Глава LXXXVIII

Глава LXXXVIII

(Книга VI, глава 9) ^[301]

Путешествие от Шемахи до Дербента и затем до границы Персидского царства

30 марта мы собрались в путь из Шемахи, причем хан и калентер с несколькими всадниками следовали за нами из города, заставили еще раз присесть с ними в открытом поле и угощали. Любезно простившись с нами, хан опять со своей свитой вернулся в город, а мы направились в Пюрмара(а)с, куда прибыли к вечеру, проехав добрых три мили.

В последнее число марта, рано утром, в 8 часов, мы все опять тронулись в путь и прошли 6 миль по очень высоким горам, где в течение целого дня не видели ни одной деревни, пока вечером не заметили деревню Кохани, в долине, где мы и остановились на ночлег. 1 апреля мы вновь по высоким горам и глубоким долинам сделали семь миль, вплоть до деревни Бахель, обыкновенно, ввиду плодородия местности и роста пшена, весьма здесь изобильного, именуемой Суррат.

2 того же месяца мы оставили горы и пришли в равнину, в четверти пути от моря, прошли мимо высокой горы Бармах и недалеко от моря увидели нефтяные колодцы.

Это — разнообразные ямы, числом до тридцати, расположенные почти все на расстоянии одного выстрела из ружья; из них сильным ключом бьет нефть: это — Oleum Petroleum. Среди них были три главных колодца, к которым нужно было спускаться в глубину на две сажени, ради чего было поставлено несколько поперечных балок, которыми можно было пользоваться в качестве лестницы. Сверху было слышно, как бурлят эти ключи, как бы кипя; запах их довольно сильный, причем белая нефть имеет более приятный аромат, чем бурая. Здесь можно вычерпывать и бурую и белую нефть, но первой больше, чем второй. К вечеру мы прибыли к деревне Кизихт, расположенной недалеко от берега, в 6 милях от предыдущего нашего места ночлега.

3 апреля мы прошли две мили до местечка Шабран и перешли через 3 небольших реки. Вокруг этих мест в горах живет племя, называющееся падар; оно занимается сильно воровством и грабежами и предпринимает набеги на два или три дневных перехода кругом. В течение дня некоторые из них были в этом местечке, чтобы навести справки, как мы сильны и как бережемся.

Шабранцы на своем языке называют себя «кюр», почему некоторые из нас предположили, что это курды ^[302], и так и записали в своих дневниках о путешествии. Однако, курды живут далеко отсюда, в Курдистане, который раньше именовали Халдеею. Жители этой местности, так же как и мехемандар, искренно советовали нам, чтобы мы, если желаем пользоваться безопасностью, держали добрую стражу. Так мы и делали. Теперь мы багаж все время держали при себе и 4 апреля прошли 4 мили дальше через несколько холмов с отдельно стоящими деревьями. По дороге к нам примкнул караван черкасских и русских купцов, которые очень обрадовались возможности идти вместе с нами и пройти в безопасности от разбойников. В этой местности одного из разбойников пришлось увидеть. Когда его узнали, мехемандар с несколькими людьми погнался за ним; он же бежал, спрятался в кустах и оставил на произвол судьбы похищенную скотину. Мехемандар захватил ее и подарил послу. После полудня мы пришли к деревне, называвшейся Мишкар, в двух милях от Ниазабата, где наш корабль потерпел крушение; деревня лежала у большого болота. Крестьяне разбежались, полагая, что мы неприятели, попрятались по кустам и оставили все вещи лежать и стоять на своих местах. Впрочем, некоторые, узнав, что мы за люди, к вечеру опять вернулись. Здесь мы в доме священника нашли много великолепных рукописных книг.

5 апреля путь наш шел 8 миль через пустынные поля и кустарники до местечка Кектепе. По дороге мы встретили место погребения святого пюр-Ших-Молласуфа, а также отряд в 28 вооруженных всадников, сказавших нам, что они крестьяне, жительствующие в этой местности. Из-за разбойников, мешающих безопасности здесь на улицах, им приходилось, по их словам, ездить столь большими отрядами; впрочем, они сами очень походили на разбойников. Жители Кектепе были из племени падар; они жили на склонах веселых холмов в домах, там и сям разбросанных среди отдельных высоких деревьев; большая часть домов была наполовину вкопана в землю. От одного дома на другой получался прекрасный вид.

6 апреля мы прошли три мили через лес и три реки: Коссар, Самбур и Кургани. Средняя, самая большая из них, течет с горы Эльбурс и, разделившись здесь на пять рукавов, течет весьма широко по мелкому каменистому руслу; она так неглубока, что не покрывала лошадям даже бедер.

7 апреля, пройдя три мили, мы вновь прибыли в старинный город Дербента. Здесь несколько кизилбашей выехали к нам навстречу и приняли нас. Наместник или Шахеверди-султан не явился с ними, — так как, по их словам, из-за несогласия, возникшего между ним и солдатами, он не смел выехать из замка.

9 того же месяца князь тарковский, бывший в Ниазабате у нас в гостях, прислал гонца к послам и велел сказать, что перед нами опасный путь через Дагестан; он предлагал нам поэтому, если мы пожелаем, конвой или стражу. Послы приняли в соображение, что эта стража, состоя также из дагестанцев, внушала бы столь же мало доверия к себе, как и другие дагестанцы, и поэтому, вежливо поблагодарив князя, дали ему в ответ, что охотно избавят его от этих хлопот. Так как, однако, каждый мог рассказать весьма многое о диком нраве и грабежах дагестанцев, то мы не захотели оставить этих указаний без внимания и сочли за лучшее сами быть постоянно наготове, Поэтому 10 было осмотрено оружие наших спутников: мушкетов и длинных ружей было 52, а пистолетов 19 пар. Приготовлены были к действию и 2 пушки для металлических и 4 для каменных снарядов.