Л. И. Футорянский Борьба за власть продолжается

Помощь иностранного капитала дала возможность дутовцам укрепить свои силы, превратить Оренбургскую губернию в арену ожесточенной гражданской войны. В конце мая — июне 1918 года в руках чехословацких мятежников и белогвардейцев оказались основные районы Поволжья, Урала, Сибири, Дальнего Востока. На захваченных территориях ликвидировалась Советская власть, земля и предприятия возвращались владельцам.

2 июля части Красной Армии оставили Оренбург. На другой день сюда ворвались казаки Дутова. Тут же начались аресты, убийства и грабежи. Город стонал в жестоких лапах дутовщины. По приказу № 2 в Оренбурге, на территории губернии устанавливалось военное положение. К смертной казни приговаривались участвовавшие в стачках и все, кто пытался уклониться от службы в дутовской армии. Но ни угрозы, ни виселицы не остановили борьбу за власть Советов в тылу у Дутова.

В Оренбурге и на территории губернии действовала подпольная организация большевиков. Во главе подпольщиков стояли: Семен Афанасьевич Кичигин — председатель Оренбургского губкома РКП (б), Михаил Бурзянцев — комиссар юстиции Оренбургского губисполкома, Бахтигарей Шафеев — член Оренбургского губ-исполкома, Николай Львов — рабочий, руководитель профсоюза металлистов[258]. Последний был когда-то левым эсером, его меньше знали в городе, чем Кичигина и Бурзянцева, и это помогало ему в конспирации. Он возглавил подполье с конца августа 1918 года до освобождения Оренбурга от белых. В руководящее ядро подполья вошел и Н. Ф. Турчанинов — редактор газеты «Казачья правда», выходившей в Оренбурге в период Советской власти.

Подпольщики работали группами по районам города. Они организовывали подрывную работу на железной дороге, выводили из строя телеграфную и телефонную связь.

Деятельность подпольной организации тревожила дутовцев. Атаман потребовал от своей контрразведки немедленно уничтожить большевистское подполье[259]. Начальник отдела охраны дутовского войска 9 октября 1918 года на имя начальника городской милиции написал: «Мною получены сведения, что в Оренбург прибывают казаки и солдаты, бежавшие из плена, которые разъезжаются по станицам и деревням и там ведут пропаганду в пользу большевиков».

В одном из приказов Дутова от 12 ноября 1918 года отмечалось: «Наши противники — большевики... стали вести борьбу подпольно, разбрасывая прокламации, писать письма, вообще начали агитацию среди войск»[260]...

Дутов предпринял жестокие меры для ликвидации большевистского подполья, потребовал от своей контрразведки немедленно изловить всех подпольщиков, жестоко расправиться с ними. В числе тех, кого дутовцы схватили, были Михаил Бурзянцев и его жена. Михаила зарубили сразу, а жену по приказу Дутова зверски казнили вместе с ребенком после его рождения. Был схвачен и расстрелян проводивший большую работу в селах и станицах председатель Оренбургского губкома РКП (б) С. А. Кичигин.

Дутовцам удалось выследить и Бахтигарея Шафеева, который по заданию Оренбургского губкома РКП (б) проводил агитацию среди мусульман на территории, занятой дутовцами, в частности в Татарской Каргале, в селе Иманкулово, деревне Каган (ныне Саракташского района). Именно здесь Бахтигарея схватили и отправили в Оренбург. Его долго пытали в Караван-Сарае, но Шафеев не выдал товарищей. Молодого большевика расстреляли у обочины дороги, невдалеке от Зауральной рощи.

Но, несмотря на репрессии, подполье продолжало действовать.

Для укрепления своих сил Дутов решил объявить мобилизацию. Тем призывникам, которые не повинуются, грозила казнь. Однако эти угрозы мало действовали. Молодой большевик Семен Рукавицын сумел тогда сплотить вокруг себя группу молодых рабочих, опираясь на которую, удалось организовать бойкот дутовской мобилизации. Даже те, кто получил обмундирование и оружие, стали разбегаться. На их поиски в села губернии направлялись отряды. Тех, кого удавалось схватить, пороли до полусмерти, везли в город. Зверства карателей усиливали ненависть к дутовцам. Мобилизация, в основном, потерпела крах.

Особое внимание подпольщики уделяли работе среди казаков и их деятельность не проходила бесследно. В докладе начальника штаба обороны Оренбургского казачьего войска 15 августа 1918 года отмечалось: «настроение казаков-фронтовиков продолжает быть ненадежным, в особенности это проявляется в станице Сакмарской, где среди фронтовиков имеется много сторонников большевизма»[261]. В результате не только фронтовики, но и часть трудовой казачьей молодежи решительно выступала против службы в дутовской армии. Рассказывая об этом, газета «Правда» в начале января 1919 года сообщала: «На днях в Оренбурге расстреляно 250 казаков, категорически отказавшихся выступать против Красной Армии. Молодые казаки идут в ряды белых войск исключительно под угрозой жестоких наказаний».

Вскоре после того, как Колчак пришел к власти в Омске (18 ноября 1918 года), Дутов заявил о своем подчинении «Верховному» правителю. Между ними устанавливается тесная связь, осуществлявшаяся по секретному проводу. Прошло несколько недель, и Колчак обратился к Дутову с несколькими тревожными телеграммами, в которых сообщал о том, что произошла «утечка» секретной информации, в результате которой наиболее важные эшелоны, направленные Колчаком Дутову, взлетели в воздух. Дутовская контрразведка сбилась с ног, чтобы схватить связиста, сообщавшего секретные сведения руководителям подполья. Но долго их поиски были безрезультатными. И только незадолго до освобождения Оренбурга, когда Дутов отдал приказ о переходе в наступление на одном из участков фронта, было передано распоряжение об отступлении. Именно тогда и был схвачен и затем расстрелян телеграфист Василий Харченко, информация которого облегчила наступление красных частей на Оренбург.

С июля 1918-го по январь 1919 года в Оренбурге был расстрелян каждый сотый житель города. Но и на пороге смерти борцы за Советскую власть твердо верили в неизбежность краха контрреволюции. Незадолго до расстрела молодой слесарь Оренбургского депо Иван Духанин в своем предсмертном письме писал: «Приговор надо мной уже совершен, жизни часы... сочтены, об одном прошу вас, дорогие родители, не плачьте обо мне. Я уверен, что скоро эта власть потонет в своей крови». Он, как и другие товарищи, был уверен, что боролся за правое дело. С такой же верой сражались и сторонники белого движения. Одни воевали за новую Россию, другие за старую. Пройдут годы, и станет до боли понятно, что Отечество-то одно... В этом и трагедия гражданской войны.

Во многих селах крестьянство не ограничивалось пассивным сопротивлением Дутову. Террор карательных отрядов, тяжелые контрибуции на бедняцко-середняцкую часть населения вызывали открытые вооруженные выступления. Восстания были в селах Илькулгане, Каратай, Барсово, пылали крестьянские восстания в Бузулукском уезде.

Из этих населенных пунктов набрали 500 человек для борьбы с дутовцами[262].

Большую работу в тылу врага проводили девушки-подпольщицы. Среди них была пятнадцатилетняя Рая Мартынова, дочь большевика И. Д. Мартынова. В 1918 году она вела подпольную работу на территории, занятой Дутовым, Комучем (Комитетом Учредительного собрания, который находился в Самаре), и Колчаком. Где только не побывала по заданию большевиков хрупкая девушка, рискуя жизнью: в Оренбурге, Самаре, Уфе, Челябинске! В последующем она входила в подпольную группу, которой руководила Соня Кривая.

Отступившие из Оренбурга и других мест губернии части Красной Армии были сконцентрированы в двух группах. Одна находилась в районе Актюбинска, другая — в Орске. Чрезвычайное значение приобрела тогда координация действий между ними. Сложность задачи была обусловлена тем, что с середины июля 1918 года Орск осаждали главные силы дутовцев. Из Актюбинска, где находился штаб сформированной здесь из оренбургских частей Туркестанской армии, не раз отправлялись юные связные в Орск. Высылались группы разведчиков и из осажденного города. Нам известны имена молодых связных, осуществлявших эту рискованную и ответственную миссию: Дарья Лопина, Соня Бажанова, Мария Корецкая... Все они принадлежали к числу девушек-пролетарок Оренбурга.

Однажды Мария Корецкая по заданию А. А. Коростелева отправилась в осажденный дутовцами Орск. Преодолев линию фронта, Корецкая доставила в город приказ по согласованию боевых действий при обороне Орска. А на другой день она снова двинулась в путь, теперь уже на Оренбург, чтобы установить связь с подпольщиками. Невдалеке от Хабарного (в шести километрах от нынешнего Новотроицка) ей повстречался отряд белоказаков. Один из дутовцев узнал ее как швею-большевичку из Оренбурга (а Мария выдавала себя за казачку). И тогда обрушились на нее удары, допросы и пытки. Ничего не узнали палачи от девушки, она не выдала военной тайны даже тогда, когда ее повели на расстрел.

Трудящиеся города боролись с дутовцами и в составе Туркестанской армии, в рядах южноуральских партизан. под командованием Н. Д. Каширина и В. К. Блюхера.

Основные силы частей Красной Армии, созданные на территории Оренбуржья, 2 июля 1918 года оставили Оренбург и двинулись в район Актюбинска и Орска. Здесь 10 июля 1918 года была создана Туркестанская армия, объединявшая в своих рядах 17—20 тысяч бойцов, которой командовал Г. В. Зиновьев, комиссаром армии был А. А. Коростелев. В составе Туркестанской армии воевали части, созданные в основном из оренбуржцев: 3-й Советский, Бузулукский, Илецкий, 28-й Уральский и 1-й Оренбургский рабочий, Покровский, два Орских, Акбулакский, 1-й Советский трудового казачества и другие полки. Костяком частей, их цементирующей силой, были рабочие Оренбургской губернии и губцентра.

Формирование частей Красной Армии организационно-агитационным отделом Всероссийской коллегии при Военно-революционном штабе в Оренбурге началось с февраля 1918 года. Комиссаром отдела был один из старых большевиков М. М. Кирбицкий. Прежде всего в губернском центре шло формирование 28-го Уральского полка. К середине апреля в его рядах уже насчитывалось 700 бойцов. Полк создавался на основе добровольческого принципа. К концу апреля 1918 года в частях Красной Армии, комплектовавшихся в Оренбурге было 3800 человек. После налета на Оренбург в ночь с 3 на 4 апреля 1918 года Центральный совет фабзавкомов Оренбурга постановил вооружить всех рабочих с 18 до 45 лет для охраны фабрик и заводов от налетов белоказаков. А 14 мая на основании постановления Оренбургского губисполкома объявлена мобилизация рабочих разных возрастов, а те, кто постарше, могли вступать добровольцами. Вскоре мастеровые и рабочие фабрик и заводов составили 1-й Оренбургский красногвардейский полк. Иначе говоря, в Оренбурге формировались не только красноармейские, но и красногвардейские части. В этом была специфика создания боевых сил революции в нашем крае.

Особое значение в Оренбургской губернии имело создание первых красноказачьих частей. Организация их проходила не без трудностей. Набег на Оренбург отряда белоказаков 4 апреля 1918 года, чудовищная жестокость, с которой они рубили спящих красноармейцев, их жен и детей, вызвали бурю негодования оренбургских рабочих. В Оренбурге после налета наступили тревожные дни, когда рабочие стали без суда и следствия расстреливать каждого казака. Надо было снять остроту создавшейся ситуации, не допустить, чтобы законная ненависть к белоказакам-головорезам была перенесена на трудовое казачество (казачье население в губернии составляло около шестисот тысяч человек). Начальник оренбургского гарнизона Курач заявил тогда рабочим: «Если вы расстреливаете всех казаков без разбора, стреляйте и в меня». Острота положения несколько разрядилась после того, как трудовые казаки станицы Нежинской арестовали одного из организаторов набега, войскового старшину Лукина, и доставили его в Оренбург для справедливого возмездия. Тогда же трудовые казаки заявили о своем стремлении с оружием в руках отстаивать Советскую власть. Вскоре в Оренбург прибыл И. Ф. Киселев — оренбургский казак, член ВЦИК, имеющий мандат В. И. Ленина на организацию красноказачьих частей. Это окончательно разрядило обстановку. И 13 мая 1918 года на заседании Оренбургского губисполкома был заслушан доклад А. С. Шереметьева, в котором он сообщил о желании трудовых казаков первого округа организовать казачий отряд для борьбы контрреволюцией. Губернский исполнительный комитет приветствовал это стремление и поручил военному штабу помочь в осуществлении поставленной цели. Но оружие казакам пришлось добывать в бою. У некоторых были шашки и пики. С ними казаки и ринулись в бой и взяли вооружение для бойцов отряда. На его базе в Оренбурге началось формирование 1-го Советского оренбургского трудового казачьего полка.

В декрете об организации управления казачьими областями от 31 мая 1918 года, подписанном В И. Лениным, предполагалось: «приступить к формированию казачьих частей Красной Армии, принимая во внимание все бытовые и военные особенности казаков» В дальнейшем этот документ сыграл решающее значение в создании красноказачьих частей и на территории Оренбургской губернии.

В феврале 1918 года в Оренбурге был создан «Легион эмигрантов-коммунистов». Его пополнил мусульманский батальон Ш. X. Усманова, насчитывавший 500 человек. На базе этих двух частей и сформировался III Интернациональный полк.

В совместной борьбе за власть Советов крепло, становилось все более мощной силой в борьбе с врагом содружество народов. Все эти четыре полка, сформированные в Оренбурге (28-й Уральский, 1-й Оренбургский красногвардейский, 1-й Советский трудового казачества, III Интернациональный полки) прошли боевой путь Туркестанской армии.

Во всех девяти полках Туркестанской армии создавались ячейки РКП (б). И чем напряженнее была обстановка, тем активнее становился приток красноармейцев в ряды партии. Так, в осажденном дутовцами Орске за август 1918 года только в 28-м Уральском стрелковом полку в РКП (б) вступило 74 бойца.

В этот полк, который формировался в Оренбурге еще в апреле, в основном влилась пролетарская молодежь. Фронтовая газета «Известия» — орган Орско-Актюбинского фронта — называла бойцов этого оренбургского полка «гордостью Туркестанской армии, грозой казачьих банд». Полк особенно отличился в обороне Орска.

В этой обороне умело действовал и 1-й Оренбургский красногвардейский рабочий полк. Командовал войсками Орского участка фронта А. Е Левашев в прошлом оренбургский рабочий, комиссаром обороны был М. А. Башилов

Дутов на осаде Орска сосредоточил основные силы. В городе вспыхнула эпидемия холеры. Противник интенсивным огнем обстреливал самые густонаселенные кварталы города. Защитники испытывали большие трудности с боеприпасами, продовольствием. И, несмотря ни на что, маленький уездный городок стал неприступной крепостью. Его не могли взять два с половиной месяца — с середины июля по 28 октября 1918 года. И только по приказу командования в конце октября город был оставлен. С отходом из Орска части Красной Армии, в том числе 1-й Оренбургский Красногвардейский и 28-й Уральский полки, сосредоточились в районе Актюбинска, где находились еще два полка, сформированных в Оренбурге: III Интернациональный и 1-й Советский трудового казачества. Во всех оборонительных и наступательных боях они проявляли недюжинную храбрость, мужество и стойкость. При участии оренбургских полков и был освобожден Оренбург 22 января 1919 года.