Автокефальное архиепископство

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Автокефальное архиепископство

Территория, которую приобрел Стефан Неманя, а его сын Стефан сохранил в целости, укрепили возвысил с помощью королевского титула, в церковном отношении была неоднородна. Центральная часть территории Сербии, отвоеванная в течение XI и XII вв. у Византии, принадлежала древним епископствам в городах Рас, Липлян и Призрен, причем епископство в Расе считалось в церковных кругах Охрида «епископством Сербии». Все три епископства входили в состав автокефального Охридского архиепископства, находившегося под юрисдикцией Константинопольской вселенской патриархии. Области, до которых в 1018 г. Византия не добралась, остались под юрисдикцией церковных центров, расположенных в городах Приморья и подчиненных папе. У епископства Сплита еще до эпохи Немани были отторгнуты многие области, так что за церковное господство над «тремя странами» (tria regna Травуния, Захумле и Сербия; последняя в то время в папских документах отождествлялась с Боснией) боролись только Дубровник и Бар.

Эта церковная разобщенность нашла символическое отражение в личности самого Стефана Немани, родоначальника династии, впоследствии признанного святым. По словам сына, он был крещен в городе Рибница (у современной Подгорицы) «латинскими иереями», а намного позднее заново крестился в Расе. Этот факт свидетельствует как о понимании различий между католичеством и православием, так и о реальной конфессиональной разделенности государства. Складывается впечатление, что своим новым крещением Неманя хотел исправить какую-то ошибку.

Самое важное конфессиональное различие касалось отношения к славянскому языку богослужения и, соответственно, к алфавиту и богослужебным текстам. В областях, подчиненных папе, со священниками, служившими на славянском языке, а также с распространением славянских богослужебных книг велась борьба. Еще в 927 г. собор в Сплите постановил запретить рукоположение священников, не знавших латинского языка. Эта ситуация обострилась еще более в XI в., когда на территории Адриатического побережья стали сказываться последствия разделения церквей. Употребление в областях, подчиненных папе, глаголицы, славянского письма из наследия Кирилла и Мефодия, ограничивалось узким поясом северной части Адриатического побережья и прилегающих к нему островов.

Иерархи Константинопольской патриархии относились к богослужению на славянском языке более терпимо; особенно это касалось обширной территории Охридского архиепископства, где сохранялись традиции славянского богослужения болгарского периода. И даже несмотря на то, что следствием терпимого отношения к славянскому языку была языковая пропасть, возникшая между образованными иерархами-греками и их славянской паствой, вследствие чего греческие священники чувствовали себя среди славян как в изгнании, славянское богослужение все же продолжало распространяться. В восточных и центральных частях Охридского архиепископства славянские тексты писались уже на кириллице и приобретали черты разговорного языка той местности, в которой использовались. Об этом свидетельствуют такие памятники, как Мирославово Евангелие конца XII в., Вуканово Евангелие начала XIII в. и некоторые другие древние рукописи.

На территориях Сербского королевства, находившихся в церковной юрисдикции Византии, существовала целая сеть приходов, через которые оказывалось влияние на верующих. В приморских католических епископствах подобной организации, где бы с верующими занимались католические священники, не было. Христианскую жизнь здесь поддерживало местное монашество; прибывшие в эти земли в начале XIII в. посланники папы застали его, однако, в весьма запущенном состоянии. Состояние паствы в Боснии как с точки зрения дисциплины, так и в отношении сопротивляемости различным ересям тоже было крайне неудовлетворительным, хотя формально католический епископ Боснии подчинялся архиепископу Дубровника. Около 1230 г. прибывшие в Боснию папские делегаты обнаружили, что боснийский епископ не знает формулы крещения и живет в одном селе с еретиками-дуалистами.

Состояние церкви было, неудовлетворительным и в приморских городах. Это стало очевидно на местном соборе, состоявшемся в 1199 г. в Баре под патронатом Вукана Неманича и в присутствии папского легата. На соборе обсуждались как общие вопросы дисциплины среди священников и отношений церкви с миром, так и ряд конкретных проблем, связанных прежде всего с устранением сильного светского влияния на церковь. Особенно собор настаивал на отмене практики покупки церковных чинов за деньги (симония).

Конфессиональная разделенность, по всей видимости, не миновала и членов правящей сербской династии. Вукан называл себя «верным сыном римской церкви», но, когда он стал правителем всей Сербии, папа все-таки потребовал от него и всех его подданных присягнуть на верность Риму (1203), стремясь тем самым укрепить их в «истинной вере». Стефан Неманич писал, обращаясь к папе, что также хотел бы назваться «верным сыном римской церкви». Однако это ничуть не помешало ему вместе с братом обратиться с целью решения проблемы церковной организации в Сербском королевстве к византийской стороне.

После падения Константинополя и резкого увеличения числа областей, попавших под юрисдикцию римской церкви, некоторые греческие архиереи и часть греческого священства признали верховную власть папы и согласились присягнуть ему на верность при условии, что он пообещает не касаться их вероучительных истин, обрядов и традиций. Преемники же константинопольских патриархов и греческие священники, не признавшие власть папы, вынуждены были удалиться в необжитые области, и, таким образом, резиденцией вселенского (византийского) патриарха стал город Никея в Малой Азии. Никейский патриарх признавал законными тех самопровозглашенных императоров, которые боролись за возрождение Византийской империи.

Следует отметить, что на востоке Империя понималась как политический и церковный союз, в котором император и патриарх в полном согласии (симфонии) друг с другом выполняют каждый свои обязанности. Империя, понимаемая таким образом, служила идеальным образцом государственного устройства для всех стран и политических объединений. Было вполне естественным считать, что в систему государственного устройства должна входить и автокефальная церковь. В житии Саввы, написанном его учеником Доментианом, говорится, что Савва, обращаясь к византийскому патриарху с просьбой учредить сербскую автокефальную церковь, произнес следующие слова: «Надо, чтобы сербский архиепископ был посвящаем в сан в своем отечестве, поскольку оно “с Божьей помощью самодержавное”».

Город Рас, центр сербского государства, находился в области юрисдикции православной церкви. Некоторые члены правящей сербской династии были православными монахами. Это обстоятельство, а также чисто практические выгоды способствовали ориентации сербской династии при решении церковных вопросов на Восток. Королевскую корону просили у папы, а по вопросу изменения церковного статуса и улаживания церковных дел обращались к наследникам византийских императоров и преемникам византийских патриархов в Никее.

Миссия по изменению статуса церкви в сербском государстве была поручена брату короля, архимандриту Савве. Прибыв в Никею, Савва попросил императора и патриарха рукоположить какого-нибудь монаха из числа сопровождавших его в архиепископы. Просьба Саввы была услышана, но император хотел, чтобы архиепископом стал именно он. Патриарх вместе с епископами рукоположили Савву, и он, следовательно, стал первым архиепископом «сербских земель и поморских». Тогда же Савва испросил для своей страны привилегию, чтобы его преемников избирали посвящал в сан архиепископа не византийский патриарх, а местный собор. Соответственно преемники Саввы уже не должны были прибывать в резиденцию византийского патриарха для рукоположения. В этом и заключалась суть автокефальности. Теперь руководство жизнью церкви и выборы архиерея были в компетенции местного церковного собора, а это значило, что распространение христианского вероучения и христианского образа жизни можно было проводить с учетом социальной и культурной специфики народа. А родные братья, один из которых был королем во главе государства, а другой — архиепископом во главе автокефальной церкви, олицетворяли собой идеал «симфонии».

Выполнив свою важную миссию, Савва возвращался из Никеи через Святую гору и Салоники. По дороге он собирал для церковных нужд книги и нанимал грамотных людей. Под его руководством был переведен Номоканон — особая версия сборника церковных и мирских предписаний, необходимая тем, кто управляет церковью. Позднее Номоканон будет назван Светосавской Кормчей. С Афона Савва повел с собой учеников, доверив им впоследствии различные должности в своем архиепископстве, и прежде всего он выбрал тех, которые были достойны занять должность епископа. Резиденция сербского архиепископства была размещена в монастыре Жича (близ современного города Кралево), который в те годы построил Стефан Неманич.

Выделив из состава Охридского архиепископства уже существующие епархии, Савва добавил к ним семь новых епископств. Их резиденции размещались в монастырях. Западнее бывших охридских епископств были основаны Дабарское, Будимлянское и Моравическое; на территории между старыми епископскими центрами Расом и Нишем — Топлицкое, а между Расом и Призреном — Хвостанское. Территории еще двух вновь основанных епископств прилегали к прибрежным католическим городам: первым по значимости было Зетское с кафедрой на Превлаке в заливе Бока Которска, а вторым — Хумское с кафедрой в городе Стон. Резиденция католического епископа, находившаяся до этого в Стоне, переместилась на остров Корчула, а епископ из Требинье переехал в Дубровник, формально оставаясь требиньским владыкой и получив в качестве диоцеза остров Мркан.

Таким образом границы православия вплотную придвинулись к Боснии и к стенам приморских городов, которые, несмотря на то что подчинялись сербскому королю, и дальше оставались под властью католической церкви: в них размещались резиденции католических прелатов. Расширение православного пространства, последовавшее за установлением сербского автокефального архиепископства, не вызвало реакции со стороны католиков; возможно, в силу того, что все это происходило на фоне крупных перемен, когда после 1204 г. юрисдикция римской церкви распространилась до Константинополя и Святой горы.

Однако реакция Димитрия Хоматиана, с 1216 г. архиепископа Охридского, у которого с установлением сербского автокефального архиепископства были отняты три диоцеза, была жесткой. Димитрий осуждал рукоположение Саввы в архиепископы, утверждая, что оно было неканоническим, требовал уважения к правам охридской церкви и грозил Савве отлучением. Разгневанный Хо-матиан ставил вопрос о том, может ли считаться праведной жизнь Саввы. Архиепископ Охридский сравнивал аскетическую молодость Саввы, когда он «оставил свою землю, своих родных и все отцовское наследие», ушел на Святую гору и «прослыл подвижником среди монахов», с последующим периодом жизни сербского архиепископа; когда «любовь к отечеству пленила его и отняла у Святой горы, и он опять поселился в Сербии». Любовь к родине, по словам Хоматиана, превратила аскета и подвижника Савву «в исполнителя и управителя земных дел и сделала его послом у земных правителей». Гнев на Савву имел в своей основе и лично враждебное отношение Хоматиана к патриарху Никейскому и императору, поскольку сюзереном архиепископа Охридского был Феодор I Ангел, правитель Эпира, которого впоследствии короновал императором Хоматиан. Неизвестно, какие последствия имело выступление Хоматиана. Ясно только, что Савва не отступился от своей деятельности по организации сербской автокефальной церкви. Известно также, что в самые древние переписи сербских епископств не были включены Липлянское и Призренское, а Неманичи после 1220 г. находились в тесных отношениях с эпирскими Ангелами. Так, наследник Стефана Радослав являлся зятем императора Феодора I Ангела и обращался к Хоматиану за советами по церковным вопросам.

Из житий Саввы можно понять, какие вопросы в реорганизованной сербской церкви считались самыми насущными. Сербский архиепископ созвал собор в Жиче и произнес проповедь о чистоте веры, против ереси. А затем последовало решение и вопроса о браке — семейную жизнь, брачные отношения церковь стремилась построить на христианских началах. По всей стране были воздвигнуты многочисленные «малые церкви», для венчания тех пар, что ранее вступили в брак по местным обычаям, но без участия церкви.

Наряду с «малыми церквами» началось строительство и «больших церквей»: теперь архиепископ и его иерархи несли ответственность за количественный рост церковных учреждений и за подготовку людей, которые должны были возглавить их. Во многих частях страны истинная христианская жизнь началась только со времени основания сербского архиепископства. Авторы житий, следовательно, не без оснований восхваляют и возвеличивают Неманю и Савву: они действительно были просветителями своей земли.

Потребность в богослужебных книгах активизировала деятельность переписчиков и переводчиков. Уже практиковавшийся в тот период особый сербский извод (редакция) церковнославянского языка, сформировавшийся в результате проникновения в церковнославянские тексты элементов сербского разговорного языка, был провозглашен официальным и стал подвергаться дальнейшей кодификации.

Если королевская власть представляла собой прочную основу для формирования единого политического устройства, единых правовых норм и установлений для создания и культивирования особых традиций, то еще более прочной основой, в рамках которой шло формирование единой культуры, была власть архиепископа. В областях, находившихся под юрисдикцией сербского архиепископства, действовали одни и те же нормы правописания, одни и те же формы подготовки священства, одна и та же богослужебная практика.

Вполне естественно, что в таких условиях в областях, подчиненных сербскому архиепископству, сформировались значительные культурные отличия от соседей. Это ясно видно из отношения к жителям приморских городов: в глазах православных сербов они из-за латинского языка богослужения и некоторых других отличий так и остались «латинянами» (католиками), причем латинянами считались не только представители романских народов, исконные жители приморских городов, но и люди любой другой национальности, поселившиеся там и принявшие католичество. Латинянами считались также соседние албанцы, бывшие в тот период католиками, с особым языком и особым образом жизни. Их священников сербы называли «попами латинскими».

Церковные реформы Саввы имели серьезные последствия для Боснии, чья граница с Сербией была одновременно границей юрисдикции автокефальной сербской церкви. Босния в тот период находилась в церковном подчинении у католического архиепископа Дубровника, хотя в ней практиковалось славянское богослужение и монашество восточного типа. Еще в конце XII в. в Боснии разразился церковный кризис: ее правителей обвиняли в том, что в стране укореняется ересь (один из обвинительных актов составил Вукан Неманич). Речь шла о дуалистической ереси, приверженцев которой в Боснии, как в Италии и Далмации, называли «патарены». Боснийский бан Кулин (1180–1204) отверг эти обвинения, заявив, что его подданные — правоверные христиане, и пригласил в страну папского легата. В 1203 г. легат прибыл в Боснию и добился от местных монахов обещания, что они будут придерживаться правил и традиций римской церкви. Но кризис этим исчерпан не был; в 1221 г. обвинения в ереси возобновились, и Венгрия организовала крестовые походы против еретиков Боснии. В 1247 г. боснийское католическое епископство было изъято из юрисдикции Дубровника и включено в состав католического архиепископства Калоча в Южной Венгрии.

Но епископство со славянским богослужением в Боснии сохранилось. Оно называлось «церковью боснийской» и попало под влияние дуалистов, удержавшихся только в этом уголке Европы. Сербская церковь считала представителей боснийской церкви «треклятыми еретиками», проклинала их и пыталась обратить их в «истинную веру». Некоторые сербские правители, как, например, король Драгутин, пользовались ради этой цели поддержкой католических миссионеров. Таким образом, религиозная разобщенность сербов в Сербском королевстве и сербов в Боснии оказалась сильнее, чем общая племенная традиция. Боснийские баны XIII в., например Матия Нинослав, еще называли своих подданных сербами, а для бана Степана II (1314–1353) они уже были боснийцы (бошняни). При этом Степан называл язык своих грамот сербским, а правитель Сербии был для него «царь рашский». Границы боснийского государства и боснийской церкви оказались таким образом теми границами, дальше которых интеграция сербов не пошла, и жители Боснии стали прежде всего бошнянами.

Территории, оказавшиеся под юрисдикцией Сербского архиепископства, несмотря на региональные особенности, постепенно стали единым культурным образованием с едиными традициями, единой верой, обрядами и языком богослужения. В этих условиях постепенно переставали быть определяющими некогда существенные различия между разными частями государства. В символическом плане архиепископство было средоточием объединения всех верующих. Вслед за культом Симеона был установлен культ его сына Саввы: Савву, скончавшегося в 1236 г., вскоре после смерти причислили к лику святых (позднее как святых будут почитать еще нескольких человек из «святой» династии). В церковном календаре появились дни памяти этих святых, в храмах стали писать их иконы: все это придало Сербской автокефальной церкви особый характер и впоследствии стало важным фактором в сохранении национальной самобытности.