Телеграмма в Москву[93]

Телеграмма в Москву[93]

В октябре 1938 г. караван экспедиции С, П. Толстова подошёл к развалинам крепости в пустыне. Топрак-кала — так называлась эта крепость. Археологов настойчиво уверяли, что там нет ничего интересного. Но разве поверит археолог чужим словам, пока своими глазами не осмотрит памятник, пока собственными руками не покопается в земле?

И как же богато вознаграждены были археологи Экспедиции С. П. Толстова за свой упорный и тщательный труд. Топрак-кала оказался первоклассным археологическим памятником с прекрасно сохранившимися следами древней планировки города, улиц, остатков домов. Сохранились части крепостных стен, развалины дворца с тремя башнями. А сколько вещей! Им нет числа. Особенно много монет. Археологи в шутку прозвали Топрак-калу «гигантским нумизматическим кабинетом».

Огромное значение имеют находки монет при раскопках: ведь по монетам можно узнать время существования дворца, города. Так было и в Топрак-кала.

В первый же вечер и утром следующего дня археологи собрали на городище десятки монет. Здесь было много поздних монет, но ещё больше древних хорезмских от III–V вв. н. э. На медных кружках древних монет с одной стороны было клеймо («тамга»), с другой — портрет царя в короне. Некоторые цари были уже даже известны по именам, как, например, Вазамар и Арсамух, но другие никогда до сих пор не встречались, и нельзя было сразу определить, кто они и когда жили.

Несомненно было только одно, что монеты помогут определить время постройки крепости. Однако для этого надо было получить ещё дополнительный материал.

Постепенно заступ археолога открывает древний город. И вот уже оживает его история. Высоко поднимаются стены крепости над окружающей равниной, а внутри, над веем городом, высится царский дворец со своими тремя башнями. И величественные молчаливые развалины позволяют представите себе вид этих зданий много лет назад.

Вокруг дворца город. Сначала кажется, что от него ничего, не осталось. Но всмотритесь внимательно в теневые контуры на земле, в бугры, покрытые тамариском, и вы увидите, что это фундаменты развалившихся стен, остатки величественных башен. Археологам и, тут помогла авиация. G воздуха сфотографировали это место, и на снимке ясно проступил план древнего города. Вот центральная улица, которая идёт от ворот города к дворцу. Она резко, делит город на две части. Вдоль улицы видны контуры домов — огромных зданий с многочисленными комнатами. Их насчитали в каждом здании до двухсот. Вероятно, и в этот период люди здесь жили ещё общинами, родами.

Чуть пониже дворца находится примыкающее к нему здание. В нём найден большой очаг, и много белой, слежавшейся золы. Нам знакома такая зола по жертвенному очагу в Калалы-гыр. Очевидно, и это жертвенный очаг, на котором горел неугасимый огонь, следовательно, всё здание представляет собой храм огня. Здесь совершались религиозные обряды, жрецы день и ночь поддерживали пламя на жертвеннике, и, кто знает, может быть, сам царь был главным жрецом, Ведь недаром дворец и храм стоят вместе и одной стеной отгорожены от всего города.

Во дворце продолжаются раскопки. Открыто и очищено много дворцовых комнат, в каждой много интересного. Но вот, наконец, находка, которая помогла установить, когда же был построен дворец.

Когда раскопали царский зал во дворце, там нашли царский головной убор, точно такой же, какой встречается на монетах с головой Вазамара. Значит, это и был его дворец, А Вазамар жил в III в. н. э. К этому времени, следовательно, относятся и дворец, и крепость.

Стены дворцовых залов были покрыты великолепными росписями. Глиняную штукатурку покрывала тонкая алебастровая подгрунтовка, а сверху — клеящее вещество. Всё это было закрашено белым, а затем по фону делали роспись цветными минеральными красками. Фрески частично сохранились на стенах, но в большинстве случаев обвалились вместе со штукатуркой. Эти обломки собрали, и из них удалось частично восстановить древние росписи. Они покрывали стены парадных залов и служили украшением их. Здесь и орнамент из простых геометрических линий, и розетка с листьями аканфа, и сложные переплетённые узоры. А внутри узоров — изображены женщины-музыкантши. Особенно хороша арфистка, склонившаяся над арфой. Она тонкими, красиво изогнутыми пальцами перебирает струны. В другой комнате была целая картина — женщина, собирающая в фартук виноград и персики, а над ней видна часть плетёной садовой беседки и свисающие грозди винограда. Как живая встаёт перед нами жизнь древних обитателей замка, когда смотришь на сохранившиеся фрагменты фресок.

В 1947 г. здесь нашли ещё более замечательные вещи — скульптурные памятники. Здесь были и огромные статуи в человеческий рост, и головы скульптур, и большой фрагмент рельефного изображения всадника на коне, и даже статуи негров, неизвестно как попавшие ко дворцу хорезмийских царей.

Ещё одна новая страница в истории древнего Хорезма. Как много интересного узнаем мы, когда эти памятники будут изучены и объяснены. Но и сейчас уже ясно, что если тут была найдена целая портретная галерея с изображениями царей Хорезма, значит, Топрак-кала была дворцом не местных князей, а шахов всего Хорезма, значит, Топрак-кала была древней столицей.

И всё-таки чего-то не хватало в находках. Как ни важны для историка находки вещей, всё же письменные документы могли бы помочь ещё подробнее узнать историю этих времён. А письменных памятников древнего Хорезма не было ещё никогда и нигде. Разве только на монетах встречались надписи, которые учёные научились читать.

Только одна деревянная бирка с написанными тушью четырьмя словами была известна тогда — это был, по-видимому, какой-то хозяйственный документ. Первый хорезмский письменный документ! Наконец, в сентябре 1948 г. в Институте этнографии Академии наук СССР была получена телеграмма от Сергея Павловича Толстова: «Открыт архив древнехорезмских текстов на дереве, бумаге, извлечены фрагменты одиннадцати документов тчк Находки продолжаются тчк».