Берегите уши, или наказания и расставания
Берегите уши, или наказания и расставания
Но мы невольно зашли несколько вперёд. Перейдем к наказаниям «воров законных».
Наряду с процедурой «возведения в закон» была отработана система санкций за нарушение требований этого самого «закона». Она включала в себя три ступени (в зависимости от серьёзности «косяка» — ошибки, недостойного поведения, предательства).
Первый способ наказания, или «ответа», назывался (да и называется) — «дать почувствовать братскую руку», или «спросить по-братски», или же «спросить как с брата». Обычно речь идёт о наказании за какой-то не слишком серьёзный проступок: невольное оскорбление, глупую угрозу, неуместную насмешку и пр. При этом провинившийся обязан публично признать свою ошибку и попросить прощения у того, кому нанёс обиду. Это обязательно, иначе разборка перейдёт на другую стадию. После того, как выслушаны извинения, наступает очередь того, кто счёл себя оскорблённым. Он «даёт почувствовать братскую руку» своему обидчику. Для этого он либо отвешивает пощёчину, либо может ударить кулаком по лицу (если обида уж очень весома). Обычно довольствуются первым способом. (Разумеется, степень вины проштрафившегося «вора» определяется на «толковище»).
Заметим, что на сегодняшний день такой способ наказания распространён не только в «воровском» кругу, но и среди остальной «чёрной масти» (то есть среди профессиональных преступников и арестантов, отрицательно настроенных по отношению к администрации мест лишения свободы).
Однако встречались в среде «законников» проступки, которые нельзя было искупить «братской» пощёчиной. Это могло касаться каких-то неблаговидных эпизодов биографии «вора», скрытых им от собратьев. Или невыплаченного карточного проигрыша, или нечестности при дележе добычи и т. д. Если сходка решала, что нарушение при всей своей серьёзности всё же не заслуживает смертного приговора, тогда виновного просто лишали раз и навсегда «воровского» звания. Эта процедура называлась — «дать по ушам». Тот, кто «получил по ушам», вторично уже встать в ряды «законников» не мог. Он становился вечным «фраером», или «порченым». Называли таких «порчак», «порчук», «порчушка» (кстати, в «воровской» среде это слово означало серьёзное оскорбление).
Наконец, третий вид наказания — «спросить, как с гада». «Гадами» называли и называют в «блатной» среде «воров», не просто нарушивших «закон» и даже противопоставивших себя «братве», но прежде всего тех, кто пошёл на сотрудничество с правоохранительными органами, с «ментами». Одним из высших оскорблений в «уркаганской» среде поэтому являлось выражение «гадский папа» — то есть предводитель «гадов» (сейчас оно приобрело несколько иронический оттенок).
«Гадскому» наказанию подвергались, конечно, не только «стукачи» и «наседки», но и вообще предатели «воровской идеи» и «понятий». Смертью наказывалось чаще всего и применение физической силы одним «вором» по отношению к другому без решения «правилки». Причём проштрафившийся «вор» должен был умереть от ножа, «гада» же либо душили (что предпочтительно), либо убивали из огнестрельного оружия.
Напоминаем: все три вида наказания существуют по сей день.
Помимо ритулов приёма в «воры» и наказания нарушителей, в «законе» был предусмотрен и добровольный отказ «вора» от своей «короны».
Да, «честняк» мог по своей воле выйти из «воровской» касты. Но здесь существовала немаловажная деталь: в этом случае «вор» обязан был полностью отказаться от преступной деятельности! То есть нельзя было по своему желанию перейти, скажем, из «цветной масти» (как называли себя «истинные воры») в «полуцвет» (то есть подручных «законников»). Отходишь от «блатной» жизни — отходи насовсем! Причём «отошедшему», «прошляку» (как называют подобных бывших «воров») назад, в уголовный мир, дорога уже была закрыта. Если он после ухода в честную жизнь вдруг снова на чём-то «подзасекался» и попадал в места лишения свободы, здесь он рассматривался на правах «мужика», и спрашивали с него как с «мужика», не принимая во внимание его былые «заслуги».
Что касается самой процедуры выхода из «воровской масти», она достаточно либеральна и демократична. «Отойти» имеет право любой «вор» и в любое время. Однако решение это должна утвердить «воровская сходка». «Вор» предстаёт перед своими «братьями» и объясняет причины, побудившие его прекратить преступную деятельность. (Чаще ссылаются на усталость, на желание спокойно дожить остаток жизни). После этого «сходняк» утверждает решение. Или не утверждает его, объясняя причины. Обычная причина: «вор» что-либо должен «обществу», поэтому сначала он обязан выполнить требуемое условие, а потом — спокойно «отойти». Могут выдвигаться и возражения иного рода: например, уходящий «вор» бросает своих подельников в трудный момент, когда так важно единство «законников» и каждый достойный человек на счету. И тому подобное. Обсуждение ведётся уже без присутствия «вора», лишь потом его приглашают, чтобы объявить результат.
Обязательным правилом в «воровском мире» являлось одаривание уходящего «вора», так сказать, «отходное». Собирались и вещи, и драгоценности, и деньги… Отказаться от подарка (иногда его называли «вылазное») «законник» не имел права: это обида для «братвы».
Важно отметить и другое: отойдя от «воровской» жизни, «прошляк», в принципе, не порывает с криминальным миром. К нему в любое время могут обратиться за консультацией, за советом, за помощью. И отказать он не вправе. Но если консультация у «прошляка» — в порядке вещей, то обращение за помощью к «отошедшему» считается «дурным тоном» и возможно только в крайнем случае.
Интересна и ещё одна немаловажная деталь. Фёдор Раззаков пишет в своём исследовании «Бандиты времён социализма»:
Если «вор в законе» изъявлял желание «завязать» с воровской жизнью и выйти из группировки, никто не имел права чинить ему препятствий в этом. (Вот почему был не прав Василий Шукшин, «убивая» своего главного героя в фильме «Калина красная» Егора Прокудина). Ушедшему вору не мстили за уход…
Однако в данном случае обвинять Шукшина в неточности, видимо, не совсем справедливо (хотя в целом мы склонны оценивать и фильм, и книгу «Калина красная» не слишком высоко). Дело в том, что добровольный уход «вора» из касты был возможен только после утверждения этого решения «сходкой»! В противном же случае он расценивается как вызов. Могут возникнуть разного рода сомнительные вопросы. Почему вдруг этот «законник» отказался от «масти»? Может, под влиянием «ментов»? Может, этим он выражает свою ненависть и презрение к «кентам»? Как он смел открыто нарушить «воровские традиции»? Значит, почему-то боялся обычной в этих случаях процедуры, опасался объяснений с «братвой»… В общем, такой «отход» является «конкретным» «косяком» (то есть прямым нарушением кодекса поведения «честного вора»). И подобный поступок, естественно, не может оставаться без негативных последствий…
Кстати, о выражении «завязать», «уйти в завязку». В 30-е — 60-е годы оно было достаточно распространено в «воровском» сообществе — и для обозначения окончательного выхода из «блатного мира», и для временного прекращения преступной деятельности. В уголовной песне говорится:
Воровать прекращу я на время,
Чтоб с тобой, дорогая, пожить,
Любоваться твоею красою
И колымскую жизнь позабыть.
Однако позже (особенно на южном воровском диалекте) «истинные бродяги», «босяки», а тем более «воры» стали избегать слова «завязать», «завязка».
Объясняется это достаточно просто. В 60-е годы, с усилением в местах лишения свободы изоляции мужчин от женщин, в исправительно-трудовых учреждениях буйным цветом расцвела педерастия. А вместе с нею — и венерические болезни. В среде пассивных педерастов наиболее часто встречались остроконечные кондиломы (так называемая «капуста» — поражение слизистой оболочки заднепроходного отверстия). На время лечения «петухи» (как называют пассивных гомосексуалистов в «зоне») прекращали половые сношения. При этом они объявляли: «Я пока завязываю». Поэтому «законные воры» предпочли отказаться от столь сомнительного термина. А заодно на Юге «правильные пацаны» не употребляли слово «капуста» в значении «деньги» (позже-американские доллары). Нехорошие ассоциации…