Ремесленник работает больше, чем могут сделать его руки[10]

Ремесленник работает больше, чем могут сделать его руки[10]

Самое шумное место в египетском городе — базарная площадь. Крестьяне, рыбаки, мелкие торговцы сидят в несколько рядов. Перед ними в больших корзинах из пальмовых волокон или на низких столиках разложены хлеб, рыба, овощи, мясо. Тут же, рядом со съестными припасами, лежат ткани, драгоценные украшения, пахучие масла…

Рынок

Возле столиков толпятся покупатели. У каждого приготовлена какая-нибудь вещь для обмена на товары. У одних кусок полотна, у других сандалии, корзина, глиняный сосуд… У покупателей побогаче припасены для обмена ожерелья или золотые и серебряные кольца.

Торговцы пронзительными голосами расхваливают свои товары, зазывая покупателей. Женщины торгуются за каждую лишнюю луковицу. Много народа толпится около столов с разноцветными ожерельями и баночками с мазями и духами.

Ребят лики собираются у лавки продавца сластей. Хозяин, стоя у входа, продаёт сушёные финики, сироп, печенье на меду. В лавке раскатывают сладкое тесто, приготовляют вкусные, сладкие напитки.

В поучении, которое составил Ахтой, сын Дуау, для своего сына Пепи[11], говорится о тяжёлом труде Кузнецов и вообще ремесленников:

«… я видел медника за его работой у топок его печи. Его пальцы были, как кожа крокодила, он пахнул хуже, чем рыбья икра. Каждый ремесленник, работающий резцом, устаёт больше, чем землепашец. Поле его — дерево, орудие его — металл».

* * *

От базарной площади тянется узкая улица с лавками. В одних торгуют иноземными товарами, другие лавки одновременно служат и мастерскими. Это маленькие хижины. На циновках или на низеньких табуретках сидят ремесленники, тут же разложены товары для продажи.

Вот кузница. Два ремесленника раздувают трубками огонь в горне. Третий держит над горном кусок металла, раскаляя его докрасна. Все трое черны от дыма, руки их обожжены, и кожа на них грубая, как кожа крокодила. От тяжести каменного молота болят мышцы. От пламени и дыма, от блеска расплавленного металла слезятся глаза.

Рядом лавка сандальщика. На полочке готовые сандалии ждут своего заказчика. Это просто толстая кожаная подошва; сзади у пятки прикреплены два ремешка; третий проходит между большим и вторым пальцами, а соединяется на подъёме с двумя остальными. Сандальщики разминают кожу, красят подошву, продевают ремни. Не только руки, но и зубы участвуют в их работе. Недаром египтяне говорили про сандальщика, что он всегда нищенствует и, что жизнь его «так же спокойна, как спокойно кому-либо среди дохлых рыб. Жуёт он кожу».

Вот перед нами мастерские кожевников. В глубине одной из них открыта дверь в небольшой дворик, на котором группа мужчин занята обработкой шкур. Один из них кладёт в большой глиняный сосуд шкуры для вымачивания, а двое других принялись за обработку вымоченных, только что вынутых из сосуда шкур. Один кожевник очищает шкуру от мездры; в руке он держит инструмент с несколькими остриями, похожий на гребень. Его сосед удаляет с кожи скребком шерсть. Очищенные шкуры снова кладут вымачивать в другие сосуды.

В самой мастерской работники заняты обработкой совершенно готовых, чистых и вымоченных шкур. Часть их промазывают густым слоем жира, а затем начинают мять. Жир впитывается в поры кожи, и она становится гибкой и мягкой: Другие шкуры просто растягивают, вырезают из них куски нужной формы и натягивают их на приготовленные деревянные остовы; так получаются щиты, колчаны, передки и бока колесниц. Всё это высушивается на солнце. Высохнув, кожаные предметы становятся твёрдыми и прочными.

Ткацкая мастерская (ткачихи и пряха)

Обработка льна.

Из кожи, обработанной жиром, делают сандалии, ремни, конские уздечки, ошейники для собак. Добавив красящие вещества, получают цветную кожу.

В мастерской тесно и душно. Кожи издают отвратительное зловоние. Краски разъедают пальцы работников, шерсть забивается в ноздри.

Дальше начинается длинный ряд ткацких мастерских. Мастерская ткача завалена свёртками различных материй. Тут и грубое, дешёвое полотно, и дорогие, полупрозрачные ткани; есть ткани с цветными узорами, есть и отороченные бахромой. Здесь прядут изготовленное в сельских местностях льняное волокно. Сначала волокно растягивают между двумя палочками и получают тонкую нить. Затем её скручивают, а скрученные нити, так называемую ровницу, ссучивают с помощью веретёна в одну нить пряжи.

Веретено представляет собой деревянный стерженёк с надетым на него каменным или глиняным пряслицем, оно помешает веретену вращаться долго и равномерно.

Прядильщики вращают в руках веретёна и ссучивают пряжу из нескольких нитей, обычно из двух, иногда и больше; бывает даже, что число нитей доходит до двенадцати. Над головами прядильщиков укреплены в стене палки, к которым приделаны кольца. Через эти кольца и продеты нити ровницы, которая лежит в сосуде, слегка смоченная для того, чтобы нити шли ровнее. Некоторые прядильщики прядут сразу на двух веретёнах: это опытные мастера, хорошо знающие своё дело.

Помимо прядильщиков, в мастерской работают ткачи и ткачихи. Ткацкие станки различного устройства: некоторые из них расположены горизонтально, другие вертикально. Последний род станков был изобретён только во времена Нового царства.

Тяжёл труд ткачей в Египте, целые дни сидят они на корточках или на низких скамейках так, что их ноги, как говорится в одном папирусе, «прижаты к животу». Много ткани надо выработать ткачу, чтобы прокормить большую семью. От зари до зари мелькают в душных мастерских веретёна и раздаётся стук ткацких челноков.

* * *

За ткацкими рядами тянутся гончарные. На земле у входа в мастерские стоят стопки готовой посуды, которая тут же и изготовляется.

Рядом с мастерскими фаянсовых изделий помещаются мастерские стекольщиков. Египтяне научились изготовлять вещи из стекла ещё в глубокой древности — в IV тысячелетии до н. э.

В древнем Египте применяли так называемое «катанное» стекло. Его плавили в тиглях, и только после второй плавки оно приобретало достаточную чистоту.

Перед тем как изготовить какую-нибудь вещь, ремесленник брал кусок стекла и снова его разогревал. Для того чтобы сделать сосуд, мастер сначала лепил подобие такого сосуда из песка; затем эту форму облепляли мягким тёплым стеклом, насаживали всё на длинный шест и в таком виде прокатывали; от этого поверхность стекла становилась гладкой. Если сосуд хотели сделать нарядным, с узорами, то на него наматывали разноцветные стеклянные нити, которые во время прокатки вдавливались в ещё мягкие стеклянные стенки сосуда При этом, разумеется, старались подбирать цвета так, чтобы узор хорошо выделялся на фоне самого сосуда. Чаще всего такие сосуды делались из темно-синего стекла, а нити брали голубые, белые и жёлтые.

Чтобы суметь изготовить многоцветное стекло, стекольщики должны хорошо знать своё дело. Обычно в лучших мастерских имелись старые мастера, владеющие секретами составления цветных стекольных масс. Путём опытов мастера установили, что различная окраска стекла получалась от добавления в массу красителей. Для получения белого цвета надо было прибавлять окись олова, для Жёлтого — окись сурьмы и свинца; марганец давал фиолетовый цвет, марганец и медь — чёрный; медь в различных пропорциях окрашивала стекло в синий, бирюзовый или зелёный цвет, другой оттенок синего получался от прибавления кобальта.

Гончары (Среднее царство).

Тщательно оберегают свои секреты старые стекольщики, потому что только благодаря этим знаниям ценится их труд и славятся изделия их мастерских.

* * *

К вечеру рынок опустел, шум стих. Замолк и город; Только в жилищах ремесленников ещё горят огоньки, слышится стук молотков, визг сверла, жужжание веретён. Лишь поздно ночью, когда в городе все уже давно заснут, погасят и они свои светильники.

В одном из папирусов так описана жизнь ремесленника: «Даже ночью ремесленник не свободен. Он работает больше, чем могут сделать его руки. Ночью он зажигает огонь».