Глава IX

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава IX

Распутин. — Его поведение в обществе. — Его кутежи. — «Лечение» Наследника престола. — Политическое влияние Распутина и его границы. — Прошения, поданные Распутину. — Его связи с Царем и Царицей

Из бессчетных небылиц, распространяемых о последних годах русского Императорского семейства, главная связана с именем Распутина. Поэтому я чувствую необходимость остановиться на нем более подробно и на основе информации и заметок, находящихся в моем распоряжении, дать правдивое изображение этого столь поносимого человека и рассказать о его связях с российскими политиками.

Дело Распутина имеет немало сходства со знаменитым делом об ожерелье, которое, в определенном смысле, стало причиной Французской революции. Люди во Франции, готовые совершить революцию, использовали это скандальное дело, чтобы уронить престиж королевского двора и тем самым подорвать устои трона{111}.

Деятели русской революции подобным же образом и с подобными же последствиями использовали дело известного «старца». Но самое печальное в этом, что даже члены Императорской фамилии приняли участие в клевете против Царя и Царицы; это отличает российскую катастрофу от падения Бурбонов.

Кем был Распутин? Простым, необразованным крестьянином, но наделенным большой природной смекалкой. Он пришел из маленького села Покровское на Туре, в Западной Сибири. Его отец был ямщиком, и сам он занимался извозом, пока, как и многие другие сибирские крестьяне, не был охвачен религиозным экстазом и покинул свой дом, чтобы скитаться по России в качестве паломника.

После посещения горы Афон судьба привела его наконец в Петербург, где он привлек внимание нескольких церковных иерархов своими разумными поучениями на религиозные темы. По их рекомендации он познакомился с Великим князем Николаем Николаевичем, чья жена{112} представила его Царице.

С этого времени он стал вхож в разные кружки высших слоев столичного общества, где его высоко ценили. Но Распутин не заблуждался насчет собственных способностей: он был совершенно уверен, что не соответствует интеллектуально той роли, которую ему приходится играть. Полное отсутствие образования не позволяло ему ухватить даже главные аспекты, не говоря уже о деталях тех проблем, в которых он должен был разбираться в совершенстве. Однако у него хватало природной сметки, чтобы здраво судить о многих вещах. Куда бы он ни шел, он внимательно прислушивался к тому, что говорилось и делалось; и из этого он своим врожденным крестьянским умом мог сделать весьма разумные выводы. Он почти никогда не задавал вопросы, которые могли бы выдать недостаток образования, поэтому многие сильно переоценивали его знания.

Множество раз я имел возможность встречаться с Распутиным и беседовать с ним на разные темы. В подобных случаях я всегда поражался терпению и старательности, с которыми он вникал в суть темы; каждого он слушал с напряженным вниманием, стремясь не потерять нить разговора. Очень редко он вставлял замечание, и когда делал это, оно, как правило, оказывалось к месту. Не раз я слышал, как он прерывал напыщенный бред точным восклицанием, которое немедленно опускало болтуна с небес на грешную землю.

Его политические взгляды, насколько он их вообще имел, были достаточно простыми. Он был не более чем обычный российский патриот и искренний монархист, но не в том смысле, который придается этому слову сегодня: он не был ни левым, ни правым, ни конституционным монархистом, так как монархия была для него своего рода религией. Россия без Царя была чем-то, что он не мог себе представить. Тонкости так называемый высокой политики были далеки от круга его интересов, и он совершенно не мог понять, к чему в конечном счете стремятся различные партии, группировки в Думе, газеты. Его основные политические принципы состояли просто в умиротворении, насколько это возможно, врагов Царя. Так, однажды он разъяснял мне с большим пылом свою точку зрения, что министры должны направить всю свою энергию на восстановление мира со всеми внутренними врагами. Он сказал, что сожалеет о последних, так как они не ведают, что творят, а все, что нужно, это разъяснить им их ошибки, и все беспорядки сразу же прекратятся.

Хотя он не разбирался в политике, но проявлял огромный интерес ко всему, что представлялось ему практически важным и ценным для людей; даже в петербургских гостиных он оставался достаточно крестьянином, чтобы сочувствовать крестьянам и понимать их нужды. Поэтому в месяцы, предшествующие его смерти, он был чрезвычайно занят проблемами снабжения продовольствием, которые день ото дня становились все более актуальными. Как я уже указывал, различные обстоятельства создавали определенные трудности с запасом продовольствия в стране, и Распутин считал одной из важнейших обязанностей правительства принятие необходимых мер. Свое мнение на этот счет он, в отличие от большинства политиков, не облекал в пышные фразы, но говорил просто: «Вы должны накормить людей, тогда они успокоятся». Он был прав, заявляя, что снабжение страны продовольствием должно быть доверено министру, который располагает лучшими возможностями для распределения запасов продовольствия. Имеется в виду министр внутренних дел.

До того, как я лично познакомился с Распутиным, мне часто говорили о его хвастовстве. Люди особенно негодовали из-за того, как он хвастался своими тесными связями с Императорской семьей. Я также слышал множество разговоров об известной гипнотической силе его взгляда; на этот счет ходили самые невероятные легенды. Поэтому, когда мы встретились, моей главной задачей было проверить правдивость этих утверждений. Я сел напротив него, насколько это было возможно, и попытался запечатлеть в мозгу малейшие его жесты, каждое крохотное изменение в его мимике, каждое произнесенное им слово. То, что я увидел, совершенно не соответствовало распространяемым слухам. Не было никакого самодовольства. У меня сложилось впечатление, что он прекрасно понимает, что хуже образован, чем окружающие. Если он случайно упоминал Царя или Царицу, его высказывания были необычайно уважительны как в словах, так и в тоне и были сделаны с ощущением неловкости, нерешительности. Никогда я не слышал от него бахвальства связями с Царской семьей, никогда не видел его пьяным. Когда он говорил о министрах, то всегда в основном упирал на то, что они должны всемерно помогать Царю в его сложной задаче управления страной.

Несмотря на все это, я, конечно, знаю очень хорошо — наверное, лучше, чем многие другие, — что у слухов о его самоуверенном поведении в высшем обществе есть основания. Кроме того, разве я не имел возможности в любое время просмотреть полицейские рапорты, имеющие отношение к этому делу? Однако надо заметить, что никто в подвыпившем состоянии не владеет вполне своим языком и что его враги часто старались напоить его, а затем задать провокационные вопросы, на которые он давал необдуманные ответы.

Конечно, Распутин имел слабость к вину и женщинам, но это не было следствием его крестьянского происхождения. До того как он получил возможность войти в петербургское высшее общество, у него не было подобных крайностей, как показывают расследования; скорее уж они появились в новом и развращенном обществе городских жителей, которые намеренно старались развратить и испортить его, чтобы таким образом дискредитировать Царя и его супругу. Однажды преуспев в очернении имени Распутина, эти люди стали плести свои сети вокруг него, говоря о его влиянии при назначении на высшие посты, о его секретных сношениях с Германией и о его усилиях заключить соглашение о сепаратном мире; и все это было придумано, чтобы очернить Императорский Дом.

Распутин не лез в первые ряды политической арены; его вытолкнули туда другие люди, стремящиеся потрясти основание российского трона и империи. Сам он никогда не понимал вполне, что происходит. Хотя он и говорил, что с его смертью Россия тоже погибнет, он не осознал, что просто является марионеткой в руках гнусных интриганов.

Эти предвестники революции стремились сделать из Распутина пугало, чтобы осуществить свои сатанинские планы. Поэтому они распускали самые нелепые слухи, которые создавали впечатление, что только при посредничестве сибирского мужика можно достичь высокого положения и влияния. Чем сильнее чернили имя Распутина и чем больше преувеличивали его влияние, тем легче было скомпрометировать светлый образ Царицы и в итоге превратить русских людей в рабов Интернационала, а могучую и победоносную империю — в страну, где царствуют хаос и анархия.

Несомненно, время от времени Распутину приказывали явиться к Императрице, которая с сердечностью, так шедшей Ее Величеству, и, возможно, конечно, с определенной склонностью к мистицизму, принимала его с большой добротой. Она твердо верила, что он никогда не солжет, а то, что его визиты совпадали с улучшением состояния здоровья Наследника престола, еще более укрепляло ее расположение к нему. То, что «излечение» Цесаревича Распутиным было не более чем случайным совпадением, — мое твердое и непоколебимое убеждение. Я никогда ни на минуту не верил, что Распутин обладает гипнотическим взглядом или способностью чудесно исцелять. По случайному стечению обстоятельств один-два раза после визита Распутина в комнату больного Царевича пациенту становилось лучше, и возможно, успокаивающее воздействие, которое, несомненно, исходило от этого здорового мужика, могло играть некоторую роль в этом улучшении.

Не верил я и в то, что Царица считала Распутина чудотворцем. Он часто проявлял глубокий и искренний интерес к судьбе Цесаревича, и этого достаточно, чтобы объяснить благосклонность Императрицы к нему. Она была слишком благородна, чтобы оскорбить чувства этого хорошего человека, который боготворил ее, вниманием к вульгарным и оскорбительным слухам.

Может быть, Император случайно обсуждал правительственные дела со своей супругой в присутствии Распутина, и правящая чета спросила, что он думает по этому поводу. Но совсем глупо и вместе с тем наивно утверждать, что Царь, принимая решение, позволил себе поддаться влиянию случайных замечаний простого мужика. В подобных обстоятельствах было вдвойне плохо, когда даже люди в правительственных кругах и высшие чиновники стали полагаться на «влияние» Распутина, вместо того чтобы сделать что-то разумное и более соответствующее данной ситуации, например просто игнорировать его. Конечно, абсурдно верить, что продуманные рекомендации министра должны получить поддержку у мужика до того, как будут одобрены Царем!

Однако праздная болтовня оказалась сильнее разумных доводов. Поэтому через какое-то время люди по всей России стали верить во всемогущество Распутина и говорить об этом не только в гостиных и ресторанах, но и в избах, кухнях и жилье прислуги как об уже доказанном факте. Это, естественно, было использовано революционерами, чтобы поднять народ против такого положения дел, когда, как они уверяли, Россией правит порочный «старец».

На самом деле все это было очень далеко от правды. Если Распутин и играл какую-либо роль при Дворе, то очень небольшую и ни в малейшей степени не сравнимую с той, которую играли высшие чиновники. Ум и природная смекалка давали ему иногда возможность трезво и проницательно судить о человеке, только раз им встреченном. Это тоже было известно Царице, поэтому она иногда спрашивала его мнение о том или ином кандидате на высокий пост в правительстве. Но от таких безобидных вопросов до назначения министров Распутиным — очень большой шаг, и этот шаг ни Царь, ни Царица, несомненно, никогда не делали.

Может показаться, что эта моя уверенность идет вразрез с известным фактом, что один или два раза Распутин посылал телеграммы Императрице по поводу важных назначений в правительстве. Эти телеграммы в основном и используются в качестве неопровержимого доказательства несомненного влияния Распутина на Двор. Я, однако, настаиваю, что содержание этих телеграмм доказывает только вызывающее сожаления отсутствие такта у Распутина. Сыграли ли свою роль эти рекомендации — это совсем другой вопрос. Только в этом случае можно было бы говорить о «влиянии» Распутина. Но, с другой стороны, оказывается, что во многих случаях ходатайства Распутина не имели успеха. Один или два раза случалось, надо признать, что кандидаты, которых он предлагал, были назначены; но в этих случаях решения были приняты задолго до его вмешательства, на совсем других основаниях и были бы осуществлены, даже если бы Распутин и пальцем не шевельнул Эти назначения являются такими же случайными совпадениями, как и улучшение состояния здоровья Цесаревича после посещений «старца».

Только в одном отношении Распутин был способен оказать услугу просителям — в просьбах о помиловании заключенных. Но и здесь я хочу добавить одно важное наблюдение, которое мне часто случалось делать в течение службы. Обычно Государь делал пометки на докладах синим карандашом, чтобы показать, что вопрос решен; но я никогда не видел смертного приговора, на котором стоял бы такой знак. Из этого можно сделать вывод, что Царь никогда не читал смертных приговоров, но отправлял их министру юстиции, чтобы тот принял решение. Если это так, то даже если бы речь шла о подобной амнистии, влияние Распутина на Царя не имело бы никакого значения.

Что же касается частной жизни Распутина, то меня постоянно информировали о ней, так как начальник Петербургского охранного отделения приходил ко мне каждое утро с рапортом, содержащим подробный перечень лиц, появлявшихся накануне на квартире у Распутина, и тех, кому он сам наносил визит. Часто забавно было читать имена тех, кто являлся просителем к чудотворцу. Он выходил к ним с уверенностью профессионального предсказателя судьбы или гадалки, чтобы угодить посетителям. Когда кто-то описывал ему подробности своего дела, он очень спокойно выслушивал его, а затем задавал только один вопрос: какой министр имеет отношение к этому делу? Затем, не говоря ни слова, он протягивал просителю записку с одной или двумя фразами, адресованными какому-нибудь высокопоставленному лицу в правительстве. Они, как правило, гласили:

«Милый, помоги, если можешь.

Григорий Распутин».

Снабженные такой рекомендацией, люди из провинции обычно добивались аудиенции у означенного министра, твердо уверенные, что их просьба будет немедленно удовлетворена. Как велико бывало их изумление, когда, несмотря на вмешательство всемогущего «старца», они получали отказ!

Прошения, которые сами по себе могли быть удовлетворены и которые после внимательного изучения находили справедливыми, естественно, решались положительно для просителя, независимо оттого, имел ли он рекомендацию Распутина или нет. И, vice versa{113}, необоснованные просьбы или жалобы никем не рассматривались, несмотря на рекомендацию «старца». И тем не менее люди полагали, что все зависит от клочка бумаги с несколькими словами, написанными рукой Распутина. Действительно, люди часто утверждали, что он успешно помогает в решении сомнительных дел, но я никогда в это не верил, и хотя иногда расследовал эти слухи, но никогда не находил убедительных доказательств их правдивости. Таким образом, и по данному вопросу я все еще считаю, что это и многие другие утверждения о Распутине являются не более чем слухами.

Почти половина просителей Распутина были людьми бедными, надеявшимися получить у него какую-нибудь материальную помощь. И ожидания такого рода были небезосновательны, так как Распутин никогда не отказывался помочь деньгами. Если обеспеченный проситель оставлял Распутину деньги, то он распределял их среди приходивших потом бедных посетителей, не оставляя себе, таким образом, ни рубля.

Очень часто случалось, что простые крестьяне приходили к нему только затем, чтобы удовлетворить свое любопытство и поговорить с человеком, который, будучи простым мужиком, нашел доступ ко Двору. Распутин обычно принимал их с большим радушием, долго разговаривал об их делах, совершенно не думая о том, что заставляет ждать значительно более важных персон. И эти посетители из деревни всегда уходили домой с подарками.

Случаи, о которых я рассказываю, не являются, как может кто-то подумать, моими сентиментальными выдумками, о них свидетельствуют донесения агентов, годами работавших в качестве слуг в доме Распутина и, следовательно, знавших его повседневную жизнь в мельчайших деталях. Они постоянно сообщали также о том состоянии неуверенности и нежелания, в котором Распутин всегда собирался в Царское Село; он откровенно нервничал, когда его приглашала туда мадам Вырубова. Агенты удостоверяют, что когда он узнавал, что должен встретиться с Царицей, то становился очень нервным и возбужденным. Поэтому утверждения, что Распутин вел себя цинично и самоуверенно, общаясь с Царской семьей, совершенная ложь.

Средства, которые он имел в своем распоряжении, были тоже точно известны. Из личных денег Царицы он получал ежегодное содержание в десять тысяч рублей. И в то время, когда я возглавлял Департамент полиции, министр внутренних дел Протопопов однажды распорядился выдать ему тысячу рублей. Сумму больше, чем эта, он никогда не получал от Министерства внутренних дел.

Я уже говорил о его слабости к вину и женщинам. Но нужно заметить, что он никогда не был пьяницей в обычном смысле этого слова. Как типичный мужик, он обычно выпивал по случаю больше, чем было нужно, особенно когда бывал приглашен на какую-нибудь пирушку, где его подбивали потворствовать своим слабостям. Но я точно знаю, что на следующее утро он почти всегда сурово упрекал себя, узнав, что позволил себе необдуманно болтать, когда находился в подпитии. Возможно, это одна из причин, по которой он впадал в такое странное состояние перед поездкой в Царское Село. Он боялся, что со времени его последнего визита сведения о его невоздержанности достигли императорских ушей и что он может получить суровый выговор. Несколько раз Царь увещевал его по поводу его поведения в самой убедительной форме, что заставляло Распутина испытывать глубокие угрызения совести. К сожалению, это раскаяние было непродолжительным и он не имел силы воли, позволяющей сопротивляться искусителям, втягивающим его в новые оргии.