Церковь в V–XI вв

Церковь в V–XI вв

Одним из институтов поздней Римской империи, благополучно пережившим смутное время варварского нашествия, была христианская церковь, теоретическая доктрина которой в общих чертах сформировалась в античный период. Христианские проповедники занялись миссионерством среди германских племен еще до начала их массовых миграций и значительно преуспели. История сохранила имена тех, кто успешно обращал германцев и кельтов в новую веру, – Ульфила, Мартин – «апостол Галлии», Патрик – наставник бриттов и ирландцев, Бонифаций – «апостол Германии». Авторитет священников, выходивших навстречу отрядам варваров, порой спасал церкви и целые города от разрушения (известен, например, случай, когда папе Льву I удалось уговорить Аттилу уйти из-под стен Рима, не тронув его, правда с немалым выкупом). Однако масса германцев по-прежнему оставалась язычниками, что делало миссионерство одной из насущных политических задач церкви.

Само христианское учение еще находилось в это время в процессе становления и окончательной выработки догматов (основных положений) веры, происходившей в условиях полемики с античным и варварским язычеством, а также с неортодоксальными взглядами внутри церкви, которые объявлялись ересью. В атмосфере острых дискуссий формирование официальной католической доктрины продолжалось на Вселенских соборах, где иерархи, представлявшие разные общины христианского мира, обсуждали проблемы троичности бога, христологии (природы Христа) и сотериологии (учения о спасении). Соборы также вырабатывали каноны богослужения, церковного права, нормы внутренней дисциплины.

Несмотря на то, что в работе Вселенских соборов принимало участие высшее духовенство как западной, так и византийской церквей, из наиболее древних и авторитетных центров – Рима, Антиохии, Александрии, Иерусалима, Константинополя, между римской и греко-византийской церквями нарастали как догматические, так и политические разногласия, немалую роль в которых сыграло соперничество константинопольских патриархов и римских пап. С VI в. позиции последних заметно укрепились. Римские епископы еще в III столетии начавшие именовать себя папами (от греч. паппас – отец), претендовали на духовное лидерство во всем христианском мире, мотивируя это тем, что получили свою власть непосредственно от Св. Петра, считавшегося первым епископом Рима, а апостолу она была вручена самим Христом.

Тезис о Риме, городе Св. Петра, земля которого была полита кровью апостола, как о новой духовной столице получил особую актуальность в понтификат Григория I Великого (590–604). В это время на фоне еще не окрепшей власти варварских королей папство, нередко выступавшее посредником и третейским судьей в политических конфликтах, являлось авторитетом для новообращенной германской элиты, и его престиж чрезвычайно возрос. Немало способствовала этому и личность Григория I, тонкого политика, стремившегося распространить контроль Рима на новообращенные области, и активного преобразователя, при котором была проведена реформа церковной службы. Крупным успехом его понтификата стало обращение в христианство англосаксов, захвативших Британию, и создание здесь церковной организации, всецело подчиненной Римскому престолу в противовес независимой бриттской христианской церкви, возникшей у местного кельтского населения значительно раньше.

Направляя своих миссионеров к язычникам в Британию или Германию, Григорий предписывал им вести себя с крайней осторожностью, не оскорбляя публично прежних богов и не вызывая гнева «варваров». По его мнению, разумнее было использовать традиционные места поклонения и языческие капища для проповеди там новой веры: «Истреблять идолов, но сохранять их храмы, окропить, построить алтари и поместить мощи, народ будет охотнее стекаться к привычным местам, поклоняясь притом истинному богу». Однако успехи миссионерства VI – начала VII вв. были еще непрочными. Нередко целые народы принимали христианство вслед за своими королями, которых побуждали к тому политические соображения, сохраняя при этом и прежние верования, и языческое мировосприятие, и мораль. Это приводило к периодическому оживлению «варварских» духовных ценностей в противовес христианским, нередко совпадавшему с политическими кризисами.

В конце VII—начале VIII в. такой кризис наступил в отношениях пап с франкскими правителями: Карл Мартелл конфисковал церковные земли, чтобы раздать их своим бенефициариям, презрев авторитет клира. Но уже Пипин Короткий вернулся к союзу с Римом, подкрепив его обширными земельными дарениями. В 756 г. благодаря его пожалованиям на Апеннинском полуострове возникло светское государство пап, наследником которого до наших дней является Ватикан. В VIII в. оно включало Римскую область и Равеннский экзархат. Союзнические отношения церкви и светской власти сохранились и при Карле Великом. Однако после смерти могущественного императора и дробления его державы папы стали стремиться занять главенствующее место в христианском мире. Начала складываться теократическая доктрина, утверждавшая идею верховенства пап как в духовных, так и в светских делах. При папе Николае I (858–867) было провозглашено, что светский владыка – лишь орудие в руках церкви и папы имеют право не только короновать, но и смещать государей. Тезис о верховенстве пап в западном мире обосновывался грамотой о так называемом «Константиновом даре», якобы составленной римским императором Константином, а в действительности фальсифицированной в VIII–IX вв. Согласно ей, отправляясь в свою новую столицу Константинополь, император передал светскую власть над Римом и Западной Римской империей папе. Этот документ вызывал сомнения уже у средневековых ученых, но вплоть до XV в., когда его подложность была доказана, он служил одним из краеугольных камней теории папской супрематии.

Рост этих претензий вызывал опасения не только светских государей, но и иерархов восточной церкви, в особенности константинопольских патриархов. Обострившееся противостояние двух ветвей христианской церкви было облечено в форму богословской полемики. Основные теоретические разногласия между ними сводились к следующему: в Византии, согласно Никейскому Символу веры, полагали, что Святой дух исходит только от Бога-Отца, на Западе же ссылались на постановление Толедского собора 589 г. и утверждали, что и от Бога-Сына также (известный тезис «filioque», расцененный греческой церковью как ересь). В Византии не принимали учения о благодати в том виде, в котором оно было разработано на Западе, не считали, что запас благодати может пополняться заслугами святых. Расходились две ветви христианства и в порядке совершения церковных таинств. На Востоке практиковалось причастие «под обоими видами», то есть хлебом и вином для всех (при этом использовался заквашенный хлеб). На Западе же вином и хлебом причащалось только духовенство, в то время как миряне получали только хлеб (в данном случае – пресный). Крестное знамение на Востоке совершалось тремя пальцами, на Западе – пятью. Богослужение на Западе велось исключительно на латыни, в то время как византийская церковь наряду с греческим использовала и народные языки во время службы. Разногласия существовали по поводу иерархических ступеней клира и относительно безбрачия духовенства: если в Византии оно предписывалось только монашеству, в то время как остальные священники могли вступать в брак, на Западе целибат был обязателен для всего клира.

Обострение конфессиональных споров теологов и политического соперничества патриарха и папы привело в 1054 г. к «великой схизме» – полному разрыву двух церквей. В этот год папа Лев IX отправил своих легатов в Константинополь, где они во время службы в храме Св. Софии предали патриарха анафеме и заявили, что «отрясают прах ног своих на Константинополь и весь Восток». После схизмы некогда единая христианская церковь распалась на два течения, при этом каждое провозглашало себя единственным истинно верным – «католическим»: восточная церковь отныне стала именоваться «греко-кафолической», а западная – «римско-католической».