Глава 20. Украинцы на пути ко Второй мировой войне

Из земель, вошедших в 1945 г. в состав УССР, а в 1991 г. — в Республику Украина, к 1 января 1939 г. иностранным государствам принадлежали: Западная Украина — Польше, Закарпатье — Венгрии и Словакии, часть Западной Украины и побережье между Белгородом-Днестровским и Измаилом — Румынии.

Так украинские земли в составе Польши занимали почти треть ее территории. На этих землях в начале 1930-х годов проживало около 9 млн человек, среди которых украинцев было 5,7 миллиона.

Поляки считали себя победителями в войне. Теперь в ее границах этнических поляков было менее 66 %, остальное население составляли немцы, русские, украинцы, белорусы и евреи. Точные цифры установить невозможно, поскольку польские власти считали поляками всех католиков и униатов. Вновь начались преследования «диссидентов», то есть не католиков. По данным польских историков Дарьи и Томаша Наленча, настроенных, кстати, весьма патриотично, «…некогда униатские, а более ста лет православные церкви на Волыни были превращены в католические костелы и целые деревни стали польскими. Только на Волыни к 1938 г. были превращены в костелы 139 церквей и уничтожено 189, осталось лишь 151»[218].

«Всячески отстаивая идеи создания однонационального государства путем принудительной ассимиляции национальных меньшинств, правящие круги Польши в 1923 г. перешли в открытое наступление на национальные права украинцев во всех сферах общественной жизни. В государственных учреждениях увольняли всех служащих, которые отказывались присягнуть на верность польскому государству. Украинские земли искусственно размежевались путем территориально-административных реформ. Создание так называемого „сокальского коридора“ (старая граница между Австро-Венгрией и Россией) преследовало цель отделить Восточную Галичину от Волыни. Отрицалось существование единого украинского народа, который искусственно делили на лемков, бойков, полещуков.

Важным орудием колонизации стали дискриминационные меры правительства в сфере языка и образования. В 1924 г. употребление украинского языка было запрещено во всех государственных учреждениях и органах самоуправления. В том же году министр образования Станислав Грабский провел в сейме закон, результатом которого стало превращение большинства украинских школ в двуязычные („утраквистические“) с преимуществом польского языка. Количество украинских народных школ в Галичине сократилось с 2426 в 1921–1922 уч. г. до 352 в 1937–1938 уч. г. На Волыни из 443 украинских школ в конце 30-х гг. осталось только восемь. Нанеся тяжелый удар средней школе, польское правительство различными способами стремилось не допустить возрождения украинских интеллигентских кадров, что привело к полной полонизации высшего образования. Захватив Львов, поляки сразу же ликвидировали все украинские кафедры университета, оставив за его стенами украинскую молодежь. Обещания Польши открыть украинский университет остались на бумаге»[219].

Я вновь привел большую цитату, но прошу обратить внимание читателя на источник. Я цитирую в подавляющем большинстве книги современных (после 1991 г.) украинских историков.

Увы, захваченных территорий полякам показалось мало. Пилсудский и его окружение планировали захват земель по всему периметру польских границ. Территориальные претензии у ляхов были ко всем — к Германии, вольному городу Данцигу, Чехословакии, Венгрии и СССР.

Любопытно, что поляки планировали построить огромный флот. Причем не только для контроля над Балтикой, но и для колониальных захватов в Африке и Южной Америке. Нет, нет, я не шучу!

Уже в начале 1920-х годов в Польше были созданы влиятельные полуофициальные организации — Балтийский институт, Польский институт западных марок и Лига польского судоходства, получившая в 1930 г. название Колониально-морской лиги.

Причем «ученые» из Колониальной морской лиги стали доказывать права Польши на часть колоний кайзеровской Германии, отнятых у нее согласно Версальскому договору.

Естественно, что руководили лигой военные во главе с генералом Мариушем Зарусским.

В январе 1936 г. в «Може» была размещена статья защитника польского колониализма К. Езиоранского, суть которой сводилась к следующему: «…только тогда Польша станет великой державой, когда сможет поставлять через порты все необходимые ресурсы для производства, а это возможно только тогда, когда будет возможность контролировать добычу и перевозку сырья в Польшу, что ведет к необходимости получить колонии…».

В октябре же 1936 г. некий пан Дебский открыто заявлял: «Польша должна выйти из европейских границ, что поляки ничем не хуже немцев, итальянцев и японцев, требующих колоний. Но для этого полякам надо ломать подход к современному положению, надо пропитывать колониальной идеологией страну и общество»[220].

Это заявление уж очень напоминает заявку на вступление в Антикоминтерновский пакт.

«Но самые большие аппетиты Пилсудского были по отношению к Украине.

В начале 1920-х годов Пилсудский предлагает проект конфедеративного Центрально-Европейского государства под условным названием Междуморье, которое кроме Польши включало бы в себя Литву, Латвию, Эстонию, Белоруссию, Украину, Венгрию, ЧСР, Румынию и Югославию. Это государство полностью соответствовало польской доктрине „От моря до моря“ и могло бы стать возрождением Речи Посполитой в новой форме. Однако идея Пилсудского не нашла поддержки среди националистических сил этих государств, которые небезосновательно опасались доминирования Польши. Тогда Пилсудский решил действовать более тонко. Важнейшим условием восстановления Речи Посполитой было присоединение Украины. Для этого требовалось вырвать ее из состава СССР. На первом этапе борьбы за присоединение к Польше Украины Пилсудский в 1926 г. создает в Париже организацию „Прометей“»[221].

Левые силы Западной Украины возглавляет Коммунистическая партия Западной Украины (КПЗУ). «Основанная еще в феврале 1919 г. как Коммунистическая партия Восточной Галичини (КПВГ), она с осени 1923 г. распространила свою деятельность и на Волынь, Полесье, Холмщину, Поляшье, после чего была переименована в Коммунистическую партию Западной Украины… По решению Коминтерна КПЗУ была провозглашена составной частью Компартии Польши (КПП), но обладала широкой автономией. Главным лозунгом коммунистов Западной Украины было воссоединение всех этнических украинских земель в пределах Советской Украины. Поскольку в Польше коммунистическая деятельность была запрещена, КПЗУ работала в подполье, но при этом применяла как нелегальные, так и легальные методы борьбы»[222].

Польские власти не стеснялись в применении силы при разгоне демонстраций. Так, 1 мая 1924 г. в Заболотове была организована Первомайская демонстрация, в которой приняло участие более 5 тысяч крестьян из десятка сел Покутья. Этим выступлением руководил секретарь Коломыйского окружного комитета КПЗУ В. Корбутяк. Демонстрация была встречена полицейским огнем, 4 человека были убиты, 59 ранены, 130 арестованы.

31 марта 1926 г. в городке Стрый проходила демонстрация 2 тысяч безработных, которые с пением «Интернационала» вышли на улицу, неся лозунги «Требуем хлеба и работы!», «Да здравствует рабоче-крестьянское правительство!». Польская полиция открыла огонь, убив 13 и ранив несколько десятков человек. Этот день стали именовать «Кровавой средой».

21 января 1930 г. на Западной Украине польская полиция расстреляла демонстрацию в годовщину смерти В.И. Ленина в Рава-Русском повете. Было убито двое, и один человек ранен.

За период с июля 1931 г. по июнь 1932 г. на Западной Украине состоялось 67 политических процессов над 515 членами КПЗУ, 6 коммунистов были приговорены к смертной казни.

Весной 1925 г. в Праге полковник Корпуса Сечевых Стрельцов Е. Коновалец организовал нелегальную Украинскую Военную Организацию (УВО). В нее вошли боевые офицеры Западно-Украинской Народной республики (ЗУНР) — полковники А. Мельник, Р. Сушко, сотники Осип Думин, Михаил Матчак и др.

Руководящим органом УВО стала Начальная Команда, а представительством в Галиции (Крае) — Краевая Экзекутива во Львове (КЭ УВО). Территория Края была разделена ка четыре, а затем на 13 военных округов, которые были покрыты для конспирации широкой сетью «пятерок». Члены «пятерок» знали только своего руководителя. В декабре из-за конфликта с Е. Петрушевичем УВО покинул Коновалец, а КЭ УВО до 1931 г. возглавил А. Мельник.

С самого начала УВО активно поддерживалась Германией. В начале января 1923 г. в Мюнхене открылись разведывательные курсы для членов УВО, а с 1924 г. аналогичные курсы открылись в Нидерландах. В 1924–1928 гг. абвер организовал разведывательно-подрывное обучение «шефов украинских разведывательных бригад» в Берлине, Данциге и в Восточной Пруссии.

В 1925 г. абвер организовал в Гданьске курсы для сержантов и офицеров УВО, которые в следующем году окончили 60 старших членов УВО и 50 молодых членов организации. Е. Коновалец установил тесные связи со спецслужбами Литвы для координации действий против Польши и СССР.

С 28 января по 2 марта 1929 г. в Вене на съезде Украинской военной организации и радикальных студенческих групп была создана Организация украинских националистов (ОУН). Съезд провозгласил себя I Конгрессом ОУН. Конгресс определил структуру ОУН, выдвинул лозунг восстановления Независимой Соборной Украинской Национальной Державы. Принятые программные установки декларировали поддержку права частной собственности, передачу земли крестьянам без выкупа, смешанную экономику частно-государственного типа, свободу торговли, всеобщее социальное обеспечение, регулирование отношений социальных групп, 8-часовый рабочий день, бесплатное обязательное среднее образование. Вместе с тем говорилось о необходимости введения «национальной диктатуры», не оговаривались права нацменьшинств, содержался тезис о «противопоставлении всем партийным и классовым группировкам». Был избран координационный орган — Провод украинских националистов (ПУН) во главе с Е. Коновальцем. УВО влилась в ОУН в качестве боевой организации.

Кто же был агрессивной стороной в противостоянии СССР и Польши? Правительства могут сколько угодно врать в пропагандистских целях, но генштабисты в своих секретных планах никогда не врут, а если уж заблуждаются, то по своей глупости или неосведомленности. Поэтому я процитирую «Записку начальника Генштаба Красной Армии наркому обороны СССР маршалу Советского Союза К.Е. Ворошилову о наиболее вероятных противниках СССР» от 24 марта 1938 г.:

«Складывающаяся политическая обстановка в Европе и на Дальнем Востоке как наиболее вероятных противников выдвигает фашистский блок — Германию. Италию, поддержанных Японией и Польшей…

…Советскому союзу нужно быть готовым к борьбе на два фронта: на Западе против Германии и Польши и частично против Италии с возможным присоединением к ним лимитрофов (государства Прибалтики. — A.Ш.) и на Востоке против Японии.

Италия, весьма вероятно, в войне будет участвовать своим флотом, посылку же экспедиционного корпуса к нашим границам вряд ли можно ожидать…

Наиболее вероятные противники на Западе — Германия и Польша в военное время развертывают в 1-ю очередь:

Германия — 96 пд (пехотных дивизий. — А.Ш.), 5 кд (кавалерийских дивизий. — А.Ш.), 5 мотодивизий, 30 танк. бригад и 3000 самолетов.

Польша — 65 пд, 16 кав. бригад, 1450 танков и танкеток, 1650 самолетов.

Итого — 161 пд, 13 кав. див., 7250 танков и танкеток, 4650 самолетов…

Финляндия, Эстония и Латвия развертывают 20 пехотных дивизий, 80 танков и 436 самолетов…

…Германия и Польша могут сосредоточить свои главные силы к северу или к югу от Полесья. Этот вопрос указанными государствами будет решен в зависимости от положения в Средней Европе и, наконец, от того, насколько договорятся оба этих государства в украинском вопросе…

Основной задачей РККА в предстоящем вооруженном столкновении должно быть нанесение решительного поражения противникам как на Запале, так и на Востоке.

Стратегическое развертывание на два фронта необходимо считать основным»[223].

Как видим, Советский Союз активно готовился к войне, но к войне оборонительной. Ведь начиная с 1937 г. войну предполагалось вести на двух фронтах, так как на Дальнем Востоке Япония развертывала огромную армию непосредственно у самых границ с СССР.

Я мог бы написать целую книгу с доказательствами оборонительной военной политики СССР в отношении Польши в 1922–1938 гг., но здесь упомяну лишь три отдельных момента. СССР в 1922–1939 гг. затратил фантастические суммы на строительство оборонительных укреплений вдоль польской границы. Риторический вопрос, зачем надо было это делать, если Красная армия намеревалась захватить Польшу? Поляки начали строить мониторы для Пинской флотилии в 1924 г., а русские для Днепровской флотилии стали строить мониторы через 6 лет. Поляки заимели огромный арсенал химического оружия для нападения на СССР. Я несколько раз в 2005–2011 гг. через СМИ обращался к российскому руководству с предложением рассекретить все данные о польском химическом и бактериологическом оружии, созданном в 1922–1939 гг. В ответ — молчание, все эти документы хранятся в российских архивах под грифом «Сов. секретно».

1 октября 1938 г. германские войска вступили в Чехословакию. Они беспрепятственно заняли не только Судетонемецкую область, но и ряд районов и городов, где почти не было немецкого населения.

По приказу своего правительства чехословацкие войска 1 октября начали отход с польской границы, а на следующий день польские войска оккупировали район Тешина, где на тот момент проживало 80 тысяч поляков и 120 тысяч чехов и словаков. Таким образом, Польша увеличила у себя процент неполяков, но зато за счет присоединения столь экономически развитого района увеличила производственные мощности своей тяжелой промышленности почти на 50 процентов.

28 ноября 1938 г. окрыленные успехом Бек и К° потребовали передачи им Чехословакией Моравской Остравы и Виткович. Но Гитлер сам «положил на них глаз» и сказал «цыц».

Захват Тешинской области вызвал бурное ликование в Польше. За несколько лет до этого «начальник государства» Пилсудский упомянул о соседке Польши как об «искусственно и уродливо созданной Чехословацкой республики»[224].

С декабря 1938 г. по март 1939 г. польское правительство вело переговоры с Гитлером. Германия требовала уступить ей Данциг, кстати, никогда не принадлежавший Польше, и разрешить проложить экстерриториальную автостраду через Польшу из Пруссии в остальную часть Германии. Взамен немцы обещали полякам земли на Украине.

Гонористые паны потребовали всю Украину и не хотели возвращать Данциг Германии.

22 марта 1939 г. в Польше было объявлено о начале первой частичной и скрытой мобилизации (четырех пехотных дивизий и кавалерийской бригады) с целью обеспечения прикрытия мобилизации и сосредоточения главных сил польской армии. Повторяю для тех, кто считает Польшу совершенно неготовой к сентябрьской катастрофе: 22 марта, то есть за двадцать (!) дней до того, как Гитлер подписал план «Вайс» (вторжение в Польшу).

1 сентября 1939 г. германские войска вступили на польскую территорию. Британский премьер Невиль Чемберлен два дня колебался и лишь утром 3 сентября объявил в Палате общин, что Англия находится с 11 часов утра 3 сентября в состоянии войны с Германией. «Палата общин, — заметил английский историк Тэйлор, — силой навязала войну колебавшемуся английскому правительству». В тот же день, в 17 часов, объявила войну и Франция.

Таким образом, 1 сентября 1939 г. в Европе возник локальный конфликт между Германией и Польшей, а Вторая мировая война началась 3 сентября 1939 г. Три дня — срок малый для истории, но датировка кардинально меняет оценку хода Второй мировой войны.

Совковые и либеральные историки утаили от нас, что 1 сентября 1939 г. в войну вместе с Германией вступила Словакия. Мало того, на Польшу хотела напасть и Литва. Ее буржуазное правительство стянуло к границе с Польшей все три свои дивизии, а польское командование в свою очередь выставило заслон из двух дивизий на литовской границе. Однако советское правительство не хотело, чтобы Литва дружила с Гитлером против Польши, и после соответствующего дипломатического демарша литовские войска остались на своих позициях.

На Западной Украине на поляков напали отряды ОУН. Так, украинские крестьяне 10–13 сентября подняли восстание на Миколаевщине под руководством ОУН. Боевиками ОУН была уничтожена польская охрана железнодорожного моста близ селения Розвадов. На подавление восстания из города Жидачев брошено 600 польских полицейских. Лишь 13 сентября польские войска подавили восстание на Миколаевщине. В ходе подавления восстания поляками сожжены селения Надитычи и Демьянка.

11 сентября отряд ОУН под командованием Л. Шанковского разоружил около 500 польских солдат, размещенных в селениях Ставчаны и Оброшин. На следующий день произошло нападение отряда ОУН на польские войска в районе города Стрый. Таким образом, польские паны допекли всех. Против них выступили словаки, литовцы, украинцы и белорусы. И тем не менее антисоветчики всех мастей попрекают Сталина за подписание 23 августа 1939 г. советско-германского пакта и за ввод частей Красной армии на территорию бывшего Польского государства.

Ну а для малограмотных интеллигентов есть и страшилка— секретный (!) протокол к договору. Благо, образованцам невдомек, что почти все договоры европейских государств за последние три-четыре века имеют секретные протоколы. Кстати, российский МИД до сих пор не рассекретил все статьи секретного протокола Тильзитского договора 1807 г.

В протоколе были разграничения сферы интересов СССР и Германии. Причем оба государства не претендовали ни на пядь чужой земли. Разграничение сфер интересов происходило только на территориях, принадлежавших немцам и русским к 1 августа 1914 г.

Подписав договор с Германией, Молотов одним росчерком пера покончил с боевыми действиями на Дальнем Востоке. В секретной телеграмме временного поверенного в делах СССР в Японии Н.И. Генералова, отправленной из Токио в Москву 24 сентября 1939 г., говорилось: «Известие о заключении пакта о ненападении между СССР и Германией произвело здесь ошеломляющее впечатление, приведя в явную растерянность особенно военщину и фашистский лагерь. Вчера и сегодня происходил непрерывный обмен визитами, и этот факт оживленно обсуждался членами правительства, двора и тайного совета».

Спору нет, поражение японцев у реки Халхин-Гол оказало нужное действие. Но результат этого поражения стал бы катастрофой для, скажем, польской или финской армии, но для Японской империи это была просто неудачная операция, а попросту говоря, булавочный укол. И именно договор с Германией положил конец необъявленной войне на Дальнем Востоке. Замечу, что кроме крупных сражений на озере Хасан и на реке Халхин-Гол на советско-маньчжурской границе с 1937-го по сентябрь 1939 г. периодически происходили боевые столкновения. А вот после подписания договора и вплоть до 8 августа 1945 г. на границе стало относительно тихо.

Договор 1939 г., как и договоры 1918 и 1807 годов, был вынужденным и, как все вынужденные договоры, носил временный характер. И пока еще ни один из критиков договора не предложил разумной альтернативы действиям советского руководства. На кого работало время в 1939–1941 гг., вопрос спорный, и он ждет исследования объективных историков, а не придурков, для которых Пилсудский, требовавший вернуть границы 1772 г., то есть 150-летней давности, герой, а Гитлер и Сталин, решившие восстановить границы двадцатилетней давности и вернуть земли, столетиями принадлежавшие Германии и России и отнятые у них силой, злодеи.

Многие мудрецы говорили: «Практика — критерий истины». Если Молотов и Риббентроп в 1939 г. злодейским договором установили столь несправедливые границы, то кто мешал в 1991–2012 гг. соответствующим странам не поменять свои границы до состояния на август 1939 г.? Ведь изменили же границы в Германии и Чехословакии, причем мирно и ко всеобщему удовлетворению. Странно, почему все хулители договора 1939 г. в Польше, Прибалтийских странах и т. д. «падают до ниц», как говорят поляки, перед границами, проведенными такими «редисками», как Молотов и Риббентроп?

Любопытно, что некоторые современные украинские историки клянут Сталина за то, что он договором от 23 августа 1939 г. отдал немцам украинские земли. Так, в «Истории Украины» (учебном пособии для студентов), изданном в Харькове в 2009 г., говорится, что по договору от 28 сентября 1939 г. «украинские земли — Лемковщина и Холмщина были заняты Германией»[225].

Эх, показать бы сей учебник пану Качинскому и К°, как им понравятся «исконно украинские» земли Лемковщина и Холмщина!

17 сентября 1939 г. Красная армия начала освобождение Западных Белоруссии и Украины, силой захваченных поляками в 1919–1920 гг. Польские войска не оказывали советским частям организованного сопротивления. Где-то ляхи бежали, где-то сдавались при виде наших танков, кое-где, как, например, в Гродно, шли бои местного значения.

К этому времени польского правительства не было ни в Варшаве, ни в эмиграции. Члены бывшего правительства бежали из страны, прихватив с собой весь золотой запас Польши. Но ни президент Игнаций Мосцицький, ни начальник государства Рыдз-Смиглы, ни министр иностранных дел Юзеф Бек, бежавшие в Румынию 17 сентября 1939 г., даже не пытались там создать эмигрантское правительство или какой-либо орган, который бы хоть формально управлял страной и представлял ее на международной арене.

Польское же эмигрантское правительство сформировали французские власти гораздо позже — в конце октября — начале ноября 1939 г. в г. Анжу (Анжер) в 300 км к юго-западу от Парижа. Премьер-министром опять же с подачи французов был назначен бывший генерал Владислав Сикорский, проживавший к началу войны во Франции. Именно это опереточное правительство и объявило войну СССР 18 декабря 1939 г., находясь в Анжу, на вполне безопасном удалении от советских танков и авиации.

Ну а старому польскому правительству оказалось недосуг объявить 17 сентября войну Советам — паны думали исключительно о том, как бы унести ноги из Польши, разумеется, вместе с золотым запасом.

Так что юридически ввод Красной армии в Западную Украину и Белоруссию можно считать полицейской акцией, ведь ни одна из сторон не объявляла другой войны. Просто банда жуликов сбежала, пришла полиция, отделила награбленные в 1919–1920 гг. вещи и вернула их законным владельцам — БССР и УССР, а город Вильно с областью 10 октября 1939 г. был передан СССР буржуазному правительству Литовской республики.

Итак, осенью 1939 г. Западная Украина вошла в состав СССР. Польские и западные историки крайне негативно оценивают это событие. Ну а самостийники вынуждены вертеться, как черт на сковородке.

17 сентября 2008 г. на митинге во Львове 1-й секретарь Львовского обкома Компартии Украины Александр Калынюк заявил, что присоединение Западной Украины к УССР «стало залогом того, что сейчас мы имеем действительно независимое государство Украина». Что остается возразить «оранжевым»? Не надо было присоединять? Пусть бы «западенцы» достались немцам?

Население Западной Украины в подавляющем большинстве приветствовало ввод советских войск. Из секретных донесений политотдела пограничных войск Киевского округа:

От 18 сентября 1939 г.: «17 сентября в 14.30 на заставу № 8 явились 20 крестьян, поблагодарили за оказываемую помощь со стороны РККА и возвратились к себе.

Жители с. Зелена при форсировании танками р. Збруч вышли навстречу и стали помогать танкам преодолевать реку, вскапывая берега.

Жители с. Ольховец, увидев красноармейцев на своей территории, провожали их большими группами по пути следования, приветствуя восторженными возгласами. Во время прохождения танков забрасывали их цветами»[226].

От 19 сентября 1939 г.: «В 11.30 в с. Вилия состоялся митинг с участием 400 человек, которые после этого с красным флагом и приветственными возгласами подошли к границе и передали пакет. В письме участники митинга благодарят наших вождей и Красную Армию за освобождение и заявляют, что с радостью присоединяются к СССР»[227].

Однако действительность была далека от идиллии. Повсеместно организовывались вооруженные банды. В бой с частями РККА они, как правило, не вступали, а нападали на отдельных военнослужащих, отдельно едущие грузовики и т. д. Главной же целью банд были крестьяне.

Донесение от 20 сентября 1939 г.: «К 20.00 19 сентября на участках комендатур „Киликиев“ и „Аннополь“ перешли границу до 3000 жителей польских приграничных сел. Свой переход беженцы объясняют появлением в районе: Менжеричи, Гоща, Майкоф, Пашуки, Брыков, Чернеца, Тудорово, Михиньковы, Милятин и Мошаница, конных банд, терроризирующих население. В район скопления беженцев выехал партийный актив для проведения разъяснительной работы, после чего они будут возвращены в свои села…

В 21.30 на участок заставы „Щасновка“ прибыли три польских жителя, которые сообщили, что в селах Янковцы и Шушковцы, что против участка комендатуры Ильковцы, бесчинствует банда, терроризирующая местное украинское население. В ночь на 19 сентября бандой убито несколько местных жителей…

19 сентября к заставе № 13 из с. Кошицы пришли двое мужчин с жалобой, что одного из них сельские кулаки избили и ранили ножом за то, что он вывешивал красные флаги в селе, просили помочь в борьбе с помещиками»[228].

Повторяю, это секретные данные, не предназначенные для публикации. Другой вопрос, что командиры погранотрядов недостаточно хорошо были осведомлены, и украинских националистов именовали кулаками.

Несмотря на разгул бандитизма, в конце 1939 г. никаких массовых репрессий на Западной Украине не проводилось. Имели место лишь аресты отдельных националистов, среди которых оказался руководитель ЗУНР Константин (Кость) Левицкий.

По указанию 1-го секретаря ЦК Компартии Украины Никиты Хрущева Левицкий был арестован, но затем по предложению Берии освобожден. Судя по всему, Лаврентий Берия и Павел Судоплатов собирались использовать Левицкого для каких-то своих игр.

При поддержке советских властей на Западной Украине был оперативно создан «Народни Зборі Західноі України». 1 ноября 1939 г. руководство «Збора» обратилось в Москву с просьбой принять Западную Украину в состав УССР. Оная просьба была удовлетворена, а на присоединенных территориях проведены выборы.

В выборах, состоявшихся на Западной Украине 22 октября 1939 г., приняли участие 4 433 тысячи (92,8 %) избирателей, а не голосовали или голосовали против 400 тысяч человек. В Западной Белоруссии в выборах участвовали 2 672 тысячи (96,7 %) избирателей. Более 90 % избирателей проголосовали за предложенных кандидатов. Итоги выборов показали, что подавляющее большинство населения этих регионов согласилось с установлением советской власти и присоединением к Советскому Союзу.

Спору нет, по теперешним меркам эти выборы нельзя назвать в полной мере свободными и демократическими. Но только отъявленный враль может считать их фальсификацией. Как можно за месяц после ввода войск, не имея государственного аппарата для использования административного ресурса, без широких карательных мер (административные высылки начались через несколько месяцев) добиться таких результатов? Нравится кому или нет, но результаты выборов показали искреннее желание западных белорусов и украинцев войти в состав СССР.

«У польских помещиков, церкви и монастырей было экспроприировано около 2,7 млн га земли, из которых 1,1 млн га было распределено среди безземельных крестьян. Их наделы доводились до 5 га и более. Чем больше семья, тем больше соток („моргів“) ей доставалось. Остальная земля была передана для создания совхозов и колхозов…

От прихода власти Советов крупно выиграли украинцы, проживавшие в городах. Среди поляков большевики начали массовые чистки и депортацию „неблагонадежного польского буржуазного элемента“, а также членов польских партий и „осадников“. В 1939–1941 гг. из Восточной Галиции и Западной Волыни вглубь СССР было депортировано 550 тыс. поляков, а их квартиры передавались украинцам. В шикарные апартаменты польской буржуазии вселялись бывшие дворники и прислуга, мигранты из сел и неквалифицированные рабочие. Так началась украинизация польских городов Западной Украины, а Сталин выступил проводником расовой идеологии ОУН — „Украина для украинцев“. В то же время началась массовая высылка активистов украинских партий и „кулаков“ — до 6 тыс. семей из Западной Украины и Белоруссии в Сибирь»[229].

Ну, претворение идей ОУН Сталиным мы оставим на совести господ Мирошниченко и Удовика. А в остальном им приходится признавать очевидные факты.

«Повсеместно внедрялся украинский язык, на него перешли госучреждения. Быстро росла сеть украинских школ, их число увеличилось до 6500 (!!!), а количество польских школ резко сократилось. Школы были выведены из-под контроля церкви, однако церковь не была запрещена. Львовский университет, бастион польского влияния, перешел на украинский язык образования. Впервые украинцам Западной Украины стало доступно высшее образование на украинском языке!

Значительно улучшилось медицинское обслуживание населения, в первую очередь сельского. Национализация предприятий также лишила поляков и евреев влияния на внутреннюю политику Западной Украины»[230].

Ну а чем же занимались боевики УОН с октября 1939 г. по 21 июня 1941 г. Да бандитизмом! Они эпизодически убивали председателей сельсоветов, работников милиции, учителей.