Гражданская война 1642—1646 гг.

Гражданская война 1642—1646 гг.

Бегство короля окончательно разделило Англию на два лагеря. В те весенние и летние месяцы 1642 г., когда король и парламент готовились к гражданской войне, по всей стране развернулась борьба между силами революции и контрреволюции; линия размежевания проходила не по географическому, а по классовому принципу, и во многих графствах и даже в отдельных населенных пунктах революционеры и роялисты старались захватить оружие, стратегические пункты, установить контроль над дорогами. Прежде всего на стороне парламента был народ - копигольдеры, фригольдеры, ремесленники, рабочие. В поддержку парламента выступало подавляющее большинство крупной, средней и мелкой буржуазии, и только часть купцов-монополистов оказалась в роялистском лагере. Наконец, новое дворянство и даже часть оппозиционной по отношению к Стюартам знати тоже были на стороне парламента. Правда, немало сквайров по религиозным, личным, семейным или иным соображениям все-таки сохранили верность королю. Его безоговорочно поддержала также старая знать, особенно феодалы Севера, которые привели за собой в королевскую армию многочисленных вассалов, слуг, наемных солдат. Современники называли сторонников короля кавалерами, а парламентскую армию - круглоголовыми (имея в виду простую пуританскую прическу).

К концу лета определились результаты внутренней борьбы в графствах. Хотя на Севере и Западе было немало сторонников парламента, в целом эти районы стали роялистскими. Развитый Юго-Восток, большинство городов во главе с Лондоном поддерживали парламент, хотя и в этих районах были сторонники короля. Размежевание по классовому принципу и вытекающее из него распределение опорных географических районов предопределило и соотношение сил между двумя лагерями.

Кавалеры располагали первоклассной конницей - традиционным дворянским войском. Кавалерия, объединенная под командованием принца Руперта - племянника короля, была грозной силой, и она обеспечила королевской армии первые крупные успехи. Но это была армия рыцарского типа - без строгой дисциплины и не способная к длительным операциям. Король постоянно испытывал недостаток в средствах для набора и снаряжения армии. Королева с группой придворных отправилась на родину - во Францию, надеясь толкнуть французский двор на активную поддержку Карла I, вплоть до прямой интервенции. Надежды эти не сбылись, но спустя два года королеве удалось получить крупную сумму денег и небольшой отряд для пополнения армии кавалеров.

В отличие от короля парламент почти не испытывал денежных затруднений. Контролируя самые развитые и богатые районы страны, парламент имел возможность обеспечить систематическое финансирование армии. Налоги в зонах господства парламента повысились по сравнению с предреволюционным периодом в четыре раза, но буржуазия видела в этом «необходимое самообложение» и не протестовала, хотя и старалась перенести основную тяжесть налогов на плечи трудящихся. Людские резервы парламентской армии были практически неисчерпаемы, так как революционный энтузиазм приводил в ряды армии множество лондонских подмастерьев и рабочих, и особенно йоменов. Промышленные центры находились в руках парламента, и это обеспечивало бесперебойное снабжение армии оружием. Таким образом, соотношение сил явно складывалось в пользу революционных армий, тем более что активность народа нарастала по мере развития революции. Никогда раньше не знала Англия такой массовой политической самодеятельности и инициативы. На местах образовывались революционные комитеты, которые брали на себя административные функции, отстраняя от управления старые органы власти. Кроме собственно политических организаций широкое распространение получили всевозможные религиозные секты, которые были отнюдь не только организациями церковного типа. Это были объединения единоверцев, проводившие систематические собрания, хотя и сопровождавшиеся молебнами и пением псалмов, но посвященные прежде всего политическим проблемам и ведению войны.

Если знать (в том числе и пресвитерианская) с ужасом реагировала на то, что толпа портных, сапожников и других «представителей механических ремесел» осмеливается думать, учиться, искать истину, то великий поэт и революционный памфлетист Джон Мильтон (1608-1674) именно в этом усматривал главное завоевание революции. В типичном для того времени возвышенном стиле, полном пафоса и почти средневековой образной структуры, он писал о Лондоне периода революции: «Взгляните теперь на этот огромный город, город - убежище, центр свободы. В кузнице войны не больше наковален и молотов, кующих орудия вооруженной справедливости для защиты осажденной истины, чем есть в этом городе перьев и голов, занимающихся при свете ламп, размышляющих, ищущих, обдумывающих новые понятия и мысли, которые они могли бы дать близящемуся преобразованию вместе с клятвой верности; другие с такой же быстротой читают, испытывают все вещи, уступают силе разума и убеждения. Чего еще можно потребовать от нации, которая так стремится искать истину?»

Итак, главной опорой парламента был революционный народ; в этом, наряду с чисто материальными факторами (финансы, порты, промышленность), был залог победы революции. Но лагерю революции была свойственна и одна коренная слабость, которая едва не привела к поражению. Пресвитерианское большинство парламента, боявшееся народа, смотрело на развязанную королем войну с точки зрения крупных землевладельцев и богатейших купцов, которые вовсе не желали ликвидации монархии и решительной победы над королем. Для них война была лишь необходимым и нежелательным этапом на пути к компромиссу с королем. Парламентские генералы во главе с главнокомандующим графом Эссексом были весьма близки к роялистам. В процессе войны, на самом раннем ее этапе, эти умеренные и склонные к сговору парламентарии оформились в политическую группировку, в сущности - в партию, которую по принятому тогда обычаю называли пресвитерианской. В ее руках был контроль над парламентом и армией, а более радикальная партия индепендентов, отражавшая интересы средней буржуазии и средних и мелких представителей нового дворянства, оказалась в меньшинстве и в начале войны не имела решающего влияния на ход событий.

Война началась в августе 1642 г., и в первом же крупном сражении (при Эджгилле - 23 октября 1642 г.) Эссекс упустил возможность нанести кавалерам решительный удар. Это была типичная полупобеда: парламентская армия не отступила, но и не разгромила противника. Кавалеры во главе с королем укрепились в Оксфорде, т. е. в 50 милях от столицы, и над центром революции нависла серьезная опасность. Положение стало угрожающим летом 1643 г., когда роялисты нанесли крупное поражение круглоголовым на Севере, почти полностью уничтожили армию генерала Уоллера на Западе (причем сам командующий бежал, бросив остатки армии на произвол судьбы), взяли крупнейший после Лондона порт - Бристоль и осадили Глостер. Король готовился к походу на Лондон, причем кроме главных сил Руперта с Севера и с Запада должны были подойти армии кавалеров. Пресвитерианские вожди парламента, генералы и даже заправилы Сити считали поражение неизбежным и заговорили о почетном мире. Но если даже на мирном этапе революции народные массы своим вмешательством заставляли парламент проявлять решительность в критические минуты, то в условиях войны активными действиями народ сорвал план компромисса и спас дело революции.

Уже в первых сражениях 1642 г. наряду с наемными войсками, составлявшими тогда основные силы парламента, участвовали отдельные отряды добровольцев из лондонского ополчения и йоменов. Оливер Кромвель создал кавалерийский отряд йоменов, и их смелые операции блестяще продемонстрировали разницу между революционными войсками и продажными наемниками. Именно в этих схватках начала складываться подлинно революционная армия. Они же впервые прославили имя Кромвеля - скромного капитана парламентской армии, до того времени известного лишь ограниченному кругу лиц в связи с его парламентскими выступлениями против короля и пресвитериан. Главный принцип, которым он руководствовался в своем отряде, - сочетание сознательной революционной дисциплины и личной инициативы каждого солдата. Отряд Кромвеля рос за счет таких же преданных революции йоменов, фанатичных пуритан, искренне веривших в свою божественную миссию.

В критические летние месяцы 1643 г. кавалеристы Кромвеля успешно вели бои в восточных графствах и осенью очистили от кавалеров весь Линкольншир. В это время Кромвель укрыл плечи и руки своих воинов железными латами, в связи с чем их стали называть «железнобокими»

Великолепный художник-миниатюрист Сэмюэл Купер, продолжатель традиций Н. Хиллиарда и И. Оливера, написавший серию портретов вождей революции, запечатлел Кромвеля в воинских доспехах. Сильная воля, решительность, проницательный ум, крупные черты лица явно неаристократического типа - таким предстает перед нами Кромвель Купера. Несколько иначе выглядит Кромвель на портретах другого крупного мастера, ученика Ван-Дейка - Р. Уокера. В них, несмотря на те же доспехи, скупыми красками подчеркнуты скорее государственный ум и властность, чем сила и мужество. Подъем демократических сил периода революции способствовал усилению реалистической линии в изобразительном искусстве.

«Железнобокие» были, однако, в то время еще не главной силой, избавившей Лондон от вторжения кавалеров, хотя операции в Линкольншире отвлекли часть королевской армии. Решающую роль сыграло наступление лондонской милиции, которая быстрым маршем пересекла всю страну с востока на запад, подошла к Глостеру, сломив сопротивление конницы Руперта, и разбила осаждавшие город войска. Эти победы революционных армий еще не изменили хода войны не выбили инициативу из рук короля, но они резко ослабили кавалеров и вынудили их отказаться от похода на Лондон. В таких условиях пресвитериане еще больше, чем в начале войны, боялись давать оружие в руки народа. Поэтому они договорились с верхушкой шотландских пресвитериан о совместных действиях. Шотландия выделяла 20-тысячную армию, расходы которой целиком покрывала Англия, а англичане обещали установить у себя пресвитерианскую церковь шотландского образца.

В начале 1644 г. шотландская армия перешла границу и начала наступление на юг. В это же время Кромвель со своими «железнобокими» с боями продвигался на север. Здесь же действовали войска видного парламентского полководца Ферфакса. 2 июля состоялось одно из решающих сражений гражданской войны - при Марстон-Муре. Впервые в большом бою столкнулись две кавалерии - королевская конница, гордость контрреволюционной армии, и йомены - кавалеристы Кромвеля. Наголову разгромив прославленную конницу кавалеров, Кромвель ударил по пехоте и нанес ей полное поражение. Победой при Марстон-Муре революционная армия окончательно вырвала инициативу у короля.

Эта победа оказала огромное влияние и на соотношение сил внутри лагеря революции. Факты убедительно подтвердили давно отстаиваемую Кромвелем истину, что воевать надо не силами наемников, а революционной армией. Кромвель, с его огромным авторитетом, еще больше возросшим после Марстон-Мура, и его индепеидентские друзья, опираясь на поддержку широких слоев народа, осенью 1644 г. добились от парламента соответствующих решений. Специальным биллем все члены парламента были отозваны с командных постов в армии. Исключение было сделано только для Кромвеля, который стал фактическим руководителем армии «нового образца», хотя формально главнокомандующим был назначен Томас Ферфакс.

Армия нового образца состояла из добровольцев - йоменов и частично городской бедноты. Солдаты получали хорошее содержание из парламентских средств, были сыты и не грабили население, как это делали наемники. Но главной особенностью революционной армии был ее революционный дух, высокая дисциплина, талантливые военачальники, выдвинувшиеся в ходе боев из самой солдатской массы. Люди, бывшие еще недавно сапожниками, котельщиками, извозчиками, стали полковниками (Хыосон, Фокс, Прайд и др.).

Вот эта-то армия и решила исход войны. В битве при Нэзби 14 июня 1645 г. она одержала великолепную победу. Сам король еле спасся бегством, но вся артиллерия и обоз попали в руки круглоголовых. В течение последующих месяцев революционная армия освобождала одно графство за другим, и противник не в силах был оказывать сколько-нибудь организованное сопротивление. Карл I решил сдаться шотландцам, но те вскоре выдали его англичанам, получив за это солидную компенсацию (400 тыс. ф. ст.). Правда, они запросили 700 тысяч, но англичане не так дорого ценили голову своего короля.

Таким образом, к 1646 г. контрреволюция была сломлена и навязанная королем гражданская война закончилась победой революционных сил. Руководившие революцией буржуазия и новое дворянство воспользовались как самой войной, так и победой для упрочения своей власти и для обогащения. Во время войны парламент проводил в огромных масштабах конфискацию земель короля, епископов и роялистской знати. Эта земля распродавалась большими участками и попала в руки сквайров, джентри, купцов. Например, из огромного фонда епископских земель 50% попало в руки нового дворянства, 41 % - купцов и адвокатов (преимущественно лондонских) и только 9% - йоменов и фермеров. Осмелев после разгрома королевской армии, парламент в начале 1646 г. принял чрезвычайно важный закон об отмене рыцарских держаний; теперь земли, находившиеся в вассальной зависимости от короля, становились собственностью держателей, за которую они не были обязаны никакими повинностями. Все, чего желали крупные землевладельцы и верхи буржуазии, они получили, а военный разгром и пленение короля давали надежду на сговор с ним на основе сохранения всех завоеваний новых хозяев Англии.

Однако народные массы, вынесшие на своих плечах всю тяжесть гражданской войны, не получили ничего. Пресвитерианский парламент не принял ни одного закона, который облегчил бы положение народа. Феодальные основы землевладения были ликвидированы лишь в одном звене - в отношениях между королем и его бывшими вассалами. Но другое, неизмеримо более важное звено сохранилось: копигольдер был по-прежнему не собственником, а лишь держателем земли у сквайра или лорда и был обязан ему платежами феодального типа. Превращения копигольда во фригольд не произошло. Не была отменена также церковная десятина, которая уплачивалась отнюдь не только церкви, но и лицам, купившим церковные земли. Кроме того, закон 1644 г. строжайше предписал платить этот феодальный сбор. Сохранение монархии, к чему явно стремился парламент, могло бы лишь увековечить эти феодальные поборы. Поэтому если для буржуазно-дворянских верхов революция была закончена, то для народа она только начиналась.