УСТАНОВЛЕНИЕ ИНКВИЗИЦИИ

УСТАНОВЛЕНИЕ ИНКВИЗИЦИИ

Идеологическая подготовка палаческой деятельности церкви во имя насаждения религии любви и милосердия началась давно: весьма существенные соображения по этому поводу содержатся еще в писаниях Августина. В XIII в., уже после того, как папская инквизиция развернула свою деятельность, Фома Аквинский писал: «Что касается церкви, она исполнена милосердия и стремится обратить заблуждающихся; оттого она не тотчас осуждает, но после первого и второго увещания, как учит апостол. Если же еретик и после этого продолжает упорствовать, церковь, не надеясь на его обращение, заботится о спасении других, устраняет его из церкви посредством отлучения, а затем передает его светскому судье, чтобы он устранил его из мира посредством смерти… Если бы и все еретики были истреблены подобным образом, это не было бы противно велениям Божиим…» ⁷⁶

Само понятие ереси было чрезвычайно зыбким и неопределенным, так что любое высказывание и настроение можно было при желании истолковать как еретическое, а помимо того при недостатке таких высказываний их нередко просто и выдумывали. Фактически каждый человек был беззащитен перед опасностью возможного обвинения в ереси. Если это не входило в намерения и планы инквизиторов, он не мог ни оправдаться, ни избежать страшных пыток и мучительной казни.

До 30-х годов XIII в. практика инквизиционной борьбы с ересями осуществлялась церковными властями на местах — это была так называемая епископская инквизиция. Здесь много зависело от обстановки в данной епархии, от соотношения сил епископа и светских властей, от его взаимоотношений с местным населением. В этих условиях беспощадное преследование «еретиков» было далеко не таким систематическим и неуклонным, как позже.

В начале 30-х годов XIII в. папа Григорий IX обнародовал ряд документов, которыми учреждалась централизованная папская инквизиция, порученная попечению ордена доминиканцев ⁷⁷. Само слово «инквизиция» имело довольно невинный смысл — «розыск». На знамени ордена был изображен его символ — собака, а в подписи под ним использовалась игра слов: «Domini canes», что означает помимо названия ордена «господни псы». Точнее было бы назвать их папскими псами, ибо именно в этом качестве они выступали и во всей своей деятельности, и в делах инквизиции.

Организационный статус был дан инквизиции в булле «Ad extirpanda», обнародованной Иннокентием IV в 1252 г.⁷⁸ Из ее установлений особо примечательна официальная санкция применения пыток при инквизиционном допросе. Булла преисполнена наставлений в адрес светской власти, требующих непреклонности и абсолютной решительности в деле инквизиционного преследования; наставления сопровождались угрозами.

Сразу после начала работы инквизиционного трибунала в данной местности развертывалась вакханалия доносов. Трепещущие от страха люди возводили всевозможные обвинения на своих знакомых, друзей, родных, на родителей, детей, мужей и жен. При этом часто сводились личные счеты. В принципе все доносы должны были расследоваться инквизиционным трибуналом, но нередко это оказывалось невозможным по причине их колоссального количества. Инквизиторы могли отбирать из всей массы заподозренных лишь тех, преследование которых входило в их планы и в нужды церкви. Сюда попадал любой, имевший несчастье когда-либо навлечь на себя неудовольствие церковных властей, а тем более папского престола. Играла роль и возможность для церкви обогатиться за счет имущества еретика: так как его осуждение влекло за собой конфискацию всего имущества, то нередко преследование обращалось специально против богатых людей с намерением пополнить церковное достояние.

Заподозренный арестовывался и заключался в тюремный каземат на все время следствия, причем срок его содержания не был лимитирован — несчастный мог годами в тяжелейших условиях дожидаться решения своей судьбы. А самое страшное начиналось на допросах.

Применение изуверских пыток, сопровождавших допрос подследственного, делало его положение безнадежным. Тонко разработанная система физического и морального увечения человека приводила к тому, что он соглашался возводить на себя любые обвинения. Пытка могла длиться неограниченное время и повторяться много раз, хотя по действовавшим установлениям можно было пытать подследственного только один раз; затруднение легко преодолевалось — очередная пытка не завершалась, а лишь прерывалась, так что последующая представляла собой не новый акт, а продолжение начатого. Страдания обвиняемого не кончались его признанием собственной виновности и его личным покаянием. Он обязан был указывать «сообщников» и единомышленников, доказывать искренность своего раскаяния максимально большим числом оговоренных. А после того как окончательно сломленный обвиняемый признавал все, чего требовали от него инквизиторы, ему давали подписать протокол, в котором помимо всего говорилось, что обвиняемый дал свои показания, не подвергаясь никакому насилию или угрозам, добровольно и чистосердечно.

Признавшийся в ереси и отказавшийся от нее мог получить сравнительно легкое наказание: различные сроки тюремного заключения, эпитимью в виде паломничества к святым местам, выполнение определенного количества обрядов. В более тяжелых случаях полагались пожизненное тюремное заключение или смертная казнь. Последняя производилась двумя способами: если осужденный раскаивался, его предварительно душили, после чего сжигали; в случае же нераскаянности еретика полагалось сжечь заживо. Причем и здесь иногда процедура осложнялась: сожжение происходило на медленном огне или ему предшествовало увечение приговоренного.

Даже в изобилующей парадоксальными противоречиями всемирной истории религии выглядит почти непостижимым, что инквизиция осуществлялась во имя Иисуса Христа и его учения. Ф. М. Достоевский вполне логично предположил, что для инквизиции евангельский Христос должен был выглядеть как махровый еретик, подлежащий гибели на костре, хотя, с другой стороны, инквизиторы находили и в Евангелиях оправдание своей деятельности. Софистическая гибкость религиозного мышления настолько велика, что любой тезис можно превратить в свою противоположность. Христос учил милосердию и любви к ближнему? Конечно, потому-то инквизиция, следуя ему, пытает и увечит этого ближнего, умерщвляет его самыми мучительными способами; в этом и проявляется любовь к человеку и милосердие, ибо таким способом он избавляется от несравненно более страшных адских мук, запланированных для него тем же милосердным богом.

Учреждением инквизиции церковь добивалась установления своей безраздельной власти над умами людей, укрепления своего верховенства в политической и государственной жизни, приумножения своих богатств. Преуспела она только в последнем. Меньше чем через столетие после того, как папство пережило кульминацию своего могущества при Иннокентии III и Григории IX, наступил период упадка, связанный с авиньонским пленением и в еще большей мере с тем состоянием разброда, в котором находилась католическая церковь в течение двух столетий с конца XIV в. Причиной упадка были глубокие социально-экономические процессы, происходившие в Европе того времени и нашедшие в дальнейшем свое идеологическое выражение в предреформационных движениях и в Реформации. Инквизиция при всем могуществе ее средств и при всей изощренности ее гнусной методики оказалась бессильной против закономерного хода истории.