Глава LXVI

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава LXVI

(Книга IV, глава 1) [182]

Об отъезде из Москвы и поездке до Нижнего Новгорода. Как мы ехали по рекам Москве и Оке и что мы за города, деревни, монастыри и дачи встречали по дороге

Вернемся опять к нашей поездке в Персию. Когда для этого путешествия нам был вручен приставом вышеупомянутый великокняжеский паспорт, мы собрались в дорогу из Москвы [30] июня [183]. В тот же день мы напоследок получили от фактора его княжеской светлости г. Давида Рутса прекрасное приготовленное угощение. Когда подошел последний час дня (у русских применяются вавилонские часы, и они начинают счет часов от солнечного восхода и считают до захода солнца), царь прислал нам, как это принято здесь, лошадей, на которых мы, в сопровождении старых наших приставов и многих знатных немцев, проехали три версты за город, до Симоновского монастыря, где нас ожидала лодка, выехавшая вперед из-за сильной кривизны реки Москвы. Мы, стало быть, вошли в лодку, при сердечных приветах добрых друзей. Великим князем нам был дан пристав по имени Родион Матвеевич [184], который должен был идти с нами до Астрахани.

Едва мы немного отъехали от берега, подошел сюда молодого князя гофмейстер Борис Иванович Морозов, доставивший равных дорогих напитков и имевший при себе трубачей своих. Он попросил послов немного пристать, чтобы он мог на прощанье угостить их. Послы, однако, отказались, а так как перед этим, как выше сказано, он некоторым из нас на соколиной охоте доставил большое удовольствие, то мы и подарили ему серебряный прибор для питья. После этого в особой маленькой лодке он довольно долго ехал рядом с нами, велел своим трубачам весело играть, а наши им отвечали. Через некоторое время он даже пересел в нашу лодку и пил с нашими дворянами вплоть до утра, после чего он, со слезами на глазах, полный любви и вина, простился с нами.

Так как в эту ночь русские лодочники (они по восьмеро по очереди сидели у весел) еще были свежи и к тому же каждый из них получил по чарке водки, мы так быстро подвинулись вниз по реке, что на другой день, а именно 1 июля, вскоре по восходе солнца, оказались у дворянской усадьбы Дворянинова, в 80 верстах, или 16 немецких милях, от Москвы; усадьба лежала по левую сторону от нас. К вечеру мы прибыли к деревне Марчук [185], направо, в 40 верстах от Дворянинова.

В дальнейшем, обозначая деревни и другие предметы, лежат ли они направо или налево, я буду пользоваться начальными буквами: л. — обозначает расположенные налево, пр. — расположенные направо предметы.

2 того же месяца мы до полудня, у деревни и монастыря Бобренева [?] [186] встретили несколько больших лодок, нагруженных медом, солью и соленой рыбой. Они шли большей частью от Астрахани и направлялись к Москве. Здесь в реке много больших изгибов и поворотов. Мы вышли на берег, имели свои молитвенные часы и поехали дальше.

К вечеру мы прибыли под город Коломну, пр. Он находится от Москвы водой в 180 верстах, или 36 немецких милях; сушей же, особенно зимой, когда можно ехать по полю, считается сюда едва 18 миль. Если судить по внешнему виду, то он хорошо охраняется своими каменными стенами и башнями. Через реку Москву, протекающую у городских стен, ведет большой деревянный мост. Здесь имеет свое местопребывание единственный епископ, имеющийся в стране; так как здесь есть и воевода, то нам пришлось подождать, пока пристав показал наш паспорт. Тем временем бесчисленное количество народа собралось на мосту, чтобы смотреть на нас. Однако им пришлось, чтобы дать проезд нашей лодке, несколько высокой ввиду ее крыши, разобрать часть моста, что ими было очень поспешно сделано.

В трех верстах за Коломною река Москва впадает в Оку, широкую и глубокую реку, идущую с юга.

Здесь вблизи лежит монастырь Голутвин-Сергиевский, будто бы учрежденный св. Сергием [187], похороненным в Троице.

За местом слияния этих вод, страна по обе стороны реки становится весьма плодородной, покрытой растительностью и обитаемой, так что нас весьма обрадовал вид этих веселых местностей. В данном месте такое количество дубов, какого мы нигде во всей России не видели.

3 июля мы до восхода солнца прибыли к большой деревни Дедино[во], длиной почти с 1/2 мили и, как говорят, имеющей более 800 жителей. К полудню мы прибыли к деревни Омут, в 37 верстах от Коломны. Здесь, так как день был воскресный, мы высадились на берег и под веселым деревом совершили наше богослужение с проповедью и поехали дальше. В 3 верстах за деревнею посередине реки находился длинный остров, который мы оставили с левой стороны. Мы проехали еще мимо нескольких деревень, из которых главнейшие были Сельцо, и Морозо[во], пр.

4 того же месяца, около полудня, мы прибыли под город Переяславль, пр. где также имеется воевода. Этот город в 107 верстах от Коломны. Близ него я нашел высоту полюса в 54°42’.

5 того же месяца мы проехали мимо местечка Рязань, бывшего раньше большим и даже главным городом целой провинции этого названия. Но когда в 1568 г. вторглись крымские татары и, избивая и пожигая, все опустошили, погиб и этот город. Так как, однако, эта провинция, расположенная между Окою и валом, построенным против татар, раньше была княжеством и, кроме того, будучи чрезвычайно плодородна, по хлебопашеству, скотоводству и дичи превосходит все соседние провинции (как правильно о том свидетельствуют Гвагнин и Петрей), то царь, по опустошении ее, велел отовсюду собрать большое количество народу, всю страну вновь обработать и привести в прежний порядок. Так как для постройки города Рязани они нашли более удобное место, а именно то, где теперь лежит в 8 милях от [старой] Рязани Переяславль, то они и перенесли сюда оставшийся материал зданий и построили совершенно новый город. Он называется Переяславлем Рязанским, так как большинство и наиболее выдающиеся из лиц, которые его строили и населяли, были из Переяславля, лежащего столь же далеко от Москвы к северу, как этот город лежит к югу.

Меня удивляет, почему Петрей желает поместить эту область к западу от Москвы, тогда как она, по собственному же его признанию, лежит между реками Окою и Доном, которые, однако, в отношении к Москве лежат не к западу, а к востоку, куда направлено и течение их. Рязанская область лежит от Москвы к юго-востоку. В Рязани еще ныне находится местопребывание одного из семи архиепископов.

В этот день мы прошли мимо различных небольших монастырей и деревень; это невдалеке от Рязани: Село, Киструс, в 7 верстах, Обложицкий монастырь, в 3 верстах. Липовые Исады, дворянская усадьба, в 2 верстах, Муратове, в 2 верстах, Калинине, в 1 версте, Пустополе, — в 1 версте — деревня архиепископа рязанского, Новоселки, в 3 верстах, Шилка в 2 верстах. У первой деревни по воде плыло нагое человеческое тело, которое, вследствие — вероятно — долгоплавания по воде, было совершенно черно от солнца и сильно свалялось. Полагали, что это человек, убитый казаками или беглыми рабами, которые, говорят, тут в окрестностях имеются.

6 того же месяца поездка шла мимо монастырей Терехина, в 10 верстах, Тыринской слободы, в 10 верстах, Свинчуса, в 8 верстах, и Копанова, в 2 верстах. Здесь мы вторично увидели плывшее мертвое тело. Так как, однако, убийства здесь нередки, то русские не обратили на это внимания.

7 июля мы рано прибыли к Добрынину острову, в 30 верстах от предыдущей деревни, затем к деревням: Село Рубец, в 7 верстах, Курман, в 7 верстах, потом к Гусь-реке, в 6 верстах, и другим деревням: Малеевой, в 8 верстах, Габиловской [188], в 2 верстах, и Бабину, в 3 верстах; они лежат на веселом холме. Наконец к вечеру прибыли мы к небольшому Касимову-городу, в 3 верстах. Это татарский город, принадлежавший татарскому княжеству Касимову. Здесь в старом каменном здании, некогда бывшем замком, жил молодой татарский князь Рес-Кичи [189], который, еще несколько лет тому назад, вместе с матерью и бабушкой своей подчинился великому князю. Этот город дан им был для кормления. Здесь мы увидели первый магометанский храм. Рассказывали, будто русские говорили молодому государю, что, если бы он принял русскую религию и дал себя окрестить, то великий князь не отказал бы ему в выдаче своей дочери за него. Он, однако, будто ответил: теперь он еще слишком молод (ему было всего 12 лет), но когда он придет в лучший возраст и разум, то он готов дать ответ.

Наши послы велели передать ему свой поклон и подарили ему фунт табаку и бутылку французской водки; это ему было так приятно, что он, со своей стороны, велел передать поклон, усердную благодарность его и извинения ввиду невозможности для него угостить и почтить господ послов в своем доме, как он бы желал этого. [Посещение его] вызвало бы неудовольствие воеводы, неохотно разрешающего кому-либо из иностранцев иметь с ним сношения. Через слуг своих, татар, не могших говорить с кем-либо кроме нашего персидского толмача, он прислал нам в ответный дар разных съестных припасов, как-то: двух овец, бочонок меду, бочонок пива, водки, несколько кусков льду, кислого молока, сливок и свежего масла, приготовленного, как они говорили, собственноручно его матерью.

8 течение этой ночи, как и следующего дня, мы по обе стороны реки встречали разные деревни, монастыри и кабаки, вид на которые среди зеленого леса был очень привлекателен. Главнейшие из этих местностей: Починок Татарский, в 3 верстах от Касимов-города, Село Перьево, в 7 верстах, кабак, в 8 верстах, Брод, в 5 верстах, р. Мокша, в 8 верстах, кабак, в 2 верстах, Сатеево, в 13 верстах, монастырь Андреянова Пустынь, в 4 верстах, Елатьма, в 3 верстах. Последняя — большая деревня, заключающая в себе 300 крестьян; принадлежала она боярину Федору Ивановичу Шереметеву. Далее следуют 20 верст до сухой степной местности Русбонор [?] [190], направо от реки.

9 того же месяца встретили мы церковь Воскресенья, в 10 верстах. Местность эта обыкновенно называется Воскресенской Мелью. [Далее следовали] большая деревня Ляхи, в 5 верстах (она принадлежит государственному советнику князю Борису Михайловичу Лыкову), и монастырь Пречистой Рязанской, в 10 верстах. Затем приехали мы к городу Мурому, населенному русскими и татарами. Здесь начало поселений мордовских татар, которые все покорны великому князю. Так как в городе имеется рынок, то мы и послали своих толмачей, чтобы они закупали нам свежей провизии.

Не доехав с 1/2 мили до этого города, мы увидели на правом берегу, в сторону крымских татар, несколько татар. Они вскоре спрятались в кустах и оттуда стреляли в нас, так что одна пуля пролетела над кораблем. Так как мы, однако, ответили несколькими мушкетным выстрелами, то они присмирели, пока мы не проехали мимо города; тогда мы на прежнем месте опять услышали несколько выстрелов. Мы были вполне уверены, да и наши русские лодочники так думали, что в будущую ночь они нападут на нас. Поэтому мы стали на якоре около Чухтского [?] [191] острова, в 51 версте от города, и держали здесь добрую стражу. Однако мы уже ничего более не услышали.

10 сего месяца мы проехали мимо местечка Павлово [192], принадлежащего знатному боярину князю Ивану Борисовичу Черкаскому; наряду со многими небольшими деревнями проехали мы и мимо двух речек, из которых одна, Ворсма-река, течет справа, а другая в 8 верстах от первой слева и называется Клязьмой; она течет от Владимира [193]. Здесь местность по правую руку начинает возвышаться и получается очень высокий берег, который, почти на одинаковой высоте, тянется на протяжении 100 немецких миль по Волге и снизу имеет вид как бы «montes contigui», т. е. «примыкающих друг к другу гор». Однако сверху это ровная плоская местность, без леса, удобная для земледелия и простирающаяся, как говорят, в виде такой равнины, более чем на 100 верст в сторону суши. Простирается эта местность более к юго-востоку. Страна же налево от берега, направляющаяся к северо-западу, повсюду низменна, лесиста, дика и мало населена. Кое-где на высоком берегу мы, по время величайшей жары, застали еще снег и лед.

11 июля, после проезда мимо лежащих с правой и левой стороны красивых веселых деревень, как-то Избыльца, Троицкой слободы, Дудина монастыря и Новинок, мы к вечеру прибыли к выдающемуся городу Нижнему или Нижнему Новгороду. Здесь мы тотчас же направились не в город, а на наш там построенный корабль «Friedrich».

Этот корабль построил корабельщик Михаил Кордес, с помощью русских плотников, из сосновых досок; он был длиной в 120 фут, имел 3 мачты и плоское дно, сидел в воде лишь 7 фут [194] и имел 24 весла. Он был устроен преимущественно для плавания по реке Волге, чтобы мы были в состоянии переходить через песчаные перекаты и мели, которых здесь имеется много, и в случае, если бы ветер оказался не попутным, могли подвигаться и без парусов. Наверху на корабле, в каютах, и внизу, в трюме, устроены были различные каморки, в которых послы и свита их могли удобно расположиться и иметь кухню и помещение для провизии. Мы хорошо снабдили корабль всякого рода зельем и снарядами, пушками для металлических и каменных ядер, гранатами и другим оружием на случай нападения разбойников.

Наряду с этим кораблем велели мы построить и шлюпку и прекрасно снарядили ее, так как полагали, что на Волге и в особенности на Каспийском море, где шкиперам и боцманам пришлось бы во время посещения нами персидского шаха оставаться на море, нам нужно будет иногда ездить по неизвестным и мелким местам, куда мы с кораблем не решились бы направиться. Шлюпка должна была служить и для того, чтобы, в случае нужды, снять груз с судна. Чтобы снарядить вполне суда, мы оставались здесь почти три недели.