Иран

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Иран

В начале 1946 г. Генеральная Ассамблея ООН начала рассматривать вопрос о выводе советских войск из поделенного Москвой и Лондоном в 1941 г. на зоны влияния Ирана.

Понимая важность происходящего, госсекретарь Бирнс теперь отдавал свои речи для предварительного прочтения президенту Трумэну, от прежней самостоятельности «лихого ирландца» Бирнса не осталось и следа. Так Трумэн заранее одобрил речь Бирнса в Клубе зарубежной прессы 28 февраля 1946 г., в которой «атака» на политику СССР в Иране была неприкрытой. Стало также ясно, что Бирнс отходит от «кабинетной» дипломатии к публично-массовому стилю. Он заявил, что Соединенные Штаты используют свое военное влияние для того, чтобы побудить другие страны «жить в соответствии с Уставом ООН».

Иран был готов к решению великих держав и не он диктовал условия. Иранский премьер Кавам провел три недели в Москве в феврале и марте 1946 г. и, казалось, что обстановка нормализуется. СССР пообещал вывести войска и выразил готовность к совместным нефтяным разработкам. Иран соглашался на некоторую долю автономии для иранского Азербайджана. В Тегеран Москва обещала послать самого вежливого из своих дипломатов. Кавам был особенно доволен разрешением нефтяных противоречий. Но Бирнс приказал ему даже не упоминать о нефтяных сделках при слушаниях в Совете Безопасности ООН.

Впервые после второй мировой войны в воздухе запахло порохом. Американский консул в Северном Иране ездил с инспекциями: как готовится уход советских войск. В здании госдепартамента была приготовлена большая карта Северного Ирана, и стрелы показывали движение советских войск. Трумэн открыто говорил, что не потерпит «советизированного Ирана».

Во время визита Кавама в Москву советские руководители произносили бравые речи, но практически всем наблюдателям было ясно, что Советский Союз испытывает значительные опасения. И правительство Соединенных Штатов в данном случае действовало исходя из (ложного) предположения, что СССР постарается захватить Иран, как минимум, удержаться в его северной части.

5 марта 1946 г. государственный департамент послал министерству иностранных дел СССР ноту, предупреждающую, что «Соединенные Штаты не могут оставаться индифферентными» к положению в Иране «. США угрожали силой по поводу событий в этом регионе, отстоявшем от США на расстоянии, почти равном половине экватора. Можно вообразить эффект, который имела бы советская нота, пытающаяся регулировать отношения США с Мексикой! Неопровержимо, и с этим согласны большинство американских историков, что СССР был настроен искать компромиссное решение.

Даже генеральный секретарь ООН Трюгве Ли советовал американцам предоставить инициативу советско-иранским переговорам и не вмешивать ООН в решаемое дело. Не тут-то было. Американские дипломаты только повысили тон. Советский представитель с ООН Громыко заявил, что СССР выведет войска к 10 апреля. Американцы оказывали невиданное давление на Тегеран, требуя от того жесткости в отношении СССР. Бирнс лично приехал в Нью-Йорк и далеко не дипломатичным языком требовал ухода русских из Ирана. (Интересно, как американцы восприняли бы советское требование покинуть, скажем, Гуантанамо?) Находясь под невиданным психологическим давлением, Громыко покинул Совет Безопасности. Первый в череде случай.

Советский Союз высоко ценил свои отношения с союзником времен войны. В апреле 1946 г. советские войска покинули иранскую территорию. (Говоря объективно, это был результат советско иранской договоренности, а не давления США). Но американская дипломатия уже закусила удила. Эта акция Советского Союза стала подаваться, как «уступка американской твердости, которой ничто в мире не могло противостоять».

Этот кризис ускорил поляризацию по линии противостояния Запада и Востока. Это также был первый шаг в, с позволения сказать, соревновании США и СССР в среде развивающихся стран. Это был первый акт «холодной войны».

В день, когда кризис завершился соглашением в Тегеране — 4 апреля 1946 г., американский посол Уолтер Беделл Смит навестил Кремль. Сталин долго говорил об Иране. У него было лишь одно пожелание: правительство в Тегеране не должно быть настроено против Советского Союза. Он критически оценил жесткую позицию Америки, ее отказ отсрочить заседание Совета Безопасности ООН. «Если бы этого попросили Соединенные Штаты, советский союз всегда пошел бы навстречу». Он заверил посла Смита, что СССР не собирается покидать ООН. Сталин назвал речь о «железом занавесе» недружественным жестом. Россия никогда не позволила бы такой жест в отношении США. Смит спросил, полагает ли Сталин, что США и Британия находятся в сговоре? — «Да», —ответил Сталин.

Начинающуюся в Париже Мирную конференцию американцы (слова Бирнса, адресованные Бидо) готовы были покинуть. Если поведение русских им не покажется. При этом Бирнс спросил Бидо, министра иностранных дел Франции: «Чем руководствуются русские, требованиями безопасности или экспансией?».