Взлеты и падения династии Йеху
Взлеты и падения династии Йеху
Из-за полученных ранений Йорам находился в Изреэле — неофициальной столице ханаанской части Северного царства. Йорам, как собственно и его отец Ахав, предпочитали проводить время не в Самарии, построенной на территории израильских племен, а в этом ханаанском городе. Удаленностью царя как от столицы — Самарии, так и от главных военных сил, располагавшихся в Рамот-Гиладе, воспользовался израильский военачальник Йеху. Он составил заговор против царя и, заручившись поддержкой армии, двинулся к резиденции Йорама. Быстрый переход армии Йеху к Изреэлю застал врасплох еще не оправившегося от ран царя. Он не только не знал о готовившемся перевороте, но и не имел достаточно сил для обороны города. Библейский текст не без торжества отмечает, что Йорам нашел свою смерть на том самом поле, которое его отец, Ахав, отобрал у невинно убиенного им Навота из Изреэля. Как о справедливом возмездии носители традиции упоминают о сбывшемся пророчестве Илии — ужасной расправе над Изевелью на том же «поле изреэльском». В ходе кровавой вакханалии погиб весь дом Ахава, а также его друзья и сановники. Очень мужественно встретила свою смерть Изевель. Дочь финикийского царя, мать израильского и бабушка иудейского царей, она не пыталась скрыться или бежать. Вместо этого она тщательно накрасилась и, надев свои лучшие одежды, встретила мятежного полководца с презрительной насмешкой: «С миром ли, Зимри, убийца господина своего?» (4 Цар. 9:30–31). По приказу Йеху убивают и иудейского царя Ахазию, который приехал навестить своего родственника Йорама.
Йеху обращается к напуганным придворным в Самарии, предлагая им либо добровольно выдать головы семидесяти сыновей Ахава, либо сопротивляться вместе с ними. Однако соотношение сил было настолько неравным — армия стояла целиком на стороне своего военачальника, — что окружение бывшего царя сочло за благо покориться новому лидеру. Из послания Йеху, направленного в Самарию, следует, что власть в столице, как, впрочем, и все сыновья Ахава, находились тогда в руках «князей и старейшин Изреэля», выходцев из той области, которая была населена преимущественно ханаанеями (4 Цар. 10:1–3). Возможно, это является подтверждением того, что сам основатель династии, Омри, происходил из ханаанеев Изреэльской долины. Обычная в таких случаях резня всех членов свергнутой царской династии дополнилась убийством царских сыновей из Иудеи, которые, ничего не подозревая, приехали навестить своих израильских родственников. Наконец, кровавая вакханалия закончилась совершенно новым для дворцовых переворотов явлением: истреблением жрецов Баала и разрушением храма этого божества в Самарии: «И разбили они статую Баала, и разрушили капище Баала; и сделали из него отхожее место, до сего дня. И истребил Иеху Баала с земли израильской» (4 Цар. 10:27–28). Присутствовать на этом избиении «врагов Господних» Йеху пригласил Ионадава, главу рехавитов — яхвистского клана, известного своими пуританскими взглядами. Таким образом, Йеху подтвердил как свою принадлежность к сторонникам яхвизма в Северном царстве, так и свой союз с левитами. Носители традиции ставят эти действия в заслугу новому царю: «И сказал Господь Йеху: за то, что ты охотно сделал, что было праведно в очах Моих, выполнил над домом Ахава все, что было на сердце у Меня, сыновья твои до четвертого поколения будут сидеть на престоле Израиля» (4 Цар. 10:30).
Казалось, левиты должны были торжествовать: они полностью победили и политических, и идеологических противников. Но, странное дело, вопреки всем ожиданиям левитов храмы в Бейт-Эле и Дане не были отданы в их распоряжение. Носители традиции не могли скрыть своего разочарования поступком Йеху: «Впрочем, от грехов Йаровама, сына Невата, который ввел Израиль в грех, от них не отступал Йеху, от золотых тельцов, которые в Бейт-Эле и которые в Дане» (4 Цар. 10:29). Вероятно, Йеху вынужден был считаться с теми же обстоятельствами, что и его далекий предшественник Йаровам. С одной стороны, он не захотел идти на конфликт с теми израильскими племенами, на земле которых находились эти храмы, и чьи жрецы выполняли там функции левитов. С другой — он не был готов отказаться от старой, языческой формы яхвизма, популярной среди северных племен, которая связывала этот культ с традиционными ханаанскими верованиями. Монотеизм Моисея был по-прежнему чужд и непонятен большинству населения, и новый царь не мог с этим не считаться. Было бы также наивным полагать, что истребление жрецов Баала и разрушение храма Баала в Самарии положили конец этому культу на всей территории Северного царства. Скорее всего, за пределами Самарии как в ханаанских, так и в израильских областях культ Баала продолжал существовать и дальше, однако его жрецы утратили главенствующую роль в Северном царстве, уступив ее яхвистам. Как Ахав и Изевель не смогли истребить левитов, так и Йеху не сумел покончить с культом Баала в масштабах всего Северного царства. Действия Йеху можно сравнить с поступком легендарного израильского судьи Гидеона, который, воспротивившись поклонению этому ханаанейскому божеству, совратил израильтян службой другим языческим богам. Библейский текст прямо связывает неудачи Йеху в войнах с арамейцами с тем, что он фактически продолжил грехи Йаровама: «Но Йеху не придерживался того, чтобы следовать законам Господа, Бога Израилева, от всего сердца своего. Он не отступал от грехов Йаровама, который ввел Израиль в грех. В те дни начал Господь отрезать части от Израиля, и поражал их Хазаэль во всем пределе Израилевом, на восток от Иордана, всю землю Гилад, [колена] Гада, Реувена, Менаше, от Ароэра, который при потоке Арнон, и Гилад, и Башан» (4 Цар. 10:31–33).
Йеху (842–814 гг. до н. э.) стал основателем самой значительной династии в истории Северного царства: он и его потомки находились на израильском престоле почти целое столетие. В то же время Библия не сообщает почти никаких сведений о его 28-летнем правлении, хотя Йеху пришел к власти при полной поддержке левитов, то есть самих носителей традиции, и, следовательно, не должен был быть обделен их вниманием. Почти вся информация о Йеху связана с подробностями свержения динасуии Омри и истребления служителей Баала. Единственное, что можно почерпнуть из библейского текста, так это то, что годы правления Йеху совпали с периодом наступления арамейцев на Израиль, и что Хазаэлю, наиболее воинственному царю Дамаска, удалось оторвать от Северного царства все заиорданские области. Другим источником, который может дополнить в этом плане Библию, являются ассирийские документы, хотя сам Израиль упоминается в них очень скупо.
Йеху и его наследники существенно изменили политический курс Северного царства и отказались от участия в антиассирийской коалиции. Как известно, во времена Ахава Израиль был одним из главных участников, а возможно, (судя по количеству боевых колесниц) и лидером этой коалиции. Сын Ахава, Йорам, продолжал политику своего отца в отношении Ассирии. Однако, несмотря на максимальный вклад Израиля в дело отражения ассирийской агрессии, последняя в тот период меньше всего задевала его собственные интересы. Военные походы Салманасара III были направлены прежде всего против государств северной и центральной Сирии, Финикии и Дамасского царства.
Кто втянул Ахава в дорогостоящие и кровопролитные войны по защите финикийских городов и враждебного ему Дамаска? Скорее всего, сидонские родственники по линии его жены Изевели. Как недвусмысленно следует из библейского текста, яхвисты Северного царства и их пророки были категорически против союза Ахава с его потенциальным врагом Бен-Хададом II, и дальнейшие события подтвердили, что собственно израильские интересы тогда вовсе не требовали воевать против Ассирии на стороне Финикии и Дамаска. Йеху вышел из антиассирийской коалиции, и без участия Израиля та быстро развалилась.
Значительное различие в политике династий Йеху и Омри было отнюдь не случайным, оно объяснялось их разной религиозной и культурной ориентацией. Какого бы этнического происхождения ни была династия Омри, она являлась безусловно ханаанской по своему характеру. Это нашло свое выражение и в выборе культа Баала, и в политическом союзе с Финикией, и в концентрации власти в руках ханаанеев Изреэльской долины. Наконец, как ни парадоксально, родственные узы и союз с домом Давида стали возможны лишь потому, что династия Омри не была отягощена старыми обидами и опасениями племенной аристократии северных колен. В отличие от нее династия Йеху не только была чисто израильского происхождения, но и выражала прежде всего интересы северных племен. Именно поэтому она поторопилась восстановить союз с северными левитами, вернуться к яхвизму — пусть в его старой языческой форме — и порвать родственные связи с «домом Давида», которого опасалась израильская племенная аристократия. Точно так же Йеху отказался и от союза с городами-государствами Финикии. В отличие от Омри и Ахава он в них не нуждался: ему было не до широкомасштабного строительства и морской торговли, а в военном отношении эти полисы были слишком маломощны.
Однако серьезные изменения произошли не только в Израиле, но и во всем сиро-финикийском регионе. После захвата Хазаэлем власти в Дамаске это арамейское царство стало резко усиливаться: оно подмяло под себя всю южную и центральную Сирию и пыталось подчинить Финикию и Израиль. Военные возможности Северного царства оказались недостаточны, чтобы сдерживать экспансию Дамаска, обладавшего несравненно большими людскими и материальными ресурсами, поэтому Йеху решил найти могущественного союзника в лице Ассирии — врага своего врага. Знаменитый черный обелиск, содержащий перечень побед ассирийского царя Салманасара III (858–824 гг. до н. э.), сообщает, что на восемнадцатом году его правления израильский царь «Йеху, сын Омри» принес ему богатую дань. На этом же обелиске высечена сцена аудиенции Салманасара III с коленопреклоненным Йеху или его посланником. Одновременно ассирийский царь повествует, что он взял дань с финикийских городов Тир и Сидон, но ничего не говорит о царях этих городов и не называет их имен. В другом сообщении — о своем втором походе на юго-запад, предпринятом через три года после первого, — Салманасар III говорит о взятии им дани с финикийских городов Тир, Сидон и Библос, но уже не упоминает в качестве данника Израиль, хотя ассирийская армия как и раньше стояла у границ Северного царства. Очевидно, Йеху удалось к тому времени стать младшим партнером и союзником Ассирийской державы, иначе он не смог бы избежать тяжелой дани. Вероятно, еще в первый поход ассирийского царя Йеху опередил всех и, не дожидаясь подхода ассирийской армии, по собственной инициативе поспешил принести богатые дары Салманасару III. Судя по всему, он был единственным из царей своего региона, кто удостоился личной встречи с ассирийским царем и добился его расположения. Именно поэтому черный обелиск уделил особое внимание израильскому царю, так как речь шла не столько о даннике, сколько о потенциальном союзнике в очень важном для Ассирии регионе. Примечательно, что ни один финикийский правитель, принесший дань, не только не изображается, но даже не упоминается. Таким образом, стратегия Йеху — превратить врага своего врага в собственного друга — очевидно, сработала.
Изначально все шло так, как и рассчитывал Йеху: в первом же походе Салманасара III против Дамаска, около 840 г. до н. э., он уничтожил, согласно ассирийским данным, 16 000 воинов и захватил 1121 колесницу, а самого Хазаэля осадил в Дамаске. Однако взять столицу арамейцев ассирийский царь в то время не сумел и вынужден был ограничиться опустошением ее окрестностей. Через три года ассирийцы снова появились у стен Дамаска и опять нанесли тяжелые потери армии Хазаэля, но, как и в первый раз, не смогли захватить город. Тот факт, что мощнейшая по тем временам ассирийская армия, сражаясь один на один с арамейцами, дважды была не в состоянии переломить хребет Дамасскому царству, безусловно, свидетельствует о военной силе последнего и о полководческих талантах самого Хазаэля. Интересно, что в своих надписях на черном обелиске Салманасар III презрительно называет Хазаэля «простолюдином» и «узурпатором», напоминая о захвате им власти в Дамаске. Однако Йеху, который захватил израильский престол примерно в то же время и при аналогичных обстоятельствах, почтительно именуется им как «сын Омри», то есть как законный царь признанной и уважаемой династии, хотя Салманасар III, зная все о Хазаэле, не мог не иметь сведений о подлинном происхождении и обстоятельствах прихода к власти нового израильского царя.
Как и ожидал Йеху, ослабленный войнами с Ассирией Дамаск перестал беспокоить Израиль. Однако мир продолжался недолго. Вопреки расчетам Йеху, его могущественный союзник почти на три десятилетия прекратил свой натиск на Дамаск, как и вообще все свои походы на юго-запад. Ассирия оказалось занятой другими, более неотложными проблемами: в ее тылу вспыхнули восстания покоренных народов, против Салманасара III поднял мятеж его собственный сын-наследник, а затем начались длительные и изматывающие войны с государством Урарту. Избавившись от угрозы со стороны Ассирии, Хазаэль с новой силой обрушился на Израиль, и для Северного царства наступил один из самых тяжелых периодов в его истории.
За годы правления Йеху израильская территория существенно сократилась: арамейцы постепенно захватили все Заиорданье и даже Галилею. Многие историки объясняют военные неудачи Северного царства кровавым переворотом Йеху, его нетерпимой религиозной политикой, оттолкнувшей ханаанейско-аморейское население, а также разрывом союза с Финикией и Иудеей. Однако, истребляя своих противников, Йеху поступал точно так же, как и все его предшественники, захватывавшие трон; он действовал так, как это было принято в его время. Он не был и яхвистом-пуританином, что видно из критики со стороны носителей традиции. Что же касается финикийских городов и Иудеи, то они тогда представляли собой слабые в военном отношении государства, и их поддержка не могла изменить неблагоприятный для Израиля баланс сил.
Проблема заключалась не в личности Йеху, не в смене правящей династии и даже не в переориентации политического курса. Бедственное положение Северного царства, как уже говорилось, объяснялось изменением геополитической ситуации во всем сиро-палестинском регионе. Хотя Израиль оставался по-прежнему самым сильным из всех палестински х государств — Иудеи, Филистии, Моава, Аммона и Эдома, — он уже не мог тягаться с резко возросшей мощью Дамасского царства. Пожалуй, напротив, следует поставить Йеху в заслугу то, что, несмотря на серьезные территориальные потери, ему вообще удалось сохранить независимость Израильского царства.
Ситуация значительно ухудшилась при сыне Йеху, Йеоахазе (817–800 гг. до н. э.), семнадцатилетний период правления которого стал временем глубочайшего упадка Северного царства. Ему не удалось сдержать натиска Дамаска, и он стал его данником. Как обычно в таких случаях, носители традиции связали неудачи Йеоахаза в войнах с арамейцами с его отступлениями от Господа: «И делал он неугодное в очах Господних, и следовал грехам Йаровама, сына Невата, которыми тот ввел во грех Израиль; он не отступал от них. И воспылал гнев Господа на израильтян, и Он предавал их в руки Хазаэля, царя арамейского, и в руки Бен-Хадада, сына Хазаэля, во все дни» (4 Цар. 13:2–3). Упрекая Йеоахаза «грехами Йаровама», носители традиции имели в виду не только золотых тельцов в Бейт-Эле и Дане, но прежде всего устранение северных левитов от службы в этих храмах. Вместе с тем, хотя Йеху и уничтожил храм Баала в Самарии, это не помешало процветанию в израильской столице других языческих культов. Библейский текст напоминает, что во времена Йеоахаза «ашейра (кумирное дерево. — И.Л.) стояла в Самарии» (4 Цар. 13:6). Не следует забывать, что «кумирное дерево» являлось символом ханаанской богини плодородия Ашейры, которая считалась супругой верховного бога Эля, а иногда почиталась и как супруга того же самого Баала, с которым расправился Йеху, отец Йеоахаза.
Положение Йеоахаза было более чем незавидным: арамейцы не только захватили большую часть его царства, но и, наложив ограничения на его армию, лишили его почти всей конницы и колесниц. «И осталось у Йеоахаза лишь пятьдесят всадников, десять колесниц и десять тысяч пеших, так как погубил их царь арамейский и обратил их в прах на попрание» (4 Цар. 13:7). Если сравнить десять оставшихся колесниц Йеоахаза с двумя тысячами, которыми располагал Ахав, то станет ясен размер военной катастрофы, постигшей Северное царство. Почти полным отсутствием кавалерии и колесниц у израильского царя воспользовались его восточные соседи — моавитяне и аммонитяне: их мобильные отряды периодически вторгались на территорию страны и подвергали ее грабежам и опустошениям. Позднее, имея в виду это тяжелое время, пророк Амос писал, что арамейцы Дамаска «молотили Гилад железными молотилами», а аммонитяне «рассекали беременных в Гиладе, чтобы расширить пределы свои» (Ам. 1:3; 1:13).
Как и во времена Йеху, спасение пришло со стороны Ассирии, которая снова вернулась к завоевательной политике в Сирии и Финикии. В 805–801 гг. до н. э. ассирийский царь Адад-нирари III наносит ряд серьезных поражений сыну Хазаэля, Бен-Хададу III, захватывает Дамаск и взимает огромную дань. Мощный удар ассирийцев по Дамаску освобождает Израиль как от уплаты дани, так и от всякой зависимости от арамейцев. Йеоахазу под конец своего правления удается восстановить былой союз с Ассирией, поэтому Израиль в отличие от своих соседей не только не стал объектом военных походов ассирийской армии, но и сумел в дальнейшем избежать обложения данью. Библейский текст, не называя ассирийцев по имени, дает понять, что они были посланы самим Господом для спасения от арамейцев: «И молился Йеоахаз пред Господом, и услышал его Господь, потому что видел угнетение израильтян, как угнетал их царь арамейский. И дал Господь израильтянам избавителя, и вышли они из-под руки арамейцев…» (4 Цар. 13:4–5).
Однако самому Йеоахазу уже не суждено было воспользоваться благоприятными для Северного царства обстоятельствами. Куда больше повезло его сыну Йеоашу (800–784 гг. до н. э.), шестнадцать лет царствования которого стали периодом быстрого восстановления экономической и военной мощи Израиля. Он нанес три серьезных поражения арамейцам, причем самое важное и решающее — при Афеке, там же, где Ахав победил Бен-Хадада II. В результате Йеоаш возвратил значительную часть израильских территорий, захваченных ранее арамейцами, однако окончательно разгромить Дамаск ему не удалось. К счастью для Йеоаша, ассирийцы после нескольких ударов по Дамаску остановили свою экспансию на юго-запад, так как оказались надолго втянуты в изнурительные войны с государством Урарту и его союзниками на северо-востоке. У ассирийцев хватало сил, чтобы оказывать давление на арамейцев, но для серьезных походов в Палестину и Финикию они были еще не готовы. Вероятно, Израиль оставался союзником Ассирии и координировал с нею свои действия против Дамаска. Библейский текст характеризует обстановку следующим образом: «И взял назад Йеоаш, сын Йеоахаза, из рук Бен-Хадада, сына Хазаэля, те города, которые тот взял войною из рук отца его Йеоахаза. Три раза разбил его Йеоаш и возвратил города Израилевы» (4 Цар. 13:25). Из этой краткой информации трудно понять, где конкретно стала проходить израильская граница с арамейцами: то ли Йеоаш возвратил арамейцев к тем рубежам, на которых они находились на момент смерти Йеху и прихода к власти Йеоахаза, то ли ему удалось вернуть вообще все израильские земли и восстановить границу, существовавшую при Ахаве.
Израиль оказался не единственным, кто пытался заполнить политический и военный вакуум, образовавшийся после поражений Дамаска в войнах с ассирийцами. Другое древнееврейское царство — Иудея, — пользуясь резким ослаблением обоих своих противников — Израиля и Дамаска, — стало претендовать на роль лидера палестинских государств. Иудейский царь Амация бросил вызов первенству Израиля и навязал ему войну, которая, как он надеялся, должна была привести к переделу территорий и политического влияния в Палестине. Однако он явно переоценил и степень ослабления Израиля, и его занятость в войнах с Дамаском. В сражении под Бейт-Шемешем израильтяне наголову разгромили иудеев, взяли в плен их царя Амацию, а чтобы преподать наглядный урок агрессору, Йеоаш приказал разрушить часть стены Иерусалима и забрать в качестве трофеев все сокровища иерусалимского Храма. Желая еще больше наказать своего соперника, Йеоаш помог эдомитянам освободиться от власти Иудеи. Примечательно, что носители традиции, всегда симпатизировавшие давидидам и порицавшие израильских царей, на этот раз не могли найти никакого оправдания для безрассудных действий иудейского царя. Эта победа еще раз подтвердила, что Израиль, несмотря на огромные потери в войнах с Дамаском, остался самым мощным среди палестинских государств.
На первые годы правления Йеоаша пришлась и смерть знаменитого израильского пророка Элиши. Судя по библейскому описанию, Элиша стал при царях династии Йеху не просто главным придворным пророком, а человеком, чей авторитет стоял не ниже царского. У его смертного одра плакал сам израильский царь, называя его своим отцом, «колесницей Израиля и его конницей!» (4 Цар. 13:14). Это в высшей степени привилегированное положение Элиши при царях из династии Йеху резко контрастирует с тяжкой участью его учителя Илии в период правления династии Омри. Как при таком почитании лидера яхвизма в Северном царстве Йеоаш «не отказался от грехов Йаровама» и не отдал руководство священнослужением в Бейт-Эле и Дане в руки северных левитов? Ведь, как свидетельствует пророк Амос, «храм в Бейт-Эле являлся святилищем царя и домом царским» (Ам. 7:13). Почему ни Илия, ни Элиша — яростные борцы против язычества — ни разу не выступили против золотых тельцов в этих храмах? Вероятно, ответ на эти вопросы кроется в самом характере яхвизма в Северном царстве, о чем мы еще поговорим более подробно.
Йеоашу наследовал его сын Йаровам II (788–747 гг. до н. э.), четвертый по счету царь из династии Йеху. Согласно Библии, он правил дольше всех израильских царей (41 год) и «восстановил пределы Израиля, от входа в Хамат до моря пустыни» (4 Цар. 14:25). Йароваму II удалось полностью разгромить арамейцев, захватить Дамаск и присоединить к Израилю большую часть Сирии вплоть до Хамата. В Заиорданье он не только отвоевал все земли израильских племен, но и подчинил себе Аммон и Моав, выйдя к восточному берегу Мертвого моря. Время его правления стало периодом наибольшего могущества Северного царства, когда территория Израиля расширилась до границ, достигнутых царем Давидом. Нам неизвестен характер отношений Йаровама II с Иудеей, но города северной Филистии стали израильскими данниками. Успехи царя выглядят еще более внушительно, если учесть, что в те годы страну постигли серьезные природные бедствия: землетрясение, неоднократные засухи, нашествие саранчи, которые вызвали голод и экономические потрясения (Ам. 1:1; 4:6–10).
Было бы ошибкой объяснять блестящие военные победы Йаровама II только благоприятной политической ситуацией. Да и была ли она действительно столь благоприятной для Израиля? Ведь его временный союзник, Ассирия, оказался снова занят длительными войнами на своих северо-восточных границах и, как и прежде, фактически ушел на несколько десятилетий из южной и центральной Сирии. Израильское царство, как и во времена Йеху и Йеоахаза, снова осталось один на один с Дамаском. Правда, в 773 г. до н. э. ассирийский царь Салманасар IV предпринял военный поход против Дамаска, но этот поход закончился для него крайне неудачно, и Ассирия вынуждена была уступить арамейцам почти всю Сирию, что свидетельствовало о значительной военной мощи Дамасского царства. Больше ассирийцы ничем не помогли Израилю, скорее, наоборот: именно они извлекали немалую выгоду из того, что Израиль отвлекал на себя серьезного военного противника, который при других обстоятельствах мог бы присоединиться к врагам Ассирии. Благоприятным для Северного царства можно считать лишь то, что такой страшный хищник, как Ассирия, оказался на долгое время занят войнами со своими северо-восточными соседями и решением внутренних проблем — восстаний покоренных народов, дворцовых заговоров и эпидемий.
Есть все основания считать, что Йаровам II был выдающимся царем, который превратил Израиль в главную региональную державу Палестины, Сирии и Финикии. К сожалению, библейский текст уделяет ему очень мало внимания, лишний раз подтверждая, что носителей традиции интересовала не история, а теософия, тем более что бесспорные успехи Йаровама II, который не отказался от «грехов» своих предшественников, не давали ничего поучительного для будущих поколений. Правда, придворным пророком Йаровама был автор одной из библейских книг, Йона, сын Амиттая из Гат а-Хейфера, который мог бы оставить куда более подробные сведения об этом царе. Время Йаровама II получило также некоторое отражение в книгах Ошеи (Осии) и Амоса — первых так называемых «письменных пророках» Северного царства, которые застали последние годы правления этого царя. Оба пророка фактически подтверждают разгром Дамаска и присоединение к Израилю Сирии, Моава и Аммона, однако их мало интересуют успехи завоевательной политики Йаровама II. Больше всего их волнует угнетение бедных, разложение нравов и идолопоклонство.
Действительно, военные победы и экономическое процветание при Йароваме II имели и негативную сторону. Они привели к быстрому обогащению одних и обнищанию других, к углублению социального неравенства в обществе, что, в свою очередь, вело к разложению морали и росту влияния языческих культов. Пророк Ошея с горечью отмечает, что «нет ни правды, ни милосердия, ни знания Бога в стране. Клянутся и отрекаются, убивают, и крадут, и прелюбодействуют безгранично. И кровопролитие следует за кровопролитием… Блуд, вино и напитки завладели сердцем. Народ мой вопрошает дерево свое, и посох его говорит ему, ибо дух блуда ввел их в заблуждение, и отступили они от Бога своего» (Ос. 4:1–2, 11–12). О том же говорит и пророк Амос, жалуясь, что «продают праведника за серебро и бедняка — за пару сандалий… Вы притесняете правого, берете взятки и извращаете в суде дела бедных» (Ам. 2:6; 5:12).
Пророк Ошея свидетельствует о распространенности культа Баала и связанных с ним представлений, которые, казалось бы, уже давно должны были быть искоренены царем Йеху, но, как выясняется, весьма свободно существовали, причем не только в областях с ханаанейским населением, но и в собственно израильских районах. «Когда Эфраим говорил, все трепетали; возвеличился он в Израиле, но провинился он из-за Баала и погиб. А ныне еще больше грешат они: сделали они для себя литых истуканов из серебра своего, по понятию своему, — все это работа мастеров. О них говорят: приносят в жертву людей, а целуют тельцов» (Ос. 13:1–2). Интересно, что, в отличие от безусловно северного пророка Ошеи, Амос, происходивший из Иудеи, упрекает Израиль и за «жертвенники Бейт-Эля» (Ам. 3:14).
Возражения пророков вызывала и политика Йаровама II, направленная на укрепление союза с Ассирией: «Они пошли к Ашшуру, как дикий осел, одиноко бродящий; Эфраим приобретал дарами расположение к себе» (Ос. 8:9). Эти слова Ошеи подтверждают тот факт, что Израиль был не данником Ассирии, а добровольным союзником и партнером. Очевидно, Йаровам II продолжал линию династии Йеху на союз с Ассирией против Дамасского царства. Вторым по значению был союз с Египтом, правда, в нем преобладали больше торгово-экономические отношения, чем военно-политические. Ошея отзывается об этом втором союзе столь же критически, как и о первом: «И стал Эфраим подобен глупому, неразумному голубю: взывают к Египту, идут в Ассирию… Эфраим ветер пасет и за ветром восточным гоняется… И с Ассирией союз заключают они, и отвозится оливковое масло в Египет» (Ос. 7:11; 12:1). Вместе с тем осуждение союзов Йаровама с Ассирией и Египтом, скорее всего, продиктовано тем, что оба пророка, Ошея и Амос, были свидетелями падения Северного царства, когда ассирийцы пренебрегли дружбой с Израилем, а египтяне забыли о союзе с ним.
Наследником Йаровама II стал его сын Захария, оказавшийся пятым царем из династии Йеху. Однако ему не суждено было сколь-нибудь долго царствовать: уже через шесть месяцев после вступления на престол он был убит заговорщиками. «И составил против него заговор Шаллум, сын Йавеша, и поразил его пред народом, и убил его, и воцарился вместо него». Сообщая об этом, авторы книги Царств подчеркивают, что «таково было слово Господа, которое Он изрек Йеху, сказав: сыновья твои до четвертого поколения будут сидеть на престоле Израилевом. И сбылось так» (4 Цар. 15:10, 12).
Убийство царя в этот раз не было обычным дворцовым заговором придворных: библейский текст говорит, что это произошло не в темных закоулках дворца и не в военном походе, как бывало раньше, а «пред народом». Очевидно, имел место какой-то конфликт на социальной, религиозной или этнической почве, приведший к взрыву неконтролируемых страстей и неожиданному убийству царя. Армия не поддержала заговорщиков, правда, она и не посадила на трон других членов царской семьи, которых, возможно, постигла обычная в таких случаях участь — их сразу перебил новый властитель. Однако убийцы царя нашли поддержку у части населения, в частности у жителей города Тифсаха, которые отказались открыть ворота перед собственной армией.
В пользу социального или этнического характера конфликта говорит и крайняя жестокость в подавлении мятежа. Лидер заговорщиков Шаллум смог процарствовать всего лишь один месяц. Менахем, сын Гади, очевидно, военачальник убитого царя, «пошел из Тирцы и пришел в Самарию, и поразил Шаллума, сына Йавеша, в Самарии, и убил его, и воцарился вместо него» (4 Цар. 15:14). Отдельные историки полагают, что и Шаллум, и свергнувший его Менахем являлись гиладянами, то есть выходцами из израильского Заиорданья. В качестве доказательства они ссылаются на имена отцов этих царей — Йавеш и Гади. Первое они трактуют как сокращение от названия области Йавеш-Гилад, а второе — как производное от имени израильского племени Гад, обосновавшегося в Заиорданье[47]. Однако столь фривольное толкование отцовских имен этих правителей малоубедительно. Непонятно, почему в одном случае имя отца надо толковать как топоним, а в другом — как этноним. Но еще большая путаница может возникнуть, если этот принцип обратить на все отцовские имена израильских царей. Как правило, библейские тексты, повествующие о VIII в. до н. э., уже достаточно ясно отличают патронимы от этнонимов и топонимов и не дают основания для их смешения.