За линию Руан — Женева или против нее

Изложенное выше относительно последовательного двучленного деления французского пространства в XV–XVIII вв. дает ориентацию, но не улаживает бесконечный спор об историческом разнообразии этого пространства. В самом деле, французское множество не разделяется на подмножества, которые можно было бы уверенно идентифицировать, раз и навсегда обозначить: они не переставали деформироваться, приспосабливаться, перегруппировываться, изменять свое напряжение.

Именно поэтому карта Андре Ремона (см. карты на с. 346–347), «выпавшая» из великолепного атласа Франции XVIII в. (который он, быть может, завершил, но, к несчастью, не опубликовал), предлагает не двучленное, но трехчленное деление в зависимости от разных уровней биологического ускорения роста французского населения в эпоху Неккера. В самом деле, главная ее черта — это тот длинный «залив», что проходил через французскую территорию от Бретани до окраин Юры и образовывал зону сокращения населения или по меньшей мере застоя или очень слабого демографического роста. Этот залив разделял две биологически более здоровые зоны: к северу — фискальные округа Кана, Алансона, Парижа, Руана, Шалона на Марне, Суассона, Амьена, Лилля (рекорд здесь принадлежал Валансьеннскому фискальному округу, Трем епископствам^*DG, Лотарингии и Эльзасу), к югу — необычайно оживленное пространство, протянувшееся от Аквитании до Альп. Именно там скапливалось население, приходившее через Центральный массив, Альпы и Юру, к выгоде поглощавших людей городов и богатых равнин, которые бы не прожили без поддержки временных мигрантов.

Следовательно, линия от Руана (или от Сен-Мало, или же от Нанта) до Женевы не была решающим разрывом, который обозначил бы все французские противоречия. Разумеется, карта Андре Ремона — это не карта национального богатства, экономического отступления или прогресса, а карта спада или подъема демографического. Там, где было обилие людей, правилом оказывались эмиграция, промышленная активность — либо одна или другая, либо же обе разом.

Со своей стороны Мишель Морино по своему обыкновению сдержанно относится к любому слишком простому объяснению. И значит, схема диаметра, разделяющего Францию и вращающегося вокруг Парижа, не может пользоваться его благосклонностью. Например, его скептицизм возбуждает ²²⁷ линия Сен-Мало — Женева, в общем — линия д’Анжевиля, которую принял Э. Ле Руа Ладюри. В качестве аргумента при ее критике Морино берет цифры торгового баланса в каждой из двух зон. Если они и не стирают демаркационную линию, то все же меняют знаки: плюс переходит на Юг, минус — на Север. Вне всякого сомнения, в 1750 г. «зона, расположенная на Юге, намного превосходила ту, что находится на Севере. Две трети или более экспорта шло оттуда. Это превосходство отчасти происходило от поставок вин, отчасти от перераспределения колониальных товаров через порты Бордо, Нанта, Ла-Рошели, Байонны, Лориана и Марселя. Но покоилось оно также и на мощи промышленности, способной продавать полотна на 12,5 млн. турских ливров (в Бретани), шелковых тканей и лент на 17 млн. (в Лионе), а сукон и суконного товара — на 18 млн. (в Лангедоке)»²²⁸.

Теперь мой черед проявить скептицизм. Признаюсь, меня не убеждает значение такого взвешивания разных Франций соответственно их внешнему балансу. Ясно, что вес одних только экспортных отраслей промышленности не может быть определяющим; что в мире прошлого промышленность зачастую бывала поиском какой-то компенсации в зонах бедности или трудной жизни. 12 млн. ливров за бретонское полотно не делали из Бретани провинцию, шедшую в авангарде французской экономики. Настоящая классификация — та, что устанавливается на основе ВНП. А ведь это примерно то, что попытался сделать на Эдинбургском конгрессе 1978 г. Ж.-К. Тутэн, составив классификацию французских регионов в 1785 г. в соответствии с физическим продуктом на одного жителя (по сравнению со средней величиной в национальном масштабе) ²²⁹. Во главе списка оказался Париж с 280 %; Центр, области по Луаре и Роне достигали средней величины — 100 %; ниже расположились Бургундия, Лангедок, Прованс, Аквитания, пиренейский Юг, Пуату, Овернь, Лотарингия, Эльзас, Лимузен, Франш-Конте; замыкала шествие Бретань. Карта на с. 349, воспроизводящая эти оценки, не дает некой четкой линии Руан — Женева; но она вполне ясно помещает бедность на Юге.