Возвращение в США

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Возвращение в США

10 февраля 1962 г. на мосту Глиникер-брюкке, что соединяет столицу ГДР с Западным Берлином, был произведен обмен арестованного в Нью-Йорке в 1957 г. советского разведчика Абеля на осужденного в СССР американского шпиона Пауэрса. Встречали Пауэрса работники службы безопасности ЦРУ, доставившие его затем в Эшфорд-Фармс, на восточном побережье Мэриленда. Это было большое частное имение в районе Оксфорда, окруженное высоким проволочным забором, охраняемое немецкими овчарками и немалым числом служащих ЦРУ. Первой была встреча с врачом-психиатром, в задачу которого входило определить, не отравили ли Пауэрса в СССР и в какой степени он подвергся там «промыванию мозгов».

В связи с возвращением Пауэрса в США накал общественного мнения, подогреваемого «большой прессой», достиг апогея. Как должна Америка относиться к человеку, который провалил задание? Почему, зная, что ни он, ни У-2 не должны попасть в недружественные руки, он не подорвал себя и самолет? «Он не герой, и его не следует считать таковым. Белый дом вполне прав, что не приглашает его для встречи с президентом»,— писала «Ньюсдей».

Вскоре «Нью-Йорк таймс» сообщила, что после опроса Пауэрса ЦРУ созывает специальную комиссию, «чтобы расследовать обстоятельства захвата Гарри Френсиса Пауэрса советскими властями и гибели разведывательного самолета У-2 в Уральских горах».

Руководил следственной комиссией отставной судья Федерального апелляционного суда Е. Барретт Преттимен. Слушание должно было проводиться «дома», в штаб-квартире ЦРУ в Вашингтоне, без участия прессы и публики.

ЦРУ, как сообщит потом Пауэрс, было больше всего озабочено тем, не сказал ли он во время следствия в Москве что-нибудь «относительно некоторых других секретных операций управления». По поведению сотрудников ЦРУ, по характеру интересовавших их вопросов у Пауэрса сложилось мнение, что их усилия были направлены также на То, чтобы вывести из-под удара собственное ведомство и переложить ответственность, свалить вину на кого-либо другого.

Несколькими днями раньше Пауэрс был доставлен по адресу 2430 Е-стрит для встречи с Алленом Даллесом. К тому времени Даллеса на посту директора ЦРУ заменил Джон Маккоун. Но он еще сдавал дела. По словам Пауэрса, это была довольно странная встреча. Даллес приветствовал его с некоторым смущением, они поздоровались за руку, и тот заметил с гримасой, что довольно много слышал о Пауэрсе. На заявление последнего, что он рад возвращению в США, Даллес ответил, что читал доклады по опросу, и заключил эту часть разговора фразой: «Мы гордимся тем, что вы сделали». Пауэрс считал, что бывший шеф центральной разведки просто «хотел встретиться со шпионом, который доставил ему столько хлопот и неприятностей». Но у Даллеса, конечно, были свои расчеты, и они были связаны не только с тем, чтобы защитить престиж ЦРУ, но и с желанием восстановить поколебленную веру в предложенную им и одобренную правительством США программу шпионских полетов У-2. Таким образом, руководители ЦРУ были заинтересованы в реабилитации Пауэрса.

Коллеги Пауэрса в доверительных беседах убеждали его, что слушание — чистая формальность и затеяно с целью дать что-нибудь прессе, чтобы «ослабить накал страстей».

Что касается самого ЦРУ, то для пего Пауэрс был уже полностью «проверен». Ему откровенно намекали, что он предстал бы в более благоприятном свете, если бы мог сообщить конкретно, что «утаил от русских». Вместе с тем он не мог обсуждать с несведущими людьми некоторые вопросы, например связанные со «специальными» заданиями. Публично на них никогда не делалось никаких намеков. И они все еще были «политическим динамитом». Любая утечка информации по этим вопросам даже по прошествии нескольких лет могла иметь нежелательные международные последствия.

«Что же я могу сказать Преттимену?» — спросил Пауэрс одного из представителей ЦРУ. Совет был таков: «Руководствуйтесь собственным благоразумием». Из этого Пауэрс сделал вывод: «специальные» операции не должны быть упомянуты.

«Специальные» операции — это те особые задания, выполнение которых началось 27 сентября 1956 г. Тогдашний начальник авиабазы Инджирлик в Турции полковник Перри поручил Пауэрсу совершить в этот день полет над Средиземным морем, чтобы разведать действия союзников США по агрессивным блокам. Он должен был наблюдать и фотографировать скопления двух и более военных кораблей. Корабли, которые «искала» разведка США, были английскими, французскими и израильскими. Пауэрс летел по заданному маршруту, достиг острова Мальта и возвратился на базу. В полете ему удалось засечь несколько военных кораблей и сфотографировать их. С воздуха он не мог опознать их национальную принадлежность, но как только аэрофотопленку обработали, ему было сказано, что задание он выполнил успешно. «Хотя я и шпионил в прямом смысле слова за кораблями трех дружественных стран, — писал Пауэрс,— я не чувствовал никаких угрызений совести... Со временем «специальные» задания стали регулярными». Поскольку Пауэрс лучше других летчиков был подготовлен в области навигации, именно на него и возложили выполнение многих из этих заданий. Немало полетов совершалось над Израилем и Египтом, и они становились все интенсивнее.

Напомним, что это было время подготовки и осуществления тройственной вооруженной агрессии против Египта. Соединенные Штаты, руководимые своекорыстными расчетами, фактически подталкивали тогда Англию, Францию и Израиль на войну против Египта. Израильское правительство усиленно готовилось к агрессии и против других своих арабских соседей. После провала тройственной агрессии полеты

У-2 продолжались. При этом интересы ЦРУ далеко не ограничивались только Египтом и Израилем.

В январе 1957 г. президент Эйзенхауэр обратился к конгрессу со специальным посланием о политике США в странах Ближнего и Среднего Востока. Оно изобиловало выпадами против Советского Союза и «международного коммунизма». Оценивая положение в этом районе как критическое и упирая на то, что здесь находится две трети мировых запасов нефти и что Ближний Восток «связывает Европу с Азией и Африкой», президент потребовал разрешения использовать на Ближнем и Среднем Востоке американские вооруженные силы, когда он сочтет необходимым, не испрашивая, как это предусмотрено конституцией, санкции конгресса в каждом отдельном случае. Государственный секретарь Джон Фостер Даллес открыто признавал, что эта новая доктрина предварительно не согласовывалась с Англией и Францией. В основе «доктрины Эйзенхауэра» лежал тезис о том, что на Ближнем и Среднем Востоке в результате подрыва влияния Англии и Франции образовался некий «вакуум», который должны заполнить Соединенные Штаты. Участвовало в этом и ЦРУ. Если на Ближнем и Среднем Востоке возникал вдруг очаг, «угрожающий» американским интересам, У-2 не выпускали его из поля зрения. Когда очаг становился «горячим», над ним летали чаще. Но и после того как он «охлаждался», полеты продолжались. «Мы следили за Сирией,— свидетельствует Пауэрс,— независимо от того, происходят ли там военные действия или нет, чтобы держать под контролем нефтепроводы, находившиеся под угрозой. Ирак, другой очаг неприятностей, также периодически был объектом нашего наблюдения, как и Иордания. Саудовская Аравия представляла меньший интерес. Но мы пролетали и над ней... В течение 1959 года, когда вспыхнули волнения в Йемене, я летал и туда...»

В этом, в частности, и состояли «специальные» операции, начавшиеся осенью 1956 г. и продолжавшиеся по 1960 г.

6 марта Пауэрс должен был предстать на открытом заседании перед комиссией сената по вооруженным силам. Перед этим планировалось опубликовать доклад Преттимена. Наконец, в сенатской комиссии при закрытых дверях до Пауэрса должен был выступить сам директор ЦРУ Джон Маккоун, чтобы в целях реабилитации Пауэрса «ориентировать сенаторов в тех сторонах инцидента, которые все еще являлись секретными».

Накануне сенатских слушаний в прессу было передано «Заявление относительно Гарри Френсиса Пауэрса». В заявлении говорилось, что на основании всей имеющейся информации следственная комиссия, рассматривавшая дело Пауэрса, директор ЦРУ пришли к выводу, что Пауэрс вел себя согласно условиям контракта и данным ему инструкциям. При этом делалась ссылка на мнение специалистов по аэродинамике и аэронавтике, изучавших описание Пауэрсом случившегося с ним. Заканчивалось заявление сообщением, что в соответствии с изложенным «сумма, причитающаяся Пауэрсу по условиям его контракта, будет ему выплачена». Тон выступлений печати менялся. «Пауэрс реабилитирован ЦРУ» — гласили газетные заголовки.

Наступил черед слушаний в сенате. За несколько часов до их начала Пауэрса известили о том, что «произошло изменение в планах» — он был приглашен в Белый дом для встречи с президентом. Когда уже ожидали машину, чтобы ехать на Пенсильвания-авеню, 1600, пришло другое сообщение: звонили из Белого дома, прием отменен. Несмотря на просьбу руководителей ЦРУ, сменивший Эйзенхауэра в Белом доме Джон Ф. Кеннеди, не будучи уверен в том, как пройдет слушание в сенате, очевидно, не захотел рисковать и оказаться в числе тех, кто мог и проиграть.

Председатель комиссии по вооруженным силам Ричард Б. Рассел заблаговременно снабдил ЦРУ, не без настояния последнего, перечнем вопросов, которые он намерен задать Пауэрсу вначале, чтобы ослабить напряженность. После этого Пауэрс должен был быть готов к тому, чтобы точно описать, что случилось с ним во время полета 1 мая. Все остальное — это уже было его дело. Члены комиссии могли задавать любые вопросы, какие пожелают.

В то же утро давал свои показания на закрытом заседании комиссии директор ЦРУ Маккоун. Никакой информации об этом в печать не просочилось. Но, судя по общей атмосфере, царившей в сенате, Маккоуну в ходе изложения сути дела удалось убедить членов комиссии в «исключительной полезности» для США программ разведывательных полетов У-2. Сразу же после показаний директора ЦРУ председатели комиссий по вооруженным силам сената и палаты представителей опубликовали заявление о реабилитации Пауэрса, подготовив тем самым благоприятную почву для его выступления перед сенатской комиссией, где после опроса Пауэрса также было заявлено, что он действительно вел себя согласно обязательствам его контракта с ЦРУ.

Пауэрса известили, что пока он не примет окончательного решения о своем будущем — возвратиться ли к обычной службе в ВВС или принять предложение Келли Джонсона о работе летчиком-испытателем в фирме «Локхид»,— он может оставаться в штабе ЦРУ в Лэнгли. Его обязанности не были уточнены, за исключением того, что часть времени он, вероятно, будет проводить в учебном секторе за инструктажем летчиков самолета У-2, особенно на случай, если кому-либо из них придется оказаться в плену. Работая в ЦРУ, Пауэрс был в курсе разработки программ полетов У-2 и знал, что летчики ВВС, подчиненные стратегическому авиационному командованию США, совершают полеты над Кубой. В октябре 1962 г. Пауэрс переходит на работу в компанию «Локхид» в качестве летчика-испытателя.

ЦРУ, находившееся в то время под огнем критики в связи с предпринятой им новой опасной авантюрой — вооруженным вторжением на Кубу, чтобы несколько отвести от себя гнев общественного мнения, вносит коррективы в свои отношения с Пауэрсом. Оно молчаливо согласилось с решением командования ВВС, которое, вопреки хранившемуся в архивах ЦРУ документу, утвержденному в свое время министром военно-воздушных сил Дональдом Куорлсом, не засчитало Пауэрсу в выслугу лет время службы в ЦРУ. По этой же причине ему не был вручен крест «За летные боевые заслуги», которым он был награжден в 1957 г. 20 апреля 1963 г. на секретной церемонии в районе Лос-Анджелеса ряд летчиков, участвовавших в программе У-2, были награждены «Звездой разведки», одной из самых высоких наград ЦРУ. На этой церемонии присутствовали Келли Джонсон и некоторые другие лица, работавшие с Пауэрсом. Сам Пауэрс на эту церемонию приглашен не был [«Звезду разведки» Пауэрсу вручили лишь два года спустя, хотя приложенный к медали документ датирован 20 апреля 1963 г. В представлении было сказано, что его награждают за «храбрые действия» и «доблесть», проявленные до 1960 г]. В октябре 1969 г. Келли Джонсон уведомил Пауэрса о том, что работы по испытанию У-2 стало меньше и что с начала 1970 г. его услуги «Локхиду» больше не понадобятся.

2 августа 1977 г. в американской печати появилось сообщение о том, что Гарри Френсис Пауэрс, бывший пилот ЦРУ, который в 1960 г. совершил шпионский полет над территорией Советского Союза, погиб в вертолетной катастрофе близ Лос-Анджелеса.