1. Сохранение античной традиции[135]

1. Сохранение античной традиции[135]

Совершенно очевидно, что после III в. в уходящей корнями в древность культуре и творениях человеческой мысли наблюдался упадок. Упадок был виден невооруженным глазом и наблюдался везде: в науке, искусстве, литературе… Создавалось впечатление, что сама человеческая мысль переживает период упадка, как бы опустившись на более низкую ступень. Повсюду наблюдались пессимизм и разочарование. Попытки Юлиана возродить дух Античности потерпели неудачу; гениальный порыв Античности уже не мог более существовать независимо от христианства.

В жизни христианской церкви сохранились традиции язычества, формы и внешнее облачение, присущие языческому периоду, которые не были адекватны новой жизни церкви. Прежние литературные традиции почитались и пользовались большим уважением. В них входили и поэзия Вергилия и его приверженцев, и проза ораторов. И хотя содержание было уже иным, но форма, сосуд, в котором оно подавалось, осталась той же. Христианская литература появилась значительно позже, чем христианское мироощущение и вероисповедание.

Официально оформленный и явный триумф христианства при императоре Константине не совпал с его действительным триумфом, который произошел еще ранее. Никакой оппозиции христианству более не существовало. Практически все стали приверженцами новой веры. Однако следует иметь в виду, что лишь небольшое число аскетов, а также мыслителей и думающих людей были искренне верующими. Многие объявили себя христианами и прихожанами христианской церкви исходя из личного интереса, будь то корысть или жизненная необходимость: люди, занимавшие официальные посты, такие как Сидоний Аполлинарий, сделали это, чтобы сохранить свое влиятельное положение в обществе, а бедные и нуждающиеся искали в христианской церкви прибежища и защиты.

Для многих людей того времени духовная жизнь уже не ограничивалась только античной традицией, их духовные потребности не могли быть удовлетворены лишь античными произведениями; но христианство пока не стало составной частью их духовной жизни. Поэтому нетрудно понять, что читали эти люди традиционную литературу, написанную в знакомых и привычных для них традициях[136].

Древние традиции школ грамматики и риторики по-прежнему играли главную роль в удовлетворении духовных запросов этих людей, воспринявших христианство внешне и формально и остававшихся равнодушными к его содержанию.

Вторжения германцев в западную часть империи не изменили этой ситуации, да и не могли ее изменить[137].

В самом деле, как они могли это сделать? Германцы не принесли с собой никаких новых идей, да и практически на всех занятых территориях — за исключением захваченной англосаксами Британии — латынь осталась языком общения и самовыражения. И в области языка, и во всех других сферах жизни германцы ассимилировались, практически слились с новой для них средой обитания. Такой же подход они демонстрировали к существовавшим общественным порядкам — в культурной, политической и экономической, областях. Короли германцев никак не могли устанавливать здесь свои порядки, сколько-нибудь серьезно отличавшиеся от существовавших, коль скоро их окружение состояло из римлян — мыслителей, юристов и поэтов; без этого окружения они и просто управлять не смогли бы. Римляне готовили для них проекты законов и указов, писали официальные письма и послания и вели учет документов в государственной (королевской) канцелярии в соответствии с древними устоявшимися римскими правилами и традициями.

Короче говоря, они поддерживали существовавший порядок вещей. Упадок наблюдался и в их деятельности, и шел он быстрее, чем в других областях жизни, поскольку, и это следует понимать очень четко, варваризация имела даже более катастрофические последствия для духовной культуры, чем для культуры материальной. Процесс этот наблюдался во всех варварских королевствах, возникших в Западном Средиземноморье, и его можно назвать упадком внутри упадка, упадком внутри человека, живущего в обществе, находящемся в упадке.

Посмотрите в этом аспекте на королевство остготов. Здесь все осталось таким же, как в Римской империи. Достаточно назвать двух главных советников Теодориха — Кассиодора и Боэция. А ведь и другие римляне играли немаловажную роль. Поэт Рустиций Элпидий, автор произведения «Поэма о благодетельном и милостивом Иисусе Христе», был врачом Теодориха и одним из его самых любимых подданных; он пользовался очень большим расположением и доверием короля остготов. Можно также упомянуть и Эннодия, родившегося, вероятно, в Арле в 473 г., который, хоть и стал в 511 г. епископом Павии, настолько придерживался языческих традиций в своих произведениях, что прославлял в них любовные похождения Пасифаи. Он был ритором, ставшим, так сказать, наставником духовного красноречия. От него мы узнаем, что школы риторики в Риме были столь же активно посещаемы, как и раньше. Где-то между 504 и 508 гг. он написал хвалебное произведение, посвященное Теодориху, причем написано оно было столь же высокопарным и напыщенно-вычурным языком, не говоря уже о крайне одностороннем содержании, как и им же написанная биография Антония, монаха из Лерина. Он также писал работы по грамматике, риторике, знание которой, по его мнению, «позволяет управлять вселенной», а также по основам христианского образования и воспитания. Он советовал молодым людям, желающим успешно завершить свое образование, посещать школы риторики в Риме, где преподавали выдающиеся риторы того времени; он также рекомендовал им брать уроки в доме одной женщины, которая, по его словам, была «столь же благочестива, сколь и умна». Насколько мы можем судить, подобная литература концентрировала внимание лишь на форме, а не на содержании; ее задача состояла в составлении правильных и хорошо оформленных фраз, а не в том, чтобы смотреть вглубь. Однако уже самим фактом своего существования она доказывает, что во времена Теодориха в высших слоях общества было довольно много грамотных и образованных людей.

Боэций родился в Риме в 480 г.; он принадлежал к древнему и знатному роду Анициев. В 510 г., будучи консулом, он стал главным советником Теодориха, поручившего ему провести реформу системы денежного обращения. В 525 г. Боэций был казнен по обвинению в сговоре с Византией. Он перевел на латынь Аристотеля, а его комментарии к работам этого великого философа оказали большое влияние на развитие философской мысли и процесса познания окружающего мира в Средние века. Боэций также перевел на латынь «Исагогу» Порфирия и ряд работ греческих авторов, посвященных музыке и математике. Последней его работой, написанной уже в тюрьме, было «Утешение философское», в котором переплетаются христианство и характерная для Рима мораль стоицизма и готовности преодолевать любые трудности. Он был мыслителем и человеком большой силы духа.

Кассиодор родился около 477 г.; он был крупным землевладельцем знатного рода. Он служил главным советником Теодориха; его расположения и доверия он добился, написав работу, прославлявшую короля остготов. В 20 лет он был государственным казначеем и секретарем Теодориха, затем — консулом и руководителем его канцелярии. Даже после смерти Теодориха, во время правления Витигиса, он сохранил свое влияние при королевском дворе; однако после того, как регентшей стала Амаласунта (535), преобладающего влияния он уже не оказывал. В 540 г. Кассиодор ушел в отставку. Он решил оставить мирскую жизнь и сконцентрироваться на жизни религиозной; удалившись в свое имение в Вивариуме, на берегу залива Таранто в Южной Италии, которое его прадед в свое время защищал от вандалов Гейзериха, он организовал здесь Виварийский монастырь, где занялся сбором рукописей античных и греческих авторов. Именно по его указанию к их переписыванию были привлечены монахи, что сыграло огромную роль в сохранении древней литературы, в том числе и античной классической. Возможно, идея сбережения культурного наследия в монастырях и превращения их в место прибежища культуры в целом была навеяна ему войной остготов с Юстинианом, из-за которой он не сумел основать в Италии школу изучения теологии, о чем давно мечтал.

Следует упомянуть и Аратора, поступившего на государственную службу при правлении Аталариха; Аратор стал главным казначеем и управляющим королевским имуществом. Он вступил в лоно церкви, скорее всего, во время осады Рима Витигисом, ища там убежища и пристанища. В 544 г. в церкви Сан-Пьетро-ин-Винколи он читал собравшимся прихожанам свою поэму «Деяния апостолов».

Венанций Фортунат родился где-то между 530 и 540 гг. Он изучал грамматику, риторику и право в Равенне. В 560 г. он направился в Галлию, где добился расположения короля Австразии Сигиберта и других влиятельных лиц. В Пуатье он познакомился со св. Радегундой, которая только что основала там монастырь Святого Распятия. Венанций Фортунат стал священником в этом монастыре, а умер он, будучи епископом Пуатье.

Его поэмы носили в основном характер хвалебных посвящений; наиболее значимыми из них являются произведения, посвященные королю Хильпериху, чьи таланты он прославляет, и королеве Фредегунде. Он превозносит римское красноречие Кариберта. Он воздает хвалу герцогу Лупию, римлянину, который привлек к службе в королевском окружении тех своих соотечественников, которые, подобно Андархию, были известны своими глубокими познаниями. Он приветствует красноречие Гога; а по случаю свадьбы Сигиберта и Брунгильды он написал стихотворное поздравительное посвящение, в котором фигурируют Купидон и Венера. Фортунат также написал надгробную надпись-посвящение Вилитуте — девушке, умершей в возрасте 17 лет, которая была по происхождению из варваров, но благодаря полученному образованию стала римлянкой. Он также являлся автором церковных гимнов и песнопений.

Бартений, получивший образование в Риме, был руководителем канцелярии Теодориха. Как свидетельствует Григорий Турский, его побили камнями, поскольку люди сочли его виновным за то чрезмерное и непосильное налоговое бремя, от которого они страдали. Бартений был человеком Аратора.

Римские риторы играли не менее важную роль и в окружении королей вандалов. Ритор и поэт Драконций написал хвалебную поэму «Благодарственное послание» королю вандалов Гунтамунду (правившему с 484 по 496 г.). Драконций был учеником преподавателя грамматики Фелициана; из его работ можно сделать вывод, что вандалы и сами посещали занятия по грамматике наравне с римлянами. Мы также узнаем, что земельные владения и имущество семьи Драконция, в отличие от многих его соотечественников, не были конфискованы вандалами. После изучения грамматики и риторики Драконций решил посвятить себя работе в области права. Впоследствии он был подвергнут репрессиям со стороны Гунтамунда, который бросил его в тюрьму и конфисковал все имущество из-за написанной Драконцием поэмы, в которой, по мнению короля вандалов, прославлялся византийский император, а Гунтамунд по сравнению с ним выставлялся в невыгодном свете.

При правлении вандальских королей Тразамунда (496—523) и Хильдериха (523—530) видную роль играли поэты, составлявшие цвет римской поэзии: Флорентин, Феликс Флавий, Луксорий, Мавортий, Коронатий и Калбулий. Эти поэты писали в языческих традициях древней Античности. В их произведениях прославляется колонна с бюстом Тразамунда, а также памятники, возведенные в Алиане; в них также упоминается знаток грамматики Фауст, который был другом Луксория.

Христианские мотивы перемешиваются в этих произведениях с откровенными непристойностями.

Представитель правящего слоя вандалов Сигистий покровительствовал поэту Партению и сам был поэтом. Мы также не должны забыть упомянуть Фульгенция, по профессии преподавателя грамматики, который писал свои произведения в Карфагене в течение последних двадцати лет V в. Его произведения были написаны высокопарным и малопонятным языком; они представляли собой набор фантазий и завуалированных параллелей с действительностью, навеянных мифическими сюжетами, поскольку лишь в такого рода произведениях можно было сохранить поблекшее и увядающее великолепие словесной формы, к которому по-прежнему стремились знатоки грамматики.

Подобное наблюдалось и у других германцев. Сидоний Аполлинарий пользовался огромным влиянием в королевстве бургундов. В окружении короля вестготов Эйриха было много риторов. Германские короли Вамба, Сизеберт, Хиндасвинт и Хинтила также были писателями. Такие авторы, как Евгений Толедский, Иоанн Бикларский и Исидор Севильский, писали на латыни, причем на хорошей латыни[138].

Говоря о франках, следует помнить, что король Хильперих сам был автором нескольких поэтических произведений, написанных на латыни.

Наконец, не следует забывать о влиянии Константинополя, который был центром просвещения, науки и искусства того времени. Помимо прочего, он был знаменит своей школой медицины, о чем неоднократно упоминает в своих работах Григорий Турский.

Короче говоря, германские вторжения никоим образом не изменили характера культурной жизни в Западном Средиземноморье. Хоть мы не можем сказать, что наблюдался расцвет литературы, но, по крайней мере, она продолжала существовать в Риме, Равенне, Карфагене и Толедо, а также в Галлии, хотя ничего нового в нее не было привнесено до того момента, когда стало реально сказываться влияние англосаксов. Упадок литературного творчества был налицо, но старая культурная традиция выжила и сохранилась. Поскольку по-прежнему творили писатели, то были, соответственно, и читатели, причем эти читатели были достаточно образованными людьми. Поэты льстили германскому королю так же, как раньше римскому императору. Они продолжали писать на те же темы, просто более скучно, вяло и безжизненно.

Традиции Античности сохранялись в культурной жизни и в VII в., о чем свидетельствует, в частности, то, что папа Григорий Великий упрекал епископа Вьенна Дидье в том, что он все свое время посвящает изучению грамматики, а также то, что в Испании до арабских вторжений был целый ряд историков весьма достойного уровня.

В то же время вклад германцев в эту культурную жизнь был абсолютно нулевым[139].