Политическая и идеологическая реакция в XV в. Предпосылки развития капиталистических отношений
Политическая и идеологическая реакция в XV в. Предпосылки развития капиталистических отношений
Вынужденные после восстания пойти на некоторые уступки, феодалы в то же время стремились политически и идеологически подчинить себе массы. Даже в выступлениях Виклифа феодалы стали усматривать опасность для всего строя. Не реформа церкви, а всяческая ее поддержка - вот что, по мнению сторонников политической реакции, должно было спасти существующие порядки.
Сразу же после разгрома восстания Виклиф, несмотря на то что он решительно отмежевался от крайних взглядов «бедных священников» и осуждал их, был изгнан из Оксфордского университета, а вслед за ним и другие сторонники реформы церкви.
Сила реакции обрушилась на лоллардов. В 1401 г парламентский статут установил, что упорствующие еретики подлежат сожжению на костре; действительно, этот последний аргумент, который церковь применяла в теоретических спорах, стал широко использоваться. Представители высших классов, на первых порах поддерживавшие лоллардов, отреклись от их воззрений, и секты, уйдя в глубокое подполье, приобрели сторонников в среде йоменов, мелких джентри, ткачей Восточной Англии.
Политическая реакция выразилась также в том, что господствующие феодальные клики, в известной мере подчинившиеся было правопорядку централизованного государства, вновь выступили как самостоятельные политические и военные группировки.
В 1399 г. Ричард II - последний король из дома Плантагенетов - был свергнут кликой северных феодалов и к власти пришла Ланкастерская династия (1399-1461). В 1415 г. возобновились военные действия во Франции, прерванные еще в конце XIV в. Первые успехи принесли английским феодалам новые земли, военную добычу, выкуп за пленных. Разбогатевшие лорды получили еще больше возможностей строить замки и нанимать воинов, почувствовали себя еще независимее от королевской власти. Однако военные успехи сменились жестоким поражением английских войск, как только война со стороны Франции приобрела народный, патриотический характер. В 1453 г. она завершилась победой французов. Только порт Кале остался в руках англичан.
Истощив до предела ресурсы Англии, Столетняя война способствовала дальнейшему усилению произвола и бесчинства крупных феодалов. Лишившись военной добычи во Франции, знатные семьи с еще большим ожесточением принялись грабить друг друга и в особенности - государственную казну.
Такой же ареной борьбы феодальных клик стала и палата лордов. Что касается палаты общин, то она в период политической реакции XV в. почти полностью утратила значение самостоятельного органа, отражающего интересы сквайров и горожан. В 1430 г. впервые в истории парламента был установлен ценз для избирателей: 40 шиллингов годового дохода (после уплаты всех налогов). Тем самым основная масса населения была отстранена от участия в выборах. Эта система сохранялась в течение четырех веков.
Всевластие феодальных клик, беззаконие, произвол чиновников, действовавших по указке знати, опустошительные феодальные войны вызывали сопротивление не только крестьянства и городской бедноты, но и богатых фригольдеров, сквайров, купцов. Однако все эти слои не могли объединиться для совместной борьбы с силами реакции: слишком велики были противоречия между средним землевладельцем и крестьянином, купцом и городским бедняком. Только однажды, летом 1450 г., они действовали сообща в восстании против феодальной анархии. Восстание началось в графстве Кент и охватило южные - наиболее развитые - районы страны. Во главе восстания стал Джек Кэд, один из вассалов герцога Йоркского.
Правящая клика ответила на восстание кровавым террором, собрав обильную «жатву голов» - именно так народ назвал карательные экспедиции 1450 г. Феодальная реакция на этот раз одержала полную победу и еще больше усилилась в последующие годы, что было связано с борьбой за власть различных группировок знати; эта борьба переросла в междоусобную войну Алой и Белой розы, длившуюся (с перерывами) 30 лет (1455-1485). Крупнейшие феодалы севера, привыкшие к политической самостоятельности и выдвинувшие в 1399 г. Ланкастерскую династию, отстаивали своих ставленников, в гербе которых была алая роза. Знать южных и восточных районов страны поддерживала Йорков, претендовавших на королевский престол (их герб был украшен белой розой). Победители убивали побежденных не только в бою, но и из-за угла, не только воинов, но и женщин, и детей - надо было навсегда лишить тот или иной род надежд на престол, уничтожить наследников замков и земель, чтобы захваченное навсегда перешло в новые руки; старая феодальная знать была почти полностью истреблена; погибли и обе династии. Остатки их примирились благодаря династическому браку дальнего родственника Ланкастеров Генриха Тюдора и Елизаветы Йорк - дочери одного из королей этой династии. В 1485 г. Генрих Тюдор, положивший начало новой династии, был провозглашен королем под именем Генриха VII (1485-1509).
Глубокая политическая реакция XV в. тормозила развитие английской экономики, но не смогла остановить тот прогресс производительных сил, который был подготовлен предшествующей эволюцией хозяйства и социальных отношений. Ликвидация крепостничества создала благоприятные условия для развития сельского хозяйства.
В экономике деревни произошли также серьезные сдвиги, связанные с перенесением наиболее важной отрасли промышленности - сукноделия - в сельские округи. Возник тип предпринимателя-суконщика, который эксплуатировал массы деревенских кустарей. Именно купцы-суконщики, чтобы быть ближе к источникам сырья, обычно покупали земли в овцеводческих районах, женились на дочерях сквайров и входили в состав нового дворянства. Широкое распространение получили ручная колесная прялка, горизонтальный ткацкий станок (более совершенный, чем применявшийся ранее вертикальный станок), сукновальная мельница - эти крупнейшие достижения мастеров-текстильщиков. Как в текстильном производстве, так и в других отраслях промышленности применялось водяное колесо. В частности, оно заняло значительное место в горном деле, что дало возможность создавать глубокие угольные шахты, не ограничиваясь добычей угля, лежавшего на поверхности. Сила падающей воды использовалась при помощи водяного колеса и для приведения в движение тяжелых молотов (иногда весом до тонны) для обработки железа. В металлургии начали появляться доменные печи (в 2-3 м высоты), и теперь уже можно было получать большие массы железа и стали. Все это сопровождалось созданием разнообразных механических приспособлений, усовершенствованием инструментов, введением технических новинок и «секретов производства».
В связи с ростом сукноделия развиваются элементы территориального разделения труда. Для географии хозяйства в предшествующие века была характерна однотипность производства в различных районах, хотя были известные исключения, связанные главным образом с добычей полезных ископаемых. Кроме того, ремесленное производство было более развито на юге - от Лондона до Бристоля.
В XV в. суконщики предпочитали такие районы, где было меньше городов, а значит, и цеховой регламентации. Центрами ремесленного суконного производства, которое вскоре превратилось в рассеянную мануфактуру, стали Восточная Англия, юго-западные графства, а несколько позднее - Йоркшир. В Восточной Англии важнейшими районами стали северо-восток Норфолка, Южный Суффолк и Северный Эссекс.
Примерно в этот же период начинается перемещение центров черной металлургии (что было связано с истощением в первую очередь лесных ресурсов в старых давно эксплуатируемых районах, богатых железной рудой) из Уилда и Форест-оф-Дина в Южный Уэльс и в район Бирмингема и Шеффилда.
Английские сукноделы достигли высокого мастерства, в течение XV в. почти непрерывно повышался спрос на английские сукна на европейских рынках. Вскоре Англия заняла первое место по экспорту сукна. Это привело к увеличению внешней торговли уже не только с Францией, Фландрией, Италией, но и с портами Северного и Балтийского морей; английские сукна достигали далекого Новгорода. Заморскую торговлю вели компании «предприимчивых купцов», получавшие хартии от правительства. Первая такая компания была основана в 1406 г. Система торговых компаний устраивала короля, поскольку облегчала ему взимание пошлин; кроме того, за хартию, т. е. за монопольные права, компании выплачивали значительные суммы королю.
Рост торговли способствовал развитию английского торгового флота и судостроения. Еще в середине XIV в. был издан первый Навигационный акт - закон, согласно которому английские купцы были обязаны перевозить свои товары только на английских кораблях.
Значительное развитие внутренней торговли усилило контакты между различными районами страны. Когда сукноделы начали покидать города, это привело к значительной передвижке населения. Ткачи устремились в те районы, где получило распространение производство сукна; многие мелкие города обезлюдели. В результате этого диалектные различия в языке начали ослабевать, все больше формировался общеанглийский язык.
Выдающуюся роль в формировании общенационального языка сыграла литература - художественная, политическая и научная. Особое место занимает творчество великого английского писателя Джеффри Чосера (1340-1400). Высокообразованный человек, владевший латинским, французским и итальянским языками, путешествовавший по Франции, Фландрии, Италии, видевший рукописи Данте, Боккаччо, Петрарки, он, однако, решительно отверг возможность писать по-латыни или по-французски, как поступали многие его образованные современники. Корни его творчества так глубоко уходили именно в английскую жизнь, что вопрос о языке решился без внутренней борьбы: Чосер стал английским национальным писателем, создателем (на основе лондонского диалекта) английского литературного языка. Его знаменитые «Кентерберийские рассказы» - великолепная галерея образов людей всех классов, сословий, возрастов, причем, хотя сюжеты Чосер часто заимствует у Боккаччо и других писателей, его образы - чисто английские.
Общенациональный язык формировался и развивался не столько в художественной литературе, сколько в политических и научных трактатах. Сквайру, занятому хозяйством, купцу, разъезжающему по стране, нужны были сочинения, которые помогали бы ему в практической деятельности. Именно на этого читателя, а не на знать или монастырского книжника рассчитаны были трактаты о сельском хозяйстве, разведении плодовых садов, домоводстве, коммерческие справочники, географические и экономические сочинения и даже поваренные книги.
Вопреки сознательному сопротивлению церкви и фактической оппозиции знати, английский язык настолько вошел в быт и достиг такой степени развития, что, когда переводчик и книгоиздатель Уильям Кэкстон в 1477 г. привез из Фландрии печатный станок, он сразу же приступил к печатанию книг на английском языке. В 70-х годах XV в. книгопечатание в Англии начинает быстро развиваться. В типографии Кэкстона в Вестминстере и возникших по ее примеру типографиях в Лондоне, в Оксфорде и других городах до конца века удалось напечатать около 400 книг.
Победа английского языка была закреплена тем, что с середины XV в. он был признан единственным языком, допускающимся на заседаниях палаты общин.
Складыванию английской нации способствовало также усиление светских тенденций в культуре; появилось много новых баллад о Робине Гуде. В честь популярного народного героя устраивались весенние празднества, торжественные процессии: наряженные в зеленые одежды, украшенные цветами и зелеными ветвями, сотни крестьян с песнями и танцами шли за тем, кому выпала честь играть Робина Гуда. На лесных полянах разыгрывались сцены из его жизни, и даже сквайры охотно присутствовали на таких подлинно народных празднествах.
XV век - время расцвета народного песенного творчества. Место старых обрядовых песен стали занимать carols - песни, рассчитанные на два, три и больше голосов. Многоголосие как разновидность музыкальной выразительности возникло именно в английской народной музыке и отсюда впоследствии распространилось на континент. Сюжеты песен были самыми разнообразными: здесь и прославление военных подвигов, и залихватский народный напев, и любовное томление, и наслаждение теплым майским днем, и солдатская дружба. Многоголосие английской народной песни повлияло и на выдающегося композитора XV в. Дж. Данстейбла, создателя полифонических произведений. Популярность музыкального искусства во всех слоях английского общества была так велика, что во второй половине XV в. Кембридж, а затем и Оксфорд ввели ученые степени доктора и бакалавра музыки.
Песня и музыкальное сопровождение (лютни, цитры, виолы, простые дудки) были неотъемлемым элементом театральных зрелищ, которые приобрели широчайшее распространение. В течение долгих столетий церковь старалась использовать народную жажду зрелищ, музыки, искусства для усиления своего влияния на массы. В английских соборах устанавливались великолепные органы, и музыка входила составной частью в мессу. Еще раньше церковники начали драматизировать церковную службу - литургию, что привело к возникновению так называемой литургической драмы. Но постепенно литургическая драма стала отрываться от религиозной первоосновы. Условные жесты персонажей сменились реальными бытовыми деталями, и герои христианской мифологии начали поразительно напоминать современных английских рыцарей, плотников, паломников. Стремясь усилить воздействие литургической драмы, церковники перенесли ее из храма на паперть, где ее могли смотреть тысячи людей, а это в свою очередь повлекло за собой дальнейшее усиление жизненных, бытовых элементов. Сюжеты драмы стали заимствоваться уже не из библии и евангелия, а из «житий святых», т. е. жизнеописаний вполне реальных людей, совершивших в обыденной бытовой обстановке «чудеса». Эти пьесы с чудесами назывались мираклями (miraculum - чудо).
Наконец, в XIV и особенно в XV в. основным видом театрального зрелища становятся мистерии - грандиозные представления на городских и ярмарочных площадях. Организацию этих представлений берут на себя купеческие и ремесленные гильдии, которые постепенно оттесняют церковь на второй план и предпочитают использовать профессиональных актеров и сотни горожан, любителей самодеятельного искусства. В мистериях слились элементы литургической драмы и народного искусства жонглеров. Хотя сюжеты мистерий по-прежнему заимствовались из библии и евангелия, светский, бытовой элемент становился в них преобладающим. Актерам представлялась возможность изменять текст своими вставками, которые всегда носили современный характер и еще больше «приземляли» священные эпизоды. Вифлиемские пастухи напоминали обычных английских пастухов, с их речью, повадками, внешним видом; Иосиф становился английским плотником, бедным ремесленником, и в одной из реплик произносил такие, отнюдь не библейского происхождения слова: «Я, бедный плотник, делал только то, что можно было сделать с этими вот инструментами, и если теперь у меня ничего не остается, то все же я и последнее должен отдать королю». В этом массовом искусстве прогрессивные тенденции явно одерживали верх над сковывающей догматикой христианства. Это же относится и к другому драматическому жанру - «моралите», в котором действующими лицами были воплощенные в сценических образах абстрактные понятия либо черты характера: Милосердие, Жестокость, Корыстолюбие, Дружба, Смерть, Сила, Красота и т. п. Как в «Сказании о Петре Пахаре» Ленгленда, эти образы приобретали вполне реальные бытовые характеристики, и в их столкновениях решались философские и морально-этические проблемы той эпохи.
Не менее очевиден и прогресс в области пространственных искусств, также достигнутый в борьбе с господствующей идеологией. Церковь стремилась нивелировать всей людей, деля их на праведников и грешников. Отсюда бесплотность и условность церковной стенописи, отсутствие индивидуальных характеров в литургической драме. Всякая индивидуализация образа, раскрывающая черты именно данной личности, будь то в литературе, на сцене театра, в музыке или портрете, противоречила этой главной особенности христианского мировоззрения в искусстве. Между тем в конце XIV и в XV в. английская портретная живопись делает крупный шаг вперед именно в передаче индивидуальных черт. Портрет Ричарда II, написанный в 90-х годах XIV в., - это не условный портрет короля - могучего рыцаря, а конкретный образ царствующего юноши, не испорченного, по мысли автора, властью и страстями. Выполненный во второй половине XV в. женский портрет уже может служить доказательством проникновения в глубины человеческого характера.
Автор сосредоточивает наше внимание не на одежде и внешней обстановке, а на позе и, главное, лице изображенной Маргарет Бофорт - скорбном лице молящейся женщины.
Итак, в ожесточенной борьбе, которая пронизывала все сферы экономической и политической жизни, социальных отношений, идеологии, быта и культуры, вопреки сознательному и стихийному сопротивлению духовной и светской знати, силы прогресса пробивали себе дорогу. Несмотря на политическую реакцию XV в., в Англии складывались предпосылки для свержения феодального строя, победы капиталистических отношений и формирования английской нации.