Глава 8. Возрождение истории
Глава 8. Возрождение истории
Современное общество предлагает взгляд на историю, отличающийся ярко выраженной прогрессивностью и эволюционистичностью. Достижения в сфере науки и технологии сделали возможным стабильное повышение качества жизни, о котором даже не могли мечтать люди всего сто лет назад. Прогрессистское представление об истории также присутствует в наших культурных и интеллектуальных институтах. Дарвиновская теория эволюции усвоена рядом научных дисциплин — от медицины до геологии и экономики. Прогрессистский взгляд на человеческое развитие прослеживается и в традициях иудео-христианской культуры: Библия демонстрирует представление об истории человечества как о процессе изменений, проистекающих и накапливающихся во времени.
Подобная эволюционная концепция истории является снованием для более или менее оптимистичной оценки современного положения в мире. Этот оптимизм позволяет Фрэнсису Фукуяме утверждать, что история всегда движется к хэппи-энду, а также, что демократия и глобализация ведут людей к протяженной во времени эпохе мирного сосуществования. После нескольких веков громадных усилий, предпринимавшихся ради будущего благоденствия, человечество наконец-то достигнет своих целей. Рынок сможет удовлетворить материальные потребности людей, а демократия — потребности психические, душевные. История заканчивает свой бег.
В этой книге рассматривается прямо противоположный подход к истории, предполагающий, что историческое развитие обладает как циклическим, так и эволюционным характером. Едва новые открытия распахивают перед человечеством новые горизонты, прогресс наделяет привилегиями определенные типы общественно-политических формаций — чтобы счесть их устаревшими по мере дальнейшего развития способов производства и производственных отношений. Результатом оказывается цикл спадов и подъемов в конкретный исторический период, хотя сама история при этом продолжает поступательное движение.
Кочевое общество уступило оседлому сельскому хозяйству после того, как выяснилось, что плуг и система ирригации значительно эффективнее для добывания пищи, чем копье и охота. Кочевники приняли оседлый образ жизни, образовали небольшие поселения и ввели систему землевладения. Анимизм сменился организованной религией. Сельскохозяйственное общество затем уступило промышленному обществу: фабрики и фактории оказались эффективнее крестьянских хозяйств для повышения благосостояния. Деревни оказались в тени урбанистических центров, монархия и империя отступили перед демократической республикой. Организованная религия, сохранив значимость в частной жизни, уступила национализму роль основного фактора формирования общественной идентичности. Изменения способа производства вели к глубоким политическим и социальным последствиям, осуществляя описанные выше циклические трансформации: от кочевого общества к сельскохозяйственной, и далее, к индустриальной эре.
В настоящее время на пороге новая эпоха — цифровая эра. Технологическим открытием, которое привело к столь значительным историческим изменениям, стало изобретение микрочипа, способного хранить и передавать невероятное по прежним меркам количество информации, а также внедрение коммуникационной инфраструктуры (кабели, ретрансляторы, спутники), обеспечивающей круглосуточную дешевую связь по всему земному шару. Внедрение цифровых технологий радикально изменило сами средства коммуникации, но не способ производства. Однако эти перемены, равно как и новые методы обработки информации, реализуемые в цифровую эпоху, представляют собой трансформацию, как количественно, так и качественно изменяющую и способ производства.
Индустриальное общество разрушается все очевиднее по мере того, как происходит внедрение цифровых технологий, а «информационные» предприятия вытесняют фабричные конвейеры. «Рассвет» эры цифровых технологий и закат индустриальной эпохи оказывают значительное воздействие на основные политические и социальные институты, явившиеся плодом индустриализации, а именно на республиканскую демократию и национальное самосознание. В самом деле, закат индустриальной эпохи и переход к цифровой экономике способны серьезно пошатнуть основы демократической государственности. Один цикл истории уже завершился, а другой лишь восходит на горизонте.
С этой точки зрения закат эпохи американского величия не только подразумевает ликвидацию американского господства и возвращение к мультиполярному миру, но и знаменует собой окончание эры, которую Америка столь ревностно формировала, — эры индустриального капитализма, республиканской демократии и национальной государственности. Фукуяма ошибся, приняв окончание одного из исторических циклов за конец истории в целом. Именно поэтому он рассматривает торжество либеральной демократии как отражение стабильного и спокойного исторического финала, а не как «параметр» конкретного исторического этапа, который вскоре сменится под влиянием меняющегося способа производства. Переход от эпохи к эпохе, как правило, сопровождается «смутными временами», из чего следует, что завершение нынешнего исторического цикла ознаменуется не столько демократическим миром и глобальным консенсусом, сколько грандиозными переменами в политической и геополитической жизни.
Прежде чем подтвердить это положение и подробно рассмотреть возможные последствия перехода от индустриальной эры к цифровой, следует ненадолго вернуться в прошлое, дабы выявить истинную степень взаимозависимости способов производства и социально-политических институтов. Америка на заре своего существования, споры отцов-основателей относительно типа внутренней экономики, способной в наибольшей степени служить республиканским идеалам, — таков будет наш краткий экскурс.