Глава XCIV

Глава XCIV

(Книга VI, глава 15)

Как татарские князья нас посещали, а мы их

Позднее мы узнали, что подобного рода опасное покушение на нас со стороны татар действительно предполагалось и что оно, пожалуй, осуществилось бы, если бы не воспротивился делу шемхал, может быть, думавший с помощью другого средства получить добычу всецело в свои руки. Он сам прислал гонца к послам и велел сказать, чтобы мы шли не дорогой внизу у моря, где нужно было в лодках переправляться через реки, но направились бы недалеко от его столицы через корабельный мост; в противном случае, грозил он, он примет нас как неприятелей. После этого гонец встал и хотел идти. Однако, русский [посланник] Алексей схватил его за руку, заставил его еще несколько обождать и сказал: «Скажи твоему шавкалу, что мы пойдем той дорогой, которая нам угодна будет; он, правда, может скоро справиться с нами, так как нас всего горсть, но царь, для которого важны дела обоих посольств, не оставит этого неотомщенным». Получив этот ответ, гонец ушел. Так как татары находили в настоящий момент нападение нежелательным, то 20 апреля четыре татарское князя одновременно пришли дружелюбно навестить послов. Им в палатке послов предложено было возможно хорошее угощение. Большая часть разговоров их была о воровстве, краже и продаже людей. Один из них жаловался, что на этой неделе ничего не успел увести, как одну лишь девицу. Об этих людях по справедливости можно было сказать словами пророка: «Князья твои — сообщники воров».

Когда они ушли, приiел брат князя из Осмина, был очень любезен и предлагал всяческие услуги. Вскоре затем пришел даруга (или начальник) из города Тарку. Будучи спрошен, как это случилось, что нам до сих пор не дают подводы, он откровенно сказал, что нас не раньше доставят дальше, как мы сделаем подарок Сурховану, главному князю этого города и области. После этого послы на следующий день отправили ему пару золотых браслетов, два куска персидского атласу и два куска другой персидской шелковой материи, фунт немецкого табаку, пистолет, ружье, немного пряностей и бочку пороху; они обещали при этом, что из Терок пошлют еще обратно бочонок водки. Сурхован с большой благодарностью принял эти подарки и обещал в течение двух дней наверное перевезти нас и наше добро, он пригласил послов и пять князей к себе на обед. Сначала послы сомневались, стоит ли явиться, но, в конце концов, они, по некоторым причинам ^[316], все-таки явились вместе с четырьмя из нас. Обед по персидскому обычаю был приготовлен на земле. Угощение состояло из 4 блюд, наполненных нарезанной в виде небольших кружков и жареной на деревянных вертелах бараниной, нескольких кусков белужины, творогу и нескольких посудин с рисом, сваренным с крупным изюмом и выложенным вареной бараниной. Кравчий сел посередине стола, положил друг на друга несколько длинных, толщиной с палец, хлебов или лепешек, перервал их пополам и бросил каждому по куску. Затем он разорвал и мясо и рыбу небольшими кусками и руками наложил их гостям. Сало бежало с его пальцев, которые были сморщены и черны, как и лица их; поэтому мы чувствовали мало охоты к еде. Напитком служила вода в немецких пивных кружках и водка в серебряных чарах, так как здесь уже нельзя более достать вина. По окончании обеда хан захотел послушать наших музыкантов, которых пришлось привезти сейчас же, сюда на лошадях.

После того как они в течение трех часов слушали музыку, очень понравившуюся татарам, вновь было подано на стол; между другими кушаньями поданы были вареная целая баранья печень и овечий хвост [курдюк], весивший 5–6 фунтов и состоявший из чистого жира. Эти кушанья один из кравчих (их теперь пришло трое), сильно посолив их, очень мелко изрубил и смешал и затем руками раздавал; с виду это была серая кашица, похожая на то, точно раз уже была съедена, но на вкус она была вовсе не плоха. Когда и этот обед закончился, мы, хорошенько простившись, вновь вернулись в наш лагерь.

На следующий день послы были приглашены в гости другим князем. Его звали Имамрзой; это был еще молодой человек, едва 18 лет от роду, а мать его была кази-кумычка. Слуги его сказали, что он сын брата Сурхована и что ему подобало бы главное начальство, которое Сурхован насильно захватил в свои руки. Им, слугам, по их словам, приходились тщательно его охранять, так как Сурхован тайно хотел умертвить его. Пир был более великолепный, чем вчерашний. Он происходил в длинной зале, построенной только из глины. Имамрза сидел с нами и с некоторыми из знатнейших людей своего двора на стульях у небольшого высокого стола. На столь приносились довольно хорошо приготовленные кушанья, в том числе и целиком изжаренный ягненок, от которого каждый мог отрезать, сколько ему хотелось. По стенам кругом сидели на земле многие старые осанистые мужчины. При еде они не пользовались ножами, но рвали мясо руками. Если кто-либо откладывал в сторону обгрызенную кость, то сосед брал ее, обгрызал ее еще больше; иногда кость переходила в третьи и четвертые руки, пока, наконец, кто-либо ее не разобьет и не вынет мозг. Их сосудами для питья являлись длинные коровьи рога, в которых проворно передавали кругом напиток, именовавшийся «брагой», вареный из пшена и по цвету и густоте сходный с дрожжами, а также и водку. В короткое время все они сильно напились и стали так громко говорить, что еле можно было расслышать собственные слова, — несмотря на присутствие их князя. Угостив нас по своему обычаю, они нас дружелюбно отпустили.

Через несколько дней после этого другой князь Эмиран пригласил к себе послов и сам с некоторыми другими пришел, чтобы посетить их. Все они интересовались лишь подарками, которые и были получены большинством из них.