Сближение с Израилем и союз с династией Омри

Сближение с Израилем и союз с династией Омри

Наследник Асы, его сын Йеошафат (870–846 гг. до н. э.), сумел восстановить хорошие отношения с ааронидами и левитами, причем настолько преуспел в этом, что заслужил от них самую лестную оценку: «И был Господь с Йеошафатом, ибо он шел первоначальными путями Давида, отца своего, и не взыскивал Баалов, но взыскал он Бога отца своего, и по заповеди Его поступал, а не по деяниям израильтян» (2 Пар. 17:3–4). Как и его отец, Йеошафат на самом деле был верным и последовательным яхвистом. Но в отличие от Асы он был еще и гибким, искусным политиком и старался поддерживать добрые отношения со всеми влиятельными группами населения. Восхваляя его, носители традиции приписали ему проведение таких реформ, как «искоренение высот и Ашейр» и «обучение Торе народа в Иудее», которые никак не могли быть осуществлены в то время (2 Пар. 17:6, 9). И действительно, та же самая книга Паралипоменон в послесловии об итогах правления Йеошафата признает, что «высоты не были упразднены: народ еще не обратил твердо сердца своего к Богу отцов своих» (2 Пар. 20:33).

Однако во внешней политике Йеошафат был намного успешнее. Самым главным его достижением стал мир, а затем и союз с Израилем. Правда, в начале своего правления он еще серьезно опасался продолжения военных действий со стороны Северного царства, поэтому, как свидетельствует библейский текст, «он укрепился против израильтян» (2 Пар. 17:1). Но израильские цари из династии Омри изменили приоритеты в своей внешней политике и вместо того, чтобы бороться с иудеями за овладение спорными городами в землях биньяминян, предпочли заключить союз с ними против куда более опасного врага — арамейцев Дамаска. Этот поворот в политике Северного царства нашел благоприятный отклик в Южном. Отныне Иудея могла не беспокоиться за мир на северной границе и сосредоточить все военные ресурсы на защите своих интересов на юге и юго-западе. Это позволило Йеошафату завоевать некоторые филистимские города и установить свою власть над эдомитянами, кочевыми племенами Негева и Мидьяна. Библейский текст подтверждает благоприятную внешнеполитическую обстановку вокруг Иудеи того времени: «И был страх Господень на всех царствах земель, которые вокруг Иудеи, и не воевали они с Йеошафатом. А от филистимлян приносили Йеошафату дары и серебро в дань; также аравитяне пригоняли к нему мелкий скот: овнов семь тысяч семьсот и козлов семь тысяч семьсот» (2 Пар. 17:10–11).

Сближение с израильской династией Омри привело к созданию военного союза между двумя странами и совместным военным походам. «И сказал он (израильский царь. — И.Л.) Йеошафату: пойдешь ли ты со мною на войну в Рамот-Гилад? И сказал Йеошафат царю израильскому: как ты, так и я; как твой народ, так и мой народ; как твои кони, так и мои кони» (3 Цар. 22:4). Йеошафат принял участие и в другом походе израильтян — на этот раз с сыном Ахава, Йорамом, против моавитского царя Меши, решившего отколоться от Израиля после смерти Ахава. «И выступил царь Йорам в тот день из Самарии… и послал сказать Йеошафату, царю иудейскому: царь моавитский восстал против меня, пойдешь ли со мной на войну против Моава? И сказал он: пойду; как ты, так и я; как твой народ, так и мой народ» (3 Цар. 3:6–7). Но совместные с израильтянами военные походы далеко не всегда были удачными для Иудеи; иногда они сопровождались серьезными потерями и даже поражениями, как это произошло в период войны за Рамот-Гилад. Кроме того, они вызывали возражения со стороны влиятельного священнического сословия яхвистов, которые видели для себя угрозу в усилении династии Омри, покровительствовавшей культу Баала. «Зачем помогать нечестивцу и любить ненавидящих Господа? — упрекал царя придворный пророк Йеху, сын Ханани. — За это на тебя гнев от лица Господня» (2 Пар. 19:2).

Несмотря на откровенное недовольство ааронидов и левитов политикой сближения с династией Омри, Йеошафат не отказался от нее, так как союз с Израилем изменил баланс сил в регионе в пользу древнееврейских царств. Правда, этот же самый фактор заставил объединиться и их противников. Отказ Иудеи от былой дружбы с Дамаском толкнул арамейцев на союз с Аммоном, Моавом и Эдомом в расчете использовать эти заиорданские царства в качестве противовеса древнееврейским государствам. Очевидно, вмешательство Дамаска сыграло решающую роль в спасении моавитского царя Меши в период войны израильтян и иудеев против него. Неожиданное нападение арамейцев на северные области Израиля заставило союзников прервать успешный поход и срочно уйти из Моава. Чтобы нейтрализовать Иудею, помогавшую Израилю, Дамаск создал против нее коалицию из трех заиорданских государств: Аммона, Моава и Эдома. Каждое из этих царств в отдельности было слабее Иудеи, но все вместе они существенно превосходили ее. У каждого из них были свои претензии к Южному царству: Эдом тяготился зависимостью от Иудеи, а Моав и Аммон видели в ней союзника своего врага Израиля, который пытался господствовать над ними. Но заиорданские царства имели и серьезные проблемы друг с другом: Моав находился в давнем территориальном конфликте с Аммоном, а Эдом — с Моавом. Только искусная дипломатия Дамаска, а главное его богатые дары, сумели сгладить эти противоречия и создать союз, который мог существовать лишь во времена Авраама.

Совместное наступление армий заиорданских царств стало главной военной опасностью в период правления Йеошафата. Вести об их приближении вызвали страх при дворе царя: «И пришли, и донесли Йеошафату, говоря: идет на тебя множество великое из-за моря, от Арама, и вот они в Хацецон-Тамаре, он же Эйн-Геди. И убоялся Йеошафат, и обратил лицо свое взыскать Господа, и объявил пост по всей Иудее» (2 Пар. 20:2–3). Тот факт, что библейский текст посчитал нужным указать, что войско заиорданских царств пришло «от Арама», хотя оно появилось из-за Мертвого моря, косвенно подтверждает главную роль арамейцев в организации этого военного похода. Представляется странным, что авторы текста ничего не говорят о поддержке израильтян, которые были тогда важнейшими союзниками иудеев. Очевидно, поход состоялся в то время, когда шла война между Дамаском и Израилем, и был рассчитан на то, чтобы древнееврейские царства не могли прийти друг другу на помощь. Дальнейший поворот событий библейский текст представляет как чудо: «…И возбудил Господь распри между сынами Аммона, Моава и жителями горы Сеир, пришедшими на Иудею, и были они поражены. И восстали сыны Аммона и Моава на обитателей горы Сеир, избивая и истребляя их, а когда покончили с жителями Сеира, тогда стали истреблять друг друга» (2 Пар. 20:22–23). Таким образом, военная коалиция трех царств развалилась еще до решающего сражения: ее участники передрались друг с другом и отказались от дальнейшего похода на Иудею. Подобный поворот событий не мог не казаться чудесным избавлением для их современников. Но у этого чуда имелась и достаточно прочная материальная подоплека. Так, Аммон — традиционный союзник южных племен со времен Давида, но столь же постоянный враг северных — не был заинтересован в ослаблении царства Йеошафата, он хотел лишь заставить его отказаться от союза с Израилем. Сходной позиции придерживался и Моав, конфликтовавший в основном с Северным царством и с теми древнееврейскими племенами, которые входили в его состав. К тому же моавитяне опасались, что ослабление Иудеи может усилить их соперника Эдом. И лишь эдомитяне, данники Иудеи, являлись единственными, кто был заинтересован в полном поражении Йеошафата, ведь оно принесло бы им независимость от их «младшего брата». Столь разные интересы участников похода, помноженные на золото и дипломатию Йеошафата, вызвали острые разногласия между ними, которые превратились во взаимную бойню и уничтожение: «И когда иудеи пришли на возвышенность к пустыне и взглянули на ту рать, и вот — трупы, лежащие на земле, и нет уцелевшего» (2 Пар. 20:24). Этот поход был первой и последней попыткой заиорданских царств объединить свои военные усилия против Иудеи.

В целом, внешнеполитическая обстановка в правление Йеошафата была более благоприятной, чем в годы царствования его предшественников — Рехавама, Авии и Асы. В значительной мере это объяснялось дальновидной политикой царя, направленной на тесный союз с Израилем — северным соседом и самым мощным государством тогдашней Палестины. Сотрудничество с Северным царством не ограничивалось только военной и политической областями, но затрагивало также и торговлю. В Библии имеется упоминание о неудачной попытке совместного плавания в легендарный Таршиш, находившийся где-то в южной Аравии или на Африканском Роге. Вероятно, предпринимались и другие, более успешные, торговые экспедиции, о которых носители традиции предпочли не упоминать из-за своего крайне отрицательного отношения к израильским царям вообще и к династии Омри в особенности. Неприязнь южных яхвйстов к правителям Северного царства была столь велика, что любая попытка Йеошафата к сотрудничеству с ними заведомо порицалась как аморальная. Не зря, например, пророк Элиэзер, сын Додаваху из Марейши, поспешил осудить Йеошафата только за то, что тот попытался организовать торговую экпедицию совместно с израильским царем Ахазией: «Так как ты объединился с Ахазией, — предрекал он, — то разрушит Господь дело твое» (2 Пар. 20:37). Однако хотя Йеошафат и был преданным яхвистом, он, как разумный политик, не мог отказаться от сотрудничества с Израилем, от которого зависело благополучие Иудеи.

Из внутриполитических преобразований царя наибольший след оставила его судебная реформа. В принципе она свелась к двум основным моментам: во-первых, к выделению судебного производства в отдельную отрасль власти, и во-вторых, к приобщению ааронидов и левитов к судопроизводству. Трудно сказать, чем больше руководствовался Йеошафат: то ли он хотел таким образом бороться со злоупотреблениями в судебном деле, то ли усилить роль яхвистских священников, которые активно поддерживали его. Возможно, что этой реформой он хотел закрепить влияние законов Моисея в области морали и быта в ущерб распространенным тогда языческим нормам права. В пользу последнего свидетельствует назидание Йеошафата судьям: «Смотрите, что вы делаете; ведь не для человека вы судите, а для Господа, который с вами в деле суда. А ныне да будет у вас страх Господень. Осмотрительно действуйте, ибо нет у Господа, Бога нашего, ни неправды, ни лицеприятия, ни мздоимства» (2 Пар. 19:6–7).

Йеошафат оставил своим преемникам непростое наследство. С одной стороны, благодаря своему союзу с Израилем, он добился мира и экономического процветания страны, расширения ее границ и влияния на соседние народы, но с другой — сам попал в опасную зависимость от более сильного соседа и его царской династии. Последнее обстоятельство вызывало недовольство у части придворных и у влиятельных яхвистских священников. К концу жизни царя при дворе сложились две враждебные друг другу партии — «израильская», поддерживавшая тесный союз с Северным царством, и «иудейская», яхвистская, выступавшая против него. Естественно, что Йеорам, старший сын Йеошафата, женатый на дочери Ахава, представлял при дворе израильскую партию, а другие сыновья царя, все или по крайней мере часть из них, поддерживали яхвистский, иудейский, лагерь. Тот факт, что при восшествии своем на престол Йеорам (851–843 гг. до н. э.) «умертвил всех братьев своих мечом, а также [некоторых] князей израильских» (2 Пар. 21:4) говорит в пользу того, что смена власти сопровождалась политической смутой и дворцовыми интригами. Очень показательно, что носители традиции, в данном случае аарониды, авторы книги Паралипоменон, сочли необходимым подчеркнуть, что отец «отдал царство Йеораму, потому что он первенец» (2 Пар. 21:3). Но иудейские цари могли выбирать себе наследника независимо от того, кто из их сыновей был старшим, и факты избрания Соломона и Авии лишь подтверждали подобную практику. Акцент на то, что Йеошафат «дал братьям Йеорама большие подарки серебром, и золотом, и драгоценностями, вместе с укрепленными городами в Иудее», говорит в пользу того, что среди них были и более любимые сыновья от любимых жен царя, которые тоже могли претендовать на престол. Это же подтверждает и послание пророка Илии, где ясно говорится, что братья, которых умертвил Йеорам, были лучше его (2 Пар. 21:13). Однако за спиной Йеорама была его жена Аталия, дочь израильского царя, поддержка израильской партии при дворе, а может быть, и угроза военного вмешательства со стороны Северного царства. Эти факторы сыграли решающую роль в избрании именно Йеорама, а не кого-либо другого из сыновей Йеошафата. В любом случае, уничтожение всех возможных претендентов на престол и многих представителей знати являлось нехарактерным для Иудеи эпизодом престолонаследования. Складывается впечатление, что либо Йеошафат не успел назначить официального наследника, либо его первоначальный выбор был изменен под давлением израильской партии. Нечто подобное произошло и с царем Давидом, когда он под нажимом группы придворных изменил свое завещание в пользу Соломона.

Аарониды и левиты не скрывали своей откровенной неприязни к Йеораму. Они обвиняли его в том что «он устроил высоты в горах Иудейских, и развращал жителей Иерусалима, и соблазнил Иудею» (2 Пар. 21:11). С точки зрения яхвистов, «он ходил путем царей Израиля, поступал как дом Ахава, ибо дочь Ахава была его женой, и делал он неугодное в очах Господних» (2 Пар. 21:6). Вероятно, его жена Аталия, да и сам царь поклонялись культу Баала и покровительствовали его жрецам, точно так же, как это делали Ахав и Изевель в Самарии.

Внутренние неурядицы и распри сильно ослабили Южное царство и, как следствие, породили внешнеполитические осложнения. Первым серьезным ударом для Йеорама оказалась потеря Эдома, традиционного данника Иудеи: «Во дни его отложился Эдом от Иудеи; и поставили они над собою царя» (4 Цар. 8:20). Судя по всему, война с эдомитянами сильно затянулась и шла с переменным успехом. В открытых сражениях побеждала иудейская армия, но эдомитяне предпочитали партизанскую войну в хорошо знакомой им пустынной местности: «И пошел Йеорам в Цаир, и все колесницы с ним; и встал он ночью, и поразил эдомитян, окружавших его, и начальников над колесницами, но народ убежал в шатры свои» (4 Цар. 8:21). В конце концов Йеорам предпочел отказаться от бесконечной и дорогостоящей войны за власть над Эдомом, и «старший» брат стал снова независимым от «младшего».

В годы войны с эдомитянами Йеорама ожидала новая неприятность: от Иудеи отпал город Ливна, который представлял собой мощную крепость, расположенную в районе Шфелы, на стратегически важной дороге из Филистии в Иерусалим. «В то же время вышла и Ливна из-под власти его, потому что он оставил Господа, Бога отцов своих» (2 Пар. 21:10). Город являлся одним из западных форпостов Иудеи на границе с территорией филистимлян, и отпадение его от царства Йеорама стало весьма болезненной потерей для него. Хотя Ливна после завоевания ее древнееврейскими племенами была отдана для поселения левитам, большинство населения по-прежнему составляли амореи. Отцы города, воспользовавшись войной Йеорама с Эдомом и внутренними распрями в стране, предпочли поменять политическую ориентацию и пошли на союз с филистимлянами — своими западными соседями.

И, наконец, в довершении всех невзгод на Йеорама обрушилась личная трагедия. В то время как иудейская армия вместе с царем находилась в очередном военном походе, вглубь страны проникли отряды филистимлян и кочевников из Мидьяна: «И возбудил Господь против Йеорама дух филистимлян и аравитян, сопредельных кушитам; И они пошли на Иудею, и прорвались в нее, и захватили все имущество, находившееся в доме царя, а также сыновей его и жен его; и не осталось у него сына, кроме Йеоахаза (Ахазии. — И.Л.), младшего из сыновей его» (2 Пар. 21:16–17). Вероятно, речь шла о тех филистимлянах и мидьянитянах, которые являлись данниками царя Йеошафата. В результате ослабления Южного царства они сочли возможным не только освободиться от власти Иудеи, как это сделали эдомитяне и Ливна, но и атаковать своего бывшего господина. Не исключено, что за отложением Эдома и Ливны, а также за нападением филистимлян и мидьянитян стояло Дамасское царство, пытавшееся максимально ослабить ближайшего союзника Израиля. Оно же помогало и противникам израильской партии в Иудее, тем самым подталкивая страну к гражданской войне. Не зря же арамейцы так обхаживали израильских яхвистов, преследуемых династией Омри. Надо думать, что пророк Элиша не случайно появился в Дамаске и стал личным гостем у царя Бен-Хадада и его военачальника Хазаэля. Точно так же арамейцы покровительствовали и всем противникам царя Йеорама, включая яхвистов Иудеи. Время Йеорама относилось к периоду усиления конфронтации между Израилем и Дамаском, поэтому, если израильтяне искали союза с врагами Дамаска, например с Ассирией, то арамейцы были готовы помочь любому, кто выступал против Северного царства и его союзников.

В целом восьмилетнее правление Йеорама оказалось крайне неудачным для Иудеи: все эти годы страна находилась в состоянии, близком к гражданской войне, и потеряла все территориальные приобретения, сделанные в период власти Йеошафата. Конец жизни Йеорама был столь же трагичен и мучителен, как и его царствование: «А после всего этого поразил Господь внутренности его болезнью неизлечимою. И через некоторое время, по прошествии двух лет, выпали внутренности его от болезни его, и он умер в жестоких страданиях» (2 Пар. 21:18–19). Так исполнилось пророчество Илии, предсказавшего царю страшную смерть за преступления против Господа и убийство своих братьев.

Наследником Йеорама стал его единственный оставшийся в живых сын Ахазия (843–842 гг. до н. э.). На этот раз переход власти произошел спокойно и без дворцовых интриг, так как соперников — претендентов на престол — у Ахазии не было. Однако новый царь представлял ту же самую израильскую партию и был так же ненавистен яхвистам, как и его отец. Более того, воцарение Ахазии ознаменовало апогей сближения двух древнееврейских государств. Его мать, Аталия (Гофолия), была дочерью Ахава и сестрой правившего тогда израильского царя Йорама. Сам Ахазия приходился племянником израильскому царю и внуком Изевели, его матери. Можно сказать, что в этот момент царские династии Иудеи и Израиля практически слились. Естественно, что носители традиции отнеслись к новому царю откровенно враждебно: «Он также ходил путями дома Ахава, — подчеркивают они, — потому что мать его была советницею его по беззакониям. И делал он неугодное в очах Господних, подобно дому Ахава, потому что он был ему советником, после смерти отца его, на погибель ему» (2 Пар. 22:3–4). Правда, царствование Ахазии оказалось на редкость коротким — всего один год, и столь же трагичным, как и правление его отца. Будучи преданным союзником Израиля, Ахазия, подобно своему деду Йеошафату, принял участие в совместном походе с израильским царем Йорамом в северное Заиорданье против арамейского царя Хазаэля. Эта военная кампания оказалась тяжелой и сопровождалась серьезными потерями со стороны союзников. В ходе одного из сражений Йорам был ранен и увезен в свою резиденцию, в город Изреэль, находившийся в одноименной долине. Ахазия как верный союзник и близкий родственник отправился навестить его. Так, на беду свою, иудейский царь очутился в Изреэле в тот момент, когда израильский военачальник Йеху совершил переворот и прибыл туда со своими воинами, чтобы убить Йорама. Вместе с ним был убит и Ахазия, а затем и многочисленные члены его семьи, пришедшие, как и он, навестить раненого родственника.

Свержение династии Омри в Израиле и неожиданная гибель Ахазии вдохновили яхвистов Иудеи на переход в наступление против баалистской произраильской партии в Иерусалиме. Однако мать убитого царя, Аталия, опередила своих противников. Не желая подвергнуться страшной участи Изевели, она решила любой ценой захватить власть в свои руки. Пользуясь поддержкой сановников и дворцовой гвардии, она пошла на чудовищное преступление — приказала умертвить всех царских сыновей, своих внуков, — и, убрав таким образом потенциальных соперников, заставила возвести себя на престол. Но и яхвистская партия не собиралась сдаваться. Йеошева, жена первосвященника иерусалимского Храма, сумела спасти одного из царских сыновей — младенца Йоаша. Будучи сестрой царя Ахазии и дочерью самой Аталии, она воспользовалась своим привилегированным положением при дворе, чтобы спрятать Йоаша и его кормилицу в иерусалимском Храме, у своего мужа, первосвященника Йеояды. «И был он у них в доме Божьем скрываем шесть лет; Аталия же царствовала над страной» (2 Пар. 22:12).

Шесть лет царствования Аталии (842–836 гг. до н. э.) были фактическим продолжением правления династии Омри — только не в Израиле, а в Иудее. В эти годы Иудея диаметрально изменила свою внешнюю политику: из союзника Израиля она превратилась в его врага, зато снова наладила отношения с Дамаском, филистимскими городами и заиорданскими царствами. Не меньшие перемены произошли и во внутренней политике. Произраильская партия, поддерживавшая Аталию, переродилась в политическую группу, боровшуюся за господство культа Баала. Если раньше она стояла за теснейший союз с Израилем, то после свержения династии Омри всячески мешала нормальным связям с ним. С другой стороны, после переворота Йеху и истребления им жрецов Баала в Самарии, яхвистский лагерь в Иудее изменил свое крайне негативное отношение к Северному царству и не исключено, что даже имел тайные сношения с двором израильского царя Йеху. Годы правления Аталии, как впрочем и ее мужа Йеорама и сына Ахазии, были временем господства культа Баала и его жрецов в Иудее, а аарониды и левиты оказались оттесненными на второстепенные позиции. Тем самым был нарушен статус-кво, согласно которому главным религиозным культом в Иудее всегда являлся культ Яхве, сопровождавший южные племена на протяжении всей их истории. Разумеется, это не могло не вызвать ожесточенного сопротивления со стороны яхвистов, которые почувствовали себя ущемленными даже в своей собственной вотчине — Иерусалиме. Недовольство, интриги и заговоры сопровождали правление Йеорама и, возможно, Ахазии, но особенно трудным в этом плане было положение Аталии. Она в отличие от своего мужа и сына уже не надеялась на военную поддержку Израиля, да и восшествие ее на трон представляло собой откровенную узурпацию власти. К тому же Аталия не имела никакого отношения к династии давидидов и в глазах иудеев выглядела чуждой им правительницей, захватившей власть в результате преступления. Она могла рассчитывать только на верную ей дворцовую гвардию, состоявшую из наемников-иностранцев, а также на жрецов Баала, многих из которых она привезла с собой из Северного царства, а может быть, и из Финикии тоже. Не чувствуя за собой прочного тыла, Аталия избегала любых военных кампаний, которые могли бы подвергнуть риску ее власть или усилить военачальников, среди которых яхвисты искали еще одного Йеху.