Стихии

Стихии

— Грандиозный лондонский пожар 1666 г. быстро расправился с библиотеками, вставшими на его пути. «Flame, where are you going, quo vadis?»[65] Книжники Патер-Ностер-Роу предусмотрительно упрятали свои сокровища в крипте собора Святого Павла, но огонь нашел их и там, нашел и не оставил от них и следа. Местонахождение Патер-Ностер-Роу было между Амен-Корнер и Аве-Мария-Лейн, где с давних времен успешно вытачивали бусины для четок: корпорация продавцов бумаги, переписчиков и книготорговцев обосновалась здесь еще в 1403 г. Несмотря на часто повторяющиеся возгорания, здесь и в 1838 г. находился самый большой книжный рынок мира.

Исландец Арне Магнуссон родился в 1663 г. В шесть лет он уже знал латынь, в десять — греческий. Несомненно, к 1683 г., когда он приехал в Копенгагенский университет, им была уже собрана прекрасная библиотека, и король Дании возложил на Арне миссию: вернуться на родину, чтобы затем «пополнить Нашу Личную Библиотеку редкими и старинными манускриптами», но океан на обратном пути поглотил результаты этой первой миссии. Надо сказать, что для библиофилов XVII в. Исландия была кладезем средневековых манускриптов, вот только находились они после Реформы и начала книгопечатания в ужасающем состоянии. Вырванные из них страницы использовались как стельки в обуви, как детали одежды, как бумага для портновских выкроек, а украшенный миниатюрами пергамент брали для обложек современных печатных книжек. И все-таки Арне Магнуссону удалось по крохам восстановить все книги и привезти десять лет спустя в Копенгаген внушительную коллекцию, которую он сохранил для себя. Когда вспыхнул пожар 1728 г., спаливший полгорода, его дом, как и многие, сгорел, естественно, с большей частью великолепной библиотеки. Магнуссон был так уверен, что будет защищен мерами, предпринятыми муниципалитетом, что сам не предпринял ровно ничего. И хватило тридцати минут, чтобы уничтожить «книги, которых уже не найти нигде в мире». Хозяин сгоревшей сокровищницы заболел и вскоре умер…

Эшбернхем-Хаус, само имя которого говорит о проклятии[66], служил в Вестминстерском аббатстве помещением для книг английского короля, когда из-за неисправности в каминной трубе дом загорелся. Огонь перекинулся из камина на деревянные панели обшивки. Случилось это в два часа ночи. Попечители метались по комнатам, полным дыма, и выкидывали в окна все, что могли, до тех пор, пока самим не пришлось бежать. Сэр Генри Коттон в 1700 г. принес в дар роскошную библиотеку, собранную его дедом Робертом, который скончался, лишившись возможности ею пользоваться, — таков был приказ Карла I, видевшего в этом собрании подрывной элемент. Коллекция была довольно небрежно принята от имени нации королем Уильямом III, и никто никогда ею не воспользовался. Между тем в коллекции находилась богато украшенная — двести пятьдесят знаменитых миниатюр, сделанных в Александрии и датированных V или VI в.! — Книга Бытия, от которой сегодня сохранилось несколько обугленных фрагментов. Зато прославленное «Лиднисфарнское Евангелие»[67] избежало этой участи. Девятьсот пятьдесят восемь манускриптов, потеря которых была бы невосполнима, были размещены в четырнадцати шкафах, увенчанных бюстами двенадцати цезарей, Клеопатры и Фаустины, несговорчивой супруги Марка Аврелия. Так, рукопись «Беовульфа», первой написанной по-английски поэмы, не погибшей при «чистках» Генриха VIII, была обозначена шифром «Vitellius A-XV», что означало «пятнадцатая книга первого стеллажа под бюстом Вителлия». Эта история битвы с чудовищами, переплетенная в кожу, вышла из огня с обугленными обрезами и была присоединена к жалким останкам коллекции, размещенным в Британском музее в 1753 г., что не помешало ей медленно разрушаться и дальше, вплоть до 1845 г., в конце концов две тысячи букв из текста «Беовульфа» оказались безвозвратно утрачены.

Кампания «nо рорегу» — «нет папизму» — предала Лондон огню и мечу на целую неделю в июне 1870 г., и чернь сожгла тогда богатую библиотеку лорда Мэнсфилда, того самого, который считал, что каждый раб, достигающий берегов Англии, становится свободным человеком (это не касалось берегов колоний).

Томас Джефферсон (1743–1826) стал в 1800 г. третьим президентом Соединенных Штатов Америки и оставался им до 1809-го. По его собственному признанию, Джефферсон был «жаден, как собака» до книг и с рождения до смерти был окружен книгами всегда. Для него это был способ не терять ни минуты на безделье — например, ожидая гостей к ужину. У Джефферсона было поочередно три библиотеки. Первая — он собирал эту библиотеку с детства — сгорела в 1770 г. вместе с родительским домом, Шедуэллом. Следующую по счету этот дальновидный человек, не проявляя излишней деликатности, продал в 1815 г. правительству (6487 томов за 23 940 долларов), и она стала основой восстанавливающейся после уничтожения англичанами Библиотеки Конгресса[68]. Однако нет добра без худа: многих членов Конгресса насмерть испугало «радикальное» содержание некоторых полученных от бывшего президента текстов — скажем, трудов Вольтера. Третья, последняя, библиотека относится уже к тем годам, когда Джефферсон вышел в отставку. Он предпочитал «деликатесы математических истин» романам, которые называл «горами отбросов». Книжные стеллажи, изготовленные для его маленького дворца в Монтичелло краснодеревщиком, состояли из отдельных полок, которые можно было ставить друг на друга хоть до потолка и каждая из которых — на случай переезда — закрывалась крышкой, как фоб.

Библиотека Конгресса, едва оправившись от пожара войны 1814 г., снова сгорела в 1825-м, правда, пожар на этот раз был не столь разрушительным. А в 1851 г. случилось и третье возгорание — уничтожившее две трети фондов, достигших к тому времени пятидесяти пяти тысяч томов. После этого построили наконец здание с каменными полами и металлическими стеллажами.

Город Турку, первая столица Финляндии, одно время, когда страна перешла под власть шведов, назывался Або. Но как бы там ни было — академическая библиотека этого города, основанная в 1640 г. в замке, сгорела 4 сентября 1827 г. — сгорела вместе со всем этим красивым городом, оставшимся в истории двуязычным.

Когда в 1865 г. библиотека Offor была выставлена на аукцион Sotheby&Wilkinson, в доме, куда ее поместили, начался пожар. Строение выгорело, от тесно составленных на полках книг остались только страницы овальной формы в рамке из угля. Тем не менее нашелся человек, который приобрел выдержавшие тяжкое испытание страницы за несколько гиней, и годом позже тысяча книг из этой коллекции, обрезанных и переплетенных у господ Puttick&Simpson, была предложена любителям на торгах. В том же пожаре полностью погибли семнадцать тысяч томов коллекции Хумбольдта, срок страхового полиса на которую истек в полдень того рокового дня (Walford).

Эндрю Уайли, президент университета американского штата Индиана, в 1828 г. основал университетскую библиотеку и лично следил за пополнением фондов. Здесь был каталог, напечатанный в 1854 г. — незадолго до того, как 11 апреля все сгинуло в пламени. Что ж поделаешь, библиотеку стали восстанавливать — и собрали тринадцать тысяч томов, конец которых был столь же печален: они сгорели в 1883-м. Не все: две из них удалось спасти.

В ночь на 24 января 1904 г. огонь уничтожил Национальную и Университетскую библиотеку Турина.

Причину пожара выяснить так и не удалось: «снова обвиняли электропроводку, говоря об очередном коротком замыкании», но похоже, что все выключатели находились в нерабочем положении. Знаменитый архив уже пострадал от бедствия в 1659 г., но с тех пор он сказочно разбогател. Тем не менее «каталоги… вели недобросовестно». И все же мы знаем, что накануне трагедии в библиотеке насчитывалось 38 залов; 1095 инкунабул, в числе которых «Роман о Ланселоте Озерном» в трех ин-фолио на пергаментной бумаге, выпущенный одним из первых французских издателей Антуаном Вераром (Париж, 1491); 10 321 гравюра; 1500 альдин[69]; 621 гебраика, 4138 манускриптов, включая четыре «Романа о розе» XIV в. и один XV в. — «Бродячий рыцарь» маркиза де Салюса, украшенный миниатюрами, которые приписываются Пизанелло; а главное — часослов Жана, герцога Беррийского, книга большого формата, предназначенная для чтения на клиросе, с семью цветными иллюстрациями работы, скорее всего, братьев Ван Эйков, и превратившаяся теперь «в три закопченных корочки». То, что спасли, принялись реставрировать: кожа начала гнить и работа с применением желатина предстояла тонкая. Она продолжилась бы лечением с помощью пара и коллодия, но при следующем пожаре манускрипты стали «просто массой клетчатки». В то же время появились сообщения, что в Ватикане используют «весьма чуткие электрические приборы, которые звонком могут предупредить самого префекта о малейшем подъеме температуры на полках». Пример, достойный подражания.

Землетрясение 18 апреля 1906 г. полностью уничтожило новую библиотеку новенького и очень красивого Стэнфордского университета, выстроенную «без спросу», то есть ее проект не был показан ни основателю университета, ни главному библиотекарю, ни главному хранителю. Сразу после этого несчастья в Сан-Франциско случился быстро распространившийся пожар, который прозвали «ham end eggs fire»[70], потому что он застиг население за завтраком. Жертвой пламени тогда стали двести тысяч книг публичной библиотеки. Но три четверти подземных толчков приводят лишь к тому, что книги, на беду служащих, пулей вылетают с полок. Так, например, после такого толчка 1971 г. в Сан-Фернандо в Калифорнийском университете (Нортридж) пришлось расставлять по местам шестьсот тысяч томов, а двадцать тысяч — заново переплетать. А некоторые землетрясения упорно разрушают здания, выстроенные, казалось бы, с таким расчетом, чтобы устоять.

1 сентября 1923 г., за две минуты до полудня, в то самое время, когда пора было готовить обед и люди подбросили в печки древесного угля, в Токио произошло одно из самых грандиозных землетрясений в истории (7,9 по шкале Рихтера, 140000 погибших только в Канто), за ним последовал трехдневный пожар, уничтоживший семьдесят процентов города — и, естественно, множество библиотек. Национальная библиотека (DNL) хранит в своих фондах 248 000 докторских диссертаций, посвященных землетрясениям, — они написаны после 1923 г., когда сгорели все труды, предшествовавшие этой дате.

После того бедствия, каким стала для библиофилов чилийская оккупация (1881–1883 гг.), в Перу была восстановлена Национальная библиотека, но, увы, пожар 10 мая 1943 г. вновь ее уничтожил. А затем… затем Чили превратилось в одно из тех восхитительных государств, где служащие таможни изымают сочинения, посвященные кубизму, считая, что они представляют собой апологию Фиделя Кастро.

Пожар уничтожил тысячи книг, хранившихся в Библиотеке Национального собрания Франции, которую можно назвать подлинным воплощением духа энциклопедизма. Это произошло 25 августа 1944 г. при осаде дивизией Леклера Бурбонского дворца[71], в котором разместились в период оккупации немецкие власти. Полный список погибших изданий можно найти в Национальной библиотеке Франции. Были спасены мудрым решением отправить их в Либурн восемьдесят инкунабул, а главное — сотни манускриптов, среди которых «Исповедь» Руссо, а также «Codex borbonicus», ацтекский календарь, купленный за 1300 франков в 1826 г. — в период, когда наполеонизация Испании привела к тому, что был покинут Эскориал. Сегодня в фондах библиотеки содержится примерно 1900 манускриптов, но главный интерес представляет собой история парламентаризма, которая встает из полных подшивок «Gazette nationale» или «Moniteur universel» — журнала, основанного 24 ноября 1789 г. знаменитым лилльским издателем Шарлем Панкуком.

8 февраля 1951 г. один студент, которому ужасно не хотелось идти в армию, дождался обеденного часа и бросил горящую спичку в корзину с бумагами одного из помещений административного здания в столице штата Мичиган, Лансинге. Комната, где был совершен поджог, находилась на седьмом этаже, в ней был собран архив, состоявший из папок с документами. Пожар вспыхнул сразу и длился пятнадцать часов, чтобы его усмирить пожарные выливали по 6000 галлонов воды в минуту. Мичиганская библиотека была расположена на первом этаже горевшего здания, ее хранилище — в подвале. Было уничтожено 22 400 книг, для которых до того не существовало ни малейшей угрозы огня.

Конец шестидесятых годов XX в. ознаменован пожарами в университетских библиотеках Соединенных Штатов, особенно в Нью-Йорке и Вашингтоне. Некоторые книгохранилища горели несколько раз за год — например, в штате Индиана. В то время был весьма популярен «коктейль Молотова».

Причины пожара, обратившего апрельским днем 1966 г. в пепел 70 000 книг, принадлежавших еврейской теологической семинарии, так и остались неизвестны. Есть интересные фотографии с десятками тысяч томов, вымокших в процессе тушения огня: на следующей неделе они были разложены во дворе сушиться под солнышком.

4 ноября 1966 г. река Арно вышла из берегов, поднялась на шесть метров и понеслась по Флоренции со скоростью 80 километров в час, сметая все на своем пути и оставив позади себя 500 миллионов тонн смешанной с мазутом и содержимым сточных канав грязи, в которой потонули трупы животных и автомобили. Все это вливалось в подвалы и первые этажи зданий. Во Флоренции, этой колыбели культуры, довольно много библиотек, в том числе и «Коломбария», уже пострадавшая в 1944 г., их тоже постигла печальная участь. В частности, Центральная национальная библиотека хранила в своих подвалах 1 200 000 книг — инкунабулы и манускрипты, к счастью, находились на верхних этажах. Доктор Эммануеле Кассамассима, директор библиотеки, в течение месяца не покидал ее стен. Вместе с тысячами добровольных помощников, питавшихся, как и он сам, все это время только кофе с бутербродами и хорошим вином, он занимался очисткой и сушкой не только библиотечных фондов, но и восьми миллионов каталожных карточек (это заняло целый год, но зато, воспользовавшись случаем, их микрофильмировали). Библиотекарям факультетов литературы и философии не хватило ни терпения, ни самоотверженности: они быстренько избавились от 35 000 грязных и дурно пахнувших книг. Через сорок или без малого сорок лет после наводнения от команды из ста двадцати человек, трудившихся в центре реставрации Национальной библиотеки, осталось пятнадцать, а «вылечить» предстояло еще 35 500 томов, иными словами, работы осталось на добрых десять лет.

Ураганам и торнадо, регулярно опустошающим значительную часть американской территории, упорно присваивают девичьи имена, что дает повод газетчикам впоследствии писать примерно так: «Селия с библиотекой обошлась сурово». Правда, и название «Унесенные ветром» тоже повторяется довольно часто.

В 1986 г. двумя пожарами, последовавшими один за другим с интервалом в четыре месяца, было уничтожено 400 000 книг из Публичной библиотеки Лос-Анджелеса, а еще 700 000 пострадали от воды из брандспойтов. Вот вам доказательство того, что профилактика подобных катастроф остается прекрасной мечтой. В обоих случаях (29 апреля и 3 сентября) имел место криминальный поджог, но больше об этом ничего не известно.

Утечка газа, затем служащий включает свет — и 100 000 книг вместе с архивами графства превращаются в дым. Дело было 1 августа 1994 г. в Норвиче на востоке Англии. Несколько манускриптов XI в., хранившиеся в подвале, пострадали только от воды, которой залили их пожарные, и были отправлены на вакуумную сушку.

28 июля 1997 г. в Форт-Коллинзе (штат Колорадо) за считанные часы с неба пролилось столько воды, что она стояла на высоте семи дюймов над уровнем мостовых. Университетская Библиотека Моргана была только что отреставрирована и расширена. Одна стена оказалась не слишком прочной, она обрушилась, и полмиллиона научных работ, помещенных на время ремонта в подвал, были затоплены. Ущерб оценили по разным источникам в 22,5 или в 36 миллионов долларов. Эту библиотеку уже затапливало в 1938 и 1951 гг. Оба раза говорили о «сделанных выводах». Сейчас довольно большая часть поврежденных книг «вылечена» вакуумной сушкой, сотня тысяч работ заменена дарами различных американских организаций и примерно столько же оцифровано и доступно лишь с монитора.

16 августа 1998 г. закончилась обошедшаяся в 65 миллионов долларов реставрация Публичной библиотеки Бостона с ее знаменитыми фресками работы Пюви де Шаванна и Сарджента. Подумали обо всем, кроме труб водоснабжения и канализации в подвале. В час ночи столетнюю чугунную трубу прорвало, и в подвалы, заливая их содержимое, хлынули тонны воды подозрительного цвета и запаха.

О лионском пожаре, случившемся 12 июня 1999 г., чуть дальше.

21 мая 2001 г. в Сиэтле загорелся Центр городского садоводства и цветоводства, Институт биогенетических исследований был охвачен огнем, и погибло на два миллиона долларов научных книг. В поджоге подозревались «зеленые», активисты ELF (Earth Liberation Front — Фронта освобождения Земли). «Но ведь наша цель — лишь улучшение окружающей среды!» — жаловался один из ученых, специалистов по генетической модификации органических веществ.

29 мая 2002 г. совершенно необъяснимым образом загорелся склад издателя и книготорговца «Лe Бель Леттр», где хранилось три тысячи экземпляров, в том числе французская университетеская серия, более известная как «серия Бюде», классические работы греческих и латинских авторов, равно как и другие научные раритеты, посвященные Китаю, Индии, арабским странам… Вот уж поистине беллетристика! В контексте общего упадка знаний, пусть даже речь идет не о библиотеке — а некоторые книги лежали на складе с 1960 года, — этот пожар можно считать настоящей драмой, потому что, в соответствии с логикой менеджмента, тиражи были микроскопическими и переиздания некоторых книг ждать нечего. Все, что образцовый издатель классических произведений в минувшем веке (минувшем вместе с культурой?) был обязан иметь в своем каталоге, даже если торговля этими трудами нерентабельна, сейчас обречено на забвение, прибыв в будущее лишь в качестве названий книг, которые в больших библиотеках обрекаются на физическую гибель из-за того, что к ним редко обращаются посетители. Хотя избавление от свалки не находящей сбыта продукции можно рассматривать как удачу для всякого издателя, в данном случае речь идет о весьма ощутимом пробеле в панораме французских текстов. Захотят ли снова открыть потрясающие сплетни Прокопа о Теодоре или «Эроса-подростка»? Вам скажут: репринты без даты… Да, репринты, и что с того? Из приблизительно 1600 названий 1200 возродятся из пепла, приняв куда более скромное обличье: цифровая печать, обложки, лишь ярко-розовым цветом напоминающие старинные переплеты. А работы менее соблазнительные — такие, скажем, как письма византийского историка Никифора Грегораса, или даже такие глупости, как «Отношения между Китаем и Индией» — труд, написанный по рассказам путешественников Абу Заидом аль-Хазаном в 851 г.? Остается надеяться, что их можно будет найти хоть в каких-то библиотеках.

В сентябре 2002 г. половина Европы была затоплена грязной водой[72], и лимонно-желтые непромокаемые накидки туристов, у которых пропал отпуск, смешивались с точно такими же, но принадлежащими удрученным библиотекарям. Бесчисленное множество книг уплыло неведомо куда во время необъяснимого события, последствия которого оцениваются до сих пор и практически повсюду (см., к примеру: www.unesco.org/ webworld/floods5/Eeurope/).

Замок Люневиль (департамент Мерт-и-Мозель), который принадлежит ведомству национальной обороны, в четверг 2 января 2003 г. был уничтожен пожаром. Поскольку телевидение обожает показывать шедевры лишь в бедственном положении, этот «лотарингский Версаль» стал «горячей темой» для всей страны на целый уик-энд. Библиотека замка лишилась восьми тысяч трудов на военные темы.

3 февраля 2003 г. всего за сорок минут погибли в пламени шестьсот стендов Книжной ярмарки в Калькутте. Две трети участников были мелкими издателями, которые, взяв денег в долг, приехали в Калькутту со всей своей продукцией, потому что ярмарка давала надежду реализовать здесь половину торгового оборота, чего в иных условиях было не сделать, ибо в стране плохо с книжными магазинами. Из всех, кто участвовал в ярмарке, только двадцать два британских издателя позаботились о страховке от пожара. Они создали фонд, чтобы прийти на помощь другим.

То, что мы сегодня имеем право называть «Лионским делом», заслуживает отдельного рассмотрения, потому что город, правду сказать, никогда не жил совершенно мирной жизнью, но никогда и не был целиком вовлечен в войну. Например, в воскресенье 16 февраля 1997 г. пожар, признанный криминальным, полностью уничтожил анархистский книжный магазин «Черное перо» вместе со всем, что хранилось на его складах. С другой стороны, пусть даже явной связи между этими событиями нет, у всех на памяти действия машин-таранов и поджоги синагог Мингетг в Венисье (14 октября 2000 г.) и в Ла-Дюшер (23 марта 2002 г.). А еще до того, в июне 1999 г., в то самое время, когда общество было в особенном возбуждении в связи с делом Плантена, благодаря которому открылась неизменная снисходительность к негационизму в университетах Лион-II и Лион-III, внезапно разразился пожар в университетской библиотеке на набережной Клода Бернара. В этом крупном архиве, основанном в 1886 г., уже при создании были собраны многие фонды, изъятые при разделении церкви и государства (в частности, документы турнонских ораторианцев, семинарии и архиепископства), в число которых входили и 17000 томов, изданных до 1800 г., манускрипты и инкунабулы. Здания, построенные когда-то Абрахамом Хиршем, в 1930 г. были переданы во владение филологическому и юридическому факультетам. В дальнейшем фонды пополнялись, богатели, и к ночи на субботу 12 июня, когда в 1.30 вспыхнул огонь, насчитывали уже 460000 единиц хранения. Пожар такого масштаба, считает подполковник Серж Делег, должен был исподволь тлеть долго, иначе не могли бы так внезапно загореться сразу все крыши. Город до сих пор не забыл пламя, в котором вместе с кровлями строений унеслись в ночную тьму 300 000 книг. Месяцем позже в двух точках возгорания обнаружились следы углеводорода — и сразу же было возбуждено уголовное дело. Пресса вскользь упоминала, что в пожаре были уничтожены десятки тысяч старинных диссертаций, собранных в университетах Лион-II и Лион-III. «Это научное наследие прошлого, по мнению экспертов, если и можно будет восстановить, то с большим трудом», — писали журналисты. Уцелевшие книги были отправлены на реставрацию, различные организации занялись их «лечением» и восстановлением купола Хирша, расследование топталось на месте. Между тем время шло… 31 июля 2000 г. загорелся архив Дворца правосудия. Пожарным не удалось проникнуть в хранилища, защищенные бронированной дверью, замки которой пострадали от огня, и, пока дверь пытались вскрыть газовой горелкой, тысячи документов обратились в пепел. Любопытно, что в их числе были листовки с обвинениями в адрес «еврейского лобби, которое подожгло университетскую библиотеку» и документы, на основании которых можно было бы в случае необходимости привлечь к ответственности именно тех ученых, чьи диссертации сгорели годом раньше. Прошло еще немного времени. И вот в понедельник 3 декабря 2001 г. выносится постановление о прекращении дела: хотя очевиден криминальный поджог, прокуратура отказалась продолжать расследование ввиду полного отсутствия результатов. И к декабрю 2001 г. даже те, кто мог бы интересоваться этим делом, о нем забыли. Все, за исключением нескольких человек, ближе других с ним соприкоснувшихся. К этому политическому преступлению «было проявлено редкостное безразличие… Нельзя, чтобы постановление о прекращении дела означало, что не было драмы, не было преступных действий, не было самого события. Ведь покушение на мысль стало одновременно покушением на память».

Лионцы отметили, что ни министр культуры, ни министр народного образования не появились в городе и не проявили обычной словоохотливости в отношении глубинного смысла этой драмы. Теперь и их имена забыты. Мораль истории ярче всего выражает сегодня одна из сетевых энциклопедий, которая не постеснялась высказать суждение о пожарах в лионских библиотеках так: «Это была чистая случайность».

Суждение, которое не предвещает ничего хорошего.