VIII. «Крестьяне»

Великий киевский князь Ярослав Мудрый, умирая, поделил Русь, как делят собственное имущество, между своими пятью сыновьями и шестым внуком. С этих пор процесс раздробления Киевского государства ускорился, и оно в скором времени распалось на 15 земель. Аналогичным способом, разделенная между тремя внуками, распалась на отдельные земли другая средневековая империя в Европе — государство Карла Великого. Упадок Киевского государства, разумеется, был обусловлен совокупностью разнообразных причин. Однако прежде всего распадом этнической системы, которое отобразилось в продолжительном антикиевском союзе владимиро-суздальских князей с половцами. На Залеской земле формировался новый этнос со своим отдельным политическим и общественным порядком, со своими сепаратистскими антикиевскими устремлениями. Ярким представителем нового этноса был сын половчанки Андрей Боголюбский (фамилия от местности Боголюбово) — «истинный северный князь, истинный суздалец-залешанин по своими привычками и понятиям, по своему политическому воспитанию»[383].

В 1169 г. Андрей Боголюбский собрал большую армию и пошел походом на Киев. «Взят же был Киев месяца марта в двенадцатый день, в середину второго воскресенья поста. И грабили они два дня весь огород — Подолье, и Гору, и монастыри, и Софию, и Десятинную Богородицу. И не было помилования никому и ниоткуда: церкви горели, христиан убивали, а прочих вязали, женщин уводили в плен, силком разводя с мужами их, дети рыдали, глядя на матерей своих. И взяли они имущества множество, и церкви оголили от икон, и книг, и риз, и звоны сняли… — пишет летописец. — И все святыни были забраны. Зажжен был даже монастырь Печерский святой Богородицы неверными, но Бог молитвами святой Богородицы оберег его от такой беды. И был в Киеве среди всех людей стон, и тоска, и скорбь неутешная, и слезы беспрестанные. Сие же все сделало за грехи наши»[384].

Никто до этого так жестоко не разрушал столицу Руси. Киевский погром свидетельствовал о потере среди населения Залесья чувства этнического и государственного единства с Русью. «В 1169 г., захватив Киев, Андрей отдал город на трехдневное разграбление своим ратникам. До этого момента на Руси было принято вести себя подобным образом только с чужеземными городами. На русские города ни при каких междоусобицах подобная практика никогда не распространялась. Приказ Андрея Боголюбского показывает, что для него и его дружины в 1169 г. Киев был настолько же чужим, как какой-нибудь немецкий или польский замок»[385]. Недавно архиерейский синод Российской православной церкви провозгласил Андрея Боголюбского святым.

Вышеприведенную фразу летописца, что суздальские грабители «взяли имущества множество, и церкви оголили от икон и книг», толкуют так, что якобы тогда из Киева в Залесье забрано княжеские летописные хроники. Или часто твердят, что эти летописи попали на Залесье после татарского нашествия. «Как в науке, так и в популярной литературе, чужой и нашей, распространена концепция о том, что татарская инвазия послужила причиной бегства культурно-активных элементов из Украины на север, к Суздальско-Московской земле. Притом те деятели забирали обычно с собой свои культурные ценности. Таким образом дошло до того, что Москва переняла Киевское культурное наследие, доказательством чего являются упрятанные на Московщине рукописи летописей и других культурных ценностей, которые в Украине не сохранились. На примере судьбы рукописей самого важного произведения княжеского времени „Ипатьевского Сборника (Летописи)“ можно теперь доказать, что данный тезис не имеет никакого обоснования»[386].

На самом деле, как доказал А. Прицак, Ипатьевский список попал в Московщину не раньше XVII ст., а другие списки «Русской летописи» попали из Украины в Москву и Петербург в начале XIX ст.

Ослабленное междоусобной борьбой с Залесьем Русское государство сделалось слабым перед внешними агрессиями. В первой половине XIII ст. оно испытало катастрофическое монголо-татарское нашествие. На курултае (съезде монгольских старшин-нойонов) в Каракоруме 1235 г. решено было осуществить завоевательный поход на запад. Для улуса (владения) старшему сыну Чингизхана Джучи были предназначены земли «наиболее отдаленные к западу от собственной Монголии»[387]. На Руси монголы (их здесь называли татарами) появились в 1223 г. и, разгромив русско-половецкое войско над рекой Калкою, вернулись в далекие монгольские степи. Вторично татаро-монголы пришли в 1237 г. под предводительством Батыя и завоевали Залесье. Через два года, в 1240 г., «орды Батыя пошли уже на Русь, разрушили Киев и пошли дальше на Запад. Сплоченное, хорошо организованное и многочисленное татарское войско наносило свои смертельные удары разрозненным русским дружинам»[388]. На протяжении четырех столетий (с начала IX до середины XII) Русское государство со столицей в Киеве было сердцевиной исторического развития Восточной Европы. Теперь настал ее упадок. Татары, опустошив Польшу, Венгрию и северные Балканы, вернулись над нижнюю Волгу, где образовали государство Золотая Орда (Улус Джучи). Завоеванные татарами русские земли не вошли непосредственно в состав Улуса Джучи — татарские ханы рассматривали эти земли как вассально зависимые. Ханы стали выдавать русским князьям «ярлыки» — грамоты на княжение. Для этого они вызвали князей в Сарай, в свою ставку, и, в зависимости от доверия, которое вызвал тот или другой князь у хана, от размера налогов и взяток, выдавали «ярлык», не считаясь ни с его традиционными правами на престол, ни с волей подданных. Все завоеванные татарами народы обязаны были платить им дань. Согласно законам (ясы) Чингизхана, от оплаты дани освобождалось только духовенство, которое имело право на иммунитет. Монгольские ханы ценили православную церковь как весомую политическую силу, используя ее влияния в своих интересах. В церквях отправлялись молитвы за благополучия ханов, и это должно было содействовать примирению населения с татарской властью[389]. Чтобы надежнее контролировать византийско-русскую церковь, в 1261 г. в Сарае организовали специальную русскую епископию. Русские митрополиты должны были получать от хана «ярлык» на право выполнять свои функции.

Татарское господство, или «иго», как его называли на Руси, привело к полному отчуждению Залеской земли от этнической Руси. Политическая история этих двух территорий пошла с того времени окончательно различными путями, а относительно этнической истории, то она, как мы видели, с самого начала была различной.

После сепарации Залесья от Русского государства, во времена, когда оно стало Западным улусом Джучи, название «Русь» на этой территории было лишь полузабытым отзывом на бывшие связи, откликом, который бытовал главным образом среди церковных книгочеев, для которых название «русская церковь» служило синонимом православной церкви. Этим откликом питался претенциозный гонор господствующей верхушки, которая составлялась в начале преимущественно со славянских колонистов. При татарском содействии на Залесье длилось политическое раздробление территории на небольшие княжества, которые постоянно враждовали между собой. Наиболее известными Залесскими княжествами были Ростовское, Тверское, Костромское, Ярославское, Белоозерское, Можайское, Дмитровское, Коломенское. Московское княжество принадлежало к наименьшим, и это понравилось ханам. Монголы соблюдали принцип «разделяй и властвуй», и потому поддерживали наиболее слабые княжества. В этом причина успеха Ивана Калиты. Великим величал себя только тот князь, которому татары позволили этот титул употреблять.

Колонисты Залесья старались хоть в какой-то мере быть причастными к блестящему наследию киевской культуры. Этому способствовала и политика монголо-татарских завоевателей. Жестокий и коварный, верноподданный монгольский вассал и тщательный слуга, князёк маленького тогда Московского княжества на Залесье Иван Калита за исключительные заслуги получает от хана Узбека в 1328 г. титул великого князя «всея Руси». В авторитетном российском издании представлена такая характеристика Ивана Калиты: «Иван Калита был раболепным слугой ордынских ханов, воевавшим по их приказанию против Твери, Пскова, Смоленска»[390]. Характеризуя Ивана Калиту, который проводил политику включения себя и своего государства в систему татарского государства, а не политику противопоставления им, Карл Маркс пишет: «Следовало тверской линии проявить хотя бы малейшее требование национальной независимости, как он спешил к Орде с доносом»[391]. По мнению выдающегося английского историка, московские князья, «тешась лаской хана Золотой Орды, получили ярлык, который давал им право быть главным собирателем дани для монголов, они отвечали за выплаты и за долги остальных князей. Иван I (правил 1325–1340), известный как Калита, большую часть своего княжения провел не в Москве, а в дороге в Сарай. Карл Маркс писал, что он объединял „черты татарского палача, блюдолиза и главного раба“»[392].

С образом Ивана Калиты связан миф о так называемой шапке Мономаха. Согласно произведению «Сказание о князьях владимирских», эта шапка (субститут короны) была подарком византийского императора Константина Мономаха (1042–1055), что должно было символизировать передачу власти византийских императоров великому киевскому князю Владимиру Мономаху и его наследникам. На самом деле Ивану Калите ее подарили в татарской Орде. Известно, что «шапка Мономаха была выполнена среднеазиатскими мастерами, и с XIV ст. хранится в московской казне»[393].

Однако «всея Русь» Ивана Калиты — это вся Русь татарская, то есть та часть Монгольской империи, где существовала русская (православная) церковь, в отличие от неподвластной монголам территории Русско-Литовского государства, в которое входила современная Беларусь и украинские земли. Таким образом, по милости Сарая появился на Залесье термин «всея Руси» в значении «главный татарский вассал», главный татарский собиратель налогов на Залесье. Так этот термин понимали современники, и никто тогда и не придавал ему то значение, которого он приобрел позднее. Со временем этот термин пришел в забвение и снова начал употребляться при Иване III. Тогда титул появился во внутриполитических взаимоотношениях с Новгородом[394].

Князья Галицко-Волынского государства продолжали именоваться, по традиции королей Романа и Данила, князьями и хозяевами «Русской земли» или «всей Русской земли»: duces totis terrae Russiae в 1316 г., dominus terrae Russiae в 1320 г., dux et dominus Russiae в 1334 г., а на печатях продолжал фигурировать титул короля Руссии (Rex Russiae) — грамоты 1316, 1325, 1334, 1335 гг.[395]. Галицкого князя Романа Мстиславовича летописец называет «самодержавцем всея Руси»[396]. За то, что он собрал все этнические земли русинов.

По требованию монгольского хана 1299 г. в Залесье, в него улус, перебирается Киевский митрополит Максим, по происхождению грек. Этот митрополит, выбранный и рукоположенный в Константинополе в 1283 г., сразу по прибытии на Русь подался в Орду за «ярлыком» для своего утверждения ханом. Митрополиты-греки опирались на «два принципиальных принципа византийского христианства — цезаропапизм и антилатинизм, которые предопределяли психологическую мотивацию перехода киевских митрополитов под покровительство ханских вассалов — владимиро-суздальских и московских князей»[397]. Церковь вошла в союз с Москвой, потому что дружба с Москвой означала дружбу с Ордой[398].

Русская православная церковь подлежала иерархической власти Константинопольского патриарха — главы всех православных христиан. Во главе ее с 1051 г. стоял митрополит, которого, согласно церковному (каноническому) праву, лично благословил на эту должность сам Константинопольский патриарх. Столицей митрополии стала «мать городов русских» Киев, а митрополит имел титул «Киевский и всей Руси». Самая церковь определялась как «русская», потому что были еще греческая, болгарская, сербская и другие православные церкви.

Надо сказать, что вплоть до XV ст. почти все митрополиты и подавляющее большинство епископов были греческого происхождения. Засилье греков в Русской церкви раздражало современников, им ставили в укор, что они нередко сильнее заботятся о сборе средств для Константинопольского патриарха, чем о делах Русской церкви. Митрополитам-грекам, конечно, был чужд русский патриотизм, и это неоднократно проявлялось. Оторванные от своей родины Византии, которая считалась в то время одной из наиболее цивилизованных стран мира, живя в варварском, по их представлениям, Русском государстве, они становились своеобразными космополитами, заботясь не о Руси, а лишь об интересах православной церкви. Когда, по их мнению, эти интересы не совпадали с интересами Руси, тем хуже было для Руси. «Митрополит грек в Киеве считал себя практически царьгородским амбассадором, который в первую очередь служил политическим интересам Царьгородского императора, а на втором месте церковным директивам Патриарха, который также был полностью зависим от императора»[399]. Для понимания истории с перенесением митрополии и ряда других тогдашних церковных событий эти обстоятельства надо иметь в виду.

По каноническому праву киевские митрополиты должны были полностью подчиняться византийскому патриарху. «Оказывается, однако, что они стояли словно под душевным принуждением — не оставаться в Киеве, не оставаться даже на Руси, а странствовать по чужим нерусским северным землям, искать там пристанища в Залесском Переяславе, суздальском Владимире, Твери или, наконец, в малозначительном тогда закутке, в Москве. Москва была тогда, наверное, меньшим городом, чем даже разрушенный Киев. Митрополиты Кирилл и Петр делали это под моральной печатью патриарха. Главной причиной, почему византийские патриархи выбрали для оседания киевских митрополитов север, в частности суздальско-московские территории, было их убеждение, что там византийское православие имеет наиболее сильную опору и что киевские митрополиты останутся там верными Византии. Такая позиция Византии была последним, смертельным ударом по Киеву за его частую оппозицию к Византии, за его самостоятельную христианскую индивидуальность и его христианскую вселенность. Эти черты Руси-Украины византийские патриархи хотели уничтожить и сделать из Руси своих политических и религиозных подданных»[400]. Вот, для примера, как Теодосий-Грек поучал наших князей: «Не приобщайтесь к латинской вере, не держите их обычаев, убегайте от них причастия и всякого их учения, чурайтесь их обычаев, а дочерей своих берегите и не выдавайте за них, и не берите их; не братайтесь с ними, не кланяйтесь, не поздравляйте; не ешьте с одной с ними посуды, не пейте, ни блюд от них не принимайте»[401]. Это означало изолировать Русь от всего культурного мира и загнать ее в полную зависимость только от Византии.

Борьба Византии против «латинянинов» и «латинства» превратилась для московских церковников в борьбу не столько против католицизма, сколько вообще против всей европейской культуры, которая переживала время блестящего подъема и возрождения[402]. «Живые взаимоотношения Киевской Руси с другими христианскими нациями имели, вопреки культурным влияниям, и ту пользу, что заставляли наш народ осознавать себя частью европейского человечества, поддерживали у него некоторое, хотя на первых порах очень слабое, чувство всемирной солидарности. Для московского государства вместо тех благотворных влияний возникли трудные и унизительные отношения с хищнической монгольской ордой»[403].

Переселившись на Залесье, киевские митрополиты и там продолжают называться русскими. Одни из них именуют себя митрополитами всея Руси, другие — Киевскими и всея Руси. Характерно, что в образовании отдельной митрополитской кафедры в Залесье (Суздальщине) совместно принимали участие как Константинопольский патриарх, так и хан Золотой Орды. «Одним из ярких примеров использования Ордой русской церковной иерархии с целью укрепления своей власти на Руси является комплекс событий, связанных с борьбой русских княжеств начала XIV ст. за того или другого кандидата на должность митрополита всея Руси, борьбой, в которой наиболее деятельное участие принимали не только ордынская дипломатия, но и константинопольский патриархат»[404]. Не без наущения лукавых византийцев, которые неистово ненавидели римский католицизм, татары отклонили предложение военного и церковного союза, которое передал в 1253 г. посол Людовика IX, монах Рубрук. Зато среди татар набирал распространение ислам. В начале XIV ст. монгольский хан Узбек принимает мусульманство. Между прочим, от имени Тайдулы — жены этого выдающегося хана — происходит название известного российского областного города Тула.

Подневольное немусульманское население требовало некоторого специального определения. Его мусульманские правители стали называть «райат» (христиане, подневольные), в значении «человеческой отары». Немусульманское население Залесья получило с XIV ст. от монголо-татар другое название — «крестьяне»[405]. Происхождение этого слова прозрачное — «крестьянин», христианин, означает крещеного человека. К появлению татар это слово другого значения не имело. «Магометанин-татарин считал себя высшей расой в сравнении с христианином. Христианин стал символом принадлежности к черной кости. Так появился и потом удержался в Северо-Восточной Руси этот термин»[406]. Термин «крестьянин» сохранился в русском языке до наших дней и означает теперь земледельца, крестьянина. Вероисповедальный смысл слова, итак, перешел в социальный. В конце XIV ст. термин «крестьянин» означал весь российский народ, в противоположность к монгольским захватчикам[407]. «Когда же вместе с татарской властью на Руси над массой российского христианского населения навис слой победителей, термином „крестьянин“ постоянно определяли основную массу российского населения… Но и самые российские люди крепко держались за этот термин, подчеркивая им свое отличие от татар»[408].

С XV ст. термин «крестьянин» сделался на территории Залесья общеупотребительным. Русский язык, считает исследователь, наверное, единственный язык, «в котором вероисповедальное определение „христианин“ („крестьянин“) стало истинным синонимом крестьянина, земледельца, земледельца»[409].

Со временем название «крестьянин» старались заменить новообразованием «колхозник». В бытовой повседневной речи стало народным нечеткое понятие «мужик». Однако название «крестьянин», по татарскому определению земледельца, в русском языке осталось навечно.