Последние дни Торквемады

Последние дни Торквемады

Когда Торквемаде стало совсем плохо, королева Изабелла сама приехала к нему, чтобы попрощаться.

— Мне прискорбно видеть вас больным, монсеньор, — сказала она.

Томас де Торквемада лежал, как обычно, на твердом тюфяке, тяжело дыша. Болезнь невыносимо мучила его, и ему все труднее и труднее становилось не то что передвигаться, но даже шевелиться.

— Я все сильнее страдаю от жестокой подагры, — промолвил великий инквизитор.

— Необычное заболевание при вашем образе жизни, — заметила Изабелла.

— Подобные испытания ниспосланы нам Небом для нашего же блага, — прошептал он. — Но мне так много надо еще сделать, а времени остается так мало…

— Вы правы, монсеньор. Всем бы обладать вашей силой духа.

Это была сущая правда. Только немногие люди на земле имели такую силу воли, чтобы всегда и во всех обстоятельствах дисциплинировать себя, как это умел делать он. Изабелла прекрасно понимала это.

— Если бы я был помоложе… — тяжело вздохнул Торквемада. — Если бы я мог избавиться от этой болезни, от этой немощи, поразившей мое тело…

Когда тело перестает слушаться человека, какой бы силой воли он ни обладал, это значит, что его конец близок. Даже сам великий Торквемада не мог подчинить себе свою плоть до такой степени, чтобы совсем не обращать на нее внимание.

Он лежал на спине. Он понимал, что событие, о котором долго будут говорить в городах и селениях королевства, а также за его пределами, уже совсем близко. Смерть стояла возле его одра. Он чувствовал, что силы покидают его с каждым ударом сердца.

Но ведь люди постоянно умирают, это процесс естественный и неизбежный. По его приказу погибло немало людей, но поступал он абсолютно правильно. Ведь они все были неверными и нечестивцами. Он был убежден в этом и не боялся кары небесной. Единственное, чего он всегда страшился, — это беспомощности.

— Нет! — вдруг громко сказал он. — Физическую боль мне терпеть не страшно! И смерть меня не пугает, ибо чего мне бояться перед лицом Создателя? А будет ли моя смерть потерей для мира? Вот чего мне следует опасаться!

«О, Пресвятая Богородица, Царица Небесная, — часто последнее время молился он, — дай силу тому, кто придет сменить меня. Дай ему такую силу, чтобы он мог руководить так, как это делал я. Вот тогда я умру счастливым. Я верю, что хорошо справился со своей работой и снискал Твое расположение. Верю, что Ты примешь во внимание, сколько душ было обращено в истинную веру, сколько спасено мною. Помни, Пренепорочная, надежда всех христиан, об усердии слуги Твоего Томаса де Торквемада. Услышь стенание мое, Владычица, мать Бога моего. Не отринь меня, грешного. Царица Небесная, заступница, покрой Твоим ходатайством мои прегрешения. Помни о моей любви к вере…»

Он не боялся смерти. Он был уверен, что будет принят на Небесах с превеликими почестями и славой.

После ухода королевы Изабеллы к Торквемаде зашел помощник и принес последние донесения из Рима. Великий инквизитор с трудом прочел их, и гнев вспыхнул в нем с такой силой, что его распухшие от подагры руки задрожали.

Он и Александр VI, похоже, родились, чтобы стать врагами. Родриго Борджиа! Его основным желанием было осыпать своих сыновей и дочь Лукрецию почестями, о которых, будучи служителем святой Церкви, он не имел права и думать. Казалось, он насмехался над обычаями. Ходили слухи о его кровосмесительной связи с собственной дочерью, хорошо было известно, что он практиковал непотизм, а проще говоря — кумовство, то есть раздачу должностей и земель своим родственникам. Именно так, кстати, его сын Джованни стал герцогом Гандии, Чезаре — герцогом Валансским и Романьольским, а Лукреция получила жениха, брак с которым обеспечил клану Борджиа необходимый политический союз с могущественным родом герцогов Миланских.

И что общего могло быть у такого человека, как Торквемада, чья жизнь проходила в попытках спасения заблудших, с одержимым страстями нечистивцем Родриго Борджиа? Ничего!

Александр VI понимал это, а так как он был человеком коварным и мстительным, он постоянно препятствовал энергичным усилиям Торквемады. Четыре года назад великий инквизитор получил от папы письмо и до сих пор отчетливо помнил каждое написанное в нем слово. Гнусный Борджиа уверял его, что хранит в памяти «чувство глубокого расположения к Торквемаде за его неустанный труд по приумножению прославления веры», но озабочен его весьма преклонным возрастом и не может позволить ему излишне перетруждаться. Какое отвратительное лицемерие! Он же отнюдь не в силу любви к Торквемаде назначил ему четырех заместителей, которые якобы должны были помогать ему в огромной и сложной работе по становлению и укреплению инквизиции. На самом деле они получили право обжаловать любые его решения, и это было воспринято Торквемадой как оскорбление дела, которому он посвятил всю свою жизнь.

Это не могло не нанести сильнейший удар по влиянию Торквемады. Новые инквизиторы, назначенные папой, разделили с ним его власть, и титул генерального инквизитора потерял свое значение.

Вне всяких сомнений, Александр VI у себя в Ватикане был врагом Торквемады. Конечно, он решил, что Торквемада обладает слишком большой властью. Однако великий инквизитор догадывался, что вражда между ними возникла из-за другого. Это было желание человека с чрезмерными плотскими запросами, которые тот даже не старался побороть, очернить и оклеветать другого человека, полностью отказавшегося от всех мирских соблазнов.

И вот теперь, когда Торквемада был близок к смерти, Александр VI решил нанести ему еще одно оскорбление.

На площади перед собором Святого Петра римский папа теперь собрал евреев, многие из которых были изгнаны из Испании. Александр VI просто издевался над Торквемадой. Впрочем, а почему бы не сделать и более суровый вывод — он просто смеялся над самой Церковью, которую так умело использовал ради своей личной выгоды. Он приказал провести на площади службу, и больше сотни последователей иудаизма и беженцев от гнева Торквемады потом были отпущены без каких бы то ни было наказаний. На них даже не надели санбенито…

Александр VI отпустил их всех до единого, словно благочестивых и добропорядочных граждан Рима. Алчный Родриго Борджиа всегда охотно проворачивал выгодные дела с евреями и маврами, и именно таким образом он сколотил свое огромное состояние, которое и помогло ему достичь папского престола…

Когда Торквемада думал об этом, он крепко сжимал кулаки. Это было прямым оскорблением, и не только его лично, но и всей испанской инквизиции. «Я лежу здесь, — размышлял старик, — мне семьдесят восемь лет, и я готов до конца своей жизни служить Матери-Церкви и святой инквизиции. Но мое тело уже не подчиняется мне и не способно воспротивиться подобному бесчинству!»

Шестнадцатого сентября 1498 года Торквемада позвал к себе своего секретаря.

— Я чувствую, что конец мой близок, — обратился к нему Торквемада. — И не надо смотреть на меня так. Я прожил долгую жизнь, в течение которой достойно служил Господу нашему Иисусу Христу. Я не желаю, чтобы меня хоронили с почестями. Положите меня на общем кладбище среди братьев моего монастыря. Там мне будет хорошо.

Секретарь быстро проговорил:

— Монсеньор, вы так крепки духом. У вас впереди еще много лет жизни.

— Оставь меня, — приказал Торквемада. — Я должен примириться с Господом…

Великий инквизитор тихо лежал на жестком тюфяке, и силы медленно уходили из него. Вскоре он перестал понимать, где находится. Ему грезилось, что он поднимается куда-то вверх и там звучит красивая музыка…

— Когда раскроется книга деяний моих… Сын Божий, помилуй меня грешного, раба Твоего… В руки твои, Господи, предаю дух мой. Аминь… — прошептал Торквемада, и уверенная улыбка едва тронула его губы.

Чуть позже к нему вновь заглянул его секретарь и понял, что настало время последнего обряда.

Одни считают Томаса де Торквемада святым, другие — величайшим злодеем. За сухими строками приказов и распоряжений Торквемады трудно разглядеть, каким он был на самом деле. Как будто это был не человек из плоти и крови, а некий робот, само воплощение должности великого инквизитора. Того, кто посылает людей на смерть, чтобы спасти их души.

Торквемада был похоронен в часовне построенного им монастыря Святого Томаса в Авиле.

Могила эта сохранялась до 1836 года, а потом ее разрушили экстремистски настроенные испанские либералы. При этом они заявили, что фанатик Торквемада, заставивший стольких людей страдать, должен сам пострадать посмертно, что ему, приказавшему извлечь стольких людей из могил, чтобы надругаться над их останками, суждена точно такая же участь.