Глава LXXXIX

Глава LXXXIX

(Книга VI, глава 10)

О городе Дербенте и о том, что здесь можно видеть достопримечательного

Что касается города Дербента, то персы полагают его под 85° долготы; широту я определил здесь в 41°50’. Он тянется своими постройками в длину с 3 к В на полмили, а в ширину с С к [Ю] ^[303] от одних ворот до других всего на 450 шагов, а не так, как пишет И. Барб[ар] ^[304], «medii miliaris spaciuim. Он простирается от гор до моря, так что волны иногда бьют высоко об стены, а то и ударяют в них сверху. Город этот, таким образом, замыкает путь, идущий между морем и непроходимыми горами, и является здесь как бы ключом и железными воротами персидского царства, как указывает на это новый в XIII книге „Histor.“, pag. 237. Никто не может пройти в этой местности, не заходя в этот город.

Как не только о том сообщают все писатели, но как жители и теперь еще сообщают, город построен Искандером, или Александром Великим. Им воздвигнуты, однако, лишь замок и одна стена, а именно южная, между тем как другая, по эту сторону, к северу, была, по словам жителей, построена их древним достохвальным царем Науширваном. Обе стены одинаково высоки и широки и сложены из мощных квадратных камней, объемом в 4 и 6 кубических фута. Все эти камни — что нам представилось удивительным, были как бы слиты исключительно из мелких разбитых раковинок. На стене Александра над воротами на длинном камне были высечены три строки по-сирийски, а в другом месте была арабская надпись и еще чуждые письмена, довольно неясные вследствие древности. Я весьма точно срисовал город, чтобы его здесь воспроизвести. В нем различаются три части. Высшая из них, это — замок на горе А. Здесь живет наместник; эта часть была вооружена пушками и 600 солдата из двух племен: аюрумлу и койдурша. Средняя часть В населена персами; позади она сильно опустошена, а именно собственным же их царем Эмиремзе, сыном Ходабенде, когда он вновь отнял ее у турки Мустафы, которому жители добровольно передались. Нижняя часть Е длиной в 2000 простых шагов, совершенно лишена домов и имеет лишь немного садов и пашен. Как они говорят, она была населена греками, вследствие чего и по сию пору именуется Шахернан — „городом греков“.

Обе стены стоять на скалах, как ведь и все побережье у Дербента исключительно скалистое, так что корабельщикам здесь останавливаться неудобно и опасно. Повыше города через горы, лесистые здесь, построена была стена толщиной в три фута, которая, как говорят, тянулась на 60 миль в сторону Понта. В иных местах она вся была срыта, в других стояли еще остатки ее высотой с колено или даже с рост человека.

Нужно удивляться, сколько труда пошло на обработку камней и на складывание этой стены, а также городских стен, которые столь широки, что по ним можно ехать в телеге.

Помимо стены, в верхней части города были устроены на холмах еще многие внешние оплоты и особые укрепления. Из них два ближайшие к городу еще сохранили тот вид, в котором они построены, и заняты гарнизоном из солдат; они возведены в виде четырехугольников, с очень высокими стенами. Кроме того, вокруг города на холмах расположены построенные из дерева и досок сторожевые дома или караулки. С них можно наблюдать окрестность и издали заметить подходящего врага; в данное время они были заняты стражей.

В городе Дербенте нет, как утверждают некоторые писатели, христиан; здесь живут лишь магометане и иудеи, писавшие себя из колена Вениаминова. Здесь нет особой торговой деятельности, если не считать того, что татары доставляют сюда много краденых детей, а также взрослых турок и русских для продажи; их затем перепродают в Персию.

Солдаты в городе, а также и некоторые из горожан, были люди отчаянные и дерзкие, о которых нельзя сказать доброго слова. Казалось, как будто они нарочно хотели нас ввязать в драку, точно все еще со времен Шазабата у них сохранялась злоба. Поэтому 8 того же месяца послы после богослужения произнесли следующее увещание к свите: „Необходимо тихо и мирно оставаться в своих помещениях и под страхом строжайшего наказания не вдаваться в ссоры с кизилбашами или горожанами, а еще того менее оскорблять их. Если же, против ожидания окажется, что кто-либо завяжет ссору с персом, то пусть другие ему не помогают. Лучше пусть пострадает один, чем подвергнется опасности вся свита, как это было с индийцами ^[305] при прибытии нашем в Испагань. На здешних жителей, как указал мехемандар и как и сами мы в достаточной мере могли заметить, нельзя было положиться“.

Среди остальных достопримечательностей этого места по ту сторону города расположено было место погребения Джюмджуме, о котором персы рассказывали следующую истинную басню, записанную поэтом Фезули ^[306]. Рассказывают, что Эисси (так персы и турки называют Господа Христа), проходя однажды этим местом, увидел лежавший здесь череп мертвеца. Так как он желал узнать, что это был за человек, то он попросил Бога, чтобы тот оживил его. Бог услышал молитву Эисси (он много значил у Бога) и оживил человека. Эисси спросил, кто он такой. Тот отвечал: „Я Джюмджуме, богатый царь этих земель. У меня был пышный двор и всего было вволю; соли ежедневно уходило в пищу — груз сорока верблюдов. У меня было 40000 поваров, 40000 музыкантов, 40000 мальчиков с жемчужинами в ушах и столько же других слуг“ (когда мусульмане желают назвать большую цифру, они, по примеру своего Магомета, обыкновенно пользуются цифрой 40). Потом Джюмджуме спросил: „А ты кто и какова твоя вера?“ Христос отвечал: „Я Эисси и владею единой спасающей религией“. Джюмджуме сказал: „В таком случае и я приму твою религию“. Но в то же время он попросил Эисси, чтобы тот вновь позволил ему помереть, так как, оставшись без страны и людей, как того легко было ожидать, он не хотел более жить. После этого Эисси вновь позволил ему помереть, и он здесь теперь похоронен. На этой гробнице, недалеко от городской стены, стоит большое старое дерево и сложена из камня в 5 локтей вышиной и в 8 локтей диаметром площадка, вроде сцены, к которой ведут ступени.

По эту сторону Дербента мы застали чрезвычайно много надгробных и могильных плит; их было несколько тысяч штук; они были длиной более человеческого роста, закруглены в роде полуцилиндров, и выдолблены, так что можно было лежать в них; на них были высечены арабские и сирийские письмена. Об этих могилах жители рассказывали следующую историю. Жил будто бы в древние времена, однако уже после Магомета, в Индии царь по имени Кассан, по происхождению из нации „окус“, живущей за Эльбурсом в Табессеране, где теперь много живет иудеев. У него была ожесточенная битва с дагестанскими татарами, которых они зовут лезги[нами], в этом самом месте. Он победил их, убив несколько тысяч человек; могилы наиболее знаменитых из убитых он велел выложить могильными плитами такого рода и такой формы, как показано на прилагаемом рисунке. Среди других мест погребения еще особое, окруженное стеной, находилось в сторону моря. Здесь лежали рядом сорок подобных длинных огромных надгробных плит и были водружены многие флаги. Персы называют это место погребения джалтенан, а турки и татары — керхлер. Здесь, как говорят, погребены 40 князей, святых мужей, погибших в той же битве; персы и татары ежедневно приходят сюда молиться. Прежде здесь учреждена была выдача богатой милостыни. Теперь же это место стережется лишь одним стариком, живущим здесь; он сам живет милостыней от тех, кто приходят для посещения могил. Царь Кассан, умерший позже своею смертью, похоронен у Тавриза при реке Аджи („горькая вода“). Там и теперь можно видеть его гробницу. Место погребения его супруги царицы Бурлэ показывают у крепости Уруми. Говорят, что могила в 40 фут длиной. Жители утверждают» что эта прежняя нация отличалась людьми гораздо более высокими и сильными, чем нынешние.

13 апреля сюда прибыли 60 татар: мужчин и женщин. На следующий день, 10 зилхадже ^[307], когда праздновалось жертвоприношение Авраама, они пришли к керхлеру, чтобы по своему обычаю принести жертву. Они шли друг за другом, целовали надгробные плиты, держали руки над ними и молились.