 августа шестерка «илов» 451-го шап 264-й шад атаковала группу из 12 Ju-87. Дав несколько очередей, ведущий группы капитан Проценко наблюдал, как один из «юнкерсов», выпуская клубы дыма, с глубоким креном пошел к земле. Второй Ju-87 стал жертвой младшего лейтенанта A. C. Горина (Герой Советского Союза с 15.5.46). Почувствовав охотничий азарт, летчики 451-го шап атаковали еще одну группу «лаптежников», из состава которой Проценко удалось поджечь еще один бомбардировщик.

Согласно немецким данным, противниками штурмовиков выступали экипажи Ju-87 из состава I/StG77. В результате воздушного боя был сбит и попал в плен унтер-офицер Курт Штайберг (Steiberg Kurt). На допросе, отвечая на вопрос об обстоятельствах своего пленения, он показал следующее: «1-й отряд получил задачу бомбардировать боевые порядки русских войск в районе Ахтырка. Вылетели на задание с аэродрома Полтава в количестве 8 самолетов под прикрытием 4 истребителей. Летели на высоте 1500 метров. Бомбардировали с пикирования с высоты 700 метров. В районе цели встретились с группой Ил-2, которые их атаковали. Во время атаки Ил-2 таранил Ю-87»[368].

Причиной гибели самолета Штайберга немецкие источники указывают столкновение с двумя другими самолетами, после чего пилот выбросился с парашютом. По всей видимости, неожиданная атака Ил-2 расстроила боевой порядок пикировщиков. Возможно, что, находясь под обстрелом, некоторые из них могли столкнуться друг с другом, создав иллюзию тарана советскими штурмовиками. По показаниям, которые дал Штайберг, следовало, что с начала августа I/StG77 находилась в районе Белгорода и Харькова, сменив за это время три аэродрома — Толоконное (до 8 августа), Харьков (до 12 августа) и Полтава. При этом потери в группе были относительно небольшие. Так, например, за июль было потеряно всего 5 самолетов в боях и 7 самолетов при посадках и взлетах. Нельзя не отметить, что эти данные весьма точно соответствуют известному списку потерь люфтваффе за июль 1943 года.

Как видно, пилоты-штурмовики 291-й шад и 5-го шак неплохо «набили руку» в практике воздушных боев, с особым удовлетворением отмечая, что «бомбардировщики противника воздушный бой со штурмовиками не принимают, а в беспорядке сбрасывали бомбы, уходили на свою территорию»[369].

За август количество схваток в воздухе было особенно велико, как, впрочем, и число заявленных штурмовиками воздушных побед. Так, 5-й шак числил сбитыми в результате 50 воздушных боев 40 немецких самолетов (8 Bf-109, 10 FW-190, 21 Ju-87 и 1 Hs-126). Более скромные результаты были зафиксированы штабом 291-й шад, экипажам которой в результате 29 воздушных боев трем штурмовым полкам удалось сбить 18 немецких самолетов (9 Bf-109, 6 FW-190 и 3 Ju-87). Еще 5 Bf-109 и 3 FW-190 числились жертвами пилотов 737-м иап.