Приказ Вашингтона о нападении
Приказ Вашингтона о нападении
С вооруженной агрессией в Гватемале спешили: план подготовленного нападения приобрел слишком большую огласку [Местные газеты и американские корреспонденты много писали о войсках Кастильо Армаса, расположившихся в Гондурасе и Никарагуа, подкрепляя свои сообщения фотографиями]. Решение о начале необъявленной войны против революционной Гватемалы было принято 17 июня 1954 г. на заседании Совета национальной безопасности, вновь собравшегося для координации действий в Центральной Америке. Оно основывалось на прогнозах разведки, считавшей, что Вашингтон вряд ли сможет обеспечить себе большинство в две трети голосов на предстоявшей межамериканской конференции, необходимое для принятия резолюции о «коллективных санкциях» против правительства Арбенса.
Итак, 17 июня был отдан приказ о нападении. Буквально накануне гватемальским властям удалось раскрыть заговор внутри страны, который предусматривал арест всех членов кабинета Арбенса, двух верных правительству военачальников, всех глав партии и профсоюзов, за исключением оппозиционных. Все это должно было облегчить продвижение войск Кастильо Армаса к столице Гватемалы. В те же дни в Пуэрто-Барриосе был арестован гондурасский корабль «Сиеста Трухильо» в момент, когда с него разгружали в порту пулеметы, винтовки и гранаты для наемников.
Перейдя в ночь на 18 июня гондурасско-гватемальскую границу, наемная армия полковника Кастильо Армаса вторглась в страну через территории, принадлежавшие «Юнайтед фрут компани». Началась «битва за Гватемалу». Одна часть сил интервентов напала на пограничные селения Бананера и Моралес, другая направилась на юг, стремясь закрепиться в Эскипуласе, находящемся вблизи границы. Эскадрилья самолетов подвергла бомбардировке склады горючего в Пуэрто- Барриосе и Сан-Хосе.
Правительство Арбенса дало строгие предписания войскам не вступать в бой с захватчиками в пограничной зоне, чтобы не предоставлять госдепартаменту США ни малейшего повода для обвинения Гватемалы в «агрессии против Гондураса». Именно поэтому интервенты не встретили в начале своего пути значительного сопротивления и столкнулись лишь с небольшими гарнизонами, которые не выдержали натиска и были очень скоро сломлены. В двенадцати километрах от границы на гватемальской территории наемники стали лагерем. В захваченных населенных пунктах правительственные служащие, рабочие и крестьяне, бывшие членами профсоюзов, а также представители местных органов, участвовавшие в проведении аграрной реформы в стране, были арестованы и заключены в тюрьмы. После неслыханных издевательств и страшных пыток многие были зверски убиты [Позже наемники выкопали останки тех, кто погиб во время военных действий против агрессии, и трупы своих жертв, с тем чтобы взвалить ответственность за совершенные ими преступления на представителей законного режима, защищавших родину и выполнявших свой священный долг].
Когда иностранным захватчикам удавалось продвинуться в глубь страны, они встречали ожесточенное сопротивление патриотически настроенной части национальной армии. После сражения при Гуалане, где агрессоры понесли большие потери в живой силе и технике, они уже больше не пытались наступать и отходили к исходным позициям. В случае преследования они тут же переходили границу и укрывались в Гондурасе. Примечательно, что до свержения президента Арбенса Кастильо Армас так и не смог перенести свою штаб- квартиру на гватемальскую территорию и штаб его продолжал оставаться в Копане. Там же находилась вплоть до последних дней радиостанция наемников, которая поддерживала постоянную связь с посольством США в Гватемале.
Единственным эффективным средством интервентов была авиация, которую ЦРУ рассматривало как главную военную силу в «операции Гватемала». Лишь некоторые из находившихся в распоряжении Армаса бомбардировщиков В-26, транспортных самолетов и истребителей пилотировались гватемальцами, а в основном же — иностранными наемниками.
Политика бойкота и блокады, проводившаяся госдепартаментом, не позволила правительству Арбенса приобрести военные самолеты. Поэтому самолеты американского производства, управляемые летчиками США, не встречая сопротивления, с бреющего полета бомбили столицу и другие гватемальские города. Однако, несмотря на господство своей авиации, наемники так и не смогли организовать базы для самолетов на гватемальской земле. Все их пиратские воздушные рейды производились с военных баз Никарагуа и Гондураса. Многие из гватемальских городов были разрушены или сожжены в результате неоднократных налетов. Но какой бы урон ни причиняли действия авиации, сеявшей панику среди мирного населения, без продвижения наземных войск обеспечить успех агрессии было невозможно.
Правящие круги США выражали крайнюю озабоченность ходом развязанной ими агрессии, на которую было ассигновано около 6 млн. долл. Расчеты заговорщиков на то, что народные массы Гватемалы восстанут против конституционного правительства, как только наемники вступят на территорию страны, не оправдались. Провалились также и попытки выдать интервенцию за «внутренний мятеж», замаскировав тем самым ее подлинную сущность. Гватемальский народ, несмотря на вооруженные атаки интервентов, тайные происки ЦРУ и американской дипломатии, предательство высших военных властей, саботировавших выполнение приказа президента о выдаче оружия рабочим, крестьянам и студентам, продолжал стойко противостоять агрессорам. Их наступление было сорвано уже в первые дни. Многочисленная группа интервентов была взята в плен. Надежды вдохновителей и организаторов агрессии на молниеносный успех не оправдались. Становилось очевидным, что в открытом бою вооруженным бандам Кастильо Армаса не удастся сломить сопротивление гватемальских патриотов.
В Вашингтоне стали думать, как быть дальше. Аллен Даллес решительно настаивал на продолжении интервенций и требовал послать наемникам еще несколько бомбардировщиков Р-51. Однако его позиция вызвала возражения со стороны некоторых чиновников госдепартамента, в частности помощника государственного секретаря по межамериканским делам Генри Холлэнда, сменившего на этом посту Джона М. Кэбота. На срочно созванном 22 июня совещании в Белом доме под председательством Эйзенхауэра Холлэнд заявил, что одно дело — давать ЦРУ самолеты для Кастильо Армаса до начала вторжения, другое — поставлять их сейчас. Он считал, что дело, несомненно, получит огласку и даст повод обвинять Соединенные Штаты во вмешательстве во внутренние дела латиноамериканских стран. Как вспоминал потом Д. Эйзенхауэр, на этом совещании «человек, возражавший против дальнейшего предоставления помощи (имеется в виду Генри Холлэнд.— Ф.С.), очень настойчиво и горячо отстаивал свое мнение, доказывая, что мы не должны принимать в этом участие. Ну а мистер Даллес придерживался противоположного взгляда. После того как все высказались, я решил, что мы будем оказывать помощь и дальше, и отдал соответствующее распоряжение (послать дополнительные самолеты)» 14.
Много лет спустя, когда приоткрылась завеса тайны, окружавшая «операцию Гватемала», всплыли и другие подробности, связанные с этим совещанием. Некоторые из них приводит, например, X. Джефферс: «...барабаня по столу пальцами, Эйзенхауэр остановил свой солдатский взгляд на Аллене Даллесе и спросил: «Что вы думаете о шансах Кастильо на победу без авиации?» Даллес мягко ответил: «Приблизительно равны нулю».— «Допустим, мы дадим ему авиацию. Каковы будут его шансы тогда?» — спросил Эйзенхауэр. «Около 20%»,— сказал Даллес. Президент посчитал, что решение возникшей перед ним задачи найдено — он даст подкрепление. Когда Даллес покидал кабинет президента, получив обещание о незамедлительном предоставлении новых самолетов для оказания поддержки Кастильо, Эйзенхауэр улыбнулся ему. «Аллен,— сказал он,— именно 20% убедили меня. Я понял, что вы глубоко и реалистически продумали этот вопрос. Если бы вы сказали, что шансы равны 90%, мне было бы гораздо труднее принять нужное решение».
Таким образом, администрация США продолжала оказывать военную помощь захватчикам — 24 июня из Неварна (штат Нью-Джерси) Армасу была отправлена новая партия самолетов. Однако в Вашингтоне нарастало чувство тревоги: слишком широкие размеры приняло и всеобщее недовольство вмешательством Соединенных Штатов и мощное движение на континенте в поддержку законного гватемальского режима, против интервенционистских действий американского империализма. Высшие чины правительственных органов США сваливали друг на друга вину за поражение и за разраставшийся скандал.
В результате явного провала внешней агрессии было решено кардинально изменить тактику. Армас получил приказ вывести свои отряды из Гватемалы 30 июня и обосноваться в Гондурасе. Тем временем администрация США усилила свой нажим на правительство Гватемалы. Опираясь на реакционную военщину и пользуясь обстановкой острого соперничества между претендовавшими на власть в стране высшими офицерами, Перифуа развил большую активность в попытке организовать государственный переворот с целью свержения президента Арбенса и приведения к власти американского ставленника. «Операция Гватемала», потерпевшая на стадии вооруженной агрессии жестокое поражение, все же обернулась успехом, в который уже мало кто верил в Вашингтоне.
Обращает на себя внимание тот факт, что с появлением в Гватемале Перифуа всякая маскировка вмешательства США во внутренние дела суверенной страны была отброшена. На последнем этапе вторжения он неоднократно открыто признавал не только сам факт такого вмешательства, но и то, что лично был связан с силами заговорщиков и оказывал на них известное влияние. Из посольства США в Гватемале постоянно отправлялись военные директивы в штаб-квартиру Кастильо Армаса в Копане. Некоторые высшие чины армии, предавшие свою родину, выдавали Перифуа планы военных операций и сообщали о сугубо секретных действиях командования гватемальских вооруженных сил. Этим объясняется то, что авиация наемников заранее знала о передвижениях правительственных войск и атаковывала их на марше.
Конспиративные сборища реакционных офицеров гватемальской армии проходили в помещении посольства США. Там же обсуждалась и судьба законного президента страны: сначала замышляли физически устранить Арбенса, а потом было решено сохранить ему жизнь, если он добровольно откажется от власти.
25 июня возобновились бомбардировки столицы с самолетов, предоставленных американцами Кастильо Армасу. Чтобы вывести гватемальскую армию из повиновения и подтолкнуть ее на антиправительственные выступления, самолеты, проходя на бреющем полете над столицей и другими городами страны, разбросали тысячи листовок. В них сообщалось (о том же вещали и радиопередатчики), что правительство Арбенса замышляет распустить регулярные войска, которые будут заменены гражданскими полицейскими формированиями из рабочих. Это вызвало волнения в армейских кругах, особенно среди высших офицеров. Противники демократического правительства добились усиления оппозиционных настроений. В столице был инспирирован марш протеста рыночных торговок.
В этих условиях, в обстановке начинавшегося хаоса и непрерывно нараставшего нажима со стороны США, Арбенс, выслушав ультиматум офицеров-предателей, предъявленный ему 27 июня 1954 г., отказался от поста президента, считая, что этот акт облегчит разрешение гватемальского кризиса, о чем в тот же день сообщил по радио. Вынужденный уступить, он тем не менее выдвинул два требования: первое — будут уважаться жизнь и свобода всех граждан; второе — армия не сложит оружия и продолжит борьбу до полного изгнания захватчиков. На заседании, где в полном составе присутствовал кабинет министров, офицеры, совершившие предательство, дали клятву выполнить оба требования. Был подписан акт, в котором зафиксировали это обязательство.
Итак, правительство Арбенса было свергнуто, а сам он покинул страну. Произошло то, что Говард Хант называл «хирургической операцией». Президент Арбенс передал власть человеку, который хотя и считался в правительстве консерватором и противником наиболее радикальных реформ национальной революции, но пользовался его доверием. Это был командующий вооруженными силами полковник Карлос Энрике Диас.
Американцы не стали сразу ставить полковника Кастильо Армаса во главе правительства. Этим они хотели замаскировать свое участие в перевороте, подчеркнуть, что происходящее в стране будто бы не внешняя агрессия, а «восстание гватемальцев против гватемальского правительства». Именно так и заявил представитель США Генри Кэбот Лодж на заседании Совета безопасности 20 июня 1954 г. в ответ на предъявленное Соединенным Штатам обвинение в вооруженной интервенции.
Взяв власть в свои руки, Диас привлек к себе в ближайшие помощники двух военных лидеров, с которыми был связан узами дружбы: Хосе Анхеля Санчеса и Эльфего Монсона. Оба являлись членами кабинета министров в течение всего времени правления Арбенса: первый — в качестве министра национальной обороны, второй — министра без портфеля.
Через несколько часов после того, как полковник Диас стал у власти, в его кабинете в здании штаба вооруженных сил появился Перифуа. К тому времени руководители Гватемальской партии труда и некоторых профсоюзов были уже арестованы, а сама партия объявлена хунтой вне закона. Как считала верхушка военщины, таким путем можно было бы и оправдать ликвидацию достижений национальной революции, в том числе и аграрной реформы. Любые меры, принятые предыдущими правительствами Аревало и Арбенса и препятствовавшие распространению господства «Юнайтед фрут ком- пани», рассматривались как носящие «коммунистический» характер.
Цель визита американского посла, как рассказывал потом Диас, заключалась в следующем: Перифуа имел при себе большой список с именами руководителей левых сил и решительно потребовал, чтобы в течение суток казнили всех, кто в нем фигурировал. На вопрос Диаса: на каком основании? — Перифуа ответил: «Они — коммунисты. Вот на каком основании». Диас отказался санкционировать эту террористическую акцию.
Неподчинение Диаса приказам Перифуа, а также сделанное им, вопреки ожиданиям американского посла, заявление по радио, в котором он призвал народ «способствовать выполнению патриотических задач, стоящих перед Гватемалой, чтобы сохранить ее демократические и социальные завоевания», круто изменили ход событий [Как сообщит потом первый секретарь посольства Гватемалы в США Франсиско Агииано, длительное время тайно поставлявший ЦРУ информацию о собственной стране, передача власти Диасу вызвала в Вашингтоне недовольство и последовало указание о безотлагательной замене его Кастильо Армасом]. Бомбардировки столицы возобновились с новой силой. Одним из главных объектов стал форт Матаморос — пункт дислокации войск Диаса.
Касаясь подготовленного Перифуа падения Диаса, американский журнал «Тайм» писал: «Кастильо Армас был убежден в том, что за Диасом в действительности стоит Арбенс, и потому решил продолжать боевые действия, подвергнув бомбардировке форт Матаморос. Перифуа горячо одобрил этот шаг».
29 июня Диас был свергнут группой проамерикански настроенных офицеров во главе с полковником Монсоном.
Сразу же после прибытия в Сан-Сальвадор Монсон вступил в острый конфликт с Кастильо Армасом. Армас отнюдь не собирался уступать власть. Монсон же был уверен, что оказанная им американцам услуга не будет забыта и он сможет занять ведущее место в хунте, создаваемой Перифуа. Поведение Кастильо Армаса было столь вызывающим, что Монсон прервал переговоры и принял решение вернуться в столицу. В это время обеспокоенный Перифуа находился в гватемальском аэропорту Лa-Aypopa, поддерживая постоянную телефонную связь со своими агентами в Сан-Сальвадоре. Узнав о провале переговоров, на которые он возлагал большие надежды, Перифуа 1 июля 1954 г. вылетел в Сан-Сальвадор улаживать «семейный раздор». Там он продиктовал Монсону и Армасу условия, на которых они должны были заключить соглашение. В результате была образована военная хунта из пяти человек во главе с Монсоном, к которой перешла вся полнота власти. Примирение предусматривало включение наемников в национальную армию — им предстояло получить награды за вступление в гватемальскую столицу. 3 июля Кастильо Армас с группой приспешников торжественно прибыл в столицу. Через некоторое время он стал главой хунты, а затем, устранив своих соперников, провозгласил себя президентом страны. Наконец, 4 ноября Кастильо Армаса делают «конституционным» президентом (и это при отсутствии действующей конституции!). Первыми, кто признал новое правительство Гватемалы, были Соединенные Штаты Америки.