IV. Европейское соперничество и колониальные войны

IV. Европейское соперничество и колониальные войны

Колонии явились ареной четырех крупных войн, развернувшихся как часть более крупных войн, которые велись в Европе (и других районах) между Францией и Англией (причем в отдельных случаях союзницей Франции выступала Испания). На протяжении периода с 1689 по 1763 год война между этими двумя хищными державами фактически не прекращалась, но все же можно выделить в военных действиях четыре бурных вспышки, носившие самостоятельный характер и стоившие тысяч жизней во Французской Канаде и Английской Америке. Уместно еще добавить, что в каждой из них принимали участие в качестве союзников той или иной стороны индейцы и что значительная часть военных операций, поскольку дело касалось колонистов, приняла характер войны с индейцами; и все-таки собственно войны с индейцами являлись чем-то побочным.

В 1688—1697 годах северные колонии были опустошены «войной короля Вильгельма» — известной в Европе под названием «войны Великого союза». В 1701—1713 годах развернулась «война королевы Анны» — в Европе известная как «война за испанское наследство»¹. В 1745—1748 годах на Юге вспыхнула «война из-за уха Дженкинса»[8] — часть более крупной «войны за австрийское наследство». Наконец, самая крупная война, начавшаяся в колониях в 1754 году и два года спустя перекинувшаяся в Европу под названием Семилетней войны (1756—1763 годы), известна в колониальной истории под названием «франко-индейской войны».

Результатом именно этой войны явилось приобретение Англией Канады (некоторые британские государственные деятели помышляли об отторжении французского сахаропроизводящего острова Гваделупы — выбирать надо было одно или другое, и конечный выбор Канады отражает развитие английской промышленности в противовес торговле). Одновременно англичане предали своих индейских сторонников — во главе их стоял Понтиак — и в мирном договоре объявили своею собственностью земли к северу от реки Огайо, принадлежавшие их «союзникам».

Эта последняя война оказала глубокое влияние на дальнейшее развитие колониальной истории. Она усилила англо-американские спекуляции землями на Западе. Она позволила колонистам, устранив неприятелей-французов, почувствовать себя менее зависимыми от военной мощи Англии. Подняв до еще небывалой высоты государственный долг Англии (как иронически заметил Шоу, в Англии все королевское, кроме долга!), она способствовала проведению все более жесткой политики (в вопросах налогообложения и торговли) по отношению к колониям — и это в то самое время, когда численность населения колоний возросла, когда они стали более развитыми в торговом отношении и более независимыми в военном, экономическом и психологическом смысле, чем когда-либо прежде.

Общее число потерь в этих войнах едва ли превышало потери, понесенные в какой-либо одной кампании в современной войне, но для того времени они составляли значительную долю взрослого мужского населения и многократно вызывали бедствование и переселения жителей. В колониях эти бойни пробуждали все большее негодование, так как они вызывались не нуждами и интересами самих колонистов, а нуждами и интересами правителей Англии.

И действительно, уже в 1652 году Массачусетс провозгласил свой нейтралитет в англо-голландской войне. А с десятилетиями это чувство американской обособленности усилилось настолько, что, как выразился английский историк Джордж Тревельян, даже утвердилось мнение, «что бремя патриотизма было возложено Англией и Вест-Индией, нести же его приходится …Северной Америке и что Америка не всегда может находить удобным сражаться в войнах Англии».

Примечателен тот факт, что во время последней из колониальных войн — Семилетней войны, завершившейся в 1763 году, — английские власти столкнулись со значительными трудностями при вербовке солдат в колониях, а провинциальные законодательные собрания не оказали им должного содействия в этом деле. Попытки рекрутировать в армию кабальных слуг натолкнулись на вооруженное сопротивление их хозяев — плантаторов в ряде округов Мэриленда; ряд новобранцев оказал насильственное сопротивление вербовке в Нью-Йорке. В Северной Каролине, несмотря на то что ассамблея приняла закон, разрешавший вербовку холостых мужчин, «последние, — писал Юджин И. Маккормак в своей книге, тему которой составляет «Колониальная оппозиция имперской власти во время франко-индейской войны», — уклонялись от призыва, либо открыто отказываясь повиноваться, либо скрываясь от вербовщиков… Должностные лица округов нерадиво относились к отчислению полагавшихся доходов губернатору или вовсе отказывались их отчислять, чем помогали правонарушителям и в значительной мере сводили на нет практическое значение этих законов».