5.4. Борьба на коммуникациях (операция по срыву железнодорожных перевозок в полосе 17-й воздушной армии. 4–10 августа)

5.4. Борьба на коммуникациях

(операция по срыву железнодорожных перевозок в полосе 17-й воздушной армии. 4–10 августа)

От борьбы за господство в воздухе перейдем теперь к борьбе на коммуникациях, которая развернулась в полосе действия 17-й воздушной армии в первой половине августа. Говоря о подготовке к операции «Полководец Румянцев», мы уже упоминали, что ее план во многом охватывал лишь события ближайшей перспективы. Предполагалось, что войска Воронежского, и Степного фронтов осуществят взлом обороны противника и рассечение его группировки, а уже по мере развития ситуации штабы обоих фронтов представят в Ставку свои уточненные планы дальнейших действий. Штаб Воронежского фронта представил свои соображения уже 4 августа. Аналогичный документ Степного фронта, который еще найдет освещение на страницах этой книги, увидел свет на следующий день, 5 августа.

Согласно плану, представленному командующим Воронежским фронтом, 1-я и 5-я гвардейская танковые армии, стремительно наступая в южном и юго-восточном направлениях, должны были к 7 августа выйти в районы соответственно Новой Водолаги и Ольшан. Выход армии генерала М. Е. Катукова к Новой Водолаге, расположенной приблизительно в 35 километрах юго-западнее Харькова, означал перехват дороги Харьков — Красноград и делал невозможным отход группы «Кемпф» в южном направлении. В то же время, выходя к Ольшанам, 5-я гвардейская танковая армия и взаимодействующая с ней 5-я гвардейская армия перехватывали дороги, идущие из Харькова на запад. Правый фланг обеих танковых армий должны были обеспечивать 27-я, 40-я армии. Находящиеся в их составе три танковых корпуса, по мнению Н. Ф. Ватутина, также должны были быть нацелены в район Богодухов, Валки, Ольшаны. Это позволило бы создать «компактный танковый кулак, которым из указанного района можно действовать в любом направлении и который отрежет все пути к Харькову с запада»[318].

Как видно, для окончательной ликвидации харьковской группировки командующий Воронежским фронтом предлагал в первую очередь создание мощной ударной группировки западнее Харькова. Ее наличие позволило бы не только обеспечить плотный фронт окружения, но и гарантировало отражение деблокирующих ударов со стороны спешно перебрасываемых противником из Донбасса и района Миуса танковых дивизий. В том, что такая переброска всего лишь вопрос времени, в штабе Воронежского фронта мало кто сомневался.

Как мы помним, еще 2 августа, в преддверии советского наступления, командование группы армий «Юг» отдало приказ о начале переброски из 6-й в 4-ю танковую армию частей 3-й танковой дивизии. После того как частичное крушение 3 августа фронта армии Гота и группы Кемпфа стало реальностью, переброска резервов из состава 1-й танковой и 6-й армий, а также из группы армий «Центр» приняла широкомасштабный характер. Так, из 2-й танковой армии были переданы две моторизованные дивизии — 10-я и «Великая Германия». Одновременно из полосы 1-й танковой и 6-й армий на север двигались части дивизий СС «Рейх», «Мертвая голова», «Викинг», а также 3-я танковая дивизия. В состав 4-й танковой армии из резерва группы армий «Юг» поступила 7-я танковая дивизия. В спешном порядке шла переброска в район Харькова также пехотных частей и маршевого пополнения.

Советской авиационной разведкой переброска на север танковых и моторизованных колонн по маршруту Александровское — Новая Водолага была отмечена уже в первый день проведения операции «Полководец Румянцев». Силы противника, находящиеся в движении, были оценены в одну танковую дивизию. Кроме того, по данным авиаторов 2-й воздушной армии, около 150 танков двигалось со станции Ахтырка в район Большой Писаревки, а еще 50 продвигались от Валки в район Белгорода. Фактически сражение в районе Белгорода и Харькова уже с первых его часов стало напоминать шахматную партию, в которой каждый из противников вынужден максимально быстро делать ходы, боясь попадания в цейтнот.

Так как войска Юго-Западного и Южного фронтов были не в состоянии немедленно перейти в наступление, отвлекая на себя часть сил противника, советскому командованию пришлось искать иные средства воздействия на танковые колонны противника, двигающиеся из Донбасса в район Харькова. Неудивительно, что в такой ситуации выбор практически сразу же пал на авиацию. В памяти советского командования еще слишком свежи были события месячной давности, когда в похожей ситуации не удалось предотвратить массовую переброску танковых и моторизованных дивизий на Орловской дуге. В итоге операцию по срыву перевозок решено было начать с 4 августа, о чем заместитель командующего ВВС Красной Армии генерал-полковник Ф. Я. Фалалеев получил личное распоряжение Сталина.

Отметим, что в труде М. Н. Кожевникова «Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» эта операция представляется как ряд последовательных ударов 8-й, 17-й, 5-й и 2-й воздушных армий по двигающимся на север резервам противника. Автору такой взгляд представляется несколько заорганизованным. Действительно, части 8-й воздушной армии вряд ли могли после тяжелых боев конца июля провести сколько-нибудь широкомасштабную операцию на немецких коммуникациях. Подобная операция стала возможна только в сентябре, при проведении Донбасской операции. Однако ее описание выходит за рамки нашей темы. Кроме того, найти сколько-нибудь убедительных документов о специально спланированной операции 8-й воздушной армии по срыву перевозок в начале августа в архиве не удалось. Действия 2-й и 5-й воздушных армий по железнодорожным станциям и дорогам, хотя и имели место, тем не менее составляли относительно небольшой процент по отношениям к вылетам по полю боя, в большинстве случаев увязываясь с текущими операциями наземных войск. В итоге основная тяжесть борьбы на вражеских коммуникациях выпала на долю экипажей 17-й воздушной армии. Содействие им в этом оказывали два корпуса АДД, которые наносили бомбовые удары по железнодорожным узлам Полтава, Люботин, Красноармейское, Красноград, Мерефа[319].

Действия экипажей 17-й воздушной армии начались уже 4 августа, хотя из доклада заместителя командующего ВВС Красной Армии генерал-полковника Ф. Я. Фалалеева Верховному Главнокомандующему следует, что приказ на нарушение автомобильных и железнодорожных перевозок был отдан им 5 августа. Как бы то ни было, но задача, поставленная перед командующим 17-й воздушной армии генерал-лейтенантом В. А. Судцом, включала в себя срыв автомобильных и железнодорожных перевозок на участке Краматорская, Лозовая, Харьков и Белгород.

Имея в подчинении 244-ю бад, укомплектованную американскими бомбардировщиками А-20, экипажи которых имели большой опыт ночных полетов, генерал В. А. Судец решил начать воздействие на коммуникации противника с ночных ударов по крупному железнодорожному узлу Славянск. В результате налетов 66 «Бостонов», совершивших в ночь на 4 августа 169 самолето-вылетов, удалось уничтожить один эшелон, а также разгромить колонну, следовавшую по дороге Славянск — Хрестище. В самом Славянске было зафиксировано 43 очага пожара, 4 взрыва большой силы, разрушено 16 зданий, а также взорван склад боеприпасов и 2 склада ГСМ.

Рассматривая действия штурмовиков в первый день проведения операции, создается ощущение того, что приказ Ставки застал как командование армии, так и командиров корпусов врасплох. Действительно, первые три дня задачу по борьбе на вражеских коммуникациях выполняли лишь экипажи 3-го сак.

Высылаемые командованием корпуса штурмовики в основном действовали в составе четверок и шестерок, что было явно недостаточно для блокирования движения в прифронтовой зоне. Неадекватной оказывалась подчас и бомбовая загрузка штурмовиков, ассортимент бомб не всегда соответствовал характеру предполагаемой цели. Еще одним крупным недостатком, впрочем, хорошо известным как командованию, так и летному составу, являлся малый радиус действия радиостанции РСИ-4. Это существенно снижало оперативность передачи разведданных на аэродромы, задерживая боевой вылет на час и даже больше. В результате всех этих недостатков число самолето-вылетов штурмовой авиации составило за 4 августа всего 12 из 92 самолето-вылетов, выполненных экипажами 3-го сак. Однако действуя даже столь небольшими силами, к исходу дня удалось уничтожить 2 паровоза, 30 вагонов, 15 автомобилей.

Не вызывает сомнений, если бы подготовке налетов было предварительно уделено большее внимание, можно было добиться намного больших результатов уже в первый же день проведения операции. Данные истребителей-разведчиков из состава 207-й иад, вылетевших ранним утром на разведку, свидетельствовали — недостатка в целях в полосе действия корпуса не было. Например, в районе юго-западнее Харькова была обнаружена колонна противника численностью до 3000 единиц различной техники. При подходе к Харькову эта колонна распадалась, одной частью входя в город, а еще двумя огибая его и двигаясь на север.

5 августа действия 3-го сак были более целеустремленными, чем накануне. Из 150 самолето-вылетов уже 40 приходилось на штурмовики, которые уничтожили за день 2 паровоза и 35 вагонов. Кроме того, 5 эшелонов (по 30–40 вагонов каждый) было поражено на станциях Краснопавловка, Лихачево, Тройчатый. Особый успех выпал на долю двух шестерок штурмовиков, которые уничтожили два эшелона между Мерефой и разъездом Тройчатый южнее Харькова. При этом собственные потери были относительно невелики, составив 3 Ил-2 и 1 Ла-5.

Ситуация с борьбой на вражеских коммуникациях существенным образом изменилась 7 августа, когда к участию в операции был привлечен 9-й сак, имевший, как мы помним, в своем составе три дивизии — 305-ю и 306-ю шад, а также 295-ю иад. Действия корпуса были хорошо спланированы, штурмовики действовали только в составе групп по 12–16 машин.

Насколько плотно блокировалось передвижение в тылах противника, можно судить по времени атак групп 305-й шад на автоколонны и железнодорожные составы. Эти нападения осуществлялись в следующие промежутки времени: 11:49, 14:07–14:20, 15:25–15:30, 16:25–16:40, 18:20–18:30. В итоге действий дивизии в районах Ново-Дмитриевка, Барвенково, Ново-Павловка было сожжено 4 эшелона, 14 железнодорожных цистерн, 2 паровоза, 1 склад боеприпасов, а также уничтожено и повреждено до 200 автомобилей, 42 автоцистерны, 9 танков. Кроме того, был подавлен огонь двух батарей ЗА, а также зафиксировано 4 взрыва большой силы.

Аналогичные действия были предприняты и экипажами соседней 306-й шад. В первом же вылете около 12:10 12 Ил-2, ведомые старшим лейтенантом В. М. Михайловым (Герой Советского Союза с 4.2.44), обнаружили на дороге Барвенково — Мечебиловка большую колонну, состоящую из 300 единиц техники. Штурмовики нанесли по ней удар на снижении с высоты 400 метров, в результате которого удалось уничтожить около 40 автомобилей. В течение последующих часов эта колонна еще четырежды подвергалась атакам самолетов 306-й шад. В итоге к концу дня штаб 306-й шад донес об уничтожении до 150 автомашин, 13 автоцистерн, 7 танков и 1 САУ. Отметим, что столь значительные успехи были достигнуты ценой потери двух самолетов, один из Которых был сбит немецкими истребителями, а второй стал Жертвой зенитной артиллерии. Интересно отметить, что, по результатам боевой работы за месяц, нагрузка, выпавшая на долю экипажей 9-го сак, была больше, чем в любой другой операции в течение августа месяца. Только за два дня, с 7 по 8 августа, на один штурмовик пришлось 0,9, а на истребитель 4,5 самолето-вылета в сутки[320].

Высокую активность продемонстрировали 7 августа и экипажи 3-го сак, вылетавшие в район железнодорожных станций Мерефа, Краснопавловка, а также действовавшие по дорогам в районе Барвенково. Из 241 самолето-вылета корпуса на штурмовики пришлось 88. Действиями Ил-2 было уничтожено 3 эшелона, 5 железнодорожных цистерн, 125 автомобилей, 1 паровоз и 12 вагонов. Всего же во время проведения операции из состава 3-го сак действовала 51 группа Ил-2 и 104 группы истребителей, которые, совершив 966 самолето-вылетов, уничтожили 10 паровозов, 170 вагонов, 526 автомобилей, 6 складов[321].

Колонны противника достаточно плотно прикрывались зенитной артиллерией, что требовало от штурмовиков немалого мужества. Так, в ходе налетов на колонны врага 7 августа в 775-м шап имел место случай, когда экипаж сбитого штурмовика был вывезен с территории врага товарищами по группе. Четверка «илов» под командованием майора Столярова атаковала на дороге Мечебиловка — Гороховка колонну танков и автомобилей противника. Так как истребителей противника в воздухе не оказалось, экипажи штурмовиков сделали по цели несколько заходов, однако во время последней атаки самолет ведущего был подбит попаданием в двигатель. Майор Столяров передал по радио: «Я сбит, иду на вынужденную, заберите меня», посадив поврежденный штурмовик в 2 километрах от дороги, где происходила атака. Буквально следом за подбитой командирской машиной совершил посадку младший лейтенант Масленников. Дело осложнялось тем, что самолет Масленникова был одноместный, однако времени на размышления у пилотов не было. Масленников уступил свое место командиру, а сам с воздушным стрелком Столярова забрался в фюзеляж штурмовика. Взлет с сильно заросшей травой площадки был произведен с большим трудом. Уже находясь в воздухе, двигатель самолета сильно перегрелся, поэтому, как только удалось пересечь Северский Донец, разделявший советские и немецкие войска, майор Столяров посадил машину на ближайшем аэродроме Левковка. В свою часть все три авиатора прибыли на следующий день. За этот подвиг младший лейтенант Масленников был награжден орденом Красного Знамени и повышен в звании до старшего лейтенанта[322].

7 августа стало пиком действий штурмовиков и истребителей на коммуникациях противника. К сожалению, приходится констатировать, что удары с воздуха стали наиболее мощными и организованными в тот момент, когда большинство танковых дивизий группы армий «Юг» уже достигли Харькова и даже начали выдвижение навстречу танковым клиньям Воронежского фронта.

Если штурмовики действовали в основном по автомобильным колоннам и железнодорожным составам противника, то задача бомбардировки крупных железнодорожных узлов легла на плечи экипажей 244-й бад. Мы уже видели, как с бомбежки Славянска самолетами этой дивизии началась вся операция 17-й воздушной армии. На следующую ночь «Бостоны» дивизии нанесли повторный удар по Славянску. В дальнейшем нагрузка на авиаторов 244-й бад не уменьшалась. С 7 по 9 августа они наносили удары по Краснограду (уничтожено 3 железнодорожных состава, 85 вагонов, 2 склада) и по Барвенково (уничтожено 50 вагонов, 2 склада).

Дневные вылеты командование дивизии старалось приурочивать к сумеркам, когда противодействие вражеской ПВО должно было быть не столь сильным. Однако избегать встреч с немецкими истребителями удавалось далеко не всегда. Например, 8 августа, около 19:22, следуя на высоте 4500 метров, группа из 13 «Бостонов» была атакована большой группой из 16 Bf-109. Сопровождавшие «Бостоны» истребители смогли связать боем лишь часть нападавших «мессершмиттов». В результате некоторые «сто девятые» из 5. и 6./JG52 все-таки прорвались к бомбардировщикам, сбив при этом 4 «Бостона».

Опасным противником на протяжении всего месяца оставалась и зенитная артиллерия. По мнению экипажей 244-й бад, она работала очень эффективно. Так, за август месяц 6 самолетов были поражены прямыми попаданиями зениток, Причем два из них погибли. Еще 16 самолетов имели осколочные пробоины от близких разрывов зенитных снарядов.

Несмотря на все сложности, действия 244-й бад были весьма успешны. Это «признавал» и противник, несколько раз проводивший блокировку аэродромов дивизии. Так, например, аэродром Можняковка, на котором базировался 449-й бап, блокировался немецкими двухмоторными самолетами три ночи подряд с 1 по 3 августа. При этом периодически над аэродромом сбрасывались САБы и мины «лягушки». 3 августа полк перелетел на новый аэродром Викторополь. Однако и здесь противник не оставил экипажи 449-го бап в покое. Аэродром снова подвергся блокировке в течение четырех ночей. 4 августа атакой немецких ночных истребителей один «Бостон» был поврежден и легко ранен один из пилотов. В ночь на 6 августа атакам Bf-110 из состава IV/NJG5 подверглись самолетные стоянки и ночной старт. Заходивший на посадку «Бостон» был сбит атакой одного из двухмоторных «мессершмиттов». При этом летчик и штурман получили тяжелые ранения. В итоге такого воздействия 449-й бап 8 августа снова перебазировался на аэродром Можняковка. Подводя итоги боевой работы, отметим, что 244-я бад за 6 летных дней и 8 ночей уничтожила 8 железнодорожных составов, 25 автомобилей, 300 вагонов, 80 железнодорожных цистерн с горючим, около 10 складов боеприпасов и ГСМ.

Каковы же были итоги операции 17-й воздушной армии по срыву автомобильных и железнодорожных перевозок противника? Несмотря на то что в первые дни ее проведения не было достигнуто необходимой концентрации ударных групп, к 7 августа этот недостаток был устранен. Советские авиационные командиры получили богатый опыт организации беспрерывного воздействия авиации на вражеские коммуникации, что уже в полной мере сказалось во время сентябрьского наступления в Донбассе. Несомненно, удары по железнодорожным станциям доставили немало хлопот противнику срывом графика перевозок.

В то же время нельзя не отметить, что на боевой состав танковых дивизий, перебрасываемых в состав объединений Гота и Кемпфа, действия 17-й воздушной армии оказали небольшое влияние. Как мы уже отмечали, 7 августа мотомеханизированные и танковые колонны противника, оцениваемые силой не менее чем в две дивизии, подошли непосредственно к окраинам Харькова. В этот день действия штурмовиков только приобрели наиболее массированный характер. Однако время, к сожалению, было уже упущено. Нельзя не отметить, что развертывание действий нашей авиации на коммуникациях совпало с началом широкомасштабной эвакуации противником материальных ценностей из района Харькова, которое впервые было отмечено нашей разведкой 8 августа. В этот день около 4500 автомашин проследовали из Харькова на Полтаву.

Заканчивая рассказ об операции на немецких коммуникациях, укажем, что, даже по официальным советским данным, приводимым в работе М. Н. Кожевникова, совершив 7100 боевых самолето-вылетов, советским авиаторам удалось уничтожить всего лишь 20 танков и 30 автомобилей[323]. Возможно, что в источнике, на который ссылается автор, вкралась ошибка, так как отчеты о действиях 17-й воздушной армии содержат совершенно иные цифры. Согласно им, авиаторам армии генерала В. А. Судца удалось уничтожить 93 танка, 1846 автомашин и 17 железнодорожных эшелонов[324]. Как бы то ни было, но на разгоревшееся вскоре сражение в районе Богодухова действия авиаторов 17-й воздушной армии оказали лишь косвенное воздействие.