Между Тигром и Евфратом[31]

Между Тигром и Евфратом[31]

Две великие реки Тигр и Евфрат текут с южных отрогов Кавказа к Персидскому заливу. Они окаймляют мёртвую, выжженную солнцем долину — Месопотамию (в переводе с греческого — Междуречье). Во все стороны здесь тянутся бесконечные пески и болота. Лишь изредка попадаются небольшие пальмовые рощи. Городов немного в этой печальной стране; от одной арабской деревушки до другой — целые дни пути.

Одиноко высятся среди пустыни полузанесённые песком огромные холмы. Там, где дожди размыли откосы, из-под мусора виднеется то часть стены, то угол каменной плиты, покрытой причудливыми знаками, похожими на острые клинья.

Эти холмы созданы не природой. В них скрыты развалины древних городов. Археологи раскопали их и по найденным остаткам строений, по сохранившейся в домах утвари, оружию и глиняным табличкам с клинообразными надписями узнали, далёкое прошлое Месопотамии.

Когда-то, несколько тысяч лет назад, Тигр и Евфрат не сливались в одно устье, как теперь, а впадали в Персидский залив раздельно. Но постепенно отложения ила, который несли с собой обе реки, нарастали, поднимались из воды островами, соединялись друг с другом. Суша всё больше и больше вдавалась в залив. Наконец, образовалась общая дельта Тигра и Евфрата. Большие наносы плодородного ила тоже накопились и в самой долине Междуречья.

В древности это был цветущий край. Геродот рассказывает, что он видел страну, изрезанную многочисленными широкими каналами, что хлеб там родился сам-двести и сам-триста, что колосья пшеницы и Ячменя были шириной в четыре пальца, а просоли кунжут вырастали с дерево.

Географ Страбон, который побывал в Месопотамии лет на пятьсот позже Геродота, рассказывает о ней следующее:

«Страна, эта производит ячмень в таком количестве, как никакая другая, так как уверяют, что ячмень здесь родится сам-триста. Всё остальное, даётся пальмой; именно из неё приготовляют хлеб, вино, уксус, мёд, муку и всякого рода плетёные сосуды. Орехи пальмовые служат для кузнецов вместо углей, а будучи размягчены, дают корм для скота… Есть даже какая-то персидская песня, в которой насчитывается 360 употреблений пальмы».

Геродот и Страбон, конечно, преувеличивали. Но урожай сам-сорок, сам-шестьдесят вавилоняне собирали по два раза в год.

Жизнь и плодородие приносила Месопотамии вода. Но она же была причиной многих бед и несчастий. На севере Месопотамии воды мало. Разлив Тигра и Евфрата покрывает там лишь узкие полосы по обеим сторонам рек. В большей части долины — вечная засуха. Зато в низовьях рек, ближе к Персидскому заливу, воды слишком много. Полая вода застаивается, образуя обширные гнилые болота.

Летом в Месопотамии стоит нестерпимая жара, Зимой идут проливные дожди, и после них степь покрывается растительностью, Но снова приходит лето с жаркими ураганами, и цветущий луг опять превращается в пустыню.

Нелегко было жить в такой стране. Чтобы не погибнуть от голода и лишений, обитателям Месопотамии нужно было распределять влагу по полям, строить каналы и запасные резервуары. В низовьях приходилось ежегодно осушать болота, чтобы обеспечить себе пропитание.

Тысячелетиями создавались оросительные сооружения Междуречья. Тысячелетия насчитывает история этого небольшого клочка земли, который видел расцвет, борьбу и исчезновение многих племён, народов и культур.

Около десяти тысяч лет назад пришли в долину Тигра и Евфрата её первые обитатели — шумеры. Они поселились в южной части Междуречья, у берегов Персидского залива: это были крепкие малорослые люди с круглой бритой головой, большими глазами и длинным прямым носом. Такими мы видим их на статуях, найденных при раскопках шумерских городов.

Почти одновременно с шумерами в северной части долины, где Тигр и Евфрат сходятся всего ближе, поселились степные кочевники аккадцы. Северная область получила название Аккад. Аккадцы не были похожи на шумеров; это высокие, стройные люди с длинными волосами и чёрной курчавой бородой, обрамлявшей продолговатое лицо. Их язык принадлежал к числу селитических, т. е. был родственен древнееврейскому, финикийскому и арабскому языкам.

Строить оросительные каналы было не под силу одной семье и даже одному роду. В Египте постройки плотин и каналов стали возможны лишь тогда, когда образовались номы. В Шумере и Аккаде, наподобие египетских номов, возникли крупные общины — города-государства. В каждом городе был свой правитель — «патеси», или, как теперь стали читать это слово, — «энси». Он имел большую власть, и по его приказу тысячи людей сгонялись на постройки.

Но даже если есть рабочая сила, каналов и плотин не построишь без дерева и камня. А в Шумере и Аккаде камня и дерева было очень мало. Там не было почти ничего, кроме глины. Из глины делали всё: строили дома, изготовляли посуду, зернотёрки, даже писать приходилось на глиняных табличках.

За деревом и камнем шумеры и аккадцы стали посылать купцов «тамкаров» в соседние страны. Оттуда тамкары в обмен на зерно привозили металл, строительный лес и камень.

На реках были построены плотины. Вода, наполнив каналы, оросила поля. Поля были правильно разделены узкими тропинками, по которым может пройти один человек. По краю поля шли узкие канавки, наполненные водой. Когда поля были вспаханы и засеяны, начиналась поливка. С утра до ночи полуголые рабы, изнемогая от зноя и усталости, наполняли водой канавки. Из главного канала они брали воду, наполняли ею меха и, перекинув их через спину осла, развозили её по канавкам для орошения полей. Это самая изнурительная и тяжёлая из всех земледельческих работ. Да ещё, пожалуй, не легче было рытьё каналов и постройка дамб. Вот почему на эти работы всегда посылали рабов.