ТОРГОВЛЯ И РУСЫ

ТОРГОВЛЯ И РУСЫ

Русы, в первую очередь, нам известны как торговцы. Именно они оставили наиболее заметный след в торговых путях между севером и югом, которые пронизывали Русскую равнину. Поэтому давайте сейчас затронем варяжскую проблему с точки зрения торговых отношений в древности. Помощником и в то же время нашим оппонентом будет работа английского историка Джонатана Шепарда, изложенная им в книге «Начало Руси: 750—1200», написанной в соавторстве с Саймоном Франклином. Добросовестность автора в подборе и изложении материала явилась причиной, по которой она мною была выбрана: в этом труде нет «воды», столь свойственной книгам наших маститых историков. Правда, следует отметить, что прекрасная логика английского историка временами ему изменяет и его рассуждения оказываются в плену фантазий. К примеру, по данным археологии, во второй половине IX века в поселении Старая Ладога случился большой пожар. Шепард выстраивает странную цепочку: пожар возник, вероятно, вследствие поджога, а отсюда уже «можно думать, что у русов случился какой-то переворот». Такие выводы простительны для популярного чтива историков-романистов, но никак не для серьезного научного труда.

Шепард — убежденный норманист, и именно это является его слабым местом: в подтверждение фактов скандинавского происхождения русов он, в отличие от других историков-норманистов, не ограничивается главным «забойным» доказательством Бертинских анналов, о которых уже говорилось. Напомню, что в русах якобы узнали шведов. Шепард идет дальше и рассматривает тот факт из этих анналов, где правитель русов назывался каганом — chaganus.

Для сторонников норманнской теории этот вопрос довольно болезненный. Каган — это восточный титул правителей, в частности Хазарии, но никак не пригодный для Швеции. Поэтому Шепард склоняется к выводу, что речь идет о скандинавском политическом образовании, появившемся в первой половине IX века на территории будущей Киевской Руси. Для локализации этого образования историк выбирает три возможных места: Старую Ладогу, Рюриково Городище и район около Ярославля.

Из трех поселений самым близким к Скандинавии была Старая Ладога. Основателями ее были скандинавы, об этом свидетельствуют археологические исследования, и здесь я спорить не буду. Но вот что интересно: в поселении в течение первых 150 лет не было крепостных сооружений и практически отсутствовали воины, так как находки оружия здесь крайне редки. Странного в этом, пожалуй, тоже нет: Старая Ладога была расположена в малонаселенном районе обитания финно-угорских племен, а первые балты только начали появляться здесь с юго-запада. То есть в этом регионе было довольно спокойно.

Но отсюда следует вывод, что богатое торговое поселение в течение VIII–IX веков было обделено вниманием скандинавских разбойников, терроризировавших в эти годы Западную Европу. Раз не было стен, то не было и опасных врагов. Встает вопрос: ПОЧЕМУ? Шепард отмечает, что количество скандинавов, отправляющихся на восток в поисках серебра, главным чеканщиком которого был Багдад, было крайне незначительно и «сведения о том, где они приобретали значительную часть, или даже все свое серебро, не были широко распространены». Действительно, при таком варианте кажется убедительной спокойная жизнь поселенцев Старой Ладоги. С этим я полностью согласен. Но такой вариант абсолютно не предусматривает наличие больших скандинавских поселений в Рюриковом Городище близ Новгорода и в Тимереве близ Ярославля, значительную часть которых, по мнению Шепарда, составляли варяжские воины. Он утверждает, что викингов было столь много, «что хаган стремился избавиться от наплыва вооруженных искателей наживы, прибывающих с запада» тем, что в 860 году направил громадное скандинавское войско на Византию, найдя «выход для их энергии и амбиций».

Вот здесь-то Шепард оказался в собственной ловушке. Почему богатое и беззащитное поселение в Старой Ладоге в течение двух веков не было разграблено скандинавами — искателями наживы? По Шепарду в Скандинавии об этом поселении мало кто знал. Но если про Старую Ладогу в Скандинавии почти не знали, то у нее не могло быть физических возможностей образовать большие военизированные скандинавские поселения в глубинке будущих русских земель, так как вооруженные скандинавы согласно ТВ не могли миновать Старой Ладоги. Если Старая Ладога в Скандинавии была не известна, через нее не мог идти широкий поток скандинавских воинов, двигавшихся далее — в Городище и в Тимерево. А вот если через Ладогу проходил бы значительный поток скандинавов, воинов и торговцев, то поселение обязательно было бы известно далеко в округе и в самой Швеции, но при этом быть хорошо укрепленным и иметь значительное число вооруженных защитников. А вот это археологические исследования как раз и отвергают. Как видите, Шепард зашел в логический тупик.

А мы зададимся вопросом: что же за скандинавское политическое образование было на территории Русской равнины, правитель которого назывался каганом — chaganus? Старая Ладога без крепостных сооружений не могла быть центром такого образования. А Рюриково Городище и Тимерево не могли иметь значительного количества скандинавов. В таком случае, может быть, это было НЕ СКАНДИНАВСКОЕ образование?

В своих рассуждениях, опираясь на норманнскую версию, Шепард безосновательно назначает центр этого объединения русов — Рюриково Городище. Пожалуй, единственным разумным доводом в его системе рассуждений является указание «Повести временных лет» на город Новгород как резиденцию Рюрика. Но значительная часть предлагаемой мною читателю книги как раз и развенчивает миф о Новгороде-Ильменском как первой столице Киевской Руси, да и существование Рюрика как реального исторического персонажа настоящей русской истории оказывается под большим сомнением. Наконец, Шепард сам признается, что «точно не известны ни происхождение этого объединения, ни территория владений этого chaganus».

В Новгороде до сих пор не могут раскопать что-либо датируемое ранее первой половины X века, сейчас считается, что этот город возник, по данным археологии, не ранее второй половины X века. Недалеко от Новгорода, там, где из Ильменя вытекает река Волхов, в IX веке было основано поселение, современное название которого возникло в начале XIX века под влиянием летописной легенды о Рюрике, а первоначально называвшееся просто Городищем.

Любопытно, но ряд традиционных историков, утверждая, что Новгород основан в X веке, дабы это не бросило тень на правдивость и подлинность «Повести временных лет», вынуждены оправдывать неоднократное упоминание Новгорода в IX веке тем, что «его название в приведенном отрывке было, скорее всего, интерполировано летописцем в свидетельство, почерпнутое им из фольклорного источника» (по Н. Котляру).

Другие историки и вовсе вынуждены признавать, что «окончательная редакция летописи сложилась в 12-м столетии, когда Новгород стал процветающим городом, а Городище превратилось в резиденцию князей, приглашаемых новгородской общиной для исполнения функций на основе договорных отношений. И надо было показать приглашенным князьям, что Новгород — город древнейший, заложен основателем их династии, стало быть, мнение общины Новгорода надо уважать» (Е. Арсюхин, Н. Андрианова). Как видите, объяснение весьма натянуто и неубедительно.

Усиленно подгоняя под норманнскую теорию различные археологические находки, английский историк неожиданно признает, что «существует очень мало археологических данных, указывающих на существование до конца IX в. скандинавских поселений в глубь территории от Старой Ладоги… Даже в отношении таких центров, как Городище, очень немного данных, доказывающих существование там поселения ранее последних десятилетий IX в.».

Теперь давайте рассмотрим сам принцип торговых связей. Главным направлением торговли на Русской равнине была линия Юг — Север. Из богатого Багдада поступали серебряные дирхемы, а из северных лесов — ценный мех. Мех был нужен и скандинавским торговцам, которые поставляли жителям севера изделия из стекла и янтаря. Именно эти изделия характерны для поселения в Старой Ладоге. В VIII веке, после окончания арабо-хазарских войн, развернулась активная торговля между хазарами и мусульманским миром. Но кто конкретно вел эту торговлю, до сих пор остается неясным. Хазары вели в основном кочевой образ жизни, а выдвижение на эту роль народа буртасов, живших на Волге, ничем не подкреплено.

Для разрешения этой проблемы следует найти правильный подход и определиться в главном — кто был более всех заинтересован в развитии торговых связей и получении товаров: арабы или жители Севера? Решив эту проблему, можно будет искать и интересующих нас русов, главных купцов на территории Русской равнины.

Жители Севера, охотники, жили первобытнообщинным строем. На исторических примерах времен покорения Сибири или Америки мы видим, что в торговых операциях они всегда выступали ведомым звеном. Богатый, с большим количеством знати мусульманский мир был именно тем инициатором, который и привел механизм торговли в действие. Имея большую потребность в пушнине и зная, что она добывается на Севере, в то же время имея излишки серебра, Багдад подтвердил вечный принцип — «спрос рождает предложение».

К сожалению, Шепард допускает большую оплошность в определении процесса торговли, он считает, что «главная роль в этом процессе принадлежала охотникам и установщикам капканов, которые были осведомлены о спросе на меха и о породах пушного зверя, водившихся в их краях». Но не предложение рождает спрос, как считал Шепард, а спрос рождает предложение. Как следствие этой ошибки, им оказался неверно выбран первоначальный торговый эпицентр (северо-западный регион) и отсюда неправильно определены главные участники торговли.

Могли ими стать скандинавы? Вряд ли, они слишком далеко находились от эпицентра «спроса». Что может поведать археология? По мнению Шепарда, «есть свидетельства, явно указывающие на существование торгового пути от мусульманских стран Кавказа по направлению к степям севернее Азовского моря». Какие же пути выбирали торговцы-русы? Можно назвать три главных направления их движения. Во-первых, это расположенный в Крыму Херсон, который принадлежал Византии. Во-вторых, это речная система Дона, используя которую, можно было проникать в глубь Русской равнины. И, наконец, Волжский путь, на который опять же можно было попасть, двигаясь вверх по Дону. Если принять за эпицентр торговли Багдадский халифат, то все эти пути имели одно общее начало — из района Кубани — Тамани, а жившее здесь население вполне могло «приобщиться» к торговле. Пока это только голословное утверждение, но доказательства будут рассмотрены в следующей главе.

Здесь также следует привести слова французского историка Мюссе, справедливо считающегося специалистом по скандинавам. Он пишет: «Медлительность, с которой в Скандинавию проникали деньги, также вызывает скептические размышления: если бы викинги были прирожденными торговцами, то скоро осознали бы их удобство и не переплавляли бы их систематически на слитки, кольца и украшения». Интересный вывод. И еще от него же: «Археология до сих пор не может зафиксировать никаких точных следов деятельности шведов вдоль Средней и Нижней Волги, несмотря на то, что сведения о ней во множестве встречаются в византийской, мусульманской и русской историографии». Значит, в различных источниках говорится не о скандинавах, с легкой руки историков зачисленных в русы.

На основании каких свидетельств утверждается наличие большого количества скандинавов в Рюриковом Городище и в поселках близ Ярославля? При раскопках этих поселений в могилах были найдены фибулы — застежки и шейные гривны скандинавского типа. Также признаком скандинавских жителей считаются находки франкских мечей и различных инструментов. Да, это признак скандинавского населения, но признак еще не может быть утвердительным фактом, потому что находки каких-либо предметов не всегда правильно соответствуют тому или иному племени, тем более что раскопки показали и много такого, что не вписывается в норманнскую теорию. Но об этом чуть ниже. В нашем конкретном случая речь идет о богатых поселениях, чье население имело серебро, которое могло быть потрачено на закупку украшений для своих женщин и оружия для мужчин. Тем более что и оружие, и другие предметы, относимые к европейским, могли также приобретаться для дальнейшей торговли.

Также нельзя отрицать возможности дублирования местным населением отдельных европейских предметов по первоначальным экземплярам-шаблонам. Прецеденты тому есть. Тот же Шепард пишет об искусных английских подделках золотых арабских динаров. Поэтому нельзя согласиться с мнением английского историка, что «наличие оружия, укреплений и само стратегическое положение Городища и поселений в районе Ярославля указывает на то, что в них находилась своего рода вооруженная элита, состоящая в основном, если не исключительно, из скандинавов».

Какие еще известны древние поселения на Русской равнине?

Самый крупный древнерусский курганный некрополь (4000 курганов) с остатками поселения расположен в 13 километрах от Смоленска — в Гнездове. При этом в самом Смоленске известны лишь единичные находки X века (или даже второй половины XI века, из-за чего ряд историков считают за древний Смоленск само Гнездово), как и в Новгороде, в отличие от рядом находящегося Городища. Под Ярославлем — Тимерево, у Ростова — Сарское городище, под Черниговом — маленькая Шестовица. Все эти древние городища характеризуются явной военной специализацией их жителей и ремесленным производством вооружения. Хотя здесь найдено много монет и различных предметов с Востока и Европы, тем не менее, обряды погребения и предметы ремесла, вооружения имеют СТЕПНУЮ направленность и характеризуют их жителей как степняков.

Об этом среди прочего свидетельствует обряд погребения: для Скандинавии характерно размещение коня у ног погребенного, а в могильниках этих городищ кони помещены в основном сбоку, как и бытовало у степняков (венгров, печенегов, хазар). При этом оружие складывалось в груду, что тоже было не свойственно скандинавам в отличие, скажем, от хазарских погребений. В курганах часто обнаруживали складные весы и различные весовые гирьки, а это уже признак купцов. Древние русы как раз и были воинами-купцами.

Наконец, в этих дружинных могильниках не оказалось ни одной близкой к скандинавским краниологической серии (замеры черепа), т. е. погребенные здесь люди были явно не скандинавы.

В киевских и черниговских некрополях имеется много погребений так называемого камерного типа. Но такие погребения не свойственны для Скандинавии. Камерные погребения найдены в основном в торговом поселении Бирке, что на востоке Швеции, притом они составляют лишь 10 % от общего числа. Не естественнее ли предположить, что эти 10 % принадлежат торговцам-русам, поселившимся на берегах Балтики? Тем более что в киевских и черниговских камерных захоронениях практически не встречаются предметы скандинавского типа. Зато там много нательных крестов и восковых свеч. Скандинавия в Х веке была еще языческой в отличие от крымских русов. Но такой простой вывод, что это захоронения торговцев — русов (и явно не скандинавов!), естественно, не приемлем для сторонников норманнской теории.

Любопытно, что, несмотря на то, что погребения с конем были свойственны и тюркам, и угорцам, и балтам, и скандинавам, почему-то последние при раскопках курганов на территории Руси получают постоянный приоритет перед всеми остальными: настолько над всеми нашими историками довлеет варяжская теория! Если находят шейные гривны с топоровидными привесками — это свидетельство скандинавской могилы, но если обнаружено, скажем, блюдо с изображением иранского божества Сэнмувра или поясные бляшки восточного происхождения, то это — предметы импорта.

Но в тех случаях, когда историки все же соглашаются с тем, что эти погребения характерны прежде всего для степных народов, т. е. не скандинавов, почему-то берется за основу хазарское влияние на них. Вот, к примеру, Вознесенский могильник около Днепра: найденные здесь вещи оказались аналогичны болгарским соответствующего периода, что заставило археологов признать этот могильник погребением «протоболгарского вождя».

Еще один интересный факт. В районе Чернигова был раскопан большой курган, получивший название Черная Могила. Это один из самых интересных курганов. Его высота составляет 11 метров, а диаметр основания 40 метров. Курган датируется второй половиной X века. В нем обнаружены тела трех покойников: двух воинов — взрослого и юноши, оба в доспехах, и женщины. Кто были эти воины? Наиболее интересной находкой, без сомнения, признаются питьевые рога, изготовленные, как считается, венгерским мастером, но… естественно, по заказу «норманнского князя». Кстати, сильное мадьярское (а мадьяры — угры) влияние в черниговских, а также киевских и соседних с ними курганах постоянно подчеркивается археологами, что опять же заставляет задуматься об угорском происхождении древних русов.

Наконец, еще одно, пусть незначительное, обстоятельство против норманнской теории происхождения русов. Здесь уже говорилось о трех главных торговых направлениях. Они свидетельствуют о южной локализации торгового эпицентра. Значительное участие в торговых операциях скандинавов было бы возможно, если бы в действительности существовал знаменитый для традиционной истории путь по Днепру — «из варяг в греки». Но клады IX века — серебряные дирхемы — найдены на широкой полосе, протянувшейся по Волге, Оке и далее вплоть до Ладоги. А на Днепре их не обнаружено. Вот вам и путь «из варяг в греки».

Монеты X века, найденные в Киеве, — в основном арабские, а с XI века вместо них появляются германские и английские. «Закономерность в этой смене восточных монет западными и западных — слитками, — пишет А. Арциховский, — строгая, но непонятная». Конечно, для наших традиционных историков здесь все непонятно: скандинавы, на мой взгляд, реально появились в Киеве только с XI века (конечно, были и исключения, отдельные их группы проникали на Русь и раньше), именно с этого периода стал функционировать западный, днепровский, путь, а вместе с ним в Киеве появились западноевропейские монеты.

Но вернемся к Шепарду. Неправильно сделанные им выводы о скандинавской гегемонии в торговле на территории Русской равнины привели и к неверной локализации русов. Могли ли ими оказаться «финно-угры или какая-то отдельная их ветвь, вроде мери, поскольку они занимались торговлей, и места, где они подвизались, были в пределах досягаемости для представителей мусульманского мира»? На этот вопрос у Шепарда есть только однозначный ответ: «Такая точка, как Старая Ладога, заслуживает самого серьезного внимания, а находки украшений скандинавского типа в Сарском городище показывают, что скандинавские торговцы проникали глубоко в лесные районы». Доказательство Шепарда неубедительно, а сам его вывод неверен.

Наконец, еще одно, явно притянутое, доказательство английского историка. По его мнению, ввиду того, что нет никаких свидетельств о военных операциях финно-угров, то знаменитый «набег, потрясший патриарха Фотия в 860 г.», могли совершить скандинавы. Больше некому! А как же, к примеру, знаменитые вторжения в Византию кутургуров в 551, 559, 574 годах? Кутургуры — угорское племя, проживавшее в… районе Азовского моря! Рассматривая это вторжение, Шепард недоумевает: как же корабли викингов попали в Черное море, так как «невозможно было избежать значительного количества волоков, по какой бы реке ни двигались корабли — по Дону, Волге или Днепру». Ссылка «Повести временных лет» на то, что этот поход начался из Киева, по мнению английского историка, — анахронизм, данный вариант он отвергает. При этом Шепард также, ссылаясь на сообщение Ибн Хордадбега, где «отчетливо не говорится, что русы путешествовали до Черного моря по воде», недоумевает: где же мог быть исходный пункт набега? На мой взгляд, локализация центра русов в районе Кубани без труда решила бы все эти проблемы, но об этом уже в следующей главе.

Как видите, факторов против скандинавской теории происхождения русов набирается довольно много, причем сейчас были высказаны, конечно, далеко не все. Но кто же были эти русы? Наконец, настало время для разрешения и этого вопроса.