Смена караула
Смена караула
На рубеже 1916–1917 годов происходит смена политического и военного караула в руководстве практически всех основных участников мирового конфликта. Энергичный Ллойд Джордж в декабре 1916 года берет в свои руки бразды правления в Британии. Депутаты палаты общин видят его эгоцентризм, но они признают и высокие лидерские достоинства. Его "Военный комитет" овладевает диктаторскими функциями. Нужно сразу сказать, что Ллойд Джордж не испытывал особого уважения к командующему британским экспедиционным корпусом генералу Хейгу, но тот продержится на своем посту весь наступивший год.
Во Франции в октябре 1916 года премьер Вивиани уступает место Аристиду Бриану. Еще более важно то, что уходит с поста главнокомандующего упорный и надежный Жоффр, ставший маршалом Франции. Верден подкосил его общенациональный авторитет. Но подлинную замену ему нашли не сразу. Генерал Лиотэ, известный своими колониальными экспедициями, так и не получил желанного титула главнокомандующего. Политики избрали на этот пост генерала Нивелля, интеллигентного и твердого защитника Вердена. Еще два года назад он был простым полковником; теперь же в нимбе героя, вернувшего Франции форт Дуомон, он возглавил французскую армию. Во Франции ослаб, но еще ощутим жертвенный патриотизм. "Священный союз" политических партий сохранен, но на случай его развала готовится к броску за власть "тигр" Клемансо.
В Германии фактическим диктатором становится генерал Людендорф. Национальная решимость здесь определенно сохранилась. Лозунгом страны становится "durchalten" — продержаться. Идея пойти на попятную в условиях победоносных битв повсюду на чужой территории была неприемлема в национальном масштабе[510]. Вера в блистательную победу уже поблекла, но даже небольшие уступки противнику еще рассматривались как предательство.
В Соединенных Штатах переизбирается и готовится произнести вторую инаугурационную речь президент Вудро Вильсон. В декабре 1916 года он выступил с предложением о посредничестве в мировом конфликте. Но внимательному наблюдателю все более явной становится его способность занять более жесткую позицию. В Австро-Венгрии завершается "вечное" — почти семидесятилетнее — правление императора Франца-Иосифа. Его уход в ноябре 1916 года ослабил связь между десятью народами империи — немцами, венграми, сербо-хорватами, словенцами, чехами, словаками, поляками, рутенцами, итальянцами и румынами. Наследник австро-венгерского престола Карл I сразу же по восшествии на трон начал поиски компромисса с французами, поручив министру иностранных дел Чернину связаться с французскими Бурбонами. Император Карл был готов жертвовать германскими территориями, но Австро-Венгрию требовал оставить в целостности. Это озлило (узнавших об "уступках") немцев, и убедило западных союзников в неистребимости иллюзий австрийских Габсбургов.
В январе 1917 г. внутренний кризис в России приблизился к апогею. Премьер Трепов, не сумев сместить фаворита императорской четы министра внутренних дел Протопопова, ушел в отставку, и правительство возглавил немолодой и консервативный князь Голицын. В Думе Керенский, ощущая себя гласом народным, возвысил голос против "поверхностных мыслителей, которые призывают к сдержанности только для того, чтобы отсидеться на теплых местечках"[511].
Депутат Шульгин писал великому князю Николаю Михайловичу (пожалуй, самому умному среди Романовых), что "в слова теперь никто не верит"[512]. Ситуация обострилась настолько, что за столом у Бьюкенена аристократы обсуждали вопрос, будет ли убита императорская чета в ходе грядущих потрясений. Легкость мыслей русских с трудом воспринималась основательным британцем, и он потребовал серьезного анализа складывающейся ситуации. Аргументы тех, кто предполагал грядущий крах, были достаточно убедительны их подтверждали дипломатические и разведывательные источники западных посольств.
Как и годом ранее, союзники по Антанте обсуждали планы на новый, 1917 год в Шантийи, под Парижем. Как и прежде, итальянцы обещали возобновить наступление против австрийцев на Изонцо. Русское командование обещало весеннее наступление. Представители русского командования не сообщили деталей, но они были достаточно бодры после брусиловского наступления и в свете заработавшей военно-промышленной машины страны. Теперь российские мощности были мобилизованы и снабжение русской армии обещало быть адекватным[513]. Главной особенностью этого совещания было присутствие вместо привычного тугодума Жоффра более живого и импульсивного Нивелля. Тот обещал вывести войну из ступора за счет быстрых и эффективных операций. Французы начнут тщательно спланированное наступление к югу от Соммы (Шмен де Дам), а англичане — к северу от Соммы (Вими Ридж).