Правление Траяна (98—117 гг. н.э.)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Правление Траяна (98—117 гг. н.э.)

Усыновленный Нервой М.Ульпий Траян родился 18 сентября 53 г.н.э. в Италике в провинции Бетика. Его семья восходит к той группе солдат, которую Сципион в 205 г. до н.э. переселил в Италику; первоначально предки Траяна происходили из умбрского города Тудера. Таким образом, Траян являлся первым представителем нового социального слоя в ряду римских принцепсов, однако было бы ошибочно считать его и его приемников провинциалами. Он скорее был типичным представителем тех италийских колонистских семей, которые добились успеха в провинциях.

Честолюбивые и энергичные люди этой категории дальновидно поступали на службу в армию и администрацию империи, однако сохраняли связь с высокопоставленными семьями своей родины. Этот слой, элита колоний, как называл его Рональд Сим, общественная группа необычайной пробивной силы, оказывала определенное влияние на политику метрополии. Это так же характерно для представителей римского ведущего слоя из провинции, как и для представителей Британской империи или французов из Алжира.

О жизни Траяна до его усыновления Нервой известно мало. Когда его отец являлся в 76 г.н.э. наместником Сирии, он был там на военной службе. Во время восстания Сатурнина служил в Испании командиром легиона, а потом в 91 г.н.э. получил свой первый консулат, наконец, в 97 г.н.э. он принял ответственное командование войском в Верхней Германии.

Рис. Траян.

Сообщение о смерти Нервы, которое принесло ему единоличную власть, Траян получил в начале февраля 98 г.н.э. в Кёльне. Это сообщение было ему передано молодым Адрианом, его дальним родственником. Однако к удивлению римлян Траян после смерти Нервы остался на Рейне, где планомерно стабилизировал и укреплял границу. Наместником Верхней Германии в то время был Юлий Уpc Сервиан, близкий друг Траяна, наместником Верхней Германии являлся тоже тесно связанный с ним Л.Лициний Сура. Эти два человека позже стали важнейшей опорой власти Траяна. Тогда Ксанты и Нимвеген были возведены в ранг колоний, форсировалось строительство дорог на правобережье Рейна, а также вдоль Дуная, где начинались подготовительные работы по прокладке дунайской дороги до Черного моря. Только после того, как он в 98 и 99 г.н.э. реорганизовал охрану римской границы на среднем Дунае от маркоманнов и других германских племен, Траян поздней осенью 99 г.н.э. вступил на землю Рима, чтобы уладить там текущие дела по управлению.

Еще во время инспекции римской пограничной зоны на Дунае Траян, по-видимому, был подробно информирован о положении в Дакии. Там Декебал использовал ситуацию после смерти Домициана, чтобы еще больше расширить свою власть. Траян решился на наступательное разрешение дакского вопроса и стал тщательно к этому готовиться. Меры по охране на Рейне и на среднем Дунае также нужно рассматривать в этой связи. Потом последовало планомерное строительство коммуникаций и путей подвоза на Нижнем Дунае и, наконец, концентрация легионов и вспомогательных групп, численность которых в общей сложности превышала 100 000 человек.

Различные причины могли способствовать решению Траяна провести большое, но рискованное наступление: прежде всего нельзя было не учитывать опасности для римской дунайской границы и ее тыла, которую влекла за собой дальнейшая политическая стабилизация власти Декебала. Профилактический разгром подобного центра власти соответствовал римской традиции. Кроме стратегических аспектов, были еще и географические преимущества прямого управления пространством, окруженным Карпатской дугой, что вело к установлению римского порядка в огромном предполье Нижнего Дуная. Не в последнюю очередь этому содействовали сведения о богатстве страны и ее полезных ископаемых. Если эти сведения и не побудили Траяна к «империализму», то они могли способствовать готовности к этому наступлению. То, что моральная необходимость побуждала Траяна к активным действиям, было уже сказано.

Какими бы убедительными ни казались эти мотивы, они не оправдывают уничтожения Дакского царства. Правда, энергия Декебала, его яростная и умелая защита своей территории, высокая политическая активность не допускали сомнений в том, имели ли смысл массированное применение столь больших военных соединений и потери, которые повлечет за собой эта война. Характерное течение войны объясняется тем, что обе стороны решили всеми средствами добиться окончательного решения. С римской точки зрения только уничтожение царства Декебала компенсирует материальные вложения, а новый компромисс лишит Рим богатств страны и царя.

К широким приготовлениям к этой войне принадлежит строительство дунайской дороги, а в Железных Воротах сооружение канала шириной в 30 м и длиной около 3,2 км, который должен был избавить дунайские корабли от плавания в быстром течении Железных Ворот. Основной подготовительной базой операция в 101 г.н.э. был район большого легионерского лагеря Виминация в провинции Верхняя Мезия. После объявления сенатом войны Декебалу оттуда началось главное продвижение через Банат. После переправы по понтонному мосту через Дунай у Ледераты римские войска сначала двинулись на север. Пять случайно сохранившихся слов из походного сообщения Траяна: «Мы выступили оттуда в Берзаб, а потом в Айзы»,— представляют единственные точные топографические исходные данные этого беспрепятственного военного продвижения.

Потом, очевидно, последовало направление на Восток; первой целью операции было занятие исходных позиций для всех римских соединений в районе Тибиска, оттуда римские колонны продвинулись дальше на восток, а от Диерны повернули на север. Объединенными силами римские войска осенью 101 г.н.э. атаковали стоянку Декебала в ущелье Железные Ворота. Как и во время дакской войны Домициана, ожесточенные сражения снова произошли в районе Тап, причем Траян вынужден был совершить прорыв в юго-западном направлении от трансильванского высокогорного плато, а Декебал, вероятно, смог организованно отступить в горы Орастии.

Успех Траяна был впечатляющим, но воспользоваться он им не смог. Так как тем временем Декебал организовал второй фронт, это потребовало немедленного вывода римских войск и личного присутствия Траяна на новом театре боевых действий. Во время продвижения римских войск на юго-восток Трансильвании восточно-дакские соединения совместно с роксоланами из Валахии и Молдавии глубоко проникли в римскую провинцию Нижняя Мезия, где они рассчитывали на поддержку этнически родственного им населения. Таким образом, горячая точка сражений переместилась на Нижний Дунай.

Траян с большой группой войск отправился вниз по течению Дуная; выведенные из Дакии войска, прежде всего кавалерийские соединения, сумели своевременно вступить в бой. Со значительными потерями принцепсу удалось выиграть это одно из ожесточеннейших сражений дакской войны. В связи с этим кровопролитным сражением конца 101 г.н.э. у Адамклисси были воздвигнуты монументальные памятники, огромный мавзолей, могильный алтарь со списком погибших и высокий холм.

К началу 102 г.н.э. возобновились римские наступления против центра Дакского царства дугой от Баната до Молдавии. Когда сам Траян брал дакские горные укрепления в горах Орастии и смог продвинуться дальше до Гармизегетузы, в другом месте одержал победу грозный кипалерийский командир Лузий Квиет, и, наконец, наместнику Нижней Мезии Лабрию Максиму удалось взять в плен сестру Декебала. Ввиду этого поражения и предвидя распад своей обороны, Декебал предложил переговоры, на которых принял жесткие условия, значительно ограничивающие его власть и сильно повредившие его престижу. Он должен был уступить занятые римскими войсками земли, сдать оружие и воинское снаряжение, выдать состоявших у него на службе римских специалистов и перебежчиков, отказаться от вербовки римских солдат и приема римских перебежчиков и, наконец, не вести без римского согласия никакой внешнеполитической деятельности и признать власть Рима.

Из этих условий однозначно следует, в чем видели римские военные основы власти Декебала и латентную потенциальную опасность. Они состояли не только в почти неприступных городах и горных укреплениях Дакии, но и в высоком качестве снаряжения, военной техники и тактики, в которые значительный вклад вносили римские военные специалисты, дезертиры и завербованные наемники. Опасность исходила и от широкомасштабной союзнической политики и дипломатии Декебала, его неустанных попыток втянуть в борьбу против Рима новых партнеров вплоть до парфян.

Договоренности, закрепившие конец Первой Дакской войны и вскоре утвержденные сенатом, принесли не только перемирие. Они застали обе стороны в состоянии крайнего изнеможения. Удивительнее, чем смирение Декебала, было смирение Траяна, который, несмотря на напряжение всех сил, не смог достичь своей непосредственной военной цели. Если Траян и его командиры поздней осенью 102 г.н.э. не верили в успешное завершение борьбы, то это достаточно ясно показывает, какими большими были потери и усталость римских войск. Правда, Траян носил теперь победное имя Лакский и в декабре 102 г.н.э. отпраздновал триумф.

Сразу же после окончания Первой Дакской войны римские войска начали укрепление лагерей и опорных пунктов вокруг значительно сократившегося дакского царства Декебала и строительство коммуникаций в пограничной зоне на Нижнем Дунае. Символом этой деятельности было сооружение у Дробеты большого каменного моста через Дунай. Эта построенная Аполлодором Дамасским конструкция длиной в 1,2 км стояла на 20 опорах и была одним из самых впечатляющих сооружений того времени. Мост был единственным сооружением вне Италии, которое изображено в большой серии римских монет.

Однако Декебал не считал себя окончательно разбитым и готовил новые столкновения с римлянами, начавшиеся в 105 г.н.э. Из Рима поступило подкрепление, и таким образом, на Нижнем Дунае теперь стояло не менее 14 легионов и сильные вспомогательные формирования, то есть почти половина всех римских войск. Декебал хотел внезапным нападением вырвать инициативу, вытеснить римлян с юго-запада Трансильвании и блокировать перевал Железных Ворот. С переменным успехом сражения Дакской войны, которую он развязал, длились до осени 106 г.н.э. Подробности этой войны до конца не выяснены, потому что отраженные в источниках эпизоды и изображенные на колонне Траяна сцены, «высеченная в камне книга с картинками о Дакской войне» (Т.Моммзен) представляют неполное и недостоверное отражение событий.

Однако точно известно, что эти битвы велись с крайней жестокостью и ожесточением с обеих сторон. Отчаянное сопротивление даков в их горных укреплениях и в сожженой ими самими столице Сармизегетузе привело к жестокой резне и переселению больших групп населения. Один попавший в плен римский военачальник выбрал добровольную смерть, так же поступали и многочисленные дакские аристократы и, в конце концов, сам Декебал, отрубленная голова которого была отослана в Рим и по жестоким обычаям принципата брошена в грязь на Гемонской лестнице. На найденной в 1965 г. у Филипп надгробном стеле некий Тиберий Клавдий, наоборот, хвалится тем, что он якобы захватил Декебала и его отрубленную голому передал Траяну в Ронистре, находящемся во внутренней части Трансильвании.

Когда к концу 106 г.н.э. было подавлено последнее дакское сопротивление в Карпатах, сразу же началось создание провинциальной администрации под началом первого наместника Д.Теренция Скавриана. В его проконсульскую провинцию были включены Банат, большая часть Трансильвании и северо-запад Олтеницы; часть Валахии и другие занятые римлянами районы сначала управлялись из провинции Мезия. Одновременно большая провинция Паннония была разделена на две новые, одна из которых Верхняя Паннония, предприняла наступления на Среднем Дунае на маркоманнов и квадов. Провинция Нижняя Паннония, первым наместником которой являлся будущий принцепс Адриан, была сориентирована на восток с целью осуществления контроля над сарматскими язигами.

Через еще не завоеванные области на юго-западе Дакии вдоль берегов Тисы, где жили язиги, Траян начал строить соединительные дороги. Римские форпосты были одновременно продвинуты севернее дельты Дуная. Таким образом, Молдавия и Бессарабия превратились в своего рода римский гласис. Как мощный бастион, лежала теперь Дакия перед римским дунайским фронтом. С мезийских и паннонийских провинций этим было снято опасное внешнее давление, и от дакского укрепления теперь было можно в любое время продвигаться на большие равнины на западе, востоке и севере.

Так как область Воеводино и Большая Валахия были включены в новую провинцию Дакия, римская граница на Нижнем Дунае значительно удлинилась. Из-за большой разницы высот в Карпатах нечего было и думать о границе, замкнутой вокруг Дакии. Поэтому валами и крепостями укрепили особо опасные отрезки границы, прежде всего в Банате, на крайнем севере в районе Апула и Потаиссы, на востоке вдоль реки Олт, где плотно выстроенная Алутанская граница препятствовала прерыванию римских коммуникаций с Трансильванией.

Оккупация Дакии уже через десять лет ограничилась одним легионом, стоящим гарнизоном в Апуле, и только при Марке Аврелии туда был введен еще один в Потаиссу. Охрану границы осуществляли 12 вспомогательных групп. Это относительно небольшое военное присутствие свидетельствует о том, что после большого кровопускания Второй Дакской войны Рим больше не опасался серьезной угрозы своему господству в этом регионе.

Таким образом, Траян, остававшийся на Нижнем Дунае до начала лета 107 г.н.э., полностью разрешил дакский вопрос. Материальные ожидания не разочаровали римлян. По данным позднеантичного автора Иоанна Лида, который ссылается на лейб-медика Траяна Т.Статилия Кри-тона, в руки римлян попало около пяти миллионов римских фунтов золота, в два раза больше серебра и около 500 тысяч военнопленных. Добыча, как полагается, была щедро разделена между армией и римским народом, а в Риме устроены праздничные игры, которые затмили все, что видела до сих пор взыскательная столица. Только в жестоком финале этой 117-дневной оргии выступала 4 941 пара гладиаторов, а в Колизее для боев было собрано 11 000 диких зверей. Одновременно начала осуществляться грандиозная строительная программа, трудности римской валюты были ликвидированы, цена на золото упала на 3—4 %. Популярность Траяна достигла апогея.

Если посмотреть на последующее развитие событий в Дакии, то запись Евтропия (VIII,6,2) свидетельствует, что Траян после победы над Дакией из всего романского мира переселил бесчисленное множество людей, чтобы заселить Дакию, потому что ее население после многолетних войн Декебала значительно поредело. Как свидетельствуют археологические данные, особенно широкое распространение дакской керамики, тогда существовала преемственность населения, размер и значение которой уже давно оспаривается (научной проблеме придали эмоциональный характер политические венгеро-румынские споры в XX в.)

Наоборот, неоспоримым остается уничтожение почти всего без исключения дакского правящего слоя, а также уменьшение дакского мужского населения, которое понесло большие потери в войнах. Кроме того, мужчины должны были служить в шести вспомогательных римских формированиях, особенно на восточной границе империи. Поэтому не стоит удивляться, что на римских надписях в Дакии крайне редко встречаются дакские имена.

Происхождение и деятельность новых поселенцев, наоборот, отражены очень хорошо. В первых колониях Сармизегетуза и Апул, в муниципиях Диерна, Дробета, Напока, Поролисс, Потаисса, Ромула и во многих других, а также в особо опасных областях Олтении поселились не только римские ветераны, но и крестьяне, ремесленники и торговцы со всего балканского региона, Малой Азии и Сирии. Этому соответствовало многообразие культов, причем наличие чисто дакских богов в провинции Дакия до сих пор не установлено, зато, кроме традиционных богов римского войска и государства, засвидетельствовано немало восточных богов, среди них такие второстепенные боги, как Азисос из Эдессы и Малагбел из Пальмиры.

«Романизация» Дакии является особым случаем в истории империи. Она была не симбиозом местных и римских элементов, а скорее результатом процесса, в который больше, чем в других частях империи, группы населения внесли свои представления и традиции. Даже латинский язык взял на себя новую функцию. На дакской земле он был не только инструментом интеграции побежденных, но и связующим звеном между разнородными поселенцами этого района.

С экономической точки зрения в целом сохранились структуры доримской эпохи. Так, в горнодобывающей промышленности тратились большие усилия, чтобы увеличить добычу золота в Muntii Apuseni, особенно в районе Апула, Алепела и Альбурна Майора. При Траяне в Алепеле (Златина) место управляющего рудником занимал вольноотпущенник принцепса, вероятно, компетентный специалист, прокуратор золотого рудника. Золото в Дакии и Столлах добывалось, как в открытых горных разработках, так и путем промывания. Этот сектор казался римлянам столь важным, что на золотые разработки в Альбурн Майор были переселены особо квалифицированные пирусты, представители иллирийского племени из богатой золотом Дардании. В основном на рудниках работали свободные.

В других местах добывали серебро, свинец и железо; добыча соли, каменотесное и гончарное производство составляли часть ремесленной продукции, правда, как правило, она не отличалась ни объемом, ни качеством и покрывала потребности только собственных или соседних рынков. Одновременно увеличивался товарообмен, и не только по сухопутным дорогам, но по рекам Муреш и Олт. Все инициативы находились в руках жителей востока, деятельность которых распространялась также на соседние провинции и племена предполья Дакии.

Каким бы важным ни было разрешение дакского вопроса, для Траяна это составляло всего лишь часть всеобъемлющей военной и административной реорганизации всего римского дунайского региона и вообще его часто недооцениваемой деятельности на всем балканском полуострове. В конце дунайская граница была разделена на пять консульских, подчиняющихся самому принцепсу провинций Верхняя Паннония, Нижняя Паннония, Дакия, Верхняя Мезия и Нижняя Мезия, где в лагерях стояло в общей сложности десять легионов, преимущественно у самого Дуная. Фракия была преобразована в преторскую имперскую провинцию.

Такой же значительной, как укрепление границ и интенсификация управления, была колонизаторская политика в этом регионе. Уже существующие римские центры, такие, как Петовион в Верхней Паннонии или Рациария и Эск в Нижней Мезии были возведены Траяном в ранг колоний, образован целый ряд муниципий, старые города, например, Сердик, планомерно восстанавливались. Со времени Августа дунайский регион с его экономическими районами никогда не переживал столь всеобъемлющей и целенаправленной урбанизационной политики.

В 106 г.н.э. Траян предпринял успешные меры и на Востоке. Значение Аравии было известно римлянам еще со времен экспедиции Элия Гала в 25 г.н.э., а лично Траяну по его службе в Сирии. Раздоры, которые начались после смерти последнего набатайского царя Рабила (105 г.н.э.), дали Траяну удобный повод для оккупации. Весь район от Хаурана на севере и до Акабского залива на юге без особого сопротивления был занят А.Корнелием Пальмой и превращен в преторскую провинцию, подчиняющуюся принцепсу, которая называлась Аравия. Из папируса известно, что первым ее наместником 26 марта 107 г.н.э. стал Г.Клавдий Север.

Мотивами для оккупации стали военные и торговополитические соображения. Вместе с Набатийским царством было интегрировано последнее большое клиентельное государство на восточной границе империи, и этим защищено от набегов предполье провинций Сирия и Египет. Так же, как и на Дунае, сразу же началось строительство дорог, укреплений и системы наблюдения. Уже при Клавдии Севере было начато строительство соединяющих магистралей между Красным морем и Сирией. Систематически ремонтировалась и охранялась дорога от Акабы через Петру, Филадельфию и Бостру на Дамаск, которая представляла собой булыжную мостовую шириной в семь метров и являлась одной из самых важных шоссейных дорог на всем Ближнем Востоке. Параллельно с этой коммуникацией была построена эшелонированная система наблюдения с маленькими крепостями, башнями и сигнальными станциями. Их задача состояла в контроле над караванными путями и оазисами в пограничной зоне и в наблюдении за всей караванной торговлей.

Расположенная на северо-востоке от Геразы Батра стала столицей провинции, там разбил свой лагерь VI Железный легион. Но и второй торговый центр на юге, Петра, знаменитая древняя метрополия с ее гробницами, садами, красивыми храмами, тоже сохранила свое значение. И вообще весь регион бурно развивался в экономическом отношении. Этому не в последнюю очередь способствовал тот факт, что в будущем через Петру в Газу и Дамаск перевозилась значительная часть индийских товаров и таким образом они избегали парфянского контроля. Как велик был престиж Рима в этом регионе, показывает то, что около 107 г.н.э. в Риме появилось индийское посольство.

Северная Африка при Траяне тоже получила сильный колонизаторский импульс. Это сегодня заметно в Тамугади в Нумидии, где в 100 г.н.э. вместо древнего пунийского торгового поселка была основана новая колония. Почти квадратное сооружение длиной стороны около 350 м указывает на правильный план города. Здесь вообще можно найти очень хорошо сохранившиеся следы римской Северной Африки, ибо, как нигде, песок полностью сохранил схематический прямоугольный план римского города с форумом посередине, библиотекой, театром и многочисленными почти безупречно сохранившимися термами.

Наряду с многообразными инициативами в пограничных областях и провинциях, Траян никогда не забывал о внутренней политике. Его умелое обращение со всеми слоями и сословиями значительно содействовало внутренней стабильности. Прежде всего он особенно деликатно вел себя по отношению к римскому сенату. Довольно часто давал понять, что хочет быть всего лишь первым среди равных. Так, он перед вступлением в свой третий консулат стоя приносил присягу перед сидящим консулом. Удивительно, как быстро орган, оказывающий ожесточенное сопротивление Домициану, примирился с этим человеком из колонии.

Однако нельзя забывать, что состав сената уже давно был не тем. Преследования Домициана устранили главарей оппозиции, то есть представителей старой римской и италийской аристократии. На их место пришли новые люди из провинций, такие же, как и сам принцепс. Однако в течение всего II в.н.э. преобладали италийские сенаторы; доля провинциалов при Адриане составляла 42 %, при Марке Аврелии — 46%.

Политически сенаторы еще за короткий период правления Нервы свели к абсурду свои собственные дела. Политический стиль сената при Траяне был не лучше. Например, письмо Плиния Младшего сообщает, что при тайном голосовании на табличках часто писали шутки и ругательства. И Плиний констатировал, что такие дурачества доставляли принцепсу много забот. Роль сенатора при Траяне была почетной, но практически не имеющей никакого значения. Все, чего добилась эта новая имперская аристократия, она достигла только благодаря принцепсу.

В отношении всадников Траян по убеждению продолжал политику Домициана. Вольноотпущенники теперь потеряли руководство последними важными административными участками, которые они имели к этому времени. Управление финансами, налогами на наследство и императорским имуществом перешло к всадникам. Кроме того, увеличилось число управленческих должностей, которые могли занимать всадники.

Еще быстрее правитель завоевал расположение римского народа. Траян, который умело и ненавязчиво завоевывал симпатии, щедро раздавал пожертвования, устраивал игры, был по сердцу римским гражданам. Им особенно понравилась реорганизация анноны и допуск 5 000 плебейских детей к бесплатному распределению зерна в Риме. Материальные преимущества каждого римского гражданина достигли теперь высшей точки. Если за все правление Домициана они получили в подарок в общей сложности по 225 динариев каждый, то при Траяне эта сумма составляла 650 динариев и в два раза превышала годовое жалование римского легионера.

Юрисдикция была тоже сокращена, процессы по оскорблению величества запретили. О нежелании вызывать страх перед своим именем террором и процессами по оскорблению величества Траян признается в письме к Плинию Младшему. Эта переписка показывает, что почти во всех юридических вопросах Траян ориентировался на прецедентные дела и, если возможно, поддерживал прежние судейские решения.

Во многих отношениях была продолжена политика Нервы, особенно в полном объеме это относится к Италии. При Траяне каждый, кто добивался магистратуры в Риме, должен был вкладывать как минимум треть своего состояния в италийскую земельную собственность. Таким образом, личные интересы сенаторов непосредственно связывались с метрополией. Кроме того, решительно проводилась внутрииталийская колонизация. Были предприняты меры, которые этому способствовали, такие, как планомерное расселение ветеранов в средней Италии, запрет на переселение и содействие италийскому сельскому хозяйству, особенно мелкому.

Даже сегодня поражает строительная деятельность Траяна в Италии. Она достигла полного объема во второй половине его правления, когда трофеи Второй Дакской войны за один миг разрешили все проблемы. Прежде всего следует отметить огромный Форум Траяна, который был торжественно открыт в 112 г.н.э. По размерам он превосходил все старые сооружения так же, как и по оборудованию, так как был в два раза длиннее форума Цезаря, длина около 300 м, а ширина 185 м. Заходили на него через Триумфальную арку и оказывались на огромной площади, в середине которой стояла конная статуя Траяна из позолоченной бронзы. С обеих сторон эту огромную площадь окружали павильоны, а в глубине виднелся фасад величественной базилики Ульпия с ее сверкающей крышей из бронзовой черепицы. За базиликой следующий двор образовывали две библиотеки, одна греческая и одна латинская, в этом дворе высилась сорокаметровая колонна Траяна. Как завершение этого четырехчастного комплекса, сначала был предусмотрен храм Траяну, который был построен после смерти Траяна Адрианом.

Рис. Форум Траяна.

Только представительство и самоапофеоз в таких монументальных формах противоречили бы сущности Траяна. Для него не менее характерны бытовые постройки и прочные конструкции. Новые торговые павильоны в Риме, строительство гавани в Остии, Центумцеллах и Анконе являлись центрами интенсификации торговли. Вновь открытый канал от Нижнего Нила к Красному морю и объединение сети дорог обеспечивали и облегчали торговые пути. Строительство дорог было запланировано по всей империи. Если дорога Траяна от Беневента до Брундизия выдержана в традиционных масштабах и входила в старую сеть дорог, то это не относится к Дунайской, пересекающей всю Среднюю и Восточную Европу, и ко второй большой транспортной артерии, которая с юга Черного моря через всю Малую Азию проходила до самого Евфрата. И при Траяне интересы Италии и провинций были сбалансированы.

Как показывает переписка Плиния с Траяном из Вифинии, провинции тоже охватила строительная лихорадка, которая часто превышала финансовые возможности городов, поэтому Траян наблюдал за этим с определенной сдержанностью. Например, Плиний с оптимизмом писал ему: «В Прузе, господин, есть старая баня. Ее можно было бы с Твоего согласия восстановить. И деньги будут. Во-первых, я попросил кредит у частных лиц в счет налогов. Община согласна пожертвовать на баню свой обычный налог на масло. Впрочем, авторитет общины и блеск Твоей эпохи требуют этого строительства» («Письма», Х,23).

Ответ Траяна звучит гораздо более трезво: «Если строительство бани не грозит истощить силы общины Пруза, мы могли бы пойти навстречу ее желанию. Только никакие особые налоги не должны из-за этого накладываться или уменьшаться необходимые для общины средства» («Письма», Х,24).

Ввиду многочисленных инициатив в Риме, Италии и провинциях и ввиду необходимости завершить и закрепить все эти меры тем удивительнее то, что Траян решился еще раз на рискованное предприятие на востоке империи. Правда, он был на это спровоцирован парфянской стороной, однако реакция его превзошла собственные решения. В Парфии в 109(110) г.н.э. умер царь Пакорос II, его брат Хосрой наследовал ему и, очевидно, хотел оправдать свою власть перед внутренними соперниками внешнеполитической деятельностью. Поэтому он в 112(113) г.н.э. посадил на трон Армении вместо римского вассала Аксидареса парфянского принца Партамазирида, сына Пакороса.

Из-за этого не в лучшую сторону изменилась ситуация во все еще формально зависимой от Рима стране, чего Траян не мог потерпеть. Какое-то время принцепс вел переговоры, но Хосрой не уступил. Он, очевидно, был убежден в том, что шестидесятилетний правитель не решится на войну. Однако в октябре 113 г.н.э. он выехал из Италии, одновременно на Восток вышло подкрепление из дунайской армии; в общей сложности для похода против парфян было сконцентрировано одиннадцать легионов.

7 января 114 г.н.э. Траян прибыл в Антиохию. С его появлением быстро стабилизировалась обстановка в пограничном пространстве, где под впечатлением парфянских наступлений начались беспорядки. Через Самосату в верхнем течении Евфрата принцепс сначала отправился в Саталу в Малой Армении, место сбора северной римской группы войск. В Элегее, восточнее Саталы, перед Траяном предстал Партамазирид и демонстративно сложил свою корону, безусловно в надежде, что этим жестом он завоюет признание римлян. Однако Траян не надел снова на него корону, и Партамазирид после попытки к бегству был казнен.

Быстро и без достойного упоминания сопротивления после этого было занято все армянское нагорье, но дипломатическая деятельность Траяна распространилась далеко на север. На Кавказе он завязал контакты с царями Колхиды, иверами и албанцами и обеспечил римское влияние в восточном районе Черного моря. Под напором решительных римских наступлений парфянское владычество на юго-востоке Армении рухнуло. Шаг за шагом были заняты земли Атропатены и Гиркании на юге Каспийского моря, и, как результат первого года войны, осенью 114 г.н.э. Великая Армения, расположенная восточнее Евфрата Малая Армения и часть Каппадокии были объединены в римскую провинцию Армения. Теперь Траян считал себя в праве принять славное имя лучшего принцепса.

Течение военных операций в 115 г.н.э. известно только в общих чертах. Очевидно, теперь верхняя Месопотамия стала целью быстро продвигающейся римской армии. После того, как были заняты важные города Синтара и Низибис, в конце 115 г.н.э. Месопотамия была объявлена римской провинцией, а 20 февраля 116 г.н.э. Траян принял победное имя Парфянский.

Однако уже зима 115—116 гг. н.э. приняла первую катастрофу. Когда Траян был в Антиохии, в городе произошло сильное землетрясение. Принцепс едва спасся и несколько дней вынужден был провести под открытым небом на ипподроме в Антиохии. Тяжелые разрушения на этой большой тыловой базе римской армии затруднили дальнейшие войсковые передвижения. Однако весной 116 г.н.э. наступления возобновились, их целью на этот раз стала Южная Месопотамия. И снова были одержаны поразительные успехи; это случилось прежде всего потому, что Хосрою помешали оказать сопротивление восстания и внутренние раздоры, города и военачальники были предоставлены самим себе и, как правило, терпели поражения.

Таким образом, Траян смог продвинуться вдоль Тигра на юг, занять Ассур, у Описа пересечь реку и занять Вавилон. Одновременно корабли евфратской армии на катках были транспортированы по суше к Тигру. Друг за другом в руки Траяна попали Селевкия и парфянская столица Ктесифон. Правда, Хосрою удалось бежать, однако дочь парфянского царя была взята в плен, и даже трон Арсакидов захватили в качестве трофея. Казалось, что падение власти Хосроя было вопросом недель; уже в районе Селевкии и Ктесифона была создана римская провинция Ассирия.

Однако Траян продвигался дальше. Он направился вниз по течению к Персидскому заливу. Было оккупировано Мезенское царство в области устья Евфрата, самого принцепса приветливо встретили в портовом городе Хараксе. Он вышел в море, и когда увидел плывущий в Индию корабль, воздал хвалу Александру Великому и сказал: «Если бы я был молодым, я вне сомнений отправился бы в Индию». Могло показаться, что это был звездный час всей его жизни, однако все достижения были уже давно под вопросом.

Еще с 115 г.н.э. в тылу римского фронта начались иудейские восстания, сначала единичные, но отличающиеся безжалостным фанатизмом религиозных войн. В конце концов восстание охватило большое пространство от Киренаики до Кипра. Евреи вырезали своих нееврейских соседей. Саламин на Кипре был разрушен, в Александрии греки в своих кварталах отчаянно сражались за жизнь. В 116 г.н.э. восстание охватило и другие районы. В Северной Месопотамии парфяне и евреи раздували пламя восстания. Римское господство пало, даже древний греческий город Селевкия отпал от Рима.

Течение и цели восстания неясны и противоречивы. Евсевий называет некоего царя Кирен Лукуаса, который якобы руководил восстанием, но цель его доказать нельзя, как и Кипра и Египта. В Египте восстание началось на почве старых противоречий между греками и евреями, прежде всего между евреями и александрийцами. Возможно, что совсем незначительное событие привело к большим раздорам, причем в Египте сначала евреи достигли некоторых успехов, что повлекло резню евреев в Александрии, тысячи тогда пали жертвой. Порядок был восстановлен, когда Траян отправил туда Марция Турбона с пехотой, конницей и военными кораблями.

Не менее многозначительными были сообщения о восстании в Месопотамии. В отличие от остальных очагов восстания там образовался единый фронт евреев, местного населения и парфян против римлян, в образование которого, возможно, внесли значительный вклад мелкие иудейские династии, в рамках парфянского царства продолжавшие управлять своими вассальными государствами. Там высвободились также те силы, которые после разрушения Иерусалима были подавлены. Усилившаяся теперь диаспора посчитала, что настал ее час.

Траян отреагировал на восстание в Месопотамии столь остро потому, что ему уже были известны восстания в Кирене, Египте и на Кипре, и потому, что месопотамские евреи казались ему самыми активными участниками восстания. Он назначил в Северную Месопотамию жестокого Лузия Квиета. Снова были взяты штурмом и сожжены Селевкия и Эдесса. Предводитель мавров так успешно, по мнению Траяна, осуществил террор, что он в 117 г.н.э. назначил его прокуратором Иудеи.

Тем временем римское войско под командованием консуляра Аппия Максима Сантры было разбито парфянами, и были уничтожены многочисленные римские гарнизоны. Южную Месопотамию пришлось оставить. Траян попытался по меньшей мере сохранить лицо, посадив царем в Ктесифоне парфянского аристократа Партамасппага. Однако Хосрой вернулся и сверг римский порядок. В 117 г.н.э. больших римских контрнаступлении не было. Псе имеющиеся в распоряжении войска бросили на подавление иудейского восстания, сам Траян тяжело заболел.

Он назначил своего племянника Адриана наместником Сирии и поручил ему продолжение войны. Самочувствие правителя быстро ухудшалось. Правда, ему удалось добраться до киликийского побережья, как когда-то внуку Августа Гаю Цезарю, но в начале августа 117 г.н.э. Траян умер в Селинунте в возрасте шестидесяти четырех лет.

В античности и в новое время Траян предстает, как один из самых удачливых и симпатичных принцепсов. Официальное признание его лучшим принцепсом в 114 г.н.э. соответствует оценке современных историков, которые считают его «одним из величайших завоевателей мировой истории» и одновременно «идеальным воплощением гуманного понимания власти» (А.Хойс) или считают, что «его гармонические, мужественные, красивые черты лица, его благородная осанка, уравновешенность его характера, простота и скромность... были неотразимы» (Г.Г. Пфлаум).

Безусловно, Траян являлся одним из способнейших полководцев, которые когда-либо были в Риме. В шестьдесят лет он во главе своего войска вброд переходил армянские реки. Обращался к солдатам по имени, знал их заслуги, заботился о раненых и больных, всегда оставался солдатским правителем, и в этом стиле осуществлял также и управление государством. Его деяния в древнем болгарском эпосе превратили его в латинского царя и даже бога в болгарской мифологии, для Рима же он навсегда остался лучшим принцепсом.

Однако при близком рассмотрении общий итог этого принципата гораздо более противоречив. Неоспоримыми остаются стабилизация системы, но с большими потерями, аннексия Дакии, создание провинции Аравия, умиротворение римского плебса денежными подарками и играми, конструктивные меры по обеспечению римского господства в провинциях, строительство крупных и бытовые зданий и социальные достижения в Италии. Траяну действительно удалось создать новую политическую атмосферу, вывести принципат из тупика, в который его завела политика Домициана, пробудить доверие, создать согласие и удовлетворение и найти признание и авторитет у самых разных социальных групп.

Однако очевиден однозначный примат тех военных и внешнеполитических задач, которые ставил перед собой Траян. Результат его крупных, умело проведенных наступлений в дакских и парфянских войнах был различным. Если аннексия Дакии принесла славу и богатство, то катастрофа на Ближнем Востоке неудачу, последствия которой преемник Траяна смог устранить с большим трудом. Неудача наступлений Траяна является не только следствием военной активности парфян, как когда-то во времена Красса и Антония, но и результатом полного распада собственного базиса на территории военных действий, в конце концов, следствием неудавшейся интеграции евреев в римский порядок на Ближнем Востоке.

Традиция передает только положительные черты принципата Траяна, а катастрофы последних лет правления либо умалчивает, либо оправдывает. Эти катастрофы непостижимы именно потому, что Траян благодаря опыту своего отца и своей собственной карьере был тесно связан с миром римского Востока и не мог недооценивать трудности и последствия парфянской воины, не мог он недооценивать и стоящие там почти неразрешаемые проблемы обеспечения и подвоза, а также вполне предсказуемую реакцию евреев.

Последствия катастрофы парфянской войны и развязанных ею восстаний еврейской диаспоры не могли быть быстро устранены, возможности империи исчерпались, средства от огромных трофеев дакской войны, которые следовало употребить на экономическое укрепление империи, были растрачены на традиционные популистские меры и на ненужную военную авантюру. Траян до самого последнего часа всеми любимый, умер в нужный момент, когда непосредственные последствия уже нельзя было не заметить, как и элементарный факт, что время широкомасштабных наступлений миновало. Не изменили этого более поздние походы на Восток при Марке Аврелии, Северах, солдатских императорах или Юлиане Отступнике.