Глава 8. «СЛИШКОМ МНОГО ЧЕРЧИЛЛЯ!»
Глава 8. «СЛИШКОМ МНОГО ЧЕРЧИЛЛЯ!»
Уже неизвестно, кто именно из журналистов запустил этот лозунг, но в 1915 году его подхватили очень многие британские газеты. Военно-морской министр в 1911 —1915 годах, Черчилль имел перед страной достаточно много заслуг (включая энергичный перевод флота с угля на нефть), но в январе 1915 года он ввязался в длительную десантную операцию у Дарданелл.
Вроде бы русские уверенно громили турок на Кавказе, и никто не ожидал, что британский десант на полуостров Галлиполи, близ пролива Дарданеллы, будет так жестко и удачно турецкими войсками блокирован. Черчилль тогда начал лихорадочно и яростно, как бы это выразиться... тянуть все британское «военно-экономическое одеяло» к Дарданеллам, перехватывая резервы с главных фронтов, забывая, что вся эта операция была «запущена» как небольшая и всего лишь отвлекающая. Он ссорился с десятками морских и сухопутных военачальников, чиновниками и коллегами по правительству. Выбивая новые контингенты, «повышал ставки» и в итоге все же превратил обидное, но частное поражение в... крупное британское фиаско. В то время в газетах и появился этот слоган: «Слишком много Черчилля!» На языке оригинала это звучало, наверное, так: «Too much Churchill!» Сэру Уинстону пришлось подать в отставку. Кажется, Ллойд Джордж тогда элегантно отметил «органическую неспособность Черчилля занимать какой-либо пост, кроме премьер-министровского».
Нам Черчилль долгое время был известен по ленинскому определению: «Злейший ненавистник советской власти». На эти страницы он мог попасть и в другом, где-то даже противоположном качестве, например, как муж орденоносицы (так, кажется?) Клементины. Супруга его, Клементина Черчилль, президент «Фонда помощи России», была награждена орденом Трудового Красного Знамени. (Все силюсь вообразить этот орден с известным зубчатым колесом и красным знаменем — на груди леди Клементины.) Мог он быть упомянут и как глава государства — первого (с 22 июня 1941 года) союзника СССР по Второй мировой войне. Или как выдающийся историк, лауреат Нобелевской премии по литературе 1953 года.
Но в соответствии с парадоксальными потребностями моего жанра, памфлета, слон Черчилль здесь появится как продолжение и развитие теории, силлогизма микроба — Вовы Буковского.
В «Монументе Человеческой Слепоте», как и в «Ледоколе» (предисловием к которому он является), оба Вовы (Буковский и «предисловлевыемый» им Резун) обвинили Сталина и СССР в приходе Гитлера к власти. Отсутствие подтверждений других, в том числе и западных историков, они объяснили тем, что мешает им...
— ... Да ровно то же, что и их советским коллегам: конформизм. Ведь и здесь, на Западе, существуют могущественные политические силы, которые способны сделать глубоко несчастным любого умника... ну и далее см. предыдущую главу.
И Черчилль (Уинстон Ленард Спенсер, герцог Мальборо, 1874—1965) тоже не считает Сталина и СССР виновниками гитлеризма — ни в малейшей степени. Значит, тоже конформист! Вот с этого места писать сей памфлет стало действительно веселее. Комический эффект бесспорен. Ведь, говоря по правде, именно к сэру Уинстону можно приложить и еще одно ленинское определение, заученное всеми школьниками Советского Союза: «Какая глыба! Какой матерый человечище!»
Да, именно Толстого и Черчилля можно назвать в том числе и «величайшими нонконформистами XIX—XX веков»! Кому-то и сама возможность сопоставления фигур Льва Толстого и Черчилля покажется приколом, безмерным оригинальничаньем, но я готов приложить все усилия, чтобы указать на реальные точки и линии сходства и главное — доказать продуктивность, объективную полезность этого сопоставления — подобного парным жизнеописаниям великих греков и римлян у Плутарха.