ПАПСТВО В БОРЬБЕ ЗА СОХРАНЕНИЕ СВОИХ ФЕОДАЛЬНЫХ ПОЗИЦИЙ

ПАПСТВО В БОРЬБЕ ЗА СОХРАНЕНИЕ СВОИХ ФЕОДАЛЬНЫХ ПОЗИЦИЙ

В период борьбы буржуазии за господство в западноевропейском обществе католическая церковь столкнулась с рядом трудных проблем.

Колоссальным образом раскрылись географические горизонты: Ост-Индия и Вест-Индия, Китай и Австралия, безграничные территории Южной Америки. Сотни миллионов населявших эти земли язычников могли при условии их «духовного» подчинения стать для церкви неисчерпаемым источником новых богатств и власти, но осуществление этого было весьма трудной задачей. Прогрессировавший распад феодально-крепостнических отношений ставил в новые условия монастырское землевладение, основанное главным образом на крепостном труде. Упрочение абсолютизма в странах Западной Европы превратило светскую власть из разрозненной и постоянно разъедаемой внутренними противоречиями в совокупность нескольких мощных монархий, по отношению к которым претензии церкви на главенство выглядели беспредметными.

Революционная борьба буржуазии против феодализма обрушивалась и на такой его устой, как церковь: во французской буржуазной революции это проявилось в полной мере. Свободомыслие и атеизм стимулировались как успехами естествознания, так и классовыми интересами революционной в то время буржуазии и следовавших за ней народных масс. Как раз на рассматриваемые три века падает возникновение и развитие таких ярких явлений истории атеизма, как английский, а затем французский деизм, как французский материализм и атеизм XVIII века, вошедшего в историю под названием века Просвещения. Все эти факторы оказали существенное влияние на внутренние дела церкви, на взаимоотношения и борьбу внутри церковной иерархии.

Папство не могло согласиться с тем, что невозвратно ушли времена, когда его одобрение или осуждение играло решающую роль в исходе международных споров. По поводу заключения Вестфальского мира 1648 г., провозгласившего среди прочих своих решений узаконение секуляризации церковных земель и уравнение кальвинистов в правах с католиками и лютеранами, папа Иннокентий X опубликовал буллу, в которой объявил заключенный мир «недействительным, неправильным, греховным, ничтожным, навсегда лишенным силы и последствий»^1. Но никто в Европе не обратил на папские громы никакого внимания, а в Германской империи булла даже не была опубликована — этого не разрешил император Фердинанд III.

Тактику церкви в борьбе за сохранение ее средневековых позиций в мире можно охарактеризовать как упорную оборону с постоянно повторяющимися попытками перехода в контрнаступление. При малейшей возможности она предпринимала кампании, целью которых было заставить то или иное правительство признать ее верховенство, причем каждый раз дело не сводилось к одному лишь моральному удовлетворению церкви; последнее всегда имело ощутимый материальный эквивалент в виде тех или иных недвижимых ценностей, единовременных или периодических платежей и налогов, территориальных приобретений. Это, однако, бывали пирровы победы, ибо достигались ценой все большего развенчания папства как религиозного учреждения, все большего разоблачения его корыстных целей. Если в средние века такой эффект не влек за собой далеко идущих последствий, то в рассматриваемый период он был губителен для авторитета церкви.

В XVII и XVIII вв. между папством и светскими государствами происходили многочисленные конфликты по ярко выраженным корыстным мотивам: обложение налогами церквей, монастырей и духовных орденов, претензии папства на монополию в некоторых областях торгово-промышленной и ростовщической деятельности и т. д. На этой почве церковь вступала в конфликты с Венецианской республикой, с французским королем Людовиком XIV, даже с таким вроде бы благонадежным католическим государством, как Австрия ². Пускавшиеся папами в ход средневековые средства борьбы — проклятия, отлучения и интердикты, угрозы потусторонним возмездием и реальные земные попытки кровавой расправы при помощи навербованных Святым престолом орд ландскнехтов — не помогли церкви отстоять ее прежние феодальные позиции.

Одним из самых мощных орудий, которыми располагало папство в своей борьбе против политических противников, был орден иезуитов. Он достиг к XVIII в. апогея своего могущества. Его влияние и деятельность распространились на весь известный тогда мир: иезуиты проникли в заморские страны. Еще в 40-х годах XVI в. орден разослал своих людей в Индию, Южную Америку, Японию, в конце века они появились в Китае и даже в Конго. В 1607 г. они уже действовали на Мадагаскаре, в 1624 г. — в Тибете, в 1625 г. — в Северной Америке ³. Всюду иезуиты проводили настойчивую миссионерскую пропаганду, причем формальное обращение в христианство обычно тут же влекло за собой превращение жителей в объект экономической эксплуатации. Иезуиты вели колоссальных масштабов торговлю, ее характер, как правило, был грабительский. Там, где это оказывалось возможным, они основывали сельскохозяйственные и торговые предприятия, превращая таким образом орден в богатейшего в мире помещика и купца. Особое место в системе созданных иезуитами предприятий заняло своего рода государство, учрежденное в Парагвае ⁴. На территории индейцев гуарани иезуитские миссии организовали систему так называемых редукций, т. е. поселений, жители которых фактически являлись рабами. Хотя формально территория принадлежала Португалии, но всю власть осуществляли иезуиты.

К рассматриваемому периоду сложилось этическое учение иезуитов, сформулированное в сочинениях их теоретиков Г. Бузенбаума, А. Эскобарри-и-Мендоса, А.-М. Лигуори и др. как аморальное, нигилистическое в отношении каких бы то ни было норм поведения людей. Было признано учение так называемого пробабилизма — «вероятности», «возможности». Суть его заключалась в том, что при решении любого морального казуса надо исходить не из каких-либо абсолютных и категорических моральных законов, а из того, что в данных условиях и применительно к конкретному случаю может быть признано «возможным» (probabile). Как правило, во всех таких случаях допускалось неправильное и аморальное решение. Обычно говорилось, что «вообще» надо действовать, как учит христианство, но в данном случае можно поступать и противоположным порядком ⁵. Как известно, этой «моральной» теории, в которой религиозный аморализм нашел свое наиболее яркое и доведенное до логического конца выражение, полностью соответствовала и практика деятельности иезуитского ордена.

С начала второй половины XVIII в. орден иезуитов оказывается под ударами страшной волны всеобщего негодования и возмущения, от которой папству уже не удается его спасти. Против него выступают почти все королевские и княжеские дворы Западной Европы, растет количество выступлений в печати, требующих его безоговорочного роспуска и запрещения. Все силы, которые борются против папского абсолютизма, сосредоточивают свой огонь против иезуитов как самого мощного и реакционного оружия папства. Выступают против них и те купеческие компании, которым орден составляет конкуренцию в их международной торговле, в особенности с заморскими странами.

В 1773 г. папа Климент XIV был вынужден специальной буллой объявить о роспуске и запрещении ордена на «вечные времена». Мотивировка этого решения была довольно глухой: говорилось о невозможности при условии сохранения ордена соблюсти мир в церкви, сообщалось, что расследование подтвердило правильность выдвигавшихся против иезуитов обвинений. Наконец, формулировалось положение о том, что «общество Иисуса не может уже приносить пользы, для которой оно было основано…» ⁶, и делался намек на другие внушения разума и правительственной мудрости ⁷. На время (а не на «вечные времена», как провозгласил Климент XIV) орден прекратил свое существование.