XXIII. Кацап

Наряду с давним термином «москаль» на восточноукраинских землях с XVIII ст. в разговорном языке укоренился этнофолизм «кацап» и его производные. В частности, ненормативное слово «кацап» украинцы использовали и в частной переписке. В письме к Якову Кухаренко от 30 сентября 1842 г. Тарас Шевченко спрашивает: «Разве же я виноват, что я уродился не кацапом или не французом?»[1032]. Яков Кухаренко — украинский писатель, этнограф, приказной атаман Черноморского казацкого войска, которому Шевченко посвятил поэму «Москалева криниця», писал в 1857 г. к поэту, который вернулся из ссылки: «Эх Тарас, Тарас, изведет тебя эта проклятущая кацапня! Куда ты идешь? Снова на рожон прешься. Плюнь на них»[1033]. Упоминая времена «Кирилло-Мефодиевского Братства», П. Кулиш писал: «Мы сделались ненавистниками не только тех, которые, по нашему воззрению, были виновниками бедственного положения нашей родной Украины, но и самих москалей, этого, по нашему тогдашнему мнению, грубого и ни к чему высокому неспособного народа, который мы звали кацапами. Шевченко был неистощим в сарказмах, анекдотах и припевах на счет великоруссов»[1034].

В письме Николая Гоголя к своему земляку — историку, филологу и этнографу Михаилу Максимовичу содержится такой совет: «Бросьте в самом деле „кацапию“, да поезжайте в Гетманщину. Я сам думаю то же сделать и на следующий год махнуть отсюда. Дурни мы, право, если рассудить хорошенько! Для чего и кому мы жертвуем всем»[1035].

Леся Украинка, рассматривая произведение Л. Толстого не о его любимой аристократической, а о российской народной жизни «Власть тьмы», который ей очень не понравился, взяла французский перевод произведения, чтобы увидеть, «как может выйти такая крайняя кацапщина во французском переводе»[1036]. В письме к сестре О. П. Косач она писала: «Иван Грозный представляли итальянцы по-итальянски… вести себя по-кацапски они не умели, один только Иван Грозный был похож на кацапа»[1037].

Неофициальный этноопределяющий термин «кацап» приобрел такую популярность, что его должны были отобразить составители словарей как украиноязычных, так и русскоязычных. Приведем из нескольких лексиконов подборку наиболее характерных примеров словоупотребления этого термина.

Авторитетный словарь Б. Гринченко так толкует этот псевдоэтноним: «Кацап, па, м. Великороссиянин. Тут дивляться, аж входить кацап, ум. Кацапчик, ув. Кацапюга.

Кацапеня, няти, с. Великорусский ребенок.

Кацапка, ки, ж. Великороссиянка. Приїхав в одне село — дивиться, кацапка кричить.

Кацапня, ні, соб. от кацап.

Кацапський, а, е, Великорусский.

Кацапчик, ка, ум. от кацап.

Кацапщина, ни, Великороссия. Лаяв кацапів і кацапщину.

Кацапюга, ги, м. ув. от кацап»[1038].

Российский лексикограф В. Даль это слово толкует так: «Кацап — прозвище, данное малороссами великорусам»[1039]. В новейшем послевоенном словаре русского языка находим такое:

«Кацап, устар. простореч, презрительное название русского (в отличие от украинца). Кричали… торговались на тротуарах греки, армяне, евреи, турки, французы, кацапы, хохлы (А. Н. Толстой. Четыре века).

Кацапка, устар. просторен. Женск, к кацап.

Кацапский, устар. просторен. Относящийся к кацапу»[1040].

В современном украинском словаре встречаем:

«Кацап, а, ч., заст., розм. Зневажлива назва росіянина. Ярмарок аж кипів…, цокотять перекупки, божаться цигани, лаються кацапи (Вовчок, VI, 1956, 294).

Прийшли кацапи обідати, посміялися з неї, хоч вона того й не пойняла (не зрозуміла) (Мирний, І, 1954, 67).

Кацапка, и, ж., заст., розм. Жін. до кацап.

Кацапський, а, е, заст., розм. Прикм. до кацап. Його (Гоголя) невмирущі типи з „Мертвих душ“ — це зразки з наших панів, а не кацапських (Мирний, V, 1955, 410); Жарт такий, як у кацапа. — Ви б ліпше запустили собі кацапську бороду, вона б вам більше личила (Д. Бедзик, Дніпро… 1951, 210… 1951, 210)»[1041].

Как видим, словари неопровержимо подтверждают широкое распространение псевдоэтнонима «кацап» в Украине. То же самое подтверждает художественная литература.

«Племенную своеобразность двух народных отраслей видел издавна, и с обеих сторон, сам народ: с обеих сторон был русский народ, издавна разделившийся, по политическому положению и политической мерке, на великую и малую Русь, но эта Русь на одной стороне были „хохлы“, на другой „москали“ или „кацапы“ — простонародные клички, имевшие для обеих сторон более или менее определенный смысл»[1042].

С присущей ему документальной точностью А. Свидницкий описывает отношение подольских крестьян к непривычному для них попу-кацапу:

«На тім покошились, що вибили Тимоху: ще попросили дяка, щоб настрочив супліку до архирея, а один з громади диктував, а всі слухали і все: „так-таки, так!“ або: „це не так!“… Все прописали: що Тимоха б’ється з громадою, дома тещу б’є, поганий приклад дає, і жінку товче, аж убити хоче, бо й кричить: „Уб’ю, а сам на Сибір піду“; і п’янствує, і в школі вікна побив. Йому добре бити, а громаді страта: за що нам кошта нести? І складались на дзвін, а він купив заводило, бо хотів кишеню собі полатати. І те помістили в прошенії, що він на ерам дому Божому зветься Петропавловський, як і церква по сусідству. То щоб взяли його, нелюдяного, і відіслали в кацапщину, звідкіль він і прибув, бо тут він зовсім-таки не годиться: і звичаїв не знає і не шанує, і мови не розуміє і другеє-прочеє. Жінку ж просили оставити тут де-небудь за проскурницю — хоч-таки в Солодьках, бо вона не кацапка. Після цього прошенія — щоб на місце Тимохи прислали пока хоч сякого-такого: хоч такого, що йому й під носом не світає, аби вже хоч не кацап»[1043].

Такое же отношение к попу-кацапу отмечалось на Черниговщине во второй половине XIX века. «Чувство обособленности своей от „кацапов“ было у наших священников совсем ясным и выразительным. Я припоминаю очень хорошо, — писал Г. Галаган, — как неприязненно они встретили в своей общине священника, присланного в одно из недалеких от нас сел из какой-то российской епархии. Никогда не слышал я, чтобы за глаза называли его по имени или по фамилии: название для него была одна — „кацап“»[1044].

Во время арестов членов Кирилло-Мефодиевского Общества в Киеве полиция нашла на заборе прокламацию такого содержания: «Братья! Настает велыкый час — час, в который вам представляется случай смыть поношения, нанесенные праху отцов наших, нашей родной Украине подлою рукою вечных врагов наших. Кто из Вас подымет руки за великое дело… За нами Бог и добрые люди. Вечно верные сыны Украины — враги кацапов»[1045].

Название «кацап» широко употребляли в быту не только украинцы, но и украинские евреи. Известный еврейский этнограф, собиратель народных острот Шафрин, приводит еврейский анекдот: «Когда кацап покупает серп в еврейском магазине, то подвергает серп трем испытаниям. Прежде всего вырывает из своей бороды волос и старается рассечь его в воздухе. Если серп рассечет волос пополам, то хорошо, если не рассечет надвое, то плохо. Потом ударяет серпом о камень. Если выскочит искра, то хорошо, если не выскочит, то плохо. Потом берет серп и прячет его под свой кожух. Если продавец не заметит этого, то хорошо, если заметит, то плохо…»[1046].

Следует привести также наблюдение известного еврейского политического деятеля В. Жаботинского: «Мы, евреи, сами здесь на Юге так старательно и так наивно насаждали по городам русификаторские основы, наша печать столько хлопотала здесь о российском театре и распространении российской книги, что мы в конце концов окончательно упустили из глаз истинную, аритметичную действительность, как она выглядит за пределами наше куриного мировоззрения. Вне этих городов бурлит сплошное, почти тридцатимиллионное украинское море. Загляните куда-нибудь не только в его центре — в какой-нибудь Миргородский или Васильковский уезд, загляните на его окраины — в Харьковской или Воронежской губернии, возле самой границы, за которой начинается великорусский язык, — и вы будете поражены, в какой мере нетронутым и несмешанным осталось это сплошное украинское море. Есть на этой границе села, где по эту сторону реки живут „хахлы“, а по другую сторону — „кацапы“. Живут испокон веков рядом и не смешиваются. Каждая сторона разговаривает по-своему, одевается по-своему, сохраняет свой собственный обычай; вступают в брак лишь со своими; сторонятся друг друга, не понимают и не ищут взаимного понимания. Следовало бы поехать туда П. Б. Струве, автору теории „национальных отталкиваний“, прежде чем говорить о единой трансцедентной „общероссийской“ сути. Такого выразительного отталкивания нет, как говорят, даже на польско-литовской или польско-белорусской этнографической границе».

Знал свой народ украинский поэт, когда пенял неразумным девушкам:

«Кохайтеся, чорнобриві,

Та не з москалями,

Бо москалі — чужі люди…»[1047].

А. Свидницкий в повести «Люборацькі» приводит присказку, которой дразнили на Подолье кацапов: «Неголені, бородаті, дразнять собак попід хати, в корчах засідають, людей виглядають: сто душ — сто копеек. Гугу, тюга! кацапюга!»

О «кацапах» есть много народных пословиц, приведем для иллюстрации одну: «Бог сотворил козла, а черт кацапа»[1048].

Политика омосковлевания в СССР осуществлялась путем принудительно-планового перемешивания населения. Украинскую молодежь — выпускников профтехучилищ, техникумов и вузов — массово направляли на работу в Россию, а российскую — наоборот, в Украину. Едко-саркастическое одобрение такой реализации «сталинской дружбы народов» отражено в популярной тогдашней поговорке: «Пусть живет и пасется кацап на Украине, а хахол на Сахалине».

Наверное, никогда так часто не употреблялся печатью этнофолизм «кацап», как в бурные годы революции, когда агитаторы разных политических направлений вынуждены были обращаться к широкой украинской массе понятным и доступным ей языком. В 1919 г. выходит большевистская пропагандистская брошюра под шокирующим названием: «О кацапах». Вот некоторые отрывки из нее: «Гетьманцы, петлюровцы и другие самостийники говорили крестьянам, что они пригласили немцев только для борьбы против „засилия кацапов“. В действительности наши кулаки боролись только против кацапов-крестьян и кацапов-рабочих; кацапам-кулакам, кацапам-помещикам они даже помогали»[1049]. И дальше: «кацапы-помещики, кацапы-буржуи есть наши враги, как: украинцы-помещики и украинцы-кулаки»[1050]. В пропагандистских изданиях правительства Украинской Народной Республики тоже употреблялось слово «кацап». Например, был распространен плакат-карикатура под названием «Братская жизнь кацапов с украинцами».

На плакате, который изображает, как двое мужиков-украинцев тянут плуг, а два кацапа их батожат, представлен такой текст: «Эти два грубых кацапа — это, наверное, большевитские комиссары из Московщини. Вы видите, как их глаза позаплывали салом? Это они так у вас на Украине питаются хорошо. Да и домой в Московщину немало везут. За семь месяцев своего хозяйствования на Украине большевики вывезли на Московщину десятки тысяч вагонов (а это десятки миллионов пудов) разных пищевых продуктов: зерна, подножного корма, мяса, масла; тысячи пудов соли, керосина, кожи; много фабричных машин, десятки тысяч вагонов и тысячи паровозов, сотни тысяч кос и множество всякого другого добра. Как Вы думаете, если бы это все осталось на Украине, была бы у нас теперь такая дороговизна, что бедному и дохнуть нельзя?»

А гляньте-ка на наших дядей! Как-то им не так хорошо приходится, как коммунистам, что и глаза позападали, и щеки втянулись? Наверное, москали-коммунисты не по-братски делятся с украинцами украинским хлебом. Дальше уже сапоги и штаны с украинцев снимут. А может, дядьям-то не по вкусу, что шеи в ярме? Это им такое «самоопределение» московские большевики дали. Свободу полную «вплоть до отделения». Все поотделяли, все позабирали у нас. Теперь, значит, и душа может от тела свободно отделиться. А когда, в самом деле, какой из дядей ноги протянет, так коммунисты тогда другого дурака из украинцев запрягут в плуг[1051].

В брошюре, выданной Украинской Народной Республикой, говорится: «В России при царском правительстве был один народ полноправный: это россияне (москали-„кацапы“). Они имели право учиться в школах на своем родном языке, на русском языке писали и говорили в судах, русский язык был в армии. Другим народам права не давали»[1052].

Украинские повстанцы, которые действовали в центральных областях Украины в 1919–1922 годах, как свидетельствуют чекистские донесения, выступали под девизом — «выгонять кацапов из Украины»[1053]. Как упоминают участники национально-освободительной борьбы, против обманчивого большевистского лозунга «Пролетарии всех стран, объединяйтесь» было сформулировано такое предостережение украинцу: «Все люди твои братья, только москали, ляхи, мадьяры и румыны — это враги нашего народа». Отсюда клич: «бей ляхов и кацапов»[1054].

Происхождение слова «кацап», в отличие от ясной этимологии слова «хахол», требует пристального филологического рассмотрения. Попытка объяснить слово «кацап» методом так называемой народной этимологии, когда происхождение слова выводят из любой созвучности или из случайного сходства, является обычным старанием нейтрализовать едкое значение этого названия. Пользуясь тем образом народной этимологии, утверждают, что якобы название «кацап» является какой-то аналогией к прозвищу украинцев «хахол». Например, историк М. Костомаров выяснил, что это слово происходит от «как козел», то есть такой «как козел». А. И. Бородай думал, что это слово значит «кат-козел»[1055]. Один из киевских украинофобов с притворной наивностью объяснял: «Оба прозвища ведут свое происхождение от своеобразного способ прически головы, в старину отличной у представителей той и другой народностей»[1056].

Дескать, реагируя на прозвище «хахол», «наш народ ответил на эту этнографическую остроту названием великоросса „кацапом“, вероятно, за тождественный внешний признак и бытовой обычай носить бороду наподобие „козла“, а отсюда „кацап“, „как козел“, — „как козел“, — кацап — в виде маленького реванша со стороны постоянного юмориста-украинца, притом более точного»[1057].

На самом деле слово кацап (касап), как утвердил академик Д. Яворницкий, тюркского происхождения и означает скотобоец, разбойник. Вот как он пишет об этом: «Работая в Архиве Министерства юстиции в Москве, я нашел несколько украинских документов середины XVIII ст., в которых слово „кацап“ писалось не с буквой „ц“, а с буквой „с“, то есть, не „кацап“, а „касап“. Обратившись впоследствии от архивных документов к языку туземцев Средней Азии, я узнал, что у сартов есть слово „касаб“, „касап“, что в буквальном понимании означает „мясник“ и в переносном „гицель“ (живодер). Отсюда я и делаю вывод, что настоящее слово „кацап“ совсем не русского, а восточного, вероятно — татарского происхождения, как слова: деньга (по-татарски — „тенька“), хомут („хамут“), сундук („сандук“) и прочие, которые, однако, считают у нас за давностью чисто московскими. Идя дальше, я допускаю, что изначально кличкой „касап“ обзывали москали татар в смысле „насильников“, „притеснителей“, „гицлов“. От москалей слово „кацап“ могло быть занесенным к украинцам в эпоху московской боярщины на Украине, в XVII ст., после гетмана Богдана Хмельницкого»[1058].

Академик С. Ефремов сделал на эту тему сообщение в «Литературно-научном вестнике»[1059].

Толкование Д. Яворницким слова «кацап» расширил и углубил анонимный (правдоподобно акад. А. Крымский) рецензент «Киевской старины». После ряда этимологических соображений он делает такой вывод: «Таким образом, чтобы найти созвучие для украинского слова „кацап“ в тюркских наречиях, нет потребности непременно обращаться к языкам туркменов-сартов; слово это, в прямом и переносном смысле своем, получило, наверное, с давней поры распространение и у других тюрков, которые находились в культурном взаимодействии с южной Русью, а именно: у половцев, османов или малоазиатских сельджуков, крымских татар, а также у литовских караимов…»[1060]. Далее автор приводит некоторые примеры: так турецким языком выражение «адам кассаби» означает злой человек, деспот, выражение «кассап одлу» — шельма; «кассапчи» — караимской означает — палач; «хассап» языком крымских татар означает мясник, гицель и т. д.[1061]. С таким толкованием соглашаются другие авторы.

«Надо знать, что слово „кацап“ уже с давних пор известно в языках многих восточных турецких племен и означает „скотобоец“, „злой мужчина“, „палач“, „деспот“, „вор“»[1062].

Дореволюционный общественный деятель и меценат Евгений Чикаленко в своем дневнике отметил: «слово „кацап“ или „касап“ на тюркских языках и в молдавском означает — скотобоец, резун, живорез»[1063]. Он же записал выражение «покацапились»[1064].

Толкование слова «кацап» приводится также в «Украинской малой энциклопедии» Е. Онацкого как производное от татарского «скотобоец», «резун»[1065].

У Степана Руданского есть цикл частушек о кацапах. Приведем лишь один отрывок:

Завів кацап християнина,

Зарізати хоче.

Завязав йому назад руки,

Ніж широкий точить.

А кацапчук семиліток

Мало не брикає:

Кругом скаче коло тата

Та все промовляє:

«Да полна уж тачать батька!..

Будєт с нэго, будєт!..

Режь же, батька! то-то любо

Как трепаться будєт!»[1066].

Легко понять, что в России этнофолизм «кацап» особой любви не вызывает. В деликатной форме об этом писалось так: «Украинский народ не осознает себя чем-то национально обособленным от нас „кацапов“. Не осознает — и тем не менее окрестил своих соседей отдельной и нельзя сказать, чтобы достаточно дружеской кличкой, получив в обмен от тех же соседей не менее специфическое наименование»[1067]. В последнее время в российских средствах массовой информации и на эстраде наблюдается попытка разорвать антонимическую пару «кацап» — «хахол». К антонимам относятся такие этнонимичные названия, как «украинец» — «россиянин», «русин» — «москаль», «хахол» — «кацап». Теперь малоприятного «кацапа» стараются заменить названием «москаль», которое, считают, происходит от города Москвы и является, так сказать, приемлемым вариантом слова «москвич». Показательной в этом отношении является, например, респектабельная газета «Известия». «Когда переговоры закончатся и хохлы с москалями наконец-то узнают, где чья земля, — неизвестно»[1068]. Такая перестановка (вместо «кацапа» «москаль») является в данном случае нарушением традиционной языковой практики, чему имеем множество примеров.

«И ныне москаль называет украинца „хахлом“, а наоборот украинец москаля — „кацапом“»[1069]. «А и теперь еще украинец зовет москаля „кацапом“, а москаль украинца „хахлом“[1070]. Писатель Антон Чехов, странствуя Сибирью, опрятность в быту местных жителей оценил таким сравнением: „…вообще чистоплотность, о которой наши хохлы могут только мечтать, а ведь хохлы куда чистоплотнее кацапов“[1071].

На Воронежчине на сегодняшний день, по утверждениям этнографов, украинцев называют „хахлами“, а россиян соответственно „кацапами“. „Эти наименования благодаря их широкому распространению и устойчивому бытованию превратились в своеобразные этнонимы, потерявшие характер обидного прозвища“[1072]. Современный (бесцензурный) школьный учебник четко фиксирует эту антонимичную пару. „Кацапы“ — пренебрежительное прозвище россиян, распространенное в Украине в противоположность такому же насмешливому прозвищу украинцев — „хохлы“, распространенному в России»[1073].

Семантико-стилистический объем этнофолизма «кацап» в языке украинцев (как, в конце концов, и «хахол» в языке россиян) — это плод многовекового сожительства. Слово «кацап» с точки зрения объективной науки, конечно, никоим образом не может функционировать даже в роли этнонима-синонима. Так же, как название «хахол».

В завершение можно еще отметить, что в тайных языках (профессиональные арго) тоже бытовали своеобразные этнонимы. Так, например, в российских этнонимах-арготизмах украинца называют «мармиш», а украинку — «лоха». В свою очередь, в арго украинских лирников, как и у белорусских профессиональных нищих, россиян обозначали термином «батус», «бацай»[1074].