Урегулирование с Израилем в контексте системы отношений внутри арабских обществ

Урегулирование с Израилем в контексте системы отношений внутри арабских обществ

Обсуждение мирного процесса арабскими интеллектуалами является частью дискурса, выражающего соотношение социальных и политических сил, в котором процесс перехода от военного положения к сосуществованию, перемирию или состоянию мира переплетается с социальными, культурными и политическими проблемами, находящимися на повестке дня[53]. Другими словами, ожидание изменений в отношениях с Израилем от знакомого и удобного (в понимании соответствия идеям, господствующим у арабов и в мире ислама) состояния войны само собой усилило существующее напряжение между традиционалистами и светскими, богатыми и бедными, религиозной и светской оппозицией и правящей элитой, ответственной за политику поддержания мирного процесса.

Обсуждение арабским обществом отношения к Израилю и к мирному процессу во многом является внутренней проблемой. Это часто становится средством выражения разочарования и социального, культурного и политического напряжения внутри отдельных государств и на межарабском уровне. Поскольку между двумя мировыми войнами сионистско-арабский конфликт превратился в фактор общественной жизни арабских государств и выполнял важную роль в формировании политического единства их населения, кристаллизации коллективной идентичности арабов и образовании региональной межарабской системы отношений, в период процесса Осло эти общества были вынуждены бороться с изменением ценностей и содержания их коллективной идентификации, неизбежным при переходе от враждебности к сосуществованию и миру в отношениях с Израилем.

Культурные и политические трудности, с которыми сталкиваются арабские общества в условиях мирного процесса, были вызваны необходимостью отказаться от «другого» Израиля как врага, что являлось жизненно важным фактором в формировании коллективной идентификации арабов и их национальной доктрины. Более того, наличие культурного фактора представляет собой формулу концепции «игры с нулевой суммой» и препятствует любым попыткам определить мирный процесс с Израилем как выгодный всем его участникам.

Конкретное воплощение характера обсуждения арабами мирного процесса было получено в ходе масштабного опроса общественного мнения, проведенного в феврале – марте 1999 года под руководством профессора Хилаля Хашана из Американского университета в Бейруте[54]. В опросе участвовало 1600 арабов из Сирии, Ливана, Иордании и с территорий, подконтрольных Палестинской администрации. Вот какие безрадостные результаты были получены:

• 87 % всей выборки поддерживают войну против Израиля;

• 82 % полагают, что еще не пришло время забыть разногласия прошлого и открыть новую страницу в отношениях с Израилем;

• 77 % выступают против экономического или иного сотрудничества с Израилем; такой же процент опрошенных уверен, что у подобного сотрудничества нет перспективы;

• 76 % видят в Израиле государство, стремящееся расширить свои территории за их счет и проводящее расистскую по своей сути политику;

• 70 % вообще не желают мира с Израилем, независимо от условий;

• 54 % убеждены, что Израиль в обозримом будущем прекратит свое существование как независимое суверенное государство;

• 45 % полагают, что Катастрофы европейского еврейства на самом деле не было; 82 % опрошенных не испытывают никакого сочувствия к жертвам Катастрофы.

Результаты опроса обнаруживают корреляцию между принадлежностью к группе с высоким экономическим статусом и проявлением поддержки идеи мира с Израилем (69 % сторонников против 5 % среди людей в группе с самым низким экономическим статусом), та же зависимость существует между вероисповеданием и противостоянием миру с Израилем (81 % крайне религиозных людей выступают против мира по сравнению с 45 % светских, поддерживающих его). О том, насколько арабская позиция по вопросу о мире с Израилем обусловлена реальностью и своим развитием, а не является только проблемой мировоззрения, могут свидетельствовать данные, согласно которым 58 % респондентов готовы пересмотреть свою позицию, если состояние мира принесет им личную выгоду.

В своем исследовании Х. Хашан делает предположение, что в арабском мире существует тесная связь между недовольством правительством и элитами (84 и 89 % соответственно), неприятием процесса глобализации (70 %) и отрицанием существования Израиля и противостоянием мирным отношениям с ним. Не стоит удивляться, что призыв Израиля к региональному сотрудничеству (во время проведения опроса) был истолкован как уловка для установления господства в регионе, а не как желание интегрироваться в него.

Следует подчеркнуть, что и единственное мирное соглашение, существовавшее между Израилем и арабским государством до соглашений Осло, не пользовалось широкой поддержкой у египетской интеллигенции (не говоря уже об остальных). Подпись Я. Арафата под Газа – Иерихонским соглашением воспринималась арабскими националистами и исламистами как отказ от борьбы за всю территорию Палестины, а установление Израилем дипломатических отношений с Иорданией, арабскими государствами Северной Африки и Персидского залива – как раскол арабского единства.

Подписанная в Осло Декларация о принципах палестино-израильского урегулирования ознаменовала начало изменений в отношении к Израилю, равно как и обострение общественной дискуссии вокруг него. Однако, по мнению многих интеллектуалов, Каирское соглашение 1994 года более всего отражало способность Израиля навязывать арабам и окружающему миру в целом свои условия и позиции. При этом заключение Израилем и ООП серии соглашений освободило ряд арабских государств, в основном удаленных от Израиля, из пут приверженности воинственной позиции в отношениях с Израилем для выражения солидарности всех арабов с палестинцами.

Подписание соглашений Осло позволило арабским правящим элитам дать волю желаниям, сдерживаемым долгие годы из-за необходимости, во-первых, считаться с общественным мнением в своих странах, а во-вторых, вносить свой вклад в поддержание арабского единства как региональной системы политических отношений. Эти элиты рассматривали соглашения Осло между Израилем и ООП как начало всеобщего мирного процесса между арабским миром и Израилем и поспешили воспользоваться его плодами после долгих лет ожидания, вызванного идеологическим и политическим застоем. В целом политические и экономические элиты демонстрировали достаточно прагматичный подход, в то время как исламисты и интеллигенция заняли в большинстве случаев враждебную позицию по отношению к Израилю и мирному процессу с ним. При этом, хотя исламская оппозиция формулирует свои доводы на языке религии, используя аргументы и прецеденты ислама и параграфы из религиозного законодательства, ее основным аргументом в обоснование собственной позиции является вполне прагматичное предположение, что при существующей расстановке региональных и международных сил любое соглашение с Израилем может послужить основанием для его утверждения в качестве региональной державы за счет арабов. Если соглашения с ООП и Иорданией воспринимались как пробоина в стене арабского единства, то продолжавшееся установление дипломатических связей между рядом арабских стран и Израилем пробудило серьезные опасения за судьбу обладающих большой мощью понятий культурной и социальной идентичности, во главе которых стоит концепция «арабской нации». В глазах радикальных исламских движений развитие отношений Израиля и арабского мира выглядело угрожающим: помимо того, что это могло укрепить оппозиционные исламистам правящие элиты, нормализация отношений с Израилем понималась как реальная и осязаемая угроза исламу и укоренившимся социальным и культурным традициям.

Арабские националисты, в свою очередь, утверждали, что конфликт сможет окончиться лишь тогда, когда Израиль окончательно «растворится» на Ближнем Востоке, утратив свой сионистский характер. Отсюда делался вывод о том, что прекращение вооруженного противостояния не сможет само по себе привести к установлению полного мира с Израилем. В рамках общественной полемики в этом контексте были подняты на поверхность знакомые образы Израиля 1950–1960-х годов:

А. Израиль – плацдарм империализма, нацеленного на то, чтобы разрушить единство арабов как единой нации и истощить их экономически.

Б. Израиль – проводник идеологии глобализации в регионе, который разрушит культурное и религиозное наследие арабов.

В. Израиль представляет опасность как сила, способная экономическим путем подчинить себе арабские государства Ближнего Востока. Экономическая гегемония Израиля казалась реально возможной особенно в первые годы процесса Осло, когда Израиль воспринимался как вершина израильско-иордано-палестинского треугольника, общая экономическая мощь которого и его проникновение на арабские рынки служили бы для того, чтобы Израиль получил первенство в регионе. Даже осторожные сторонники мирного процесса, такие как представители египетской политической элиты во главе с президентом Х. Мубараком, враждебно относились к разговорам о «ближневосточном общем рынке», что выглядело как рецепт эксплуатации дешевой арабской рабочей силы Израилем, установления его экономического господства на арабском Востоке и размывания арабской идентичности. Даже использование термина «Ближний Восток» трактовалось как отрицание основ национального и религиозного самосознания арабов, так как этот регион – арабский и в нем нет места никому и ничему чужому. По мнению арабских националистов, само выражение «Ближний Восток» – это иностранное понятие, навязанное Западом для того, чтобы позволить Израилю интегрироваться в чуждый для него регион.

Боязнь установления экономической гегемонии Израиля в регионе получила выражение в резких заявлениях, особенно после экономической конференции государств Ближнего Востока и Северной Африки, прошедшей в Касабланке в октябре 1994 года, – в заявлениях, которые снизили практическое значение последующих ежегодных встреч в Аммане, Каире и Дохе. Националисты и исламисты в один голос утверждали, что на этих конференциях была предпринята попытка предоставить Израилю легитимность в регионе и свободный экономический доступ в арабские страны еще до того, как он выполнит требования, на которых настаивали последние.

Сторонники переговорного процесса в арабском мире придерживались противоположной точки зрения, согласно которой установление мира приведет к уходу Израиля с оккупированных им территорий, признанию права палестинцев на создание собственного государства и, в сущности, к уменьшению израильской угрозы арабским странам, так как Израиль станет территориально меньшим и более уязвимым. Арабские экономисты, занявшие положительную позицию по отношению к мирному процессу, утверждали, что в рыночной экономике в период мира чистые экономические принципы необязательно будут в пользу Израиля, ведь если арабские государства предоставят удобные условия для иностранных инвестиций, они могут стать более привлекательными, чем Израиль. К тому же, – продолжали они, – отказ установить экономические связи с Израилем подкрепляет утверждения Израиля, что нет арабов, желающих мира, и дает ему повод продолжать оккупацию, гнет и экспансию.