ЦЕРКОВЬ И ЗОЛОТООРДЫНСКОЕ ИГО

ЦЕРКОВЬ И ЗОЛОТООРДЫНСКОЕ ИГО

С конца 30-х годов XIII в. все русские земли оказались под игом татаро-монгольских поработителей; около 240 лет продолжалась зависимость русских княжеств от Золотой Орды. Это было порабощение как экономическое, так и политическое.

В этой связи большой интерес представляет вопрос о том, какова была роль православной церкви в организации сопротивления поработителям и в его идеологическом обслуживании. Е. Е. Голубинский пишет: «Если полагать, что обязанность высшего духовенства — епископов с соборами игуменов, долженствовала при данных обстоятельствах состоять в том, чтобы одушевлять князей и всех граждан к мужественному сопротивлению врагам для защиты своей земли, то летописи не дают нам права сказать, чтобы епископы наши оказались на высоте своего призвания, — они не говорят нам, чтобы, при всеобщей панике и растерянности, раздавался по стране этот одушевляющий святительский голос» ⁵⁵. Сказано мягко, но для профессора Духовной академии достаточно определенно. По существу русская церковь не только не призывала народ к сопротивлению, она всячески саботировала это сопротивление.

Глава русской церкви митрополит Иосиф, по национальности грек, в период татаро-монгольского нашествия бежал из страны — надо полагать, в Византию. После этого в течение нескольких десятков лет греческое духовенство, которое раньше охотно приезжало занимать хлебные и почетные церковные должности, не появлялось на Руси; оно стало опять претендовать на руководство русской церковью только тогда, когда страна стала несколько оправляться от первоначального опустошения и когда появились признаки того, что устанавливаются некие устойчивые нормы взаимоотношений с завоевателями, гарантирующие безопасность и материальное благосостояние духовенства.

Русским священникам и епископам некуда было спасаться от нашествия, а вскоре стало ясно, что им и незачем искать убежища: завоеватели вели себя лояльно в отношении к церкви и духовенству. Они поставили духовенство в особое положение по сравнению со всем остальным населением. Представление об этом можно получить из известной грамоты хана Менгу-Темира русской митрополии ⁵⁶; в ней фиксировались те льготы, которые предоставлялись русской церкви. Духовенство освобождалось от всех видов дани, пошлин и повинностей. Все роды недвижимого имущества церкви — «земля, вода, огород, виноград, мельницы, зимовища, летовища» — объявлялись неприкосновенными, причем если эта неприкосновенность была нарушена до ее провозглашения, то ее надлежало немедленно восстановить. Духовенство освобождалось от всякой трудовой повинности, ограждалось от оскорблений и посягательств с чьей бы то ни было стороны. Все привилегии распространялись не только на самих священнослужителей, но и на всех членов их семей и на всех, кто ведет с этими семьями общее хозяйство.

После бегства митрополита Иосифа его кафедра оставалась незамещенной до 1250 г., когда ее занял новый митрополит Кирилл, с самого начала противопоставивший попыткам князя Даниила Романовича Галицкого организовать сопротивление свою проордынскую ориентацию. Князь пытался заручиться помощью римского папы для борьбы против татар, что было связано с перспективой заключения в будущем вероисповедной унии. Митрополит решительно отказался от участия в этих планах и перенес свою резиденцию в Северо-Восточную Русь, где стал вести последовательную линию покорности в отношении золотоордынских властей, призывая к покорности и население.

Епископы и митрополиты были частыми гостями в столице Орды. Там их встречали с почетом и нередко не только принимали от них подарки, но и одаривали самих. Поводом к этим путешествиям бывало, как правило, получение ярлыка на утверждение в должности; помимо того епископские поездки иногда имели целью заручиться поддержкой «неверных» во внутрицерковной борьбе за должности и доходы и за закрепление позиций церкви в ее отношениях с княжеской властью. Иногда церковные иерархи ездили в Орду добиваться того, чтобы она оказывала на князей давление в интересах церкви.

Причины лояльности, проявлявшейся Золотой Ордой в отношении православной церкви и ее духовенства, довольно многообразны.

Основной причиной было стремление использовать идеологические услуги церкви и духовенства. Ханы показали себя здесь ловкими и расчетливыми политиками. Церковные деятели убеждали народ не противиться поработителям, покорно сносить их ярмо и безропотно платить любую дань и пошлины. Официальным церковно-православным объяснением того странного обстоятельства, что святая Русь оказалась под властью язычников, стала теория, по которой последние выступают в роли «божьего батога», наказывающего православных за их недостаточную последовательность в благочестии. Правда, при несколько более критическом подходе к вопросу можно было бы заинтересоваться тем, почему бог поручил выполнение такой миссии еще более греховным и уж абсолютно неверным язычникам. Но, как известно, логика никогда не играла существенной роли в религиозной проповеди. Давалась какая-то видимость объяснения, и из нее делался вывод, относившийся к практическому поведению людей.

До татаро-монгольского нашествия церковь не была свободна от государственных податей и повинностей, она и в политическом отношении не была так независима. Свой православный князь был всегда рядом, и нужно было считаться с его намерениями и планами, которые иногда существенно затрагивали интересы церкви. При татарах же на него можно было найти управу в Орде, причем, как правило, в спорах между князьями и епископами ордынские власти оказывались на стороне последних. Непосредственного же повседневного давления на церковь Орда производить не могла хотя бы вследствие отдаленности ее расположения. Короче говоря, татаро-монгольское иго при всем страшном бремени, которое оно обрушивало на народ, для церкви и для духовенства было выгодным.